Английский
философ и естествоиспытатель Ф.Бэкон
(1561 – 1626) разработал основы индуктивной
логики в своем труде «Новый Органон»,
который был направлен против «Органона»
Аристотеля. Силлогистика, по мнению Бэкона,
бесполезна для открытия новых истин,
в лучшем случае ее можно использовать
как средство проверки и обоснования их.
По мнению Бэкона, надежным, эффективным
орудием для осуществления научных открытий
являются индуктивные выводы. Он разработал
индуктивные методы установления причинных
связей между явлениями: сходства, различия,
сопутствующих изменений, остатков. Абсолютизация
роли индукции в процессе познания привела
к ослаблению интереса к дедуктивному
познанию.
Однако растущие
успехи в развитии математики и проникновение
математических методов в другие науки
уже во второй половине XVII в. возродили
интерес к дедукции. Этому способствовали
также рационалистические идеи, признающие
приоритет разума, которые развивали французский
философ, математик Р.Декарт (1596 – 1650) и
немецкий философ, математик, логик Г.В.Лейбниц
(1646 – 1716).
Р.Декарт считал,
что дедукция ведет к открытию новых истин,
если она выводит следствие из положений
достоверных и очевидных, какими являются
аксиомы математики и математического
естествознания. В работе «Рассуждение
о методе для хорошего направления разума
и отыскания истины в науках» он сформулировал
четыре основные правила любого научного
исследования: 1) истинно лишь то, что познано,
проверено, доказано; 2) расчленять сложное
на простое; 3) восходить от простого к
сложному; 4) исследовать предмет всесторонне, во
всех деталях.
Г.В.Лейбниц
утверждал, что дедукцию следует применять
не только в математике, но и в других областях
знания. Он мечтал о том времени, когда
ученые будут заниматься не эмпирическими
исследованиями, а вычислением с карандашом
в руках. В этих целях он стремился изобрести
универсальный символический язык, с помощью
которого можно было бы рационализировать
любую эмпирическую науку. Новое знание,
по его мнению, будет результатом вычислений.
Такая программа не может быть реализована.
Однако сама идея о формализации дедуктивных
рассуждений положила начало возникновению
символической логики.
Следует особо
подчеркнуть, что попытки отрыва дедукции
и индукции друг от друга неосновательны.
На самом деле даже определения этих методов
познания свидетельствуют об их взаимосвязи.
Очевидно, что дедукция использует в качестве
посылок различного рода общие суждения,
которые невозможно получить посредством
дедукции. А если бы не было общих знаний,
полученных с помощью индукции, то были
бы невозможны дедуктивные рассуждения.
В свою очередь дедуктивное знание о единичном
и частном создает основу для дальнейшего
индуктивного исследования отдельных
предметов и получения новых обобщений.
Таким образом, в процессе научного познания
индукция и дедукция тесно взаимосвязаны,
дополняют и обогащают друг друга.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ИНТУИЦИЯ – одно из главных
понятий рационалистической гносеологии Декарта иСпинозы, сыгравшее
значительную роль в немецком классическом
идеализме 18 – начала 19 в. В противоположность
мистическому истолкованию интуиции (Августином и
др.) как сверхъестественного озарения,
исходящего от трансцендентного Бога,
равно как и отождествлению интуиции с
чувственными созерцаниями, Декарт видел
в интеллектуальной интуиции «понимание
ясного и внимательного ума, которое порождается
одним лишь светом разума и является более
простым, чем сама дедукция...» (Правила
для руководства ума. – Соч., т. 1. М., 1989,
с. 84). Интеллектуальных интуиции, по Декарту,
огромное множество (ограничение треугольника
тремя сторонами, а шара одной поверхностью
и т.п.), они составляют начальные истины
процесса дедукции, важнейшая из них –
«я мыслю, следовательно, я существую»
(cogito ergo sum).
Во многом сходно
с декартовским и истолкование интеллектуальной
интуиции у Спинозы как способной к непосредственному
постижению сущности вещей: она совершенно
не связана с первым родом знания – чувственным
и абстрактным, а составляет третий, высший
род знания, образующий основу второго,
рассудочно-разумного, дедуктивного знания
математического типа. Только интеллектуальная
интуиция позволяет достичь адекватных
идей, доставляя тем самым имманентный
критерий истинности, ибо «как свет обнаруживает
и самого себя и окружающую тьму, так и
истина есть мерило и самой себя и лжи»
(Этика, ч. 2, теорема 43, схолия. – Избр. произв.,
т. 1. М., 1957, с. 440).
Кант в своей
теории познания отклоняет понятие интеллектуальной
интуиции, однако Фихтевосстанавливает
его как основу дедуктивной методологии.
Близка к этому и позиция Шеллинга, для
которого интеллектуальная интуиция позволяет
постичь абсолютное единство субъекта
и объекта.Гегель, осмысляя
это единство как логическую систему саморазвивающихся
категорий и отрицая интеллектуальную
интуицию, подверг критике Шеллинга за
употребление понятия интеллектуальной
интуиции, усматривая в нем близость к
концепции непосредственного знания,
характерной для «философии чувства и
веры» Гамана и Якоби.
30
философия
просвещения
XVII и XVIII века
– это время особых исторических
изменений в странах Западной
Европы. В этот период мы наблюдаем
становление и развитие промышленного
производства. Все активнее осваиваются
в чисто производственных целях
новые природные силы и явления:
строятся водяные мельницы, конструируются
новые подъемные машины для
шахт, создается первая паровая
машина и т.д. Все эти и другие
инженерные работы выявляют очевидную
потребность общества в развитии
конкретно-научного знания. Уже в
XVII веке многие полагают, что “знание
– сила” (Ф.Бэкон), что именно
“практическая философия” (конкретно-научное
знание) поможет нам с пользой
для нас овладеть природой
и стать “господами и хозяевами”
этой природы (Р.Декарт).
В XVIII веке еще
более закрепляется безграничная вера
в науку, в наш разум. Если в эпоху Возрождения
принималось, что наш разум безграничен
в своих возможностях в познании мира,
то в XVIII столетии с разумом стали связывать
не только успехи в познании, но и надежды
на благоприятное для человека переустройство
как природы, так и общества. Для многих
мыслителей XVIII века научный прогресс
начинает выступать как необходимое условие
успешного продвижения общества по пути
к человеческой свободе, к счастью людей,
к общественному благополучию. При этом
принималось, что все наши действия, все
поступки (и в производстве, и в переустройстве
общества) лишь тогда могут быть гарантированно
успешными, когда они будут пронизаны
светом знаний, будут опираться на достижения
наук. Поэтому главной задачей цивилизованного
общества объявлялось всеобщее просвещение
людей.
Многие мыслители
XVIII века уверенно стали объявлять, что
первой и главной обязанностью любого
“истинного друга прогресса и человечества”
является “просветление умов”, просвещение
людей, приобщение их ко всем важнейшим
достижениям науки и искусства. Эта установка
на просвещение масс стала настолько характерной
для культурной жизни европейских стран
в XVIII веке, что впоследствии XVIII век был
назван веком Просвещения, или эпохой
Просвещения.
Первой в эту
эпоху вступает Англия. Для английских
просветителей (Д.Локк, Д.Толанд, М.Тиндаль
и др.) была характерна борьба с традиционным
религиозным мировосприятием, которое
объективно сдерживало свободное развитие
наук о природе, о человеке и обществе.
Идейной формой свободомыслия в Европе
с первых десятилетий XVIII века становится
деизм. Деизм еще не отвергает бога как
творца всей живой и неживой природы, но
в рамках деизма жестоко постулируется,
что это творение мира уже свершилось,
что после этого акта творения бог не вмешивается
в природу: теперь природа ничем внешним
не определяется и теперь причины и объяснения
всех событий и процессов в ней следует
искать только в ней самой, в ее собственных
закономерностях. Это был существенный
шаг на пути к науке, свободной от пут традиционных
религиозных предрассудков.
И все же английское
просвещение было просвещением для избранных,
носило аристократический характер. В
отличие от него французское просвещение
ориентировано не на аристократическую
элиту, а на широкие круги городского общества.
Именно во Франции в русле этого демократического
просвещения зарождается идея создания
“Энциклопедии, или толкового словаря
наук, искусств и ремесел”, энциклопедии,
которая бы в простой и доходчивой форме
(а не в форме научных трактатов) знакомила
читателей с важнейшими достижениями
наук, искусств и ремесел.
Идейным вождем
этого начинания выступает Д.Дидро, а его
ближайшим соратником – Д.Аламбер. Статьи
же для этой “Энциклопедии” соглашались
писать самые выдающиеся философы и естествоиспытатели
Франции. По замыслу Д.Дидро в “Энциклопедии”
должны были отражаться не только достижения
конкретных наук, но и многие новые философские
концепции относительно природы материи,
сознания, познания и т.д. Более того, в
“Энциклопедии” стали помещаться статьи,
в которых давались критические оценки
традиционной религиозной догматики,
традиционного религиозного мировосприятия.
Все это определило негативную реакцию
церковной элиты и определенного круга
высших государственных чиновников к
изданию “Энциклопедии”. Работа над “Энциклопедией”
с каждым томом все усложнялась и усложнялась.
Последних ее томов XVIII век так и не увидел.
И все же даже то, что было все-таки издано,
имело непреходящее значение для культурного
процесса не только во Франции, но и во
многих других странах Европы (в том числе
для России и Украины.
В Германии
движение Просвещения связано с деятельностью
Х.Вольфа, И.Гердера, Г.Лессинга и др. Если
иметь в виду популяризацию наук и распространение
знаний, то здесь особую роль играет деятельность
Х.Вольфа. Его заслуги отмечали впоследствии
и И.Кант, и Гегель.
Философия для Х.Вольфа - это “мировая
мудрость”, предполагающая научное объяснение
мира и построение системы знаний о нем.
Он доказывал практическую полезность
научных знаний. Сам он известен был и
как физик, и как математик, и как философ.
И характеризуется он часто как отец систематического
изложения философии в Германии (И.Кант).
Работы свои писал Х.Вольф на простом и
доходчивом языке.
Его философская система излагалась в
учебниках, заменивших схоластические
средневековые курсы во многих странах
Европы (в том числе и в Киеве, а затем и
в Москве). Х.Вольф был избран членом многих
академий Европы.
Кстати у самого
Х.Вольфа учились М.В.Ломоносов, Ф.Прокопович
и другие наши соотечественники, проходившие
учебу в Германии. И если деятельность
Х.Вольфа не освещалась должным образом
в нашей философской литературе, то, по-видимому,
потому, что он был сторонником телеологического
взгляда на мир. Он не отвергал бога как
творца мира, и ту целесообразность, которая
характерна для природы, для всех ее представителей,
он связывал с мудростью бога: при сотворении
мира бог все продумал и все предусмотрел,
а отсюда и следует целесообразность.
Но утверждая простор для развития естественных
наук, Х.Вольф оставался сторонником деизма,
что несомненно предопределило последующем
и деизм М.В.Ломоносова.
Итак, подводя итоги сказанному выше о
философии Просвещения, можно отметить
следующие важные моменты в ее общей характеристике:
получает заметное
развитие глубокая вера в неограниченные
возможности науки в познании
мира – вера, в основании которой
лежали хорошо усвоенные философами
Просвещения идеи Ф.Бэкона (о возможностях
опытного исследования природы)
и Р.Декарта (о возможностях математики
в естественнонаучном познании);
развиваются деистические
представления о мире, что в
свою очередь приводит к формированию
материализма как достаточно
цельного философского учения, именно
деизм в единстве с успехами
и результатами естественных
наук приводит в результате
к формированию французского
материализма XVIII века;
формируется новое
представление об общественной
истории, о ее глубокой связи
с достижениями науки и техники,
с научными открытиями и изобретениями,
с просвещением масс.
31
Немецкая классическая
философия охватывает сравнительно краткий
период, который ограничен 80-ми годами
XVIII столетия, с одной стороны, и 1831 годом
— годом смерти Гегеля — с другой. Тем
не менее по целому ряду моментов она представляет
собой вершину философского развития,
которая в то время могла быть достигнута,
а тем самым и вершину домарксистской
философии вообще. Перечислим по крайней
мере некоторые из ее положительных моментов.
Философия Канта довершает поэтическую
(ноэ-ма, ноэзис. — Пер.) философию. В философии
Канта нашло свое выражение теоретическое
отражение рефлексии человеческой свободы
и равенства в период до французской революции.
В немецкой классической философии мы
находим зачатки «философии активной
стороны» у Фихте, основы естественной
спекуляции у Шеллинга, его же концепцию
«динамического процесса» в природе, близкую
к материалистической диалектике, диалектическую
концепцию Гегеля, близкую к реальности
и в то же время благодаря своему идеализму
далекую от нее. Начиная с Гердера, немецкая
философия вводит историзм в исследование
общества и тем самым отвергает неисторические
и механистические концепции предшествующей
эпохи.
Послекантовская
философия вносит серьезную критику агностицизма
и всей предшествующей поэтической позиции.
В философии Гегеля разрабатываются законы
не только объективной, но и субъективной
диалектики.
Оборотной стороной
этих позитивных результатов является
мировоззренческое утверждение большинства
философов в идеализме. Эта тенденция
связана с рядом обстоятельств, которые
лежат в концепции идеализма, где не требуется
строго научного объяснения при формулировании
новых открытий, идей, теорий. Материалистическая
позиция предъявляет большие требования
к точности изложения, к строгости формулировок,
что предполагает определенный временной
период. Идеализм немецкой классической
философии связан с доведением концепции
до абсурдных результатов вопреки опыту
или эмпирическим доказательствам. Свою
роль в этом сыграла экономическая и политическая
слабость немецкой буржуазии, что привело
к тому, что Германия переживала свое существование
скорее в теории, чем на практике.
Следующий момент,
объясняющий преобладание идеалистической
позиции в немецкой классической философии,
связан с развитием философии после Декарта.
В противоположность онтологической позиции
древней и средневековой философии, как
недостаточно обоснованной, Декарт подчеркнул
идею о том, что наиболее существенным
моментом, с которого философия должна
начать, является достоверность самого
познающего Я. В рамках этой традиции ряд
философов Нового времени делают больший
упор на субъект, чем на объект, а вопросу
о характере познания отдают предпочтение
перед вопросом о характере бытия. В философии
Канта также проявляется подобное привилегированное
положение субъекта. Хотя в последующей
спекулятивной фазе развития философии
(Шеллинг, Гегель) наблюдается переход
к онтологической позиции, прежний поэтический
приоритет субъекта проецируется на концепцию
оснований всякой реальности.
Менее известно,
что характерной чертой этого идеализма
был пантеизм (он характерен для Фихте,
Шеллинга классического периода и Гегеля).
Толчок развитию дал Кант своей критикой
метафизических идей (бог, душа, идея мировой
целостности). Другой причиной этой ориентации
является так называемая спинозовская
дискуссия, вызванная книгой Ф.-Г. Яко-би
(1743—1819) «Об учении Спинозы», изданной
в1785 г. Дискуссия, направленная на реабилитацию
философии Спинозы, является одной из
вех прогрессивного духовного развития
в Германии того времени. Гердер участвовал
в спинозовской дискуссии своим трактатом
«Бог» (1787), в котором попытался модернизировать
спинозизм (заменил «распространенность»
«органическими силами», моделью для которых
служит скорее живое существо, чем физический
объект). В отличие от атеистической интерпретации
Спинозы, которую предпринял Якоби, Гердер
защищает пантеистическое понятие бога
с некоторыми личными чертами (мудрость,
провидение). Спинозовская дискуссия показывает,
что послекантовская философия включала
в себя и те философские направления в
Германии, которые развивались независимо
от Канта.