Демидовы в истории

В 1772 году богатый филантроп  посетил Воспитательный дом, и опекунский совет, согласно постановлению И. И. Бецкого, поднес ему золотую медаль и благодарственное свидетельство. По распоряжению опекунского совета в газетах были напечатаны хвалебные  стихи в честь Демидова. Восхищенный  приемом богач не остался в  долгу и подарил Воспитательному  дому один из своих больших каменных домов со всей обстановкой. За пожертвования  на «Императорский Воспитательный для  приносных детей дом» Прокофий Акинфиевич, не имевший чина, был произведен сразу в статские советники. Этим милости к нему императрицы не ограничились: за щедрые пожертвования она сделала его почетным опекуном и сенатором, а впоследствии произвела в действительные статские советники, дабы «ознаменовать перед целым светом признательность свою к благонамеренным его подвигам». Продолжая свою филантропическую деятельность, Прокофий учредил Петербургское коммерческое училище, на которое пожертвовал 250 тыс. рублей. Когда стали открываться народные училища, он пожертвовал на них 100 тыс. рублей. Кроме того, он внес 20 тыс. рублей на учреждение при петербургском Воспитательном доме, открывшемся в 1770 году, госпиталя для бедных рожениц.

Очень многое Демидов сделал и для Московского университета. Видя тесноту университетского здания, он купил и подарил университету дом за 10 тыс. рублей. 11 января 1779 года Прокофий Акинфиевич прислал для нужд университета 10 тыс. рублей на имя его куратора графа И. И. Шувалова. 30 июня того же года, когда на годичном торжественном собрании в университете один из студентов обратился к Демидову с приветственной речью, растроганный меценат пожертвовал еще 10 тыс. рублей. Вся сумма (20 тыс. рублей) была внесена в московский банк как демидовский пансион, и на проценты с нее решено было содержать шесть студентов. Вообще на его счет содержалось немало студентов, которые ежегодно на «годичных актах» произносили в честь своего покровителя хвалебные речи. Университетское «Вольное российское собрание» в благодарность избрало его в свои члены. К этому можно добавить, что уже после смерти Демидова сыновья передали «в его память» университету знаменитый гербарий («травник») и часть библиотеки отца. А в 1822 году Московский университет, выбив на двух мраморных досках золотыми буквами «для всегдашней памяти» имена своих благотворителей, в числе первых поместил имя Прокофия Акинфиевича Демидова.

Можно по-разному оценивать  итоги его незаурядной благотворительной  и меценатской деятельности. Может, и не стоит слишком превозносить филантропию Демидовых, которые  своими пожертвованиями лишь частично искупали неправедное происхождение  своего состояния, отдавали долг государству, чрезвычайно способствовавшему  возникновению их капиталов. «Если  Демидовы и жертвовали миллионы, – замечает один их биограф, – то они, по совести говоря, должны были это сделать уже по самому характеру происхождения своего богатства». Тем не менее на это можно заметить, что далеко не каждый готов искупать свое прошлое и отдавать долги, не много найдется богатых людей и сегодня, готовых для блага соотечественников пожертвовать немалой частью своего состояния, и потому Прокофий Демидов «достоин сочувственного воспоминания потомков».

Здание, где первоначально  размещался Московский университет

Прокофий Акинфиевич прожил долгую жизнь. Он любил цветы и с удовольствием занимался их разведением; его увлечение природой, заботы о пчелах (о которых он даже написал специальную работу), о птицах заменяли ему «внешние развлечения». Он оставил после себя ценную в историческом отношении переписку, дающую сведения о крепостном строе, заводском быте: письма к сыновьям и дочерям, к приказчикам, к известному полковнику Михельсону (которому он преподнес от себя адрес с выражением «наивящей» благодарности и с «презентом» за усмирение Пугачева), к известным деятелям той поры – И. И. Бецкому, И. И. Шувалову, Н. И. Рибас. Скончался знаменитый чудак и меценат в Москве 4 ноября 1788 года (по другим сведениям, в 1786 году) в 78 лет и был погребен с большой пышностью в Донском монастыре, за алтарем Сретенской церкви. При его гробе дежурили университетские студенты – его стипендиаты, отдавая ему последние почести.

Из прямых потомков Прокофия Акинфиевича известность получил лишь его внук Василий Львович. Он родился в июле 1769 года и в 19 лет поступил на службу во флот. Под командованием адмирала Грейга принимал участие в сражении против шведов у острова Готланд, а затем перешел на Черноморский флот, где под командованием адмирала Ушакова 31 июля 1791 года на корабле «Вознесение Господне» участвовал в сражении с турецким флотом. Не чувствуя призвания к службе, Василий Львович в 1795 году в чине капитан-лейтенанта флота вышел в отставку и навсегда поселился в своем имении, где вел жизнь, уже далекую от заводской деятельности первооснователей рода. Он целиком посвятил себя уездным общественным делам и сельскому хозяйству. Увлеченный либеральными настроениями первых лет царствования Александра I, потомок заводчиков Демидовых особое внимание обратил на улучшение быта крестьян. Являясь убежденным сторонником освобождения крестьян с землей и владея тысячью с лишком душ, он образовал особый денежный фонд, посредством которого крестьяне еще при его жизни выкупили свой надел. Для своих крепостных он создал запасные хлебные магазины, упорядочил исполнение рекрутской повинности, организовал пожарную часть и другие новшества. Внук Прокофия Акинфиевича умер в 1862 году, на 93-м году жизни, дожив до дня освобождения крестьян, в необходимости которого был убежден. После него осталось 11 человек детей.

Плоды просвещения

Другой сын Акинфия, Григорий, второй по старшинству и на пять лет моложе Прокофия, как и последний, не пользовался особой любовью отца. Григорий Акинфиевич оказался, однако, более деятельным заводчиком, чем его старший брат. К доставшимся ему по разделу двум железным и двум медным заводам он присоединил еще два основанных им завода: Тисовский (построенный еще при отце в 1730 году) и Бисертский (1761). Сведения о Григории Акинфиевиче крайне скудны. Он, по-видимому, гораздо меньше своих братьев проявил себя на поприще благотворительности, однако его имя также значится в списке почетных благотворителей Московского университета, как и имена других Демидовых. Судьбой ему был отпущен недолгий срок – всего 46 лет. Он умер 15 ноября 1761 года и погребен рядом с дедом, Никитой Демидовым, в Туле. Через два года там же похоронили и его супругу, Анастасию Павловну Суровцеву (1713–1763), от которой он имел пятерых дочерей и троих сыновей: Александра, Павла и Петра.

Наиболее предприимчивым из братьев был Александр Григорьевич, имевший чин действительного  статского советника. К концу XVIII века у него уже было семь заводов, составлявших вторую по мощности, после  Нижне-Тагильской, Ревдинскую группу заводов Демидовых. В нее входили два доменных, два железных и три медных завода. В 1787 году он построил еще один завод – Малебский, один из последних заводов, основанных Демидовыми в XVIII веке. Пять заводов принадлежали младшему сыну Григория, Петру, дослужившемуся до высокого чина тайного советника.

Династические линии обоих  братьев не дали громких имен. Известно лишь, что к внуку младшего из братьев, полковнику Николаю Петровичу  Демидову, в 1873 году перешел по линии  жены княжеский титул, и ему разрешили  именоваться «Демидовым, светлейшим князем Лопухиным». Но породнились  с титулованной аристократией многие представители Демидовых еще  задолго до этого. Павел Григорьевич, о котором речь пойдет ниже, не имел склонности к предпринимательскому делу и поступился своей частью в  пользу братьев, однако в начале своего жизненного пути и он принял участие в семейном учредительстве заводов, основав в 1761 году Камбарский завод.

В течение XVIII века Демидовы активно участвовали в развитии горной промышленности России. Ими  было основано не менее 55 заводов. Во многом благодаря Демидовым рудный Урал превращается в центр русской металлургии. Уже к 1750 году из действовавших в России 75 металлургических заводов на долю Урала приходилось 61 предприятие; ³/₄ выплавляемого чугуна и большую часть меди поставляла уральская металлургия. Во второй половине XVIII века Урал стал мировой кузницей, поставлявшей железо не только на русский, но и на европейский рынок. Уральское железо, мягкое в ковке, пользовалось устойчивым спросом европейских покупателей, и в середине столетия почти половина железа шла на экспорт. Львиную долю в этих поставках за рубеж давали демидовские заводы. Железо продавалось крупным иностранным конторам, находившимся в Петербурге. Вместе с тем к концу столетия энергия Демидовых по устроительству заводов постепенно ослабевает.

Для новых поколений Демидовых  их уральские и сибирские заводы, их вотчины не являются уже главным  центром интересов. Они лишь источник громадных доходов, позволяющих  удовлетворять все растущие запросы  их просвещенных владельцев, вкусивших  неведомые им прежде плоды от европейского «древа познания». Культурные и просветительские устремления Демидовых, как и  многих других представителей русской  аристократии этого «галантного» века, все чаще обращаются к Западной Европе.

Наибольшую известность  своей научной и филантропической деятельностью приобрел второй из сыновей  Григория Акинфиевича – Павел Григорьевич Демидов (1738–1821). Он получил прекрасное образование, изучил несколько иностранных языков, играл на фортепиано и на скрипке. Свое обучение Демидов продолжил в Европе. Юный богач слушал лекции в Геттингенском университете, учился в знаменитой Горной академии во Фрейберге. Особое внимание он уделял естественным наукам и металлургии. После окончания обучения молодой Демидов предпринял длительное путешествие по Европе. Долгое общение с европейской цивилизацией облагородило его вкусы и внушило стремление быть полезным родине. По словам профессора Московского университета С. П. Шевырева, П. Г. Демидов «представлял зрелые плоды того просвещения, которое смело сеял преобразователь самодержавной рукою своею по лицу всей России».

Вернувшись после смерти отца в Россию, молодой выпускник  европейских университетов решил  полностью посвятить себя наукам. С целью более глубокого изучения природных богатств и состояния  горнозаводского дела в России он отправился в новое путешествие, теперь уже по своей стране. Во время  поездки Павел Григорьевич обращал  внимание на рудники и горные заводы, посетил все екатеринбургские казенные и частные заводы, побывал в  Туле, Шлиссельбурге и Ладоге. В  этот период он состоял на государственной  службе, и в 1762 году «за обширные познания в натуральной истории  и минералогии» ему был пожалован  императрицей чин советника Берг-коллегии, а при выходе в отставку – статского  советника. За заслуги в изучении природных богатств России Вольное  российское собрание 14 января 1772 года избрало Павла Григорьевича своим  действительным членом. В том же году он вторично отправился за границу, побывал в Германии, Франции, Голландии  и в 1773 году возвратился в Россию через Стокгольм. После возвращения  он отошел от государственной службы и всю свою последующую жизнь  посвятил «философскому уединению, рассматриванию природы и ученым созерцаниям». Ему принадлежит немало ценных наблюдений и открытий в области  естествознания, по результатам которых  он вел постоянную обширную переписку  с ведущими учеными того времени, особенно с Карлом Линнеем.

Этот образованнейший  человек своего времени был не только физиком и наблюдателем, но и философом, литератором, ценителем  словесности, автором многих сочинений. Он страстно любил музыку, имел у  себя в доме хорошие органы. Во время  путешествий за границу и по России П. Г. Демидов приобрел редкие коллекции  в области естественных наук, собрания медалей, монет, художественных редкостей, библиотеку, кабинет «натуральной истории». Особое внимание он уделял подбору редких книг, рукописей на латинском, французском, немецком, русском языках.

При учреждении в начале правления Александра I министерств, в том числе и Министерства народного просвещения, П. Г. Демидов  одним из первых откликнулся на прозвучавший 24 января 1803 года призыв правительства  содействовать благу народного  образования пожертвованиями. В  марте того же года Павел Григорьевич  отправляет с учителем Московского  главного народного училища П. М. Дружининым письмо министру просвещения  графу П. В. Завадскому, в котором  сообщает о своем решении отдать принадлежавшую ему романовскую  вотчину с 1330 душами мужского пола «в пользу назначенной к открытию ярославской  гимназии». Изложив в письме свои предложения, Демидов уполномочил  Дружинина вести переговоры с  министром и об открытии в Ярославле  университета. В случае успеха переговоров  Демидов обещал пожертвовать еще  угличские деревни с 2240 душами и 100 тыс. рублей. В дальнейшем он, согласно указанию графа Завадского, несколько изменил свой первоначальный план и ходатайствовал лишь о том, чтобы «назначенную в Ярославле гимназию возвысить в такое училище, которое имело бы одинаковую степень с университетами и все преимущества оных, заведя в нем класс наук университетских». В прошении он пишет, что с давних лет помышлял «уделить часть от избытков имущества своего на какое-нибудь человеколюбивое заведение, а любя науки и почитая просвещение первым основанием благосостояния государства», всегда желал «споспешествовать распространению оных».

Александр I, желая показать, как высоко он ставит поступок Демидова, повелел: «1. Выбить золотую медаль с  изображением на одной стороне лица Демидова, а на другой представить  приличную надпись, означающую его  действие. И таковую медаль, как  залог общей признательности, вручить  ему, Демидову, в Москве, в общем Правительствующего Сената собрании. 2. Предать тиснению прилагаемое при сем прошение, издать оное во всенародное известие, дабы добродетель, достойная почтительного внимания, явлена была перед лицом отечества. 3. Привести в исполнение все распоряжения, самим благотворителем учиненные в точной сообразности с его волею…»

В общей сложности правнук  основателя рода пожертвовал на содержание высшего училища в Ярославле 3578 душ крепостных крестьян. Сначала  эти крестьяне платили небольшой  оброк, но с расширением учебного заведения оброк был повышен  с 10 до 14 рублей с души. Кроме этой своеобразной формы меценатства, Павел  Демидов внес в кредитные учреждения для той же цели «наличный капитал  в 300 тыс. рублей» (по другим сведениям – 100 тыс.) «для приращения процентами», а особо 20 тыс. рублей «на распространение училища». По утвержденному 28 января 1805 года уставу «высших наук училище», названное «Демидовским училищем», занимало среднюю ступень между гимназией и университетом и находилось в ведении Московского университета. Открылось оно 25 апреля 1809 года.

Одновременно с пожертвованием на училище в Ярославле Павел  Григорьевич сделал крупный вклад  в 200 тыс. рублей, чтобы «употребить в пользу существовавшего уже Московского и предназначенных Киевского и Тобольского университетов»; 100 тыс. из них были выделены Киевскому (открыт 15 июля 1834 года) и Тобольскому университетам. Последний не был открыт, и его деньги (к этому времени 150 тыс. рублей) были использованы при создании в 1880 году Томского университета в Сибири. Сверх того он подарил Московскому университету «знатную библиотеку», кабинет «натуральной истории» и минц-кабинет (собрание нескольких тысяч древних монет и медалей), стоившие не менее 250 тыс. рублей. Из 100 тыс. рублей, предназначенных Московскому университету, часть процентов шла на содержание студентов, часть – на отправку лучших из них в иностранные университеты и часть– на содержание кафедры натуральной истории, названной «Демидовская кафедра», с «поручением ее иностранному профессору, пока эта важная часть наук дойдет у нас до большого совершенства». К сожалению, его библиотека, музей и гербарий погибли во время московского пожара 1812 года. Павел Григорьевич делал и другие крупные пожертвования на развитие образования. Так, им было выделено 22 тыс. рублей на покупку здания Институту благородных девиц в Харькове.