Речевое выражение неконгруэнтного поведения

Вскоре  после этого отчуждение Макбета  от своих подданных, так же как  от самого себя и от жены, достигает  кульминации в сцене пира, где  только один Макбет видит Призрак  и где индивидуализм главного героя окончательно побеждает в  его душе. Теперь, когда все связи  Макбета с людьми оборвались, он обращается к ведьмам, и двусмысленные  советы, которые они ему дают, толкают его на путь все усугубляющегося  разрыва с человечеством. И уже  в финале трагедии Макбет приходит к выводу, что жизнь вообще бесплодна, он приравнивает ее к театральному представлению, а человека – к  актеру, который недолго кривляется на сцене.

Эти мысли  выражены в такой впечатляющей поэтической  форме, что их можно принять за мнение самого У. Шекспира. Но этот великолепный монолог неотделим от личной судьбы Макбета: «шум и ярость» оказались  ни к чему в жизни его, а не вообще, так как этому противостоит «официальная»  мораль пьесы, выражающаяся в победе Малькольма. Таким образом, своими преступлениями Макбет поставил себя вне человечества. Вместо ожидаемых благ корона принесла ему постоянные тревоги, он отринул от себя всех и остался в страшном одиночестве. Противоположный процесс – процесс преодоления одиночества и объединения сил, противостоящих Макбету, начинается со встречи Макдуфа и Малькольма. Последующее развитие пьесы дает представление о возрастающем единстве этих сил. Кульминационный момент воссоединения наступает тогда, когда Малькольм и Макдуф присоединяются к восставшим близ Бирнамского леса и Малькольм отдает приказ: «Пусть воины ветвей с дерев нарубят и над собой несут». Те, кто борется с Макбетом, познали в своем союзе и самих себя и своих единомышленников; теперь и Макбет узнает о силах, которые объединились против него, и сокрушается: «Я как медведь на травле, что привязан / К столбу, но драться должен». А через некоторое время он сходится в бою с Макдуфом и понимает, что теряет последние надежды. Безусловно, осуждая злодеяния Макбета, У. Шекспир раскрыл трагедию внутренней борьбы главного героя и трагедию его выбора.

Композиция  трагедия «Макбет» резко отличается от предшествующих трагедий: ей придана  краткая, концентрированная экспозиция и продолжительная завязка. Это  показывает то, что свою трагическую  ошибку герой совершает не сразу, а лишь нарушив мир в себе и  порядок в мире. В трагедии «Макбет» у героя нет явного «антагониста-интригана». В Макбете совмещены герой и антигерой, протагонист и антагонист, причем последним главный герой становится по ходу трагедии.

У. Шекспир  вводит в трагедию «Макбет» фантастические образы. Это не только призрак убитого  Банко, являющийся Макбету на пиру, но и сказочные ведьмы. У Шекспира нет другой трагедии, которая открывалась бы явлением сверхъестественных существ, и в которой они играли бы столь значительную сюжетно-композиционную роль. У. Шекспир в данном случае воспользовался традиционными представлениями своей эпохи, а также тем материалом, который ему давала старая шотландская легенда. Но Шекспир усложнил эти образы.

У Шекспира всякого рода фантастическая чертовщина становится приемом, позволяющим зримо  представить внутренний мир человека, его психологической метафорой. С одной стороны перед нами предстают сказочные персонажи, но они же олицетворяют дурные страсти  и эгоистические стремления человека.

Действие  трагедии открывается появлением трёх ведьм, договаривающихся о новой встрече. Они произносят следующую фразу: «Прекрасное – гнило, а гнилое – прекрасно…». Затем третья сцена первого акта, в которой впервые предстает Макбет, начинается словами самого героя: «Такого ужасного и прекрасного дня я еще никогда не видел». «Смысл этого сопоставления представляет собой следующее: сочетание воедино ужасного и прекрасного – ужаса битвы и красоты победы. Но в более широком смысле в сочетании прекрасного и ужасного скрыт совсем другой смысл.» Сам Макбет заключает в себе сочетание прекрасного и ужасного.

Пьеса раскрывает нам трагедию величественного воина, опустившегося до убийств из-за угла и уничтожения невинных детей  и женщин. Мотив видимости и  сущности необходим здесь, чтобы  подчеркнуть всю противоречивость человеческой природы. Ведьм можно  считать антагонистом лишь в каком-то общем метафизическом смысле, как  некие потусторонние силы, которые  решили доказать относительность моральных  критериев в жизни человека, «стереть грань между гнусным и прекрасным», добром и злом в душе человека. И  объектом их влияния становится Макбет. Он принимает их слова за «путеводную  нить». Он счел предсказание за «чудесный  зов, который таить не может ни зла, ни блага». «Ни зла, ни блага» по отношению к практическому действию, ведь для истинно «доблестного»  человека, главное «сохранить власть и одержать победу, какие бы средства для этого не потребовались» (Н. Макиавелли). Ведьмы превращают сокровенные и  пассивные желания Макбета в осознанные, действенные и целеустремленные. Их участие в душевном переломе Макбета накладывает мрачную печать на его честолюбивые желания, характеризуя их как силу темную и злую – демоническую, гибельную для сознания и человечности. Сомнения и колебания, которые испытывает при этом превращении Макбет, касаются нравственной сферы, вызваны сопротивлением долга и совести бесчеловечным намерениям.

Мечты Макбета  о короне и честолюбие полководца Банко как бы воплощаются в образах ведьм и в их предсказаниях. И, наконец, ведьмы выступают в трагедии как олицетворение судьбы и неизбежности. Последняя встреча Макбета с вещими сестрами пронизана трагической иронией: «Человек, забывший мудрость, честь и стыд», по словам Гекаты, слеп перед тайнами судьбы. Все двусмысленные предсказания, олицетворенные в страшных картинах будущего, Макбет понимает наоборот: как уверения судьбы в «несокрушимости Макбета». Это очевидно, что деяние Макбета не может исходить с небес. Но оно имеет своим истоком и не землю, - вот почему главный герой заклинает ее не слышать его шагов, потому что и камни восстанут против неслыханного и ужасного злодеяния. Геката – вот кто стоит за Макбетом, готовым вонзить кинжал в своего правителя.

Тёмные силы подземного мира ещё не один раз появляются в этой трагедии. И уже в финале Макдуф называет Макбета «адский пес». Он же говорит Макбету, что тот «служил дьяволу», но силы ада не спасут его от мести. Малькольм называет Леди Макбет «дьяволоподобной королевой». Таким образом, в трагедии предстает страшное царство зла, созданное Макбетом, после его гибели должно уступить место царству «милосердия, исходящего от высшего милосердия». В финале борьба между «адом и небесами заканчивается победой последних» (А. А. Аникст). Фантастика, связанная с образами «роковых сестер» объясняется критикой неоднозначно: одни хотели видеть в них просто ведьм (В. Г. Белинский), поскольку в эпоху Шекспира никто не сомневался в возможности прямых ношений человека с нечистой силой. Другие представляли их как олицетворение страстей Макбета (А. В. Шлегель), третьи – поэтические аллегории, «воплощающие стихию примитивных темных инстинктов, которые могут полностью завладеть душой человека» (А. А. Аникст), четвертые – параллельную мотивацию происходящего сверхъестественным, как у Гомера (Л. Пинский).

Важное место в пьесе, и в раскрытии её своеобразия занимает понятие природы. Понятие «природа» имело несколько значений в языке Возрождения.

Природой  был весь материальный мир, включая  человека. Но природа сливалась и  со всем мировым порядком. Первое десятилетие  творчества У. Шекспира проникнуто верой  в благие силы природы. Зло – противоестественно и должно быть уничтожено именно потому, что оно противоречит природе. В  дотрагический период следовать природе означало у Шекспира служить добру.

В трагический  период это означает поддаться самым  низким инстинктам. «Но если бы природа  в ее дурном аспекте проявлялась  только в отрицательных персонажах, оптимизм гуманистов ещё не был поколеблен. Они тоже признавали существование низменной природы. Однако обнаружилось самое страшное – люди благородные оказываются в состоянии забыть о разуме и подчиниться дурному в своей природе.». Конфликт двух сторон человеческой природы с большой силой выражен в «Макбете». Символика дурного и отвратительного в природе впечатляюще выражена в заклинаниях ведьм:

Хороша  в котле заварка!

Мясо  трёх болотных змей,

Разварись и разогрей;

Пасть лягушки, глаз червяги,

Шерсть  ушана, зоб дворняги…

На протяжении всей пьесы «индивидуализм» ассоциируется  с тем, что бесплодно, что увядает. Макбет предчувствует грядущие события, говоря об «иссушающем убийстве», он понимает, что он убил сон – «сытнейшее из блюд на пире жизни». Размышляя о пророчестве ведьм, он вспоминает: « …на моем челе – венец бесплодия, в моей деснице – бесполезный скипетр». Против этого он готов бороться с судьбой на смерть. В финале пьесы погибает сам Макбет, и он понимает это, когда говорит:

…уже  усеян

Земной  мой путь листвой сухой и желтой…

С другой стороны, союз восставших против Макбета  рассматривается совсем с противоположной  точки зрения, он ассоциируется с  плодородием и ростом, символами, которых становятся образ младенца и движущейся рощи.>

<«Макбет» - это величественная трагедия о титанической личности, у которой были такие же возможности для победы, как и для гибели, но «доблесть» в отсутствии «мудрости» привела ее к полному отчуждению от людей и от собственной души. Сюжет «об узурпации власти» является сквозным в творчестве У. Шекспира: он разрабатывается во многих произведениях, в том числе и в «Макбете». Если герой в «Макбете» осужден как абсолютное зло (в финале отсутствует традиционное «похвальное слово»), то сюжету об «узурпации власти» придана счастливая развязка: законная власть в Шотландии восстановлена. Шекспировский принцип движения жизни согласно триаде: порядок – хаос – порядок – не нарушен. Хотя трагедия У. Шекспира «Макбет» раскрывает перед нами огромную силу зла, но она – наиболее оптимистическая из всех четырех великих трагедий. Оптимизм ее заключается не только в том, что тирания Макбета повержена, но она заключается и раскрытии и понимании внутреннего конфликта в сознании главного героя. Макбет может вступить на путь полного уничтожения, только уничтожив большую часть самого себя. По мнению Дж. К. Уолтона: «Само зло в «Макбете» - это нечто неестественное. А «Макбет» соответствует основному направлению гуманизма эпохи Возрождения…».> (Добсон Т. 2006: 139).

< У человека в различных жизненных ситуациях возникает необходимость умалчивать, скрывать своё истинное мнение, мысли по какому-либо поводу. Причиной могут быть толерантность по отношению к собеседнику, хитрость, злой умысел и т. д. В такой ситуации оказывается молодой автор произведения У. С. Моэма во время встречи с Рози после её побега с мужем из Блэкстебла.

‘I am glad to see a Blackstable face,’ she said. ‘You know we left there in a hurry.’

She laughed and I laughed too; but her laugh was mirthful and childlike, while mine, I felt, was strained (Maugham, 150–151).

– Как я рада видеть живую душу из Блэкстебла, – сказала она. – Вы же знаете, мы уезжали оттуда в такой спешке.

Она засмеялась, и я  тоже; но е` смех был веселым и детски радостным, а мой, я это чувствовал, – несколько напряженным (Моэм, 86).

Маркером внутреннего конфликта  молодого автора является напряженный  смех, не совпадающий по своей семантике  со смехом его собеседницы. Этот смех свидетельствует не только о противоположности  их отношения к ситуации побега Дриффилдов из Блэкстебла, но и о конфликте автора с самим собой. Возможно, он не хотел казаться консервативным, может быть, старомодным в своих взглядах на жизнь, а может быть, не хотел своим противоположным мнением обидеть симпатичную ему женщину или не хотел выказать совпадение его личной точки зрения с точкой зрения его дяди – священнослужителя Блэкстебла. Во всяком случае, конфликтогеном является желание скрыть свое, не совпадающее с точкой зрения собеседницы, отношение к поступку Дриффилдов, а маркером – невербальное поведение молодого автора, испытываемые им напряженность, дискомфорт.