Прямо противоположные характеристики свойственны  обществам второго типа, основанным на материалистическом восприятии мира, акцентирующие чувственные стороны  человеческого бытия. Наконец Сорокин допускает существование промежуточного типа социокультурной организации–идеалистического, стремящегося гармонично сочетать принципы духовности и чувственности “даже общая культура индивида (как самого маленького культурного ареала) не является полностью интегрированной в одну причинно–смысловую систему. Она представляет собой сосуществование множества культурных систем–частично гармонирующих друг с другом, частично нейтральных и частично противоположенных друг другу–плюс, сосуществование множества скоплений, каким-то образом попавших в общую культуру индивида и осевших там.”

     Историческое  развитие человечества автор книги  “Социологические теории современности” рассматривает как постоянную циклическую смену “социокультурных суперсистем”. Причину постоянной смены систем Сорокин видит в неспособности найти идеальный баланс ценностей существования, который мог бы обеспечить гармоничное развитие общества.

     К. Маркс, в свою очередь, вполне признаёт тот факт, что отличие истории  от природных процессов связано  именно с наличием сознания, способностью человека “строить в голове” то, что потом будет построено в реальности. К. Маркс утверждает, что первопричиной любых человеческих действий является объективные т.е. не зависящие от желаний людей потребности, указывающие на то, что необходимо людям для существования и развития. В теории Маркса потребности понимаются как свойство человеческой природы, отношение человека к необходимым условиям существования, которое отлично от сознания и предшествует ему: ”Сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни”.

     Рассматривая  сознание как реальную причину социальных изменений, Маркс категорически отказывается признать их первопричиной, как это делали и делают философы–идеалисты (например, П. Сорокин).

     Идея  первенства объективных потребностей перед отражающим их сознанием последовательно проводится К. Марксом. Поэтому в основе выделения подсистем общества у него оказываются не важнейшие идеи (добро, справедливость, Красота,–у П. Сорокина ), а важнейшие потребности общества в продуктах материального и духовного производства, производства непосредственно человеческой жизни и “форм общения“ людей, т.е. общественных отношений. Практическое в жизни общества определяет духовное. Но и в самой практике Маркс выделяет определяющую форму деятельности–материальное производство, которое тем самым становится основой функционирования и развития общества в целом.

     Закон определяющей роли материального производства имеет различные проявления. Прежде всего, он связан с особой значимостью  продуктов такого производства. Прежде чем быть способным заниматься политикой, наукой или искусствам, люди должны есть, пить, одеваться, потребляя то, что создаёт материальное производство. В результате все виды деятельности, а не только духовная вынуждены подстраиваться под требования материального производства, служить средством его оптимизации, постоянного развития и совершенствования.

     Подобная  ситуация характеризует как древние, так и современные общества–даже радикальная научно-техническая революция не в состоянии опровергнуть определяющей роли материального производства.

     Однако  не только с важностью продуктов  связывает Маркс определяющую роль материального производства. Эта  роль проявляется и в том, что  в процессе создания вещей люди вступают в особые производственные отношения, которые определяют весь образ их жизни, формируют их в качестве социальных существ. Имеются в виду производственно–экономические отношения собственности. Характер собственности не случаен, и зависит от уровня развития производительных сил (средств производства, соединенных с рабочей силой) и профессионального разделения труда.

     Собственность на средства производства играет, по убеждению Маркса, важнейшую роль в его развитии. Собственность оказывает важнейшее влияние и на общественную жизнь, взятую в целом. Связанные с экономикой особенности практической жизни людей воздействуют, в конечном счете, и на характер присущего им мышления и чувствования. Стереотипы поведения, представления о приличном и неприличном, достойном и недостойном, эстетические пристрастия, общий тип культуры, по Марксу,  разняться у представителей различных слоев общества.

     Рассуждая о наиболее глубоких источниках общественных изменений, Маркс связывает их не со сменой “форм социокультурной духовности”, а с неуклонным ростом общественного производства–прежде всего, производства материального.

     Однако  мы видим, что современная история, нарушив однозначную связь между  собственностью на средства производства и благосостоянием людей, их имущественным статусом, существенно корректирует тем самым идею Маркса о зависимости между “базисом” общества и социальным укладом общественной жизни. Мы не можем  напрямую выводить образ жизни людей, способ их само воспроизводства из положения в системе производственно–экономических отношений.

  Глава 2. Жизнь  в новом обществе  и его проблемы.

     2.1. Культура в новом  обществе

     О.Тоффлер:

     “Мы живем в мире блип-культуры. Вместо длинных “нитей” идей, связанных  друг с другом, - “блипы” информации: объявления, команды, обрывки новостей, которые не согласуются со схемами. Новые образы и представления не поддаются классификации - отчасти потому, что они не укладываются в старые категории, отчасти потому, что имеют странную, текучую, бессвязную форму.

     ...Люди  “третьей волны” чувствуют себя  свободнее, именно сталкиваясь  с “блипами” - информационными  сообщениями, отрывком из песни  или стиха, заголовком, мультфильмом, коллажем и т.д. Ненасытные  читатели дешевых изданий и  специализированных журналов, они  короткими приемами поглощают  огромное количество информации. Но и они стремятся найти  новые понятия и метафоры, которые  позволили бы систематизировать  или организовать “блипы” в  более широкое целое. Однако  вместо того, чтобы пытаться втиснуть  новые данные в стандартные  категории и рамки “второй  волны”, они хотели бы все устроить  на свой собственный лад... Словом, вместо того, чтобы просто заимствовать  готовую идеальную модель реальности, мы теперь сами должны снова и снова изобретать ее. Это тяжкое бремя, но оно вместе с тем открывает большие возможности для развития индивидуальности, демассификации личности и культуры. Некоторые, правда, не выдерживают, ломаются или отходят в сторону. Другие превращаются в постоянно развивающихся, компетентных индивидов, способных подняться в своей деятельности на новый, более высокий уровень. Но в любом случае человек перестает быть стандартным, легко управляемым роботом, каким его изображали писатели “второй волны”.³

     Комментарий: Тоффлер одним из первых подметил произошедшие за последнее время коренные изменения в культуре общества, особенно западного. Нарастающая сила потока информационного обмена между людьми породила новый тип культуры, в которой все подчинено необходимости классификации, унификации с целью наибольшей компрессии и повышения эффективности при передачи от человека к человеку, будь то лично или через средства массовой информации.

     Х.Сколимовски:

     “Под  угрозой излишней инстументализации  культура находит различные противодействия, отдушины. Выход за пределы ограничивающих ее рамок может быть осуществлен посредством наркотиков или через экскурсы в восточную философию. Возникновение философии техники - другое противодействие культуры опасности быть задушенной излишней инстументализацией, ибо, повторяю, дебаты о природе техники - это споры о будущем человека...”⁴

     Комментарий: См. ниже к цитате А.Этциони.

     А.Этциони:

     “Движение контр культуры еще глубже подорвало  рациональное мышление и легитимацию  основного проекта. Оно поставило  под вопрос как ценности плательщиков, высокий жизненный уровень, так и достоинства потребления, упорного труда и бережливости. Оно открыто и прямо бросило вызов достоинству отсроченного вознаграждения, самоорганизованности и рациональности. Оно возвысило до уровня добродетели психологическое удовлетворение от небольшой работы, скромного потребления и открытых отношений с другими, природой и самим собой, отношений, не измеряемых вещами. Подлинный рост усматривают не в экономике, а в гармоничных отношениях и более глубоком понимании себя и других. В какой бы то ни было форме - «цвет детей», культура наркотиков, «коммуны», определенные культы - контркультура видела в непосредственном удовольствии, в свободном проявлении порывов, в нерациональном или иррациональном поведении, в заботе скорее о личностных, чем производственных нуждах именно ту жизненность, которую люди теряли в конце длинной цепи рационально скомбинированных средств, составляющих основу материалистских усилий. Техника, наука и управление расценивались не лучше, чем экономические стремления.  Хотя наиболее очевидные носители контркультуры - секты хиппи - быстро выгорели и скоро исчезли, подобно другим крайним сектам в прошлой социальной истории, их культурный и психологический вклад продолжал существовать. Контркультуру питало отступление рациональности и видение альтернативного мира”⁵.

     Комментарий: Две вышеприведенные цитаты трактуют о сравнительно недавно возникшем явлении “контркультуры”. Однако следует отметить, что во время разработки этой темы их авторами концепция “информационного общества” не была еще столь разработана, как сейчас, и вопрос о подавлении, “обездушении” человека техникой стоял гораздо острее. Контркультура рождалась как протест именно против механистичности и отсутствия культуры и вовсе не стремилась стать конкурентом “блип”- или иной информационной культуре вследствие различной предназначенности.

     2.3. Проблемы нового  общества

     Ж.Эллюль:

     “Сегодня  мы переживаем феномен, породивший много  надежд. Это - преображение техники. Мне  хотелось бы уточнить, что вплоть до 70-х годов нашего столетия техника  была монолитной силой, ориентированной  лишь в одном направлении. Она  была действительно системой, и имело только одну мыслимую цель - рост во всех направлениях, развертывание мощностей, производства и т.д., хотя некоторые наблюдатели начинали уже ставить под сомнение этот рост. Сегодня автоматизация и информатизация способны мало-помалу сменить ориентацию техники. Сама по себе техническая мутация, информатизация техники, не вызовет никакого изменения в положении пролетариата, неимущих масс, никакого освобождения человека не принесет, если не будет решимости, сознательного выбора, воли, способной использовать технику в этом направлении. Назовем ее политической волей... Информатизация позволила бы выбраться из технической системы... Но сегодня для этого необходима подлинная революция по отношению к государству и автономизировавшейся технике.

     На  мой взгляд, сейчас... мы вышли к  развилке исторического пути, к месту  возможного пересечения между свободным  социализмом и кибернетизацией  общества. Дело еще не проиграно. Главное, чтобы мир информатики, пусть даже самым невинным и немакиавеллистским образом, не стал агентом технической системы, увенчав свое движение к концентрации, к всепроницающему контролю. Когда такое кибернетизированное государство “схватится”, как схватывается ледяная шуга или бетон, то будет, строго говоря, уже слишком поздно”⁶.

     Комментарий: Данная цитата из работы французского социолога и политолога Ж.Эллюля свидетельствует о тех трудностях, которые ждут человечество на пути к информационному обществу. Собственно говоря, эта проблема - “дамоклов меч”, которые будет вечно висеть над человечеством, ибо даже в “информационном обществе” опасность появления информатизированно-бюрократической машины остается.

     Д.Белл:

     “Сейчас становится все более очевидной  угроза полицейского и политического  наблюдения за индивидами с использованием изощренной информационной техники... Все это элементарно подтверждает один из старейших... политических трюизмов: когда какое-либо агентство, облеченное властью, устанавливает бюрократические нормы и стремится, во что бы то ни стало насаждать их, создается угроза злоупотреблений. Другой не менее важный момент заключается в том, что контроль над информацией чаще всего выливается в злоупотребления, начиная с сокрытия информации и кончая ее незаконным обнародованием, и что, дабы предотвратить эти злоупотрблениия, необходимы институциональные изменения, прежде всего в сфере информации”⁷.

     Комментарий: Мнение Д.Белла перекликается с предупреждение Ж.Эллюля о возможности срастания информатики и бюрократии в мощную единую систему. Возможность поставить человека под контроль техники - это второй “дамоклов меч”, который будет вечно висеть над головами жителей “информационного общества”.

     К.Ясперс:

     “Все  возрастающая доля труда ведет к  механизации и автоматизации  деятельности работающего человека. Труд не облегчает бремя человека в его упорном воздействии на природу, а превращает человека в часть машины.

     Вследствие  уподобления всей жизненной деятельности работе машины общество становится похоже на одну большую машину, организующую всею жизнь людей. Бюрократия Египта, Римской империи - лишь подступа к современную государству с его разветвленным чиновничьим аппаратом. Все, что задумано для осуществления какой-либо деятельности, должно быть построено по образцу машины, т.е. должно обладать точность, предначертанностью действий, быть связанным внешними правилами... Следствия этой машинизации проистекают из абсолютно превосходства механической предначертаннсти, исчисляемости и надежности. Все, связанное с душевными переживаниями и верой, допускается лишь при условии, что оно полезно для цели, поставленной перед машиной. Человек сам становится одним из видом сырья, подлежащего целенаправленной обработке. Поэтому тот, кто раньше был субстанцией целого и его смыслом - человек, - теперь становится средством... Люди в своей массе уподобляются песчинкам и, будучи лишены корней, могут быть, поэтому использованы наилучшим образом. Ощущение жизни служит обычно рубежом между пребыванием на работе и частной жизнью. Однако частная жизнь становится пустой, механизируется, и досуг, удовлетворение превращаются в работу”⁸.