Экзистенциализм о человеке (М. Хайдеггер, А. Камю, Г. Марсель, К. Ясперс, Ж..-П. Сартр)

Способ Dasein —  экзистенция, в ней и природа, и сущность человека. Ее характер не имеет ничего общего с простым  присутствием, главное свойство Dasein — бытие-в-возможности, то, что может быть. Сущность бытия — не пустая логическая возможность и не эмпирическая случайность.

Для человека бытийно  важна возможность актуализации, возможность выбирать себя, потеряться или найти себя. В этом смысле Dasein — сущее, к которому идут экзистенция в процессе решения «быть или не быть», обрести или пропасть, и выбор основные формы бытия, ставящий индивида перед самим собой. 

Альбер Камю

Родился в 1913 году в небольшом городке Мондови  во французском Алжире. Материальную нужду, как вспоминал Камю, значительно легче переносить там, где ее восполняет красота природы, полнота телесной жизни. Средиземноморской природе посвящены самые прекрасные страницы прозы Камю. Театр также занимает в жизни Камю огромное место – он был талантливым актером, постановщиком, драматургом.

Подобно всем философам-экзистенциалистам, Камю полагает, что важнейшие истины относительно самого себя и мира чело-иск  открывает не путем научного познания или философских спекуляций, но посредством  чувства, как бы высвечивающего его  существование, «бытие-в-мире». Камю ссылается на «тревогу» Хайдеггера и «тошноту» Сартра, он пишет о скуке, неожиданно овладевающей человеком. О том, что spleen, или «русская хандра», может понемногу овладеть кем-нибудь, известно всем и без философии. Кьеркегор был первым философом, который придал таким чувствам, как «меланхолия», страх, онтологический характер. Настроения и чувства не субъективны, они приходят и уходят не по нашей воле, раскрывают фундаментальные черты нашего существования. У Камю таким чувством, характеризующим бытие человека, оказывается чувство абсурдности - оно неожиданно рождается из скуки, перечеркивает значимость всех остальных переживаний.

Сам по себе мир  не абсурден, он просто неразумен, так  как является внечеловеческой реальностью, не имеющей ничего общего с нашими желаниями и нашим разумом.

Камю исследует  в «Мифе о Сизифе» два неправомерных вывода из констатации абсурда. Первый из них - самоубийство, второй - «философское самоубийство». Если для абсурда необходимы человек и мир, то исчезновение одного из этих двух полюсов означает и прекращение абсурда. Абсурд есть первая очевидность для ясно мыслящего ума. Самоубийство представляет собой затмение ясности, примирение с абсурдом, его ликвидацию. Такое же бегство от абсурда представляет собой «философское самоубийство» - «скачок» через «стены абсурда». В первом случае истреблен тот, кто вопрошает, во втором - на место ясности приходят иллюзии, желаемое принимается за действительное, миру приписываются человеческие черты - разум, любовь, милосердие и т. п. Философские доктрины, будь они рационалистическими или иррационалистическими, равноценны религии, когда утверждают наличие последнего смысла, порядка, промысла.

«Бунтующий человек» Камю - это история идеи бунта - метафизического и политического - против несправедливости человеческого удела.

Камю считал, что исходный пункт его философии  остался прежним - это абсурд, ставящий под сомнение все ценности.

Предметом рассмотрения Камю является трагедия философии, превращающейся в «пророчество», в идеологию, оправдывающую государственный террор. Божеством «немецкой идеологии» сделалась история, священнослужителями новой религии стали пропагандисты и следователи. «Пророчество» обладает собственной логикой развития, которая может не иметь ничего общего с благими намерениями философа-бунтаря.

«И это не бессмысленная борьба. Ибо существует абсурд человеческой жизни, но существует также глубоко укоренившийся в человеке протест против уничижающего подчинения. Дух бунта рождается в тот момент, когда человек обнаруживает, что щель между ни самим и судьбой не заполнена никакой благодатью высшей цели, через нее не перекинуто никакого моста, ведущего в божий или человеческий рай. Но, отвергая ложь трансцендентности, в отличие от Кафки, который заявляет также о беспомощности перед категорией абсурда. Камю говорит, что человек и только человек по всей природе обладает способностью к бунту».

Но чтобы понять характер этой своеобразной умственной перестановки, необходимо выяснить философские мотивы, которые Камю развил и преобразовал. Это ведет нас к мотивам, которыми Камю увлекался в творчестве Шопегауэра, Ницше и Хайдеггера, к мотивам благодаря которым он встречал свою проблематику в произведениях Конрада.

«Неужели это всего лишь трусливый и эгоистичный отказ смириться с собственной смертью?.. Бунтующий требует не жизни, а смысла жизни. Он отвергает логичность смерти. Если ничто не продолжается, если нет никаких оправданий, то смерть лишена смысла. И бороться со смертью — значит требовать смысла жизни, бороться за закон и единство». Все творчество Камю — поиск этого смысла, без которого жизнь превращается в нескоординированный поток преходящих ощущений и желаний.

Камю не ищет социальные или исторические причины возникновения такого душевного состояния, а занимается психологическим анализом его, чтобы в результате создать новый литературный образ, новый тип героя: Мерсо — Постороннего.

«Если повесть, — замечает Камю, — выражает только ностальгию, отчаяние, разочарование, то все же она создает форму и дает спасительное решение. Назвать отчаяние своим именем — уже значит побороть его». Но этого недостаточно. Камю не только разоблачает ужасающую действительность существования, зараженного чувством абсурда. Он пытается найти положительное решение. Старается дать ответ на вопросы: «Зачем жить?» и «Как жить?»

Его интересовало не только открытие абсурда, но и его  последствия. Камю понимает, что человек  обречен, несмотря на это, хочет бороться. 

Габриэль Марсель 

Французский философ  и драматург, с именем которого связано  возникновение в 20-х гг. прошлого века экзистенциализма во Франции. В  центре внимания Марселя - проблема бытия, преломленная через индивидуальный опыт, существование отдельного человека

Марсель являлся представителем христианского экзистенциализма. Он не только сознавал органическую связь своей философии с христианством (особенно с тех пор, как он в 40 лет принял крещение), соединяя феноменологическую фразеологию с традиционными мотивами христианства, но прямо проповедовал религиозный, мистический иррационализм.

Родившись в  Париже в 1889 году, то есть в один год  с Хайдеггером и на шесть лет  позже Ясперса, Марсель опережает  своей философией экзистенциалистическую доктрину обоих немецких мыслителей. Он болезненно ощущает утрату человеком своего места в мире. Разбитому, расколотому на части миру соответствует расколотый человеческий внутренний мир – неподлинная жизнь конкретных людей. Это жизнь – протест против существующей обстановки и глубокое незнание, потеря ценностей и перспектив, потеря пути и цели, смысла самого бытия. Первым философским актом Марселя, совершенным во имя духовного возрождения людей, был отказ от науки. Вера во всемогущество науки – вредная утопия, наука не способна объяснить, улучшить и спасти мир. Знание не решает проблем внутренне жизни, не способна выявить подлинные ценности, утверждающая нравственный идеал. Не возможно охватить бытие с помощью мысли. Бытие выходит за пределы мысли. И любая попытка мысленно-рационалистического постижения бытия представляет собой попытку остановить его развитие. Исследование предметом, отношений и функций, согласование, характеристика и анализ фактов – все эти анализирующие и синтезирующие действия разума ставят человека вне самого себя, вне живого течения его собственной жизни, пытаются остановить нечто, что не поддается застою.

Он не мог  назвать, определить, сформулировать, кто он есть. Это можно выяснить, как он считал, лишь путем откровения, ибо бытие – не внешняя рациональная проблема, подлежащая внешнему объективно-научному анализу и абстрактному рассмотрению, но это личная тайна, охватывающая одного человека целиком и полностью. Именно это нечто, бесконечно единственное в своем роде и личное, не поддающееся опредмечиванию, захватывающее меня без остатка, и есть тайна моего бытия.

Итак, для экзистенциализма Марселя характерно противопоставление двух понятий - проблемы и таинства. Первое характеризует «мир объективности», второе - сферу «существования».

«Проблема, - гласит определение Марселя, - есть нечто встреченное и преграждающее мой путь. Она всецело передо мной». В этом случае я рассматриваю нечто со стороны, подхожу к нему объективно, как к находящемуся вне и независимо от меня. Проблема находится в сфере логического.

Таинство - это понятие, которое Марселем противопоставляется понятию «проблема». Таинство не противопоставляет субъект объекту, «Я» - «не-Я», познающего - познаваемому. Оно включает, вовлекает меня самого, мое существование, сливает воедино «Я» и «не-Я», выводит за границы созерцательности, стирает грань между «вне меня» и «во мне». Тем самым оно преодолевает объективный, логический подход.

Итак, в сфере  «существования» мир перестает быть «проблемой» и становится «таинством». Объективность всячески исключается из понимания отношений, связей, зависимостей.

В сфере «существования» у Марселя принципиальное место занимает «интерсубъективность», а не объективность. «Объективная реальность» уступает место «второму лицу». «Присутствие» становится одной из основных категорий. Причинная связь вместе с другими формами объективных взаимозависимостей теряет онтологическое значение. На их место приходят любовь, привязанность, вера, верность, ответственность, уважение, послушание, доступность. «Быть - это быть любимым» - характерная для этой онтологии формула. Причем это распространяется не только на отношения между людьми, и вообще живыми существами, но на все отношения вообще.

Онтология Марселя  не является натуралистичной. Явления  природы мало интересуют Марселя. Его  онтология резко антинатуралистична. Но коль скоро в ней заходит речь об отношении к природным вещам, оно устанавливается по образу и подобию интерсубъективной эмоциональности. Объективное познание природы не ведет, по Марселю, к истине. «Как может, - риторически вопрошает он, - то, что мы называем реальность, или, если кому угодно природой, дать ответ человеку в его поисках истины?»

Удивление, восхищение, причастность - основные характеристики «бытия-в-мире». Именно здесь один из основных переходов от «антропологии» к теологии: явления природы как творения не ведут в царство «безличного», а служат для человека одним из источников восхищения их творцом.

Теперь обратим  внимание на различение категорий «быть» и «иметь», которые широко используются в экзистенциалистских построениях Марселя.

«Иметь» - это отношение к вещи, к объекту, к тому, что может быть отделено, отчуждено от меня, к чему я могу быть непричастным. «Быть тем или иным», напротив, неотделимо от меня. В этом отличие того, что я имею, от того, что я есть.

Категория «быть» и связанная с ней идея воплощения раскрывают у Марселя проникновение в «таинства» бытия-в-мире. Идея воплощения переносится Марселем на всю природу, которая превращается в воплощение абсолютного «Я».

Итак, экзистенциализм  выступает против субъект-объектных, вещных, предметных отношений как не раскрывающих сути бытия.

Марсель рассматривает  обобщение и абстрагирование  как величайшее философское зло. Он зовет отрешиться он абстрактного мышления и повернуть к конкретному, единичному, индивидуальному - от «сущего» к отдельным существам во всем их своеобразии, со всеми их отличительными особенностями.

Наука, по мнению экзистенциалистов, обладая механизмом универсализации, всюду внедряет «дух абстракции», в котором все конкретное, «личностное» уничтожается, заменяется «безликим», «общезначимым».

«Никогда не следует забывать, - пишет Марсель, - что если превосходство науки состоит в том, что она для всех, то этому превосходству сопутствует тяжкое метафизическое возмездие; наука для всех только потому, что она ни для кого в отдельности».

Марсель критикует  «индустриальное общество», считая практическим эквивалентом «духа астракции» функционализацию, обезличение, «омассовление» человека, «распыление» личности в обществе. Марсель рассматривает технический прогресс, организованность, планирование, коллективизм как возрастающую угрозу антииндивидуалистических сил, направленных к гибельному растворению личности в обществе. 
 

Ясперс 

Он был выходцем из крупнобуржуазной банкирской семьи. Тяжелобольной юноша не интересовался другим людьми, не говоря уже о политике. Ясперс, даже будучи женатым, продолжал жить в уединении, которое он позже в своей философии назовет «коммуникацией». И только в возрасте 31 года, в 1914 году, в нем пробуждается интерес к политике. В 1931-м Ясперс говорит об исключительности европейского, западного типа человека. Этот оттенок присущ всему его политическому философствованию. Свобода, демократия, философия в собственном смысле слова имеют европейское происхождение. Они родились и сформировались исключительно в западных странах.

Бытие, действительное непостижимо; оно дается нам в  виде шифра, который можно лишь толковать. Ясперс также отвергает целостность  мира, как и Хайдеггер. Влияние  религии сказывается значительно  сильнее на Ясперсе, чем на Хайдеггер. Человеческое существование для Ясперса в религиозном смысле – трансцендентно. То есть человек выше действительности. Он относится к божественному абсолюту, находящемуся в потустороннем мире.