Развитие системы знаний о государственном управлении

Камералистика (нем. Kameralistik, франц. caméralistique, от позднелат. camera — казна), специальный цикл административных и экономических дисциплин, преподававшихся в европейских средневековых университетах, а также со 2-й половины 19 в. в университетах России. В Германии, например, этот цикл включал в себя экономические, географические и др. сведения. Своё наименование К. получила от камеральных управлений, создававшихся в средние века князьями, герцогами и королями, имевшими значительное собственное хозяйство. Для подготовки чиновников и управляющих хозяйством крупных феодалов на особых факультетах университетов и в специальных школах (камеральные школы) преподавались науки, получившие названия камеральных. Последние охватывали главным образом горное дело, лесное и сельское хозяйство. К. Маркс охарактеризовал К. как мешанину "... разнообразнейших сведений, чистилищный огонь которых должен выдержать каждый преисполненный надежд кандидат в германские бюрократы" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 13).

КАМЕРАЛИСТИКА (нем. Kameralistik - от позднелат. camera - дворцовая казна), в германской экономической литературе 17-18 вв. - совокупность административных и хозяйственных знаний по ведению камерального (дворцового и в широком смысле государственного) хозяйства; специальный цикл административных и экономических дисциплин, преподававшийся в европейских средневековых университетах, а также со 2-й пол. 19 в. в университетах России.

КАМЕРАЛИСТИКА

(нем. cameralistik, от  лат. camera - комната). Наука о государственном  хозяйстве.

(Источник: «Словарь  иностранных слов, вошедших в  состав русского языка». Чудинов  А.Н., 1910)

КАМЕРАЛИСТИКА

нем. Cameralistik, от лат. camera, комната. Наука о государственном хозяйстве.

(Источник: «Объяснение  25000 иностранных слов, вошедших в  употребление в русский язык, с означением их корней». Михельсон  А.Д., 1865)

камерали́стика

(нем. kamerallstlk позднелат. camera казна) иначе камеральные  науки - цикл административных и экономических дисциплин, преподававшихся в 17-18 вв. в университетах Германии и других европейских стран (в России - со 2-ой половины 19 в.).

ТЕОРИЯ  ПОЛИЦЕЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

25.1. Признаки полицейского  государства

Тип полицейского государства занимал довольно продолжительный период в политическом развитии многих европейских

362

народов и в  конце концов, следуя объективным  законам исторической эволюции, транформировался в государство правовое. Вместе с  тем идеи, питающие философию полицейского государства, продолжают оставаться таким же атрибутом общественного сознания, как и либеральные теории.

Отличительной чертой полицейского государства является исключительная многопредметность  административной деятельности, регламентация  мельчайших подробностей жизни общества, назойливая опека над подданными. Политическая философия, господствовавшая в эпоху полицейского государства и являвшаяся его теоретическим обоснованием, вошла в историю под именем эвдемонизма. Наиболее выдающийся ее представитель X. Вольф усматривал цель государства в осуществлении народного благоденствия, народного счастья. Последнее понималось в безграничном и крайне неопределенном смысле. На первый план выдвигается, впрочем, его материальная сторона: имущественное благополучие и достаток абсолютно во всем. Признавая счастье целью личной и государственной жизни, Вольф и его школа средством достижения этой цели считали самосовершенствование личности и государства. Для Вольфа мораль являлась наукой о достижении индивидом своего счастья, политика являлась теоретическим обоснованием достижения счастья государством. Идеологи и практики полицейского государства полагали, что счастья можно достичь благодаря регламентации всего и вся, поскольку надеяться на то, что индивид может сам понимать, что для него, а следовательно, и для государства является хорошим, а что плохим, занятие тщетное. Такая посылка содержится в красноречивой сентенции Фридриха Великого: «Народу, как больному ребенку, следует указывать, что ему есть и пить».

Одержимые «великой идеей» осчастливить своих подданных, европейские монархи не останавливались ни перед какими жертвами, в данном случае цель оправдывала любые средства. Реалии полицейского государства не оставляли никакой надежды на проявление инициативы личности, свободы в самых различных аспектах: политическом, экономическом, духовном и т.п. Все, что важно для государства, входит в орбиту административной, управленческой деятельности и не может быть предоставлено свободному усмотрению и самостоятельности индивидуума. Творцы и практики полицейского государства уверовали в то, что якобы сам Господь Бог поручил им охранять граждан даже

363

от их собственных  действий. Власть, зачастую в виде гротеска, в паутину своих инструкций вовлекала  всё и вся: брак, воспитание, религию, одежду, образование, ремесла, строительство, науку, качество продуктов, потребление пищи, чистоту воды и воздуха, здравоохранение, а кое-где и выражение лиц. Жизнь обывателей полицейского государства должна была следовать в фарватере, определяемом властью, и не покушаться на устои без санкции администрации. Согласно Уставу о предупреждении и пресечении преступлений Российской империи «полиция имеет надзор, дабы никто в противность должного послушания законным властям ничего не предпринимал, она преследует в самом начале всякую новизну, законам противную». Формально-казуистические правила и регламенты, по сути, стирали всякую границу между сферой индивидуальной свободы и компетенцией власти.

Своеобразие полицейского государства заключалось как  раз в том, что оно стремилось к благоденствию граждан, устранению нищеты, невежества, других социальных проблем, правда весьма своеобразными методами. В теории государство этого типа пыталось сделать жизнь каждого человека достойной как в материальном, так и в духовном смысле. В этой связи не следует сводить сущность полицейского государства только к голому насилию. Один из теоретиков полицейского государства И.-Г.-Г. Юсти писал, что бедность «соблазняет людей ко многим порокам». Благополучие, в первую очередь материальные, объявлялось естественным (!) правом человека. В либеральной же теории (особенно у Канта) эта мысль становится объектом беспощадного остракизма. Действительно, там, где нет свободы, где динамичный элемент истории (личность) приносится в жертву государству и обществу во имя так называемого «общего блага», общество обречено на застой и стагнацию. Полицейское государство стремилось достичь некоего земного рая, исключив при этом человека, и, естественно, было обречено на неуспех, как и всякая утопическая идея.

В полицейском  государстве правительственная  деятельность определяется не столько  правовыми нормами, сколько соображениями  «пользы и целесообразности». Причем мнения

364

и взгляды, а  тем более возможные возражения со стороны граждан, власть просто не интересуют. Целесообразным признается все то, что соответствует «видам правительства». Последние не поддаются никакой конкретизации. Обыватель не уверен, что конкретно хочет от него власть и какова будет ее реакция на те или иные поступки. Страх, растерянность и так называемый «синдром тревожного ожидания» становятся характерными как для общества в целом, так и для каждого отдельного человека. В полицейском государстве власть с точки зрения содержания выступает как мелочная, назойливая опека над обывателями, а с точки зрения формы – имеет надзаконный и внезаконный характер. В полицейском государстве частные лица находятся в полной зависимости от благоусмотрения администрации.

При осуществлении  своих многочисленных задач полицейское  государство вынуждено было создать и действительно создало огромный чиновничий аппарат – бюрократию, который был призван проводить в жизнь волю «отца нации», вождя. Конечно, ни одно государство не может существовать без особого класса управленцев и современный опыт государственного строительства только подтверждает этот тезис. Однако история полицейского государства показывает, как легко бюрократия превращается в самодовлеющую, обособленную касту, живущую вне общественных интересов. Поэтому перед лицом всемогущей вне- и надзаконной администрации индивид бесправен. Он является объектом власти, но не субъектом прав. Особенности бюрократии полицейского государства состоят в том, что она практически не испытывает чувство уважения к закону.

Одним из признаков  государства, в том числе и  полицейского, является власть. Однако природа власти полицейского государства имеет свои, отличительные свойства. Провозглашая целью правительственной деятельности народное благо, порядок, в полицейском государстве нет и намека на то, чтобы видеть в народе источник власти. Вместе с тем в полицейском государстве можно наблюдать элементы либерального декорума. Но это не меняет сути, народ по-прежнему рассматривается только как объект административных манипуляций. Власть в полицейском государстве неизбежно приобретает сакральный характер, становится прерогативой узкого круга чиновников. Социально-политическое отчуждение отдельного человека от власти становится таким же атрибутом полицейского государства, как и от-

365

сутствие всякой свободы вообще. Исследователи политических идей нередко подчеркивали господский характер политической власти, особенно на ранних этапах полицейской государственности. В России, к примеру, в верноподданнических присягах от Екатерины I до Павла I обыватель обязывался присягой государю «верным, добрым и послушным рабом быть». В последующем квалификация «раба» принимает характер самообязывания индивида постоянно демонстрировать свою лояльность режиму, точнее харизматическому вождю, которому при жизни никогда не бывает альтернативы, а после смерти он всегда превращается в тирана. В полицейском государстве скорее в теории, чем на практике, взаимоотношения личности и государства могут быть признаны публично-правовым. Либеральные правовые новеллы, время от времени имеющие место в полицейском государстве, не меняют главного – личность рассматривается как принадлежность государства, точнее, его аппарата. Массы являются строительным материалом для осуществления несбыточных идей. Это почти всегда приводит к великим жертвам и потрясениям. Таким образом, отношения между гражданином, с одной стороны, и государством, с другой, правильнее будет квалифицировать как властеотношения, а не как правоотношения.

Разделение властей  в полицейском государстве скорее лозунг, чем реалия. Вся государственная  власть «замыкается», как правило, на одном или немногих. Именно они, в конечном счете, осуществляют высшую законодательную, правительственную и судебную власть. Государство подобного типа при осуществлении своих многочисленных функций не особенно обременяется вопросом: законно то или иное действие или нет? Главное, чтобы это было «полезным и необходимым». Свобода от всяких правовых ограничений выражается в дискреционности полномочий административных (управленческих) органов.

Вместе с тем, говоря о законности, если понимать ее как соответствие действий граждан и государственных органов существующему законодательству, то в полицейском государстве, не меньше, чем в правовом, хотя бы в теории, заботились о соблюдении законности. Мировая история, в том числе и современная, как раз свидетельствует о том, что несвободные, тоталитарные государства отличаются усиленной охраной своих юридических установлений. Другое дело, что эти установления не имеют никаких связей ни с теорией естественного права, ни с категорией свободы и индивидуальности человеческой лич-

366

нести, ни с другим постулатами, имеющими непреходящее, гуманистическое  значение. Именно поэтому в полицейском  государстве стала возможной  диффузия тоталитарных идей в положительное  право, да и в доктрину тоже.

Почти все теоретики-полицеисты без исключения, несмотря на некоторые различия в подходах по тому или иному вопросу, сходились в одном, что только то государство может рассчитывать на успех, в котором нравственность, добродетель и честный производительный труд, а не спекулятивные операции готовыми продуктами являются высшими ценностями. Это одно из немногих теоретических посылок полицейского государства, против которого трудно что-либо возражать. Правда, эти мировоззренческие ориентиры являлись не только советами властей. И здесь действовал единственно возможный способ управления – принуждение. Представители так называемого ликвидного бизнеса (торговли) в течение длительного периода времени считались лишь «необходимым злом», не более того. Полицейское государство боится независимого частного собственника, предпринимателя, оно ему не доверяет, поскольку собственность приносит независимость и самостоятельность. Эти факторы объективно вызывают десакрализацию власти и утрату политической монополии. Именно поэтому полицейское государство сверху донизу заражено эгалитаристскими умонастроениями. Теория и практика полицейского государства свидетельствуют, что собственности либо вовсе отказывают в праве на существование, либо ее призывают служить неким «общим интересам». Силовое перераспределение собственности, запрограммированное теоретиками полицейского государства, по идее сориентировано на достижение благородной цели – формирование общества с неким усредненным стандартом жизни, не знающим нищеты и сверхбогатства. Вместе с тем подобные идеи почти всегда приводят только к одному – обществу коллективной бедности. На этот счет имеется множество примеров. Полицейское государство, даже если в нем имеются элементы рыночной экономики, в основе своей отрицает главное условие экономического прогресса. А оно заключается в том, чтобы всякий мог свободно преследовать свой экономический интерес (А. Смит).