Участие суда в процессе доказывания по уголовным делам

     Без непосредственного исследования в  судебном заседании суд в подтверждение  виновности Д. сослался в приговоре  на протокол явки с повинной.

     Мотивируя вывод о квалификации преступления, суд в описательно-мотивировочной части приговора указал, что «при наличии умысла на убийство потерпевшего подсудимый имел бы реальную возможность достичь указанной цели», поскольку потерпевший при его избиении сопротивления Д. не оказывал.

     В то же время в противоречие своим  выводам суд указал в приговоре  как установленное судом обстоятельство, что «Д. высказывал в адрес потерпевшего угрозу убийством и у потерпевшего имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, поскольку Д. избивал его металлической трубой, а тот при этом только защищался», Д. от потерпевшего «оттащили».

     Кроме того, суд указал, что из содержания явки с повинной Д., данной им добровольно  и без принуждения, следует, что  последний «пытался» убить потерпевшего.

     Таким образом, выводы суда, изложенные в  приговоре, содержат существенные противоречия, что в силу ст. ст. 379 ч. 1 п. 1, 380 Уголовно-процессуального  кодекса РФ является основанием к  отмене приговора.

       Подобное формулируется "и в отношении обвинительного приговора, который не может быть основан на предположениях и постанавливается лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК РФ).

     Сказанное не позволяет рассматривать деятельность суда как реализацию функции разрешения, она для него очень узка. Принятие судом решения является результатом установления им обстоятельств, подлежащих доказыванию, это его цель, а именно эта часть деятельности не учитывается сторонниками состязательности российского уголовного процесса, когда говорят о функции разрешения уголовного дела.

     Поскольку   в   понятие   доказывания   включена   вся процессуальная  деятельность  по собиранию,  закреплению,  проверке и оценке доказательств,  то,  естественно,  что субъектом  доказывания является и суд.  Роль  суда  в  доказывании  состоит  в том,  что он самостоятельно собирает и исследует имеющиеся  в деле и  дополнительно  представленные  доказательства.  Субъектом доказывания является суд первой инстанции,  а также суд,  пересматривающий  дело   по   вновь открывшимся обстоятельствам,  хотя задачи,  характер и объем доказывания на этих стадиях процесса различны. 

     Субъекты  доказывания отличаются от других лиц  и органов,  участвующих в доказывании,  следующими существенными признаками: 

     1) будучи представителями государственного, публичного интереса в доказывании,  они  ответственны  за достижение  его целей.  Органы государства обязаны обеспечить соблюдение  законности  в доказывании, объективность,  полноту,  всесторонность  исследования  обстоятельств дела; 

     2)  как представители публичного  интереса они являются субъектами

     обязанности доказывания в смысле собирания,  проверки, исследования и  оценки доказательств; 

     3) только органы государства, ответственные  на каждой стадии процесса  за  уголовное  дело,  выполняют   функцию  всестороннего, полного,  объективного  исследования  обстоятельств   дела  и  принятия решения  по делу (передача  дела  в   следующую  стадию   процесса   или   его   окончательное  разрешение);

     4) как представляющие публичный  интерес в доказывании, субъекты

     доказывания  наделены властными полномочиями.

       Важным признаком субъектов доказывания  является их обязательное участие  в правоотношениях, возникающих  в процессе доказывании. 

     Реализация   правоотношений   в   области  доказывания  путем  применения в  необходимых случаях  мер  процессуального  принуждения,  санкций составляет обязанность только органов, ответственных  за дело, и этим они тоже отличаются от других лиц и органов,  участвующих  в доказывании.

     Необходимо  отметить, что в ряде исследований суд вообще исключается авторами из числа субъектов доказывания.

     Высказываются  позиции по поводу того, что суд  не является субъектом доказывания, а является "адресатом доказывания".²⁸

     Так, В.П. Резепов полагал, что суд «нельзя  отнести к субъектам доказывания, так как он должен оценить все  собранные по делу и представленные сторонами доказательства, разрешить  вопрос о наличии или отсутствии состава преступления и виновности или невиновности подсудимого и  определить ему меру наказания при  установлении виновности или постановить  оправдательный приговор при установлении невиновности подсудимого».²⁹ Т.Б. Чеджемов, напротив, указывает, что «суд – самостоятельный субъект доказывания, и в его деятельности проявляются все элементы доказывания: собирание, проверка и оценка доказательств».³⁰

     Например, профессор Т.А. Рябинина считает, что  новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ ни в коем случае не ограничил  права суда по участию в доказывании. Более того, суд не просто субъект  доказывания, но и активный субъект, который собирает, проверяет и  исследует доказательства. Полномочия по собиранию доказательств позволяют  суду устранять неясности, которые  возникают у него в процессе познавательной деятельности по проверке доказательств. Как отмечает профессор Л.А. Воскобитова, орган, отвечающий за правосудность  принятого решения, не может быть лишен возможности установить фактическую  основу для этого решения.³¹ У судьи должен быть инструментарий для установления качественной фактической основы. Правоприменительная природа этой деятельности гласит, что если сомнение возникло, то суд вправе или обращаться к сторонам за разрешением, или по собственной инициативе проводить судебные следственные действия и устранять сомнения.

       С учетом нормативного закрепления в ст. 85 УПК РФ содержания доказывания как собирания, проверки и оценки доказательств в целях, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, суд не может быть исключен из числа субъектов доказывания, т.к. он обязан осуществлять проверку и оценку представленных сторонами доказательств на предмет их относимости, допустимости, достоверности и достаточности.. При этом законодатель прямо называет суд в качестве субъекта доказывания на всех его нормативных этапах (ч. 1 ст. 86, ст. ст. 87, 88, 17 УПК РФ). Очевидно, совсем не случайно суд наделен в этой связи правом производить по собственной инициативе в процессе судебного разбирательства различные следственные действия (ст. ст. 275 - 290 УПК РФ). Это вполне логично, поскольку доказывание в уголовном процессе нельзя сводить только к юридическому удостоверению обстоятельств рассматриваемого события, произошедшего в прошлом. Кроме того, как следует из содержания ч. 1 ст. 86 УПК РФ, суд является также и субъектом собирания доказательств. Последний тезис вызывает наиболее острую дискуссию в науке уголовного процесса, ибо отношение к вопросу о пределах активности суда в процессе собирания доказательств весьма различно и во многом зависит от понимания тем или иным автором содержания принципа состязательности судопроизводства, а также проблемы истинности судебного решения.

     Так, Н.П. Кузнецов полагает, что «осуществление самостоятельных действий  по собиранию  и исследованию доказательств должно быть не только правом, но и обязанностью суда, так как иначе получится, что суд вправе, но не обязан устанавливать  истину».³²

     С.А. Шейфер считает, что «несмотря на расширение состязательных начал в  судебном разбирательстве, суд, как  и прежде, остается субъектом доказывания, несущим обязанность собирать (т.е. формировать) доказательства и обосновывать конечный вывод».³³

       М.С. Строгович указывал, что «противоречащим  самим основам уголовного процесса  было бы оставление судом без  исследования того или иного  обстоятельства только на том основании, что прокурор, защитник  или обвиняемый об этом не просили суд. Если  то или иное обстоятельство существенно для дела, суд обязан его исследовать, хотя бы другие участники процесса об этом не просили; если же это обстоятельство не имеет значения для дела, суд может оставить его без исследования, хотя бы другие участники процесса об этом его просили».³⁴    

     Довольно  ярко представляет позицию сторонников  противоположного подхода мнение Н. Григорьевой, которая указывает, что  «в соответствии с  принципом состязательности суд выносит решение только на основе того материала, который представили  стороны, даже если, по мнению суда, он не отражает полностью всех обстоятельств  дела».³⁵

     Очевидно, что суд наиболее активно проявляет себя обычно в двух элементах доказательственной деятельности - в проверке и оценке доказательств, но и собирание доказательств как элемент процесса доказывания является неотъемлемым полномочием суда. Тем не менее, все вышесказанное не означает, что суд должен быть пассивным наблюдателем процессуального противоборства сторон, безучастно ожидающим результата их состязания. Как верно отмечает С.А. Насонов, что «даже в судебном следствии, построенном на началах состязательности, судья не может быть пассивным арбитром, а должен обладать определенным кругом прав, позволяющих ему участвовать в доказывании».³⁶ Состязательность и активность суда в доказывании не являются противоположными, не совместимыми явлениями.

     Активность  суда, направленная на оценку сообщенных сторонами сведений, будет  способствовать реализации назначения уголовного судопроизводства, поскольку позволит суду отвергнуть доказательства, используя которые  стороны стремились подтвердить  вину лица, не имеющего отношения к преступлению, либо уклониться от ответственности и наказания.

     Например, А. и Г. обвинялись в краже, связанной  с незаконным проникновением в жилище. А., отрицая свою вину, утверждал, что, находясь в подъезде соседнего дома, видел, как Г., выдавив оконное  стекло, проник в комнату, открыл шкаф и что-то достал из него. Сам А. в  квартире, где было совершено преступление, никогда не был. Подсудимый Г. заявлял, что совершил кражу совместно  с А., который выдавил оконное  стекло и доставал из шкафа вещи.³⁷

     Предположим, что никаких других доказательств, которые позволили бы проверить  показания данных лиц, сторона обвинения  не представила, несмотря на то что  в деле имелся протокол осмотра места  происшествия, согласно которому с  дверцы шкафа и оконного стекла изъяты следы пальцев рук.

     Если  руководствоваться тем, что суд  ограничен в проверке доказательств  инициативой сторон, то в приведенной  выше ситуации ему, вероятно, следует  руководствоваться ч. 3 ст. 14 УПК РФ и толковать сомнения в пользу обвиняемого. Однако в пользу кого именно? Исходя из уголовно-правовой квалификации, предпочтение следует отдать показаниям А., которого необходимо оправдать за непричастностью к совершению преступления, а из обвинения Г. исключить соответствующий квалифицирующий признак. Вместе с тем толкование сомнений в пользу А. не в полной мере отвечает интересам потерпевшего, особенно если у А. есть средства для возмещения ущерба, а Г. таковыми не располагает. Подобная трактовка будет в определенной степени и не в пользу Г., так как вред ему придется возмещать самостоятельно без помощи А.

     Очевидно, что ограничение активности суда усмотрением сторон создает правовой тупик, что, в конечном счете, ущемляет интересы всех участников процесса, а также не позволяет суду оценить доказательства по своему внутреннему убеждению.

     Анализ  правовых норм УПК РФ, связанных  с доказыванием, свидетельствует, что  законодатель не считал своей задачей  ограничить суд в праве проверки доказательств, представляемых сторонами.

     Например, Н. обвинялся в том, что открыто  похитил у М. сумку с кошельком, в котором находилась купюра достоинством 1000 руб.

     Между показаниями М. и сведениями, полученными  из других источников, имелись существенные противоречия относительно времени  совершения преступления и того, употребляла  ли потерпевшая спиртное перед тем, как в отношении нее было совершено  преступление. М. утверждала, что была трезва, разговаривала на улице с  К., а когда последняя ушла, ее (М.) ограбили. По словам потерпевшей, преступление было совершено около 1 часа ночи. М. вызвала милицию, которая через  полчаса задержала похитителя.

     Однако  утверждения М. не соответствовали  показаниям сотрудников милиции, которые  пояснили, что вызов поступил в 4 часа утра, от М. исходил запах спиртного.

     Н. последовательно отрицал причастность к краже. Его алиби подтверждали двое свидетелей.