Проблемы истины в философии и культуре

Содержание  работы

Введение...............................................................................................................................3

1.Основные концепции истины в современной философии............................................................................................................................4

1.1. Понятие истины - три основные концепции..............................................................4

1.2. Формы истины............................................................................................................14

2. Истина как ценность культуры....................................................................................26

Заключение.........................................................................................................................29

Список использованной литературы...............................................................................30

Введение

   Истина - центральное понятие, имеющее постоянную значимость как для философии, так и для частных наук. Понятие Истина есть стержневой момент всякого философского учения. В этике философ стремится познать Истину о Добре, в эстетике - Истину о Красоте, в методологии - определить путь поиска Истины в ходе научных и философских изысканий. В религиозной философии, в неопозитивизме, прагматизме, в экзистенциальных размышлениях - философ любого направления ставит задачу обоснования истинности своего знания.

   Сохраняется неоднозначность существующих подходов к проблеме истины.

   Истина как феномен субъективной реальности, особенности, свойства субъективных аспектов истины, особенно в сферах экзистенциального, нравственного сознания, - является важным объектом философского исследования. 
 
 
 
 
 

1. Основные концепции истины в современной философии

1.1. Понятие истины - три основные концепции

   Проблема  истины, то есть проблема достоверного, правильного, адекватного (от лат. adaequatus - приравненный) знания, была сформулирована и осознана еще в Древней Греции.

   Все гносеологические проблемы концентрируются вокруг проблемы истины, касаясь или средств и путей достижения истины, или форм ее существования, или форм ее реализации, все они в той или иной мере конкретизируют и дополняют эту ключевую проблему.

   Имеются разные понимания истины. Многие авторы в качестве основных выделяют три концепции истины в современной философии:

• концепция соответствия (корреспонденции) - «Истина - это соответствие знаний действительности»;
• концепция когеренции - «Истина - это свойство самосогласованности знаний»;
• концепция прагматичности, понимаемая двояко - «Истина - это полезность знания, его эффективность»; «Истина - это опытная подтверждаемость».

Именно такая  классификация концепций истины часто используется отечественными авторами учебников и учебных  пособий по куру «Фило-софия»¹. Очевидно, что можно усмотреть наличие огромного количества трактовок проблемы истины, но при детальном рассмотрении и вычленении основной их сути в большинстве все они сводятся к вариациям трех названных выше. Правда, вызывает сомнение, что можно свести к одному из указанных типов концепцию конвенциализма. Его сторонники (А. Пуанкаре, Р. Карнап и др.) исходят из того, что дефиниция «истина» и ее содержание носят условно-договорный характер.

   В исторически  первой, классической концепции корреспонденции истины под истиной подразумевается соответствие между формами психики (образом, представлением, понятием) и определенным объективным содержанием (свойствами, сущностью объективной действительности). Конкретные формулировки понятия истина в рамках данной концепции даются различные. В наиболее упрощенной форме «истина» трактуется как «правильное, верное (истинное) знание, то есть соответствие нашего знания об объекте (представлений о совокупности его свойств) самому объекту (объективно присущим ему свойствам)».

   Это исходное толкование сразу выводит на целый  ряд проблем.

   Во-первых, когда мы ведем речь о соответствии знания об объекте самому объекту - мы сравниваем абсолютно разные вещи: знание и объект, о котором это знание «повествует». Знание, являющееся сложным, неуловимым психическим образованием, представлено сложнейшим комплексом мозговых функций, формируемых в человеческом мозге нейронных связей, природа которых все еще недостаточно изучена. Е.М. Иванов отмечает: «Проблема отношения материи и внутреннего феноменального мира человека - так называемая "психофизическая проблема" - это одна из немногих проблем, которую современная наука не только не решила, но, по сути, похоже даже не знает как к ней подступиться»².

   Допустим, мы говорим: «Я знаю памятник А.С. Пушкина в Москве». Объект в данном случае - памятник, который не очень то похож на неуловимый комплекс биотоков, нейронных связей и чего-то там еще, происходящего в нашем мозгу. То есть речь идет о соответствии как о чем-то абсолютно отличном от понятия «тождество». Хосе Ортега-и-Гассет отмечал: «Когда я думаю о Гималаях, ни я - тот, кто думает, - ни мой мыслительный акт не похожи на Гималаи: Гималаи - это горы, занимающие огромное пространство, моя мысль ничем не напоминает горы и не занимает ни малейшего места»³. Действительно, если до конца последовательно вести речь о тождестве знания и объекта, то мы не получим никакого позитивного результата. Тогда «...знание может быть с необходимостью истинным только в том случае, если объект и знание о нем - одно и то же, То есть необходимо истинным может быть лишь знание знания о самом себе. В самом деле, если существует какое-либо хотя бы минимальное опосредование, "зазор" между знанием и его объектом, принципиально возможно искажение этого знания, т.е. несоответствие знания и объекта. Следовательно, невозможна и необходимая истинность этого знания»⁴.

   Во-вторых, становится ясным, что само понятие  «истина» («истинность») касается не объекта познания, а знания, покоящегося в психических формах субъекта: «Вещи и события могут быть хорошими или плохими, но не могут быть истинными или ложными. Истинными или ложными могут быть высказывания о вещах и событиях.. ,»⁵.

   Таким образом, речь должна идти об истинности форм психики. То есть, в оценке субъектно-объектных отношений мы смещаемся к оценкам свойств психических явлений субъекта - свойств тех явлений, которые по определению именуются субъективными. Объективность истины - гносеологическая объективность. Образ розы не обладает присущими ей запахом, цветом, формой и т.д., но это описание ее свойств. Образ как субъективное вообще не может стать предметом.

   Для более  строгого толкования термина «адекватное» («верное») отражение применительно к мысленным образам обычно используются логико-математические понятия «изоморфизм» и «гомоморфизм». Изоморфными считаются две системы, в которых каждому элементу, свойству, функции одной из них (системе А) соответствует элемент, свойство, функция другой (системы А¹) и наоборот. Гомоморфные системы в отличие от изоморфных имеют одностороннее соответствие. То есть из предыдущего определения нам придется убрать дефиницию «...и наоборот», так как в системе А¹ имеются элементы, свойства, функции, не отображенные в системе А.

      Д.П. Горский, И.С. Нарский и Т.И. Ойзерман отмечают, что верное отображение как мысленный образ, возникающий в результате познания объекта, есть: 1) отображение, причинно обусловленное отображаемым; 2) отображение, которое находится в отношении изоморфизма или гомоморфизма по отношению к отображаемому; 3) отображение, в котором компоненты, находящиеся в отношении изоморфизма или гомоморфизма к компонентам отображаемого, связаны с последним отношением сходства. Всякое верное отображение (как мысленный образ) находится в ука-занных отношениях с отображаемым и поэтому может быть охарактеризовано как истинное⁶.

   Гносеологически значимое положение о причинной  обусловленности образа отображаемым объектом можно принять в качестве нормативного. То есть, если указанная  причинная обусловленность присутствует, то отображение может претендовать на истинность. Это условие необходимое, но не самодостаточное. Но является очевидным, что мы не можем рассчитывать на изоморфизм в отношениях образа и объекта. Это предопределено неисчерпаемостью последнего по сравнению с возможностями нашего отражения. Следовательно, в лучшем случае мы будем иметь дело с гомоморфизмом.

   Итак, согласно концепции соответствия истина есть форма соотношения психики субъекта и объекта. На уровне образов и простых понятий это соответствие понимается как соответствие изображения на картине (или, скажем, на фотографии) тому, что на ней отображено. Но каковы критерии самого этого соответствия? Ведь мы только что отметили, что идет сравнение формы психики и объекта. Тем не менее, согласимся, что в известных пределах такого типа соответствия достаточно для обоснования истинности знания. То есть, концепция соответствия более или менее применима к случаям формирования образов (представлений) объективного мира - отдельных предметов, явлений, описания их конкретных свойств.

Но люди, занимаясь  философией и наукой, постоянно имеют  дело со сложными теоретическими рассуждениями - системами суждений, многозвенными логическими конструкциями. Здесь недостаточно простого «сличения с объектом» (которое и в ранее описанном случае весьма условно). Точнее, такое сличение просто невозможно. В таком случае принято вести речь о когерентной концепции истины. Когерентность (от лат. cohaerentia - сцепление, связь) понимается как взаимосоответствие высказываний, последовательность, связность, системность рассуждений, теории в целом. Эта концепция основательно разработана философами прошлых столетий и современности (Лейбниц, Спиноза, Гегель; Нейрат, Гем- пель). Сторонники когерентной концепции истины, опираясь преимущественно на опыт математических доказательств, считают данное утверждение истинным, если оно получено по определенным логическим правилам из других предложений, ранее признанных истинными. К математическим аксиомам и теоремам такой подход естественен и достаточен. Но понятия «истина» и «ложь» многозначны, имеют разные смыслы применительно к разным областям знания. Можно сказать, что ортодоксальная когерентная теория истины берет одну реальную черту познания, вырвав ее из общего процесса, и выдает за процесс в целом. Оценка когерентности теорий, су-ждений не отменяет проблему соответствия (а, следовательно, и концепцию соответствия).

   Когерентность суждений, умозаключений, теорий не является самодостаточным обоснованием их истинности. Любая цепочка суждений, построенных по законам формальной и(или) диалектической логики, в конечном счете, опирается на те или иные исходные понятия, признаваемые априори верными. Но если ошибочно определены в качестве верных исходные понятия (даже одно из них), то результат даже самых обширных и логически блестяще построенных рассуждений обречен на неистинность знания-результата. Мало того, в таком случае когерентность теории маскирует эту неистинность, дезориентирует нас в оценках. Тогда встает вопрос об обосновании самих исходных понятий, и мы упираемся в бесконечность цепи доказательства (на которую еще в начале III века указывал древнегреческий философ и математик Секст Эмпирик).

   Третьим подходом к проблеме истины является концепция, в которой критерием истинности выступает практика - прагматическая (от греч. pragmo - дело, действие) концепция истины. Она берет начало в греческой софистике и древней китайской философии. Во времена более близкие к нашим дням значительный вклад в развитие прагматической концепции истины внесли сторонники американского прагматизма (У. Джеймс, Д. Дьюи). Развивая идеи Чарльза Сандерса Пирса, сформулированные им в работе «How to Make Our Ideas Clear» («Как сделать наши идеи ясными»), его ученик и последователь Уильям Джеймс указывает, что обоснованием прагматизма в философии является факт неизживного философского плюрализма: «Прагматический метод - это прежде всего метод улаживания философских споров, которые без него могли бы тянуться без конца. Представляет ли собой мир единое или многое? - царит ли в нем свобода или необходимость? - лежит ли в основе его материальный принцип или духовный? Все это одинаково правомерные точки зрения на мир, - и споры о них бесконечны. Прагматический метод в подобных случаях пытается истолковать каждое мнение, указывая на его практические следствия. Какая получится для кого-нибудь практическая разница, если принять за истинное именно это мнение, а не другое? Если мы не в состоянии найти никакой практической разницы, то оба противоположных мнения означают по существу одно и то же, и всякий дальнейший спор здесь бесполезен. Серьезный спор возникает только в том случае, когда мы можем указать на какую-нибудь практическую разницу, вытекающую из допущения, что права какая-нибудь одна из сторон»⁷.

Прагматики понимают истину как работоспособность чувств, мыслей, идей, их полезность в деле достижения желаемой цели. То есть истинным, по их мнению, является то знание, которое оказывается полез-ным, на основе которого удается успешно действовать человеку. У. Джеймс формулирует «принцип Пирса» следующим образом: «... чтобы добиться полной ясности в наших мыслях о каком-нибудь предмете, мы должны только рассмотреть, какие практические следствия содержатся в этом предмете, то есть каких мы можем ожидать от него ощущений и к какого рода реакциям со своей стороны мы должны подготовиться. Наше представление об этих следствиях - как ближайших, так и отдаленных - и есть все то, что мы можем представить себе об этом предмете, - поскольку вообще это представление имеет какое-нибудь положительное значение»⁸ . Так, согласно взглядам Уильяма Джеймса, истинны те идеи, вера в которые полезна и выгодна для жизни. Идеи, получаемые людьми из их опыта, становятся истинами, когда они демонстрируют свою оперативную способность (satisfactoriness) упрощать и экономить наши усилия, а их практические следствия соответствуют нашим ожиданиям. Истинность идеи - это событие, процесс ее самопроверки и подтверждения (verification). При этом истина может основываться на доверии (кредитная система истин) и должна быть совместима с другими истинами и новыми фактами.