Критико-теоретический взгляд на демократию и выборы

Практика  плебисцитарной демократии берет в  античных полисах, где важнейшие  решения по вопросам государственной  и общественной жизни принимались  на народных собраниях голосованием всех граждан. В Европе ХХ в. плебисциты неоднократно использовались для решения вопросов территориального размежевания (например, отделение Норвегии от Швеции).

В настоящее  время классической страной плебисцитарной демократии считается Швейцария, где  референдумы проводятся регулярно  и подразделяются на три основных вида:

  1) обязательные  – если вновь принятый Закон  затрагивает Конституцию страны;

  2) условные, которые могут проводиться по  любому Закону в течение 3 месяцев  со дня его принятия, если в  поддержку референдума удается  собрать определенное количество подписей;

  3) совещательные,  которые проводит Правительство  или парламент, когда нет уверенности  в поддержке большинством населения  того или иного законопроекта,  либо когда хотят заручиться  поддержкой этого большинства.

  Своеобразный  вариант теории плебисцитарной демократии разработал знаменитый немецкий социолог и политолог Макс Вебер. Согласно Веберу, сложные общественные системы ХХ в. значительно больше, чем прежде, нуждаются в управлении и потому переживают новый виток бюрократизации. Бюрократизация общества, с одной стороны, позволяет поднять профессионализм и компетентность управленческих кадров («рациональная бюрократия»), а с другой стороны, может приводить их (управленцев) к всевластию, тормозящему необходимые преобразования, и тем самым – к окостенению общественных структур. Спасение от бюрократии Макс Вебер видит в плебисцитарном харизматическом лидере, который один только и способен защитить граждан от её всевластия, а в необходимых случаях – обеспечить прорыв на пути реформ. Поскольку понятия типа «народный суверенитет», «народовластие» и т.п., согласно Веберу, утопичны, немецкий политолог предлагает следующий механизм реализации демократической процедуры: народ выбирает лидера, которому доверяет; после этого лидер говорит: «А теперь замолчите и подчиняйтесь мне!» Ни народ, ни партии не должны вмешиваться в то, что он делает². Очевидно, что такого рода «демократия» отличается от авторитарного режима лишь способом установления.

  Оценивая  теорию и практику плебисцитарной  демократии, современная политическая наука отмечает, что эта система может более или менее успешно функционировать лишь при определенных условиях.

Первое  из них – общественная стабильность. В обстановке высокой социальной напряженности, а тем более глубоких политических и экономических кризисов, немногие граждане способны сохранить здравый смысл и делать свой выбор осознанно. Не случайно именно в момент кризиса уравновешенные, добропорядочные и педантичные немцы отдали предпочтение Гитлеру и его партии, а страна древней культуры – Грузия – вполне законно избрала своим Президентом Звиада Гамсахурдиа, от которого потом избавилась лишь в результате малой гражданской войны.

Второе  условие – развитие демократической  традиции. Только лидер, который, что  называется, «с молоком матери» впитал уважение к Закону и правам граждан, получив на выборах большую власть, будет воздерживаться от того, чтобы узурпировать её целиком. Только граждане, воспитанные в тех же традициях, не позволят избранному ими лидеру это сделать. Поэтому такая система успешно функционирует в США, но весьма рискованна в Латинской Америке и государствах бывшего СССР.  Третье условие – сильная политическая оппозиция, имеющая доступ к средствам массовой информации. В противном случае общественное мнение зачастую удается обработать в направлении, выгодном для власти.

  В  то же время и в современную  эпоху высказываются весьма сходные  с веберовскими идеи. Можно вспомнить,  например, концепцию "делегируемой  демократии" аргентинского политолога  Г. О. Доннела, суть которой сводится к тому, что в переживающих процесс модернизации странах "Третьего мира" народ должен передать неограниченные (правом, парламентом, партиями, и т.д.) полномочия лидеру, осуществляющему преобразования. Таким образом, и здесь речь идет лишь об авторитарном модернизационном режиме, поскольку демократия – это не только власть и воля народа, но и уважение к определенным законом процедурам и правилам.  

  Коллективистской  и сходным с ней теориям  демократии противостоит т.н.  плюралистическая теория (Г. Ласки, Д. Труман, Е. Фраенкель, Р. Даль), которая рассматривает её (демократию) как результат компромисса между различными силами в обществе.

Основные  же положения плюралистической теории демократии могут быть сведены к  следующему:

1) Главным  субъектом политики является не весь народ в целом, а различные социальные группы, так как именно в их рамках формируется политическое сознание и именно через них происходит участие индивида в политике;

2) Сущность  политики – борьба различных  групп за власть; при этом ни одна из них не может завладеть ею полностью, что делает необходимыми компромиссы;

3) Демократия  – не власть народного большинства,  а результат баланса сил или  соглашения групп по формированию  власти и выработке политики;

4) Минусы  плюралистической теории демократии состоят в том, что она не принимает во внимание того факта, что в современных странах Запада к заинтересованным группам (которые она считает субъектом политики) относится не более 1/3 населения, а степень влияния различных групп на власть и жизнь общества неодинакова: среди них есть более сильные и более слабые.  

  Учесть  эти вышеназванные минусы плюралистической  теории стремится т.н. репрезентативная  или представительная теория  демократии. Одним из наиболее  известных её представителей  является известный немецкий социолог Р. Дарендорф, классик такого значительного направления в социологии, как конфликтология; последняя изучает конфликты, возникающие в современном обществе. С точки зрения Дарендорфа, демократия – это не правление народа, так как такого в полном смысле слова никогда не было и не может быть, поскольку весь народ не может править и принимать решения.

Поэтому демократию можно определить как  правительство, избираемое и смещаемое  народом и проводящее от его имени  определенный курс. Главным же воплощением такой представительной демократии является парламентаризм, т.е. система правления с сильным парламентом и ответственным перед ним правительством.  

К этой теории близка по сути т.н. элитарная  теория демократии, рассматривающая  её как борьбу за власть элитных групп, выражающих разнообразные социальные интересы. Так, в частности, понимали демократию выдающийся немецкий социолог М. Вебер и известный американский экономист и социолог Й. Шумпетер. С точки зрения данного подхода, цель демократии – не упразднение элиты (это бессмысленно и опасно), а выдвижение в неё наиболее ответственных и компетентных деятелей, представляющих интересы общества. Но тогда получается, что демократия – это форма аристократии (т.е. правление немногих). Но в чем же тогда суть самой демократии?  

  С  точки зрения известного американского  политолога Р. Даля, современная  развитая демократия опирается  на семь основных институтов:

1) Суверенитет  народа и выборность высших  должностных лиц – т.е. народ  как высший источник власти выбирает политических руководителей и может периодически сменять их;

2) Свободные  и честные выборы – т.е. выборы  с реальной конкуренцией и  равенством шансов претендентов, без всякого принуждения избирателей  к голосованию; 

3) Всеобщее  голосование, т.е. положение, когда практически все взрослые дееспособные граждане имеют право голосовать на выборах;

4) Право  претендовать на выборные должности,  которым также должны обладать  практически все дееспособные  взрослые граждане;

5) Свобода  слова – т.е. граждане должны иметь право свободно выражать свое мнение по самому широкому кругу политических и общественно значимых вопросов, критиковать политическую власть, её политику и господствующую идеологию;

6) Альтернативная  информация – т.е. в демократическом государстве помимо официальных должны существовать альтернативные источники информации, к которым граждане могли бы регулярно обращаться;

7) Независимость  организаций – граждане должны  иметь право с целью защиты  своих интересов создавать независимые  от государства объединения – ассоциации, политические партии, группы давления, и т.д.

Все это, как принято сегодня считать, в совокупности и составляет сущность реальной демократии.  
 

Глава 3. Недостатки выборов и оправдание демократии.

§ 1. Диктатура  большинства или главный недостаток демократии голосования. 

  В  сочинении Гераклита (ок. 530—470 до н. э.) "О природе", значительная часть которого, согласно Диогену Лаэрцию, была посвящена анализу политической жизни, мы читаем: "Правильно поступили бы эфесцы, если бы все они, сколько ни есть возмужалых, повесили друг друга и оставили город для несовершеннолетних – они, изгнавшие Гермодора, мужа наилучшего из них, со словами "да не будет среди нас никто наилучшим, если же таковой окажется, то пусть он живет в другом месте и среди других". Этот фрагмент следует интерпретировать в более широком контексте отношения Гераклита к своим согражданам, которых он в целом ценил очень невысоко: "Каков у них ум или разумение? Народным певцам они верят, и учитель у них – толпа, ибо не знают они, что "многие плохи, немногие же – хороши".  

Диалог  Платона "Протагор". Сократ, по обыкновению, выступает в нём выразителем  идей самого Платона, который, как известно, был противником демократии, видя в ней власть невежественной толпы. Оппонентом Сократа в диалоге выступает Протагор, знаменитый софист, близкий к правящим кругам афинской демократии (в частности, к Периклу).

Сократ: "Я, как и прочие эллины, признаю  афинян мудрыми. И вот я вижу, что  когда соберёмся мы в народное собрание, то если нужно городу что-нибудь делать по части строений, мы призываем зодчих в советники по делам построек, а если по части корабельной, то корабельщиков, и таким же образом во всем прочем, чему, как афиняне думают, можно учиться и учить; если же станет им советовать кто-нибудь другой, кого они не считают мастером, то, хотя бы он был чрезвычайно красив и богат и благороден, его совета все-таки не слушаются, но поднимают смех и шум, пока или сам он, пытаясь говорить, не отступится, ошеломленный, или не стащит и не вытолкает его стража по приказанию пританов. Значит, в делах, которые, как они считают, зависят от уменья, афиняне поступают таким образом. Когда же понадобится совещаться о чем-нибудь касательно управления городом, тут всякий, вставши, подает совет, все равно будь то плотник, будь то медник, сапожник, купец, судовладелец, богатый, бедный, благородный, безродный, и никто их не укоряет, как в первом случае, что, ничему не научившись и не имея никакого учителя, такой человек решается все-таки выступить со своим советом; потому что, ясное дело, афиняне считают, что ничему такому обучить нельзя".

Понятно, что за иронической хвалой "мудрым афинянам" стоит отрицательное  отношение Платона к афинской демократии и к её иррациональному  механизму принятия политических решений. Протагор отвечает на эти слова Сократа мифом. Когда боги создали людей, Прометей похитил для них огонь и научил их различным "умениям", позволившим им построить цивилизацию, но не смог дать им "умение жить сообща", то есть гражданскую добродетель. Поэтому, "чуть люди собирались вместе, так сейчас же начинали обижать друг друга, потому что у них не было умения жить сообща; опять приходилось им расселяться и гибнуть". Заботясь о человеческом роде, Зевс посылает Гермеса, чтобы дать людям "совестливость и правду, чтобы они объединяли их стройным общественным порядком и дружественной связью". Посланец богов спрашивает Зевса, каким образом распределить совестливость и правду между людьми: дать ли её всем или, как с другими умениями, только мастерам дела? "Всем, – сказал Зевс, – пусть все будут к этому причастны; не бывать государству, если только немногие будут причастны к ним, как бывают причастны к другим знаниям". "Так-то, Сократ, – продолжает Протагор, – и вышло по этой причине, что афиняне, как и все остальные люди, когда речь заходит о плотническом умении или об умении в каком-нибудь другом ремесле, думают, что лишь немногим пристало участвовать в совете; когда же они приступают к совещанию по части доблести гражданской, где все дело в справедливости и благоразумии, тут принимают они, как и следует, совет всякого человека, так как всякому подобает быть причастному этой доблести, а иначе и государствам не быть"³.