«Каждый
имеет право на жизнь», так гласит
часть 1 статьи 20 Конституции Российской
Федерации. В диспозиции этой правовой
нормы, на первый взгляд, всё предельно
понятно и ясно, каждый имеет неотчуждаемое
право на существование и может пользоваться
им или не использовать его, тем более,
что статья 2 Конституции РФ говорит нам: «…Признание,
соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина обязанность
государства». Но отсюда следует, что конституция, закрепляя право
на жизнь, косвенно закрепляет и право на смерть.
Именно этой точки зрения придерживаются теоретики в области
проблем прав человека Дмитриев Ю. А. и Шленева Е. В. Основным их
доводом является логический подход к рассмотрению конституционно-
правовой нормы, проистекающий из демократизма ныне существующего
Верховного закона страны. «Конституционное
установление права на жизнь логически
означает юридическое закрепление права человека на смерть.
Очевидно, раз право на жизнь относится
к числу личных прав человека, его реализация осуществляется им индивидуально и
самостоятельно, независимо от воли других».
В
свете такого освещения проблемы
трудно с ней не согласиться, тем более поспорить
с её обоснованием. Но не всё так просто.
Пять слов написанные в ч. 1 ст. 20 , какую
бы смысловую нагрузку они не несли, не
могут описать нам всего многообразия
человеческих взаимоотношений, тем более
что социум, с развитием информационного
века, даёт такие новые виды правоотношений, которые регламентировать
моментально весьма проблематично.
Но
все-таки, какие правомочия даёт нам «право на смерть»? Если
учитывать, что это добровольное и самостоятельно
реализуемое право, то в голову приходит
только одно право – «право на самоубийство». Но и
здесь мы можем найти прямо противоположную точку зрения: профессор
Ковалев М. И. в своей статье «Право на
жизнь и право на смерть» даёт исчерпывающий
разбор понятия самоубийство. Автор статьи приводит в
пример жизненные случаи, на основании
которых доказывает, что лишение себя жизни
не во всех случаях может быть добровольным и даёт своё
определение самоубийства. «Под самоубийством
следует понимать собственноручное, сознательное
и добровольное лишение себя жизни по любым
причинам, кроме случаев сознательного
воздействия на человека со стороны других
лиц, под влиянием которого он принимает
решение уйти из жизни не добровольно,
а в силу безвыходной ситуации, сложившейся по
воле этих лиц».
Ознакомившись
с обеими точками зрения можно сделать вывод, что
единогласия здесь нет, да и быть не может.
Проблема отношения человека к своему
(да и не только) праву на жизнь изучается
не первый год, да и не первое тысячелетие
(вспомним хотя бы Раскольникова у Достоевского).
Другая
сторона медали – это соотношение права
человека на жизнь и прав государства.
Право на жизнь это специфичное неотъемлемое право,
которое не подлежит ограничению. Это право
провозглашается всеми международно-правовыми
актами о правах человека и почти всеми конституциями стран
мира и охраняется законом.
Человек
не может, независимо от других субъектов,
в частности от государства, осуществлять
своё субъективное право на жизнь. Всё время
своего существования он сталкивается,
зависит от действий других лиц. Начиная
с родильного дома и заканчивая кладбищем,
человек вступает в те или иные взаимосвязи
с государством, и не только в его воле решать,
независимо от других субъектов, своё субъективное право на жизнь.
Следует сказать, что момент этот весьма
спорный, и одни могут сказать, что осуществление
человеком своего права на жизнь не зависит
от кого бы то ни было, но это не так. Допустим ситуацию, в которой смертельно
больной человек желает причинить себе
вред, хочет уйти из этой жизни, однако в
силу известных причин (пример, паралич)
не может этого сделать сам. Болезнь приносит
ему нравственные и физические страдания,
он молит об эвтаназии, но никто не в праве
ему помочь, так как только в праве больного
определить своё субъективное право на
жизнь. На этом примере видно, что такое
исключение как эвтаназия может поколебать
устойчивость даже института личных прав
человека. Роль государства здесь выражается
в возможном закреплении права на эвтаназию. Право
человека на осуществление эвтаназии выступает своего рода
гарантом ст. 21 Конституции РФ, ведь психические и физические страдания человека
умаляют его достоинство.
По-моему, роль государства здесь выражается в
поддержке и закреплении сущности человека, как совокупности всех
общественных отношений.
В
каком случае можно
говорить об эвтаназии?
Об эвтаназии речь идет лишь тогда, когда мы имеем дело с
преднамеренным убийством. В одном случае отнимается жизнь у безнадежно,
смертельно больного лица - для того, чтобы избавить его от лишних
страданий, - либо при помощи прямого вмешательства (напр., инъекции барбитуратов), либо
"оставив его умирать", перестав кормить больного. В другом случае лишается
жизни новорожденный ребенок с тяжелыми физическими
недостатками, когда его прямо убивают или обрекают на верную смерть,
прекращая
подачу питания и основного лечения лишь для того, чтобы не
причинять новой боли его родителям. Значит,
эвтаназия сама по себе ставится на уровень
намерений:
· об эвтаназии говорится лишь тогда, когда есть намерение
положить конец жизни данного лица или
ускорить его смерть;
· об
эвтаназии не идет речь, когда стараются
облегчить страдания какого-либо лица,
находящегося в последней стадии тяжелой
болезни, назначая ему медикаменты, которые лишь
непрямым образом могут ускорить физиологический
процесс умирания. В этом
случае не ставят перед собой цели "помочь
умереть" пациенту, но
пытаются
уменьшить его боль при помощи
препаратов, которые лишь в качестве побочного эффекта способны ускорить приближение конца. Смерть здесь не провоцируется преднамеренно, прямым образом, но является возможным последствием обезболивающей терапии.
Эвтаназию можно поставить в
ряд различных медицинских методов:
- эвтаназия присутствует в том случае, когда употребляется
препарат, вызывающий смерть, а также, если больного лишают
всего того, что ему необходимо для жизни
(еда), или всего того, что для него благотворно
(реанимация, которая позволила бы ему
прийти в себя и самостоятельно поддерживать жизнь, или такое
лечение, которое способно дать шанс на продолжение жизни в
нормальных условиях);
- эвтаназии
нет в случае, когда прекращается или упускается
такое лечение, которое имело бы неблагоприятное
влияние на больного (напр., лечение, которое лишь продлило бы саму жизнь
в нечеловеческих условиях, не облегчив
состояния пациента);
- дает уже
никакого результата, не облегчает страданий, не дает
никакого шанса на дальнейшее выздоровление,
а только продолжает время агонии и, кроме того, приносит невыносимые страдания
семье и несоразмерные расходы государству);
- эвтаназии нет в случае нереанимации плохо сформированного
новорожденного ребенка, или в тяжелом патологическом случае,
если он естественным образом ведет к смерти (когда лишь
искусственно можно продолжать жизнь,
без надежды на улучшение и на возникновение
способности к самостоятельному существованию);
- эвтаназии нет, если
"дают спокойно умереть" больному
смертельной болезнью, которая естественным
образом приводит к смертельному исходу
в краткий срок - в случае, когда всякая терапия
позволила бы лишь на короткое время продлить жизнь в
невыносимых условиях.
Моральные
аспекты
Говоря
об эвтаназии, возникает два вопроса: моральный («Что можно
сказать о характере человека, совершающего
подобные действия?») и юридический («Должны
ли подобные действия быть запрещены законом?»).
Некоторые
утверждают, что, хотя эвтаназия является безнравственной,
её не следует запрещать в законодательном порядке. Два довода, которые
обычно приводят в качестве аргументов
против применения уголовных санкций: во-первых,
слишком высокие затраты на претворение
этих санкций в жизнь, и во-вторых, перспектива
непослушания настолько широка, что она
уже подрывает общее уважение к закону—по-видимому,
в данном случае не применимы.
Другие утверждают, что, хотя эвтаназия
не во всех случаях неправильна, она не
должна быть разрешена законом. Один из вариантов этого
аргумента утверждает, что эвтаназия нравственно
допустима только в редких случаях, но даже
там ее следует запретить, так как этой практикой до того
легко злоупотребить, что легализация
эвтаназии принесет больше вреда, чем добра.
Другой вариант гласит, что легализация ставит пожилых людей в
затруднительное положение выбора: либо
продолжать жить, либо смертью уйти с дороги
— положение, в которое никого нельзя
ставить.
В
зарубежной литературе предлагается много вариантов нравственной
оценки эвтаназии. Большинство авторов
поддерживает методы пассивной эвтаназии
и отвергает любую возможность применения активной эвтаназии.
Однако есть и прямо противоположные мнения. Например, наиболее известным
его выразителем является крупный американский
философ Дж. Рейгелс, который выступил с
резкой критикой Постановления Американской
медицинской ассоциации от 4 декабря 1973
года, где сказано: "...намеренное прекращение
жизни одного человеческого существа другим - милосердное убийство
- противоречит и самому предназначению медицинской профессии и политике
Американской медицинской ассоциации".
Дж.
Рейгелс считает, что если больной в
сознании, понимает, что его дни сочтены,
не может более терпеть страшные боли
и просит врача ускорить его смерть, и врач выполнит его просьбу, просто
прекратив лечение (пассивная эвтаназия),
страдания больного могут усилиться, хотя они могли
быть менее интенсивными и длительными,
чем при продолжении лечения. В этой ситуации
смертельная инъекция (активная эвтаназия),
по мнению Дж. Рейгелса, более гуманна,
поскольку сразу прекратит страдания
больного.
Большинство
ученых с ним не согласны, и прежде
всего потому что это противоречит принципам гуманизма и предназначения
медицины. Ценность человеческой жизни побуждает бороться за нее даже вопреки объективным
медицинским законам и в самых безнадежных
ситуациях, поскольку медицинская наука
и практика богаты случаями исцеления
самых безнадежных больных.
Именно
сильные боли и являются обычно причиной просьбы больного
ускорить наступление смерти, а потому она
является вынужденной и неискренней. Здесь
врач должен противостоять им с помощью богатого выбора
обезболивающих средств, которыми сегодня
располагает медицина, а не идти на поводу
у больного. Другое дело, когда, например, человек находится в
состоянии комы длительное время и сознание
его уже потеряно безвозвратно, а прогрессивные
медицинские технологии позволяют проводить
жизнеподдерживающее лечение очень долго.
Встает вопрос - нужно ли
это?
Однозначных ответов, увы, нет.
Многие
ученые опасаются, что формальное разрешение эвтаназии может
стать определенным психическим тормозом
для поиска новых более эффективных средств диагностики и лечения тяжелобольных, а
также способствовать недобросовестности
в оказании медицинской помощи таким больным.
Реанимационная помощь им требует не только
больших материальных затрат, но и огромного
напряжения физических и душевных сил
обслуживающего медперсонала. Именно отсутствие надлежащего
лечения и ухода могут стимулировать требования
больного ускорить смертельный исход, что позволит
врачу полностью прекратить всякое лечение
и уход за тяжелым больным. И в этом еще одна из причин необходимости правового регулирования данного
вопроса.
Более
общим явилось мнение, что эвтаназия
с моральной точки зрения допустима только
в исключительных случаях, но в таких случаях следует ее
узаконить. Недавние законодательные инициативы в тех странах, где она
дозволяется, разрешают эвтаназию только
в исключительных случаях.
Доводы
за и против эвтаназии