Вина: понятие и формы. Ответственность за преступления, совершаемые с двойной формой вины

В другом случае П. при так называемой «разборке» очередью из автомата прострелил ноги конкуренту и оставил его одного ночью в безлюдном месте. Оказанная утром медицинская помощь оказалась безрезультатной; потерпевший скончался в больнице от потери крови. Квалификация деяния как умышленного тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть, не выдерживает критики: виновный не мог не предвидеть возможности наступления смертельного исхода, но отнесся к этому безразлично. Здесь налицо убийство с косвенным умыслом.

Уместно рассмотреть и некоторые аспекты реализации косвенного умысла. В ныне действующем УК РФ, в отличие от УК РСФСР, закреплен иной взгляд законодателя на институт соучастия. Так, теперь, помимо лица, непосредственно организовавшего совершение преступления или руководившего его исполнением, предусмотрена ранее не известная "разновидность" организатора, а именно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. В соответствии с ч.5 ст.35 УК РФ перечисленные лица несут уголовную ответственность за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались их умыслом. Общеизвестно, что доказывание причастности организаторов к преступной деятельности, если они не участвуют в непосредственном исполнении преступлений, всегда вызывало значительные трудности. Однако введенное Кодексом понятие косвенного умысла предоставляет правоохранительным органам дополнительные возможности для усиления борьбы с преступной деятельностью лидеров организованной преступности. Эти лица в процессе осуществления руководства организованными преступными группировками не могут не предвидеть возможности совершения различных преступлений, и при доказанности «сознательного допущения» возможности совершения или безразличного к ним отношения привлечение к уголовной ответственности организаторов вполне реально.

Нельзя обойти вниманием и вопросы, связанные с квалификацией хищений чужого имущества. Доминирует точка зрения, согласно которой хищения совершаются только с прямым умыслом. В нынешних реалиях она вряд ли выдержит критику, хотя бы относительно такого состава как мошенничество (ст.159 УК РФ). При анализе субъективной стороны хищений упор обычно делается на такой необходимый признак, как наличие корыстной цели. Но цель - это конечный результат какой-либо деятельности, движимой мотивами. Поэтому, если и говорить о корысти, то правомерно относить ее к мотивации деятельности. Сами по себе эти мотивы могут побуждать как к противоправным, так и законным действиям. Сущностью же любого хищения является противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного либо других лиц. Умысел виновного определяет характер этих действий на всем их протяжении. Несомненно, подавляющее большинство форм хищения могут совершаться только с прямым умыслом. Однако в условиях рыночных отношений стала происходить модификация ряда способов обогащения, внешне выступающих под прикрытием гражданско-правовых сделок. Пример - создание так называемых финансовых «пирамид». Создатели их, конечно, имеют корыстную цель, руководствуясь мотивами извлечения максимальной выгоды. Но к ней стремятся и вкладчики, часто утратив чувство элементарной осторожности. Они добровольно передают свои денежные средства в виде вкладов, в ожидании огромных дивидендов. Основатели «пирамид», не имея реальных оснований даже для возвращения вкладов, не говоря уже о процентах, злоупотребляют доверием клиентов и по сути безвозмездно обращают чужое имущество в свою пользу, причиняя ущерб собственникам. Тот факт, что ряду вкладчиков выплачиваются проценты, не меняет сути, ибо процесс завладения чужим имуществом просто смещается во времени. Виновные, злоупотребляя доверием вкладчиков, предвидят возможность причинения вреда неопределенному кругу лиц, но сознательно это допускают или относятся к этому безразлично, продолжая при этом обогащаться за счет их имущества, обращенного в свою собственность. Деятельность по созданию и функционированию финансовых «пирамид» может начаться с умыслом, направленным на правомерные цели. Но, как известно, субсидиарный характер косвенного умысла способен дополнять как правомерную, так и противоправную деятельность.

Хищение чужого имущества путем мошенничества (ст.159 УК РФ) может осуществляться путем обмана или злоупотребления доверием. Для последнего возможен как прямой, так и косвенный умысел. Другой способ совершения этого преступления, путем обмана, возможен только с реализацией прямого умысла, правда, он может носить характер неопределенного, что значительно усложняет процесс доказывания.

На основе проведенного анализа достаточно рельефно выглядят отличия в понятиях косвенного умысла, изложенные в действующем УК, и ранее действовавшей норме ст.8 УК РСФСР. Таких отличий два. В старом законодательстве давалась ссылка на предвидение лицом общественно опасных последствий без указания на степень вероятности их наступления, что позволяло толковать категорию «возможности» в сторону необоснованного освобождения виновных от ответственности за фактически умышленное совершение преступления, подменяя ее ответственностью за неосторожное совершение преступления. Законодатель ограничивался ранее указанием лишь на сознательное допущение наступления общественно опасных последствий. Новация, в виде указания также и на безразличное отношение к последствиям, делает понятие косвенного умысла более завершенным.

2.2 Неосторожность  как форма вины

Понятие неосторожности, ее признаки как формы вины издавна обсуждались в работах многих авторов. И сегодня уголовно-правовая регламентация неосторожности вызывает неподдельный интерес со стороны не только ученых, но и практических работников37. Очевидно, причина заключается в самом подходе законодателя к изложению данного института уголовного права. В соответствии со статьей 26 УК РФ преступление считается совершенным по неосторожности, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий, или если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.

Как видим, главным отграничительным признаком неосторожного преступления от умышленного является отсутствие осознания общественно опасного характера совершаемого деяния. В то же время законодатель прямо на это не указывает, а лишь подразумевает, перечисляя признаки неосторожного преступления. В психологии поведения личности мы находим подтверждение тому, что лицо при совершении неосторожного преступления не осознает общественно опасный характер совершаемого деяния, в противном случае оно не решилось бы на преступление. При осознанном поведении лицо, которым движет желание совершить общественно опасное деяние, в большинстве случаев понимает, к какому результату могут привести определенные действия, оно способно планировать их, продумывая все вплоть до отдельных деталей. Преступлению по неосторожности не предшествует заблаговременная подготовка, так как в действиях лица изначально нет злого умысла. Однако лицо предвидит или в силу презюмируемых психических особенностей способно предвидеть возможность наступления неблагоприятных последствий совершаемого им деяния.

Постараемся обозначить характерные признаки неосторожного преступного деяния. Когда субъект осознает, что его неосторожное преступление вызвало общественно опасные последствия, он испытывает отрицательные эмоции, так как итог действий субъекта становится для него неожиданным и неприятным. Между тем, по мнению А.И. Рарога, «желаемыми являются не только те последствия, которые приятны виновному, доставляют ему внутреннее удовлетворение, но и те, которые при внутреннем отрицательном эмоциональном отношении к ним со стороны виновного представляются ему, тем не менее, нужными или неизбежными на пути удовлетворения потребности, ставшей побудительной причиной к действию»38. Сказанное с полным основанием можно отнести ко многим случаям совершения умышленных преступлений, но оно не характеризует психическую деятельность субъекта при неосторожных преступлениях. Для этих деяний характерно именно отрицательное эмоциональное отношение лица к наступившим общественно опасным последствиям. В том случае, если лицо желает наступления определенного общественно опасного последствия, то есть действует умышленно, но для достижения итоговой цели сознательно допускает наступление иных сопутствующих последствий, это лишь подтверждает безразличное отношение лица к иным общественно опасным последствиям.

При неосторожном преступлении индивид не осознает, что его поведение в данной конкретной ситуации является общественно опасным, потому что он: 1) или неверно представляет себе развитие причинно-следственных связей, которые приводят к общественно опасным последствиям (преступная небрежность); 2) или самонадеянно рассчитывает на предотвращение наступления неблагоприятных общественно опасных последствий, опять же заблуждаясь в своем представлении о действительном характере в развитии причинности (преступная самонадеянность). В обоих возможных случаях лицо не осознает, что в складывающейся ситуации в его поведении заложена общественная опасность.

Проиллюстрируем сказанное на примере из судебной практики. Так, приговором Петропавловск-Камчатского городского суда от 24 августа 2010 г. К. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 ст. 264 УК РФ. К., нарушив правила дорожного движения, не подав сигнал световым указателем поворота соответствующего направления (п. 8.1 Правил дорожного движения РФ), а также нарушив требования части 1 п. 1.5 упомянутых Правил, согласно которому участники дорожного движения должны действовать таким образом, чтобы не создавать опасности для движения и не причинять вреда, совершил наезд на пешехода Ш., которая скончалась. Вследствие дорожно-транспортного происшествия потерпевшей были причинены телесные повреждения в виде закрытой черепно-мозговой травмы, осложнившейся отеком и набуханием головного мозга с вклиниванием стволовой его части в большое (затылочное) отверстие39.

Из приведенного примера видно, что виновное лицо, нарушая правила дорожного движения, надеялось на водительский опыт или на "случай", лишь отдаленно представляя себе возможность наступления общественно опасного последствия в виде причинения вреда здоровью или причинения смерти потерпевшему. Немаловажным при анализе совершенного неосторожного преступления является учет эмоционального состояния лица. В данном случае было установлено, что эмоциональное отношение виновного к наступившему общественно опасному последствию является отрицательным, поскольку для него указанное последствие оказалось неожиданным, несмотря на потенциальную возможность его предвидения.

Исследуя особенности неосторожных преступлений, следует обратиться к разъяснениям Н.С. Таганцева, содержащимся в его известных лекциях по курсу уголовного права. Там он указывает, что в российском уголовном праве под несомненным влиянием Австрийского уложения появилось понятие неосторожности как формы виновности субъекта в совершенном общественно опасном деянии. Н.С. Таганцев выделяет главные признаки неосторожности, позволяющие отграничить ее от умышленной формы вины и невиновного причинения вреда, к которым он относит, прежде всего, возможность предвидения запрещенного результата, степень надлежащей предусмотрительности лица. Н.С. Таганцев также замечает, что «не вполне единодушно разрешается вопрос о масштабе предвидимости результата, хотя большинство склоняется к определению его субъективным масштабом, то есть с точки зрения действующего субъекта, с принятием в расчет его индивидуальных свойств и способностей: деяние признается неосторожным, когда именно совершившее его лицо могло предвидеть запрещенный результат, если бы оно сделало большее напряжение своих духовных сил»40.

Другой известный российский криминалист того времени Э.Я. Немировский полагает, что неосторожная вина служит дополнением вины умышленной и может сопровождаться следующими нюансами: 1) когда у действующего лица было сознание совершаемого, но не было хотения - преступная самонадеянность, и 2) когда отсутствовало само осознание - преступная небрежность. В первом случае действующий сознает, что последствием его деятельности может быть посягательство на правоохраняемый интерес. К примеру, от производимого им химического опыта может произойти взрыв здания. Но субъект не относится безразлично к этому последствию, старается не допустить его, предполагает, что благодаря принятым им мерам предосторожности или другим обстоятельствам преступные последствия не наступят. Действующий, если можно так выразиться, осознает возможность учинения преступного деяния in abstracto, но не осознает возможности наступления его in concreto. Во втором случае действующий не осознает, что он учиняет преступное деяние, хотя и мог бы это предвидеть при надлежащей внимательности; только с исчезновением возможности предвидения устраняется всякая субъективная виновность и начинается господство случая. Уложение о наказаниях 1845 г. не давало точного определения неосторожности, указывая только на элементы этого понятия. Так, Уголовное уложение постановляет: преступное деяние почитается неосторожным, когда виновный: 1) не предвидел оного, хотя мог или должен был предвидеть, или 2) когда он предвидел наступление обусловливающего преступность деяния последствия, но предполагал предотвратить таковое41.

Таким образом, отграничивая неосторожное преступление от умышленного, необходимо определить, предвидело ли лицо возможность наступления общественно опасных последствий своей деятельности или могло ли оно при достаточной внимательности предвидеть наступление подобных общественно опасных последствий. Однако правоприменители не всегда правильно применяют указанную конструкцию неосторожного преступления. На наш взгляд, это подтверждает вывод, что понятие неосторожности имеет ряд недостатков, существенно затрудняющих его применение. Сложившееся положение требует, чтобы понятие неосторожности содержало признаки, более отчетливо отграничивающие неосторожное преступное деяние от умышленного.

Сказанное поясним примером из судебной практики. Приговором Петропавловск-Камчатского городского суда от 17 июня 2010 г. Н. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных частью 1 ст. 115, и частью 1 ст. 109 УК РФ, совершенных при следующих обстоятельствах.

Как следует из приговора суда, Н. на почве личных неприязненных отношений, возникших к К. из-за того, что последний систематически избивал мать, Н., действуя умышленно, с целью причинения телесных повреждений К., нанес ему не менее пяти ударов кулаком по лицу, причинив легкий вред здоровью. После этого Н., желая выгнать К. из квартиры, проявляя преступную небрежность, то есть не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий в виде смерти К., взял его за ворот куртки, вывел на лестничную площадку второго этажа, где толкнул К. в сторону лестничного марша. К., не удержавшись на ногах, упал на лестничный марш между первым и вторым этажами дома, ударяясь при этом о выступающие части ступеней различными частями тела. Затем Н., действуя неосторожно, проявляя преступную небрежность, то есть не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий в виде смерти К., вышел вслед за потерпевшим на крыльцо вышеуказанного дома, где взял К. руками за ворот куртки и брючный ремень и столкнул его с крыльца на бетонную площадку, расположенную перед входом в подъезд дома, отчего К., не удержавшись на ногах, упал на бетонную площадку, ударившись о ее поверхность грудной клеткой. После этого Н. рукой взял К. за ворот куртки и оттащил потерпевшего волоком к дороге, где оставил потерпевшего лежащим на земле. В результате действий Н. в числе иных повреждений, квалифицируемых как легкий вред здоровью и не квалифицируемых как вред здоровью, К. были причинены телесные повреждения в виде закрытой травмы грудной клетки, сопровождавшейся развитием правостороннего пневмоторакса - скоплением воздуха в правой плевральной полости, осложнившейся острой легочно-сердечной недостаточностью, что повлекло смерть потерпевшего.42