Государственное правовое регулирование Российской империи в первой половине XIX века

     С подобной точкой зрения можно согласиться, только если совершенно не принимать  во внимание всю историю развития российского права. Прежде всего, как  было указано выше, в XIX веке выходило огромное количество работ, в которых  рассматривалась теория и история  русского права, равно как и действующее  законодательство, и нельзя сказать, будто бы «состояние науки не позволяло  делать какие-либо фундаментальные  выводы о закономерностях её развития». Исследование гражданского права в  тот период осуществлялось на самом  высоком научном уровне, не уступающем ни западным учёным, ни современным  трудам по теории юриспруденции. Как  одну из многих подобных работ можно  привести фундаментальнейший труд выдающегося  российского правоведа Н. Л. Дювернуа «Чтения по гражданскому праву». Его  систематический, глубоко аналитический  подход высоко оценивался как современниками, так и в наше время, и может  считаться одним из лучших изложений  «теории гражданского права».

     В качестве примера можно привести и «Курс гражданского права» Ю. С. Гамбарова. В исторической части  данной работы автор не только описывает  изменения, происходившие в правовой науке XIX века, но анализирует их сущность и причины происходивших процессов. Достаточно обратить внимание на то, как  описываются школы права, чтобы  стало очевидным: это не слепое копирование  западных идей, а взвешенное рассуждение, которое видит не только положительные  стороны, но и недостатки, а в итоге  приходит к совершенно самостоятельному выводу.

     Даже  И. А. Баранов в своей рецензии на книгу Г. Ф. Шершеневича критиковал её: «Объявленное в начале влияние  Запада нигде почти при дальнейшем изложении не раскрывается; напротив, целые направления оказываются  самостоятельно-русскими, независимыми от течения мысли на Западе. Самые эти течения остаются читателю неизвестными». Иначе и быть не могло. Российская юриспруденция всегда была самобытной и сильно отличалась от юриспруденции западных стран, имея не менее давние научные традиции, изучение которых может опровергнуть все мнения о преимущественном зарубежном влиянии на прогресс отечественного правоведения. Конечно, первая половина XX века характеризуется определённой зависимостью российских юристов от западноевропейских правовых школ, однако характеризовать это явление не следует только отрицательно, утверждая неспособность саморазвития отечественного права.

     Так, хотя, например, К. Дыновский писал  в 1896 г. в книге «Задачи цивилистического образования и значение его для  гражданского правосудия», что «Русское правоведение создано университетской  наукой под влиянием германской юриспруденции, которая продолжает воспитывать  русскую юридическую мысль, составляя  её школу и её идеал», он же отмечал  и то, что в дальнейшем всё больше учёных стали протестовать против «увлечения и подражания германской цивилистике». Другие авторы порой были даже весьма резки в критике коллег, заимствовавших концепции немецких учёных, как, например, профессор Варшавского университета Д. И. Азаревич, выразивший своё неприятие  трудов С. А. Муромцева за подражание Иерингу в следующей форме: «В немногих словах: с научной и педагогической стороны вся деятельность г. Муромцева  на поприще права была одним сплошным развратом». Как видно, то, что некоторое  время считалось достоинством, совсем скоро стало рассматриваться  в качестве нетерпимого порока.

     То, что российские правоведы с живейшим вниманием изучали новейшие работы своих иностранных коллег, было их преимуществом перед западноевропейскими  учёными. Западноевропейские правоведы  ограничивали себя рамками той юридической  науки, которая сложилась и развивалась  в их родных странах, тогда как  русские учёные не замыкались в своём  кругу. Владея, как правило, несколькими  европейскими языками, они по окончании  университетского курса обучения в  российских университетах отправлялись для продолжения учёбы в лучшие университеты Западной Европы и слушали  лекции лучших иностранных профессоров.

     К концу XIX в. в России появляются десятки  самостоятельных сочинений мирового уровня по самым различным отраслям юридического знания, которые до сих  пор, не потеряли своего значения, а  российские юридические журналы  последних десятилетий XIX в. полны  статей, посвящённых осмыслению процесса развития науки права в России, её насущных задач, её ценности для  общества, её культурного значения и т.п. Более того, «ко времени  же начала Первой мировой войны среди  русских правоведов сформировалось стойкое убеждение, что юридический  быт, законодательство России в высшей степени самобытны и что, следовательно, русская научная юриспруденция  должна развиваться собственным, самостоятельным путём», а «юриспруденция Запада не стоит на правильном пути и в общем примером нам служить не может».

     То, что во второй трети XIX века в российской юриспруденции преобладал исторический подход, не означает, что исчезли  другие методы научного исследования права. Например, признавая важность истории в познании правовых явлений, русские правоведы всегда хорошо сознавали значение в этом и философии. «Философия есть кроткое, благодетельное пламя, которое, не сожигая, согревает  и освещает нас... По сему может ли благодетельный свет столь плодоносной  науки кому-либо быть нужнее и полезнее, нежели практическим правоведам, яко  блюстителям законов и судиям, которых священная должность  в обществе есть любить истину, наблюдать  правосудие и защищать невинность и  добродетель, которые иногда угнетают грубое невежество, алчное корыстолюбие или лютая, самолюбивая злоба?», писал  в учебнике по гражданскому праву  России Г. Терлаич. Даже Ф. Л. Морошкин, который был одним из самых  последовательных защитников необходимости  исторического подхода, отмечал  необходимость соединения юриспруденции  не только с историей, но и с философией: «Надёжнейшее средство к усовершенствованию русской юриспруденции есть дружное  соединение наук: философии, римского права и истории российского  законодательства».

     Дальнейшая  история науки гражданского права  связана с тем мощным импульсом, который придали её развитию социально-экономические  и административные преобразования 60-х годов XIX века, особенно судебная реформа 1864 г. В обществе возник особенный  интерес к праву, и занятие  юридической деятельностью сделалось  как никогда прежде престижным. Авторитет  юридической науки возрастал  в этих условиях до небывалой высоты. Правовед С. В. Пахман констатировал  в 1882 г. в своей книге «О современном  движении в науке права»: «Серьёзная потребность в юридическом знании, как известно, была осознана у нас  собственно с весьма недавнего времени, именно, со времени судебной реформы, когда деятельность суда была изъята из области канцелярской тайны и  стала доступна гласному контролю общественного  мнения. Только с этого времени  юридическая наука могла выступить  с свойственным ей авторитетом».

     Сравнение программ учебных курсов юридических  факультетов, установленных Университетскими Уставами 1835, 1863 и 1884 гг. и анализ правовой литературы соответствующих периодов позволяет сказать, что юриспруденция  в России все более превращалась в научный инструментарий, обслуживающий  потребности отечественной законодательной  и судебной практики, и судебные реформы 1864 г. стали важнейшей вехой  на данном пути, после которой наука  гражданского права приняла качественно  новый вид. Её главной, несущей опорой стала почва российского законодательства, тогда как прежде она таковыми были, скорее, труды, концепции и  идеи иностранных правоведов.

     Таким образом, в русской юриспруденции  уживались прямо противоположные  понятия о праве и законе. Возник вопрос о дальнейшем пути эволюции российского гражданского права, и  конец XIX — начало XX века можно с  уверенностью назвать переломным моментом в развитии отечественной юриспруденции, которая накануне рокового 1917 года находилась в преддверии своего ещё  более высокого взлёта. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     2.   Характер общественно – правовых отношений России в первой половине XIX века. 

     В эпоху «просвещенного абсолютизма» ставилась цель сохранить порядок, в котором каждое сословие выполняет свое назначение и функцию, характерно формирование сложной сословной структуры. Вследствие чего не следует допускать уравнивание прав и ликвидацию привилегии. В связи с этим дворянство выходит на первый план и наделяется большим количеством привилегий, обозначенных в «Грамоте на права и преимущества благородного российского дворянства» 1785 г. Прежде всего, закреплялось положение Манифеста 1762 года «О вольности дворянской» о свободе дворян служить, оставлять службу, выезжать в другие государства, отказываться от подданства. Устанавливались политические права дворянства: право созывать и участвовать в провинциальных съездах, право избирать судей для дворянских судов. Дворянское достоинство определялось как особое состояние качеств, которые послужили основанием для приобретения дворянского звания. Дворянское звание рассматривалось как неотъемлемое, потомственное и наследственное, распространялось на всех членов семьи дворянина. Основаниями для лишения дворянского звания могли стать лишь уголовные преступления, в которых проявлялись моральное падение преступника и нечестность. Перечень таких преступлений был исчерпывающим.

     Личные  права дворян включали право на дворянское достоинство, право на защиту чести, личности и жизни, освобождение от телесных наказаний, от обязательной государственной  службы и т.д. к имущественным  правам дворянства относилось полное и неограниченное право собственности, на приобретение, использование и  наследование любого вида имущества. Устанавливалось  исключительное право дворян покупать деревни и владеть землёй и  крестьянами, дворяне имели право  открывать промышленные предприятия  в своих имениях, торговать продукцией своих угодий оптом, приобретать  дома в городах и вести морскую  торговлю. Особые судебные права дворянства включали следующие сословные привилегии: личные и имущественные права  дворянства могли быть ограничены или  ликвидированы только по решению  суда; дворянина мог судить только равный ему сословный суд. Закреплённые за дворянством права определялись как «вечные и неизменные», однако регистрация дворян в родословных  книгах проводилась по установленным  государством правилам, государственные  чиновники утверждали кандидатуры  выборных дворянских предводителей, дворянские выборные органы действовали под  эгидой государственных должностных  лиц и учреждений.

     Правовой  статус городского населения как  особого сословия начал определяться ещё в конце 17 века. В начале 19 века «средний род», куда относились: учёные, художники, чиновники, духовенство, купцы, фабриканты, мореплаватели, владельцы  судов, мещане, ремесленники, работные люди и др., располагал полнотой государственных прав, право на жизнь, безопасность и имущество. Предусматривались судебные права, права на неприкосновенность личности вплоть до окончания судебного разбирательства, на защиту в суде. Мещане освобождались от общественных работ, их запрещалось переводить в крепостное состояние. Они имели право свободного переселения, переселения, передвижения и выезда в другие государства, право на свой внутрисословный суд, обзаведение домами, право выставлять вместо себя замену по рекрутскому набору. Мещане имели право владеть городскими и загородными домами. Они получали право владеть промышленными заведениями, организовывать банки, конторы и прочее.

     В 1785 году был разработан проект ещё  одной основной грамоты- Сельского  положения. Проект не стал законом, однако государственная и правовая политика в отношении крестьян ясно определилась. Крестьянское население подразделялось:

1. государственные поселяне (принадлежали государству и владели землями, полученными от правительства);
2. свободные крестьяне (арендовали землю у правительства или дворян и не являлись крепостными);
3. крепостные крестьяне (принадлежали дворянам или императору).

     Все категории крестьян имели право  нанимать работников, выставлять вместо себя нанятых в рекруты, обучать  своих детей (крепостные могли это  сделать только с разрешения помещика), заниматься мелкой торговлей и кустарными промыслами. Права наследования, распоряжения имуществом, вступления в обязательства  для крестьян были ограничены. Определялось, что крепостная зависимость носит  вечный характер. К владельцам перешли права бывших господ, распоряжавшихся судьбой холопов: крепостных можно было продавать, обменивать поштучно и отдельно от семей (запретили только в 1843 г.). Помещик не был ограничен масштабами хозяйственного использования труда крепостных. Крепостные крестьяне полностью подлежали суду помещиков, а по уголовным делам – государственному суду.

     Крепостное  состояние в 18 веке превратилось в  частную зависимость крестьян от владельцев. Прежнее холопство поглотилось крепостным состоянием, в нём различные виды слились. Массу крепостных крестьян составляли различные категории. Свободными людьми оставались казаки. Они не могли быть обращены в крепостное состояние, имели право на судебную защиту, могли владеть мелкими торговыми заведениями, сдавать их в аренду, заниматься промыслами, нанимать на службу вольных людей (но не владеть крепостными), торговать товарами собственного производства. Казацкие старшины освобождались от телесных наказаний, их дома от постоя. Устанавливалось единообразное и особое военно – административное управление казачьими войсками: войсковая канцелярия, руководство которой назначалось правительством, а члены избирались казаками.

     В первой половине 19 века во всех отраслях экономики происходило формирование капиталистических отношений. Сельское хозяйство ориентировалось на рынок, в структуре крестьянских отработок и повинностей увеличивалась доля денежных оброков, в поместьях появлялось всё большее число промышленных предприятий и мануфактур, на которых использовался труд крепостных. В промышленности возрастало применение наемного труда, увеличивалось число кустарных и мелких предприятий, крестьянских промыслов. Быстро возрастал спрос на свободную рабочую силу. Её пополнение возможно было осуществлять только из крестьянской среды, для чего следовало провести определённые правовые преобразования в положении крестьян.

     Так в 1803 году был принят Указ о вольных  хлебопашцах, по которому помещики получили право отпускать своих крестьян на волю за установленный самими помещиками выкуп. А в 1842 году был издан Указ об обязанных крестьянах, предусматривавший  возможность передавать помещиками крестьянам земли в арендное пользование, за что крестьяне обязывались  выполнять предусмотренные договором  повинности, подчиняться суду помещика. Указ об обязанных крестьянах предоставил  помещикам право личного освобождения крестьян без земли; в 1843 году запрещено  продавать крепостных без земли, 1848 г. крестьянам с согласия помещика разрешалось покупать землю. В 1847 году было создано Министерство государственных  имуществ, которому поручено управление государственными крестьянами; упорядоченно оброчное обложение, увеличены земельные  наделы крестьян; закреплена система крестьянского самоуправления: волостной сход – волостное управление – сельский сход – сельский староста.