Государственное устройство средневековой Японии и средневекового Китая, сравнительный анализ.

В общем же « государственный строй Цинской империи копировал образцы прежних китайских феодальных держав. Император (богдыхан) был неограниченным владыкой страны. Высшими органами при нём считались Государственная канцелярия, Государственный совет, Военный совет. Исполнительная власть согласно давней китайской традиции осуществлялась шестью ведомтсвами: чинов, нлогоа, обрядов, военными, судебными и ведомтсвом работ. Маньчжуры не ликвидировали палаты инспекторов, но лишили её сколько-нибудь серьёзных значений.

Цины сохранили прежнее административное усройство империи, территория которой делилась на провинции ( во Внутреннем Китае их было 18), на округи и уезда. Создание крупных наместничеств, объединявших две-три провинции, должно было усилить экономическую и политическую раздробленность в стране. Возведение внутренних барьеров могло воспрепятствовать совместному выступлению китайцев. Наместниками до середины XIX в. назначали только маньчжуров.»[8, с. 177]. Можно утверждать, что в Китае была установлена манчжурская диктитура.

Это же правительсво создавала строгое репрессивное уголовное законодательсво. Так  «цинскими властями был издан свод законов в виде подробного перечня преступлений и наказаний.»[8, с. 178].

Что же касается идеологической поддержки, то она, как и прежде, основывалась на буддизме: «Манчжурские князья, которые были в прошлом шаманистами, став властителями Китая, признав китайские религии и использовали их в своих интересах. Наиболее распространённой религией оставался буддизм…»[8, с. 178].

О сословно-классовом строение общества известно, что «на вершине социальной лестницы в империи находились маньчжуры: феодалы, чиновники, военачальники, солдаты с их семьями.»[8, с. 176]. При этом маньчжуры « были неподсудны общим судам; без специальной санкции власти не могли арестовать маньчжура. В стране существовали особые законы, правила и особые тюрмы для маньчжуров.»[8, с. 176].

Новое маньчжурское правительство проводила жёсткую по отношению к китайскому населению политику. Таким образом «на землях императорских поместий и маньчжурской знати вначале трудились военнопленные китайцы-рабы. Постепенно они превратились в крепостных держателей земле (чжуадин). Обрабатывая небольшой участок, эти землепашцы обязаны были отдавать значительную часть урожая в положенные сроки и в определённом количестве.»[8, с. 169].

На локальном уровне, в городах, жизнь регулировалась «Указом 1708 г. об укреплении и расширении круговой поруки в городах, как и в деревне, во главе десятидворок власти ставили старшин (баотоу, чэньтоу) из зажиточных ремесленников и торговцев. С их помощью осуществлялся сбор налогов и контроль за городским населением. « Если одна семья совершит проступок, девять других семей привлекаются за соучастие» - такая надпись была выбита на одной из сучжоуских каменных стел XVIII в. Каждый горожанин был занесён в специальные книги, приписан к своей улице и кварталу, обязан был дважды в месяц ходить на специальные проверки в управу.»[8, с. 171]. Подобно системе «пятидворок» в Японии, существовала порука и в Китае. Только здесь это приобретает деспотический характер, что в итоге и погубила династию наряду с оккупацией англичан.Что как следствие вылилось в Тайпинское восстание.  
ГЛАВА3. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА СТРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЯ И СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЯПОНИИ

     Раздел 3.1. Отличительные черты и особенности государственного устройства Китая и Японии в средневековье

Взаимный процесс влияния идей и взглядов оказывал влияние на формирование государственности на национальной основе как в Японии, так и в Китае. Российский востоковед Ерёмин выделяет следующие черты способствовавшие активному заимствованию. Это - «продолжительная самоизоляция Японии; относительная централизация государства в домэйдзийский период; веротерпимость государство и граждан; склонность к заимствованиям как общеэтническая черта, связанная с любознательностью на обыденно-житейском уровне; эволюционный характер общественного развития » [23, с. 180]

 Однако каждая сторона  приспосабливала новые государственные  институты исходя из потребностей  своей страны, устанавливая систему  управления, подходящую под реальности данной страны. Так же утверждает Ерёмин, что « избирательное заимствование элементов зарубежного политического опыта с последующей адаптацией их к национальной традиции гарантировало «сглаживание» реформационных процессов, воспитывало весьма полезное для общественного сознание преемственности, гарантировало воздержание от использования деструктивных методов перехода от одной модели социального развития к другой»[23, с. 180] 

Большое влияние на развитие государственных институтов в Китае оказало монгольское завоевание, под влияние которого на протяжение XIII-XIV находилось государства  Китай, но от которого была свободна Япония. Так монгольские власти устанавливали свои институты власти на территории Китая, которые имели активное влияния на тогдашнее право и государство Мин. В Япония же не оказалось под влиянием идей монгольских завоевателей.

В плане реагирования населения на изменения в политической системе общества советская японистка Молодякова выделяла, что  «…преобразования в японском обществе, даже достаточно серьёзные не вызывали социальных взрывов. … Однако сами реформы на поворотных этапах исторического развития Японии имели  революционный характер. Будь то реформы периода Тайка (VII в.), ознаменовавшие завершение перехода от первобытнообщинного строя к феодальной формации, или периода Мэйдзи, открывшие путь капиталистическому развитию и модернизации страны, или послевоенному преобразованию, послужившие фундаментом “японского экономического чуда”» [13, с. 35]

    Так же формируется различное отношение у японского и китайского населения к  законодательству  в силу различной политики властей Японии и Китае. Таким образом на протяжении большей части средневековья  японское население было подсудно законам, изложенным в кодексе «ёру рицурё», хотя нормы этого кодекса не были известны населению. Возможно, японское сёгунское правительство таким образом хотела  уменьшить преступность, когда  людям не было известно наказание за конкретное преступление, внушающая страх перед ответственностью. То есть правовое мировоззрение японского населения в средневековье строилось на многочисленных моральных запретах, и беспрекословному подчинению личности обществу. Как видно из исторического развития, авторитетное общественное мнение и страх перед публичным осуждением воспитывает законопослушание у японцев. Способствует этому и страх упрека со стороны общества,  потому как потеря чести в японском обществе означало потери уважения других членов общества. То есть был мощный психологическая установка, способствующая поддержанию социального равновесия между различными слоями общества. Впоследствии здесь широко  находило  место решение споров в пределах коллектива: «Эти особенности дали начало широкому кругу явлений в сфере государства – стремлению разрешать конфликты без обострения, принципу тщательной проработки решений «внутри» до их принятия «прилюдно», сочетания формальных и неформальных методов социального регулирования »[23, с. 179]. Таким же образом выделяет российский востоковед Саркисов функции государства, как стабилизатора общественных отношений: «Японская специфика формирования государства была в том, что особенно на зрелых этапах, после объединения  страны государство  рассматривалось не только как важнейший инструмент самоорганизации  общества, но и как средство  достижения максимальной эффективности социальных структур, их стабильности и коллективной солидарности. Интересы государства в большей мере, чем в других странах, согласовывались с интересами общества в целом. Его регулирующая роль в большей мере концентрировалась на: соблюдении пропорций в распределении власти и богатства; консолидации общества в чрезвычайных обстоятельствах за счёт как жесткости вертикальной организации, так и определённой справедливости в возложении ответственности за судьбу страны на все сегменты общества; развитии этико-моральных устоев, которые позволяли добиться единства нации, её сплочения и социальной мобильности, широко использовать социопсихологический фактор  в качестве институционального средства управления обществом, которое нередко оказывалось более эффективным, чем государственные правовые нормы» [23 с. 84].  Так же этот автор выделяет такой ключевой аспект восточного общества как коллективизм, и его влияние на формирование государства и права: « что касается интересов и прав личности, то они традиционно глубоко и органично переплетались с интересами коллектива. Поэтому в Японии в отличие от многих других стран неизбежные противоречия между тремя компонентами социальной организации государство-группа-личность не принимали деструктивного характера. Более того, все они так или иначе стремились к социальному компромиссу и сотрудничеству» [23, с. 84].

    В Китайском же обществе население могло свободно владеть информацией о возможных наказаниях за содеянное. Здесь отмечается большая развитость государственных институтов, а так же обширной судебной системы, что свидетельствует о функции государства, как фактора принуждения. То есть  оно несёт полный характер восточной деспотии.

    Ко всему прочему рабство и закабаление в Японии не нашло такого размаха, как в Китае, что позже формировала менталитет на основе верования в заботливого монарха, то есть способствовало  формированию института подданства на более демократичной основе, нежели в Китае.

 Кроме того Япония  была в меньшей степени подвержена  влиянию западных идей, так как  попытка колонизации страны испанцами  и португальцами в раннее средневековье, распространяющими крестьянскую  веру, и голландцами, принёсших западные  естественно - научные знания, не осуществилась. В Китае же, в свою очередь, выделяют колониальный период истории приходящийся на позднее средневековье, когда правительство Китая было в большой политической зависимости от западных капиталистов.

В Китае постоянно усложняющиеся институты государственной власти и права создали более широкую чиновничью власть, которая привела к созданию сложного механизма государственной власти, состоящею из многочисленных министерств и местных органов управления. Японии же проявлялась тенденция к партикуляризму, особенно это было заметно в период развитого феодализма XIV-XV веков. Это можно объяснить тем, что гористый ландшафт японского архипелага позволял селиться только на околопобережной зоне, где были равнины. То есть многие города были отделены горными цепями,  что приводило к большей самоорганизация местного населения, чем в Китае, где были обширные равнины. Передвижения по Японским островам было достаточно затруднительно, что мешало эффективному контролю государства за городами, а также быстрому реагированию на крестьянские волнения. Этим можно объяснить выводы Ерёмина о том, что « при феодальном государстве демократической тенденции способствовало отсутствие абсолютизма – разделение власти между императором и сёгуном, а также между сёгуном и местными феодалами. Особенности господствовавших религий практически ограничивали степень сакрализации императора, что нашло своё опосредованное выражение и в отсутствии у японцев тяги к харизматическому лидеру. Государственному руководству даже в периоды наибольшей централизации постоянно приходилось считаться с интересами местных правителей, что поддерживало баланс власти между центром и периферией и в конечном счёте облегчило переход к сегодняшним институтам местного самоуправления»[22, с. 186]. Размышляя в этом направлении, востоковед Васильев заявляет, что « тесно связанные друг с другом,  взаимно обусловленные основные отличия японской модели общества и государства от классической конфуцианской китайской много объясняет  в судьбах Японии. Но стоит заметить, что явственный уклон в сторону частнособственнического интереса и феодальной структуры не привет Японию в деструктивное состояние раздробленности и децентрализации… Дело в том, что децентрализаторские тенденции в средневековой Японии уравновешивались сильными центростремительными, вследствие чего создавался некий устойчивый и весьма специфический баланс власти»[1, с. 438].   Китайские же власти могли легко перемещаться между городами и  держать ситуацию с  местными властями под контролем. В связи с чем в Китае не возникало продолжительных отделившихся городов, как, например, попытки установления государственной власти в Японских городах.

Что касается власти монарха, то в Китае его возможности в реальном управлении страной были гораздо шире: он мог издавать указы, законы, которые не подвергались сомнению в необходимости исполнения. В Японии же отмечается лишь представительная функция властителя при осуществлении важных синтоиских обрядов.

  Раздел 3.2.Схожие черты и общие особенности государственного устройства Китая и Японии в средневековье

Как видно из изученного материала основополагающие и  кризисные периоды в становлении Японского и Китайского государства и права в значительной степени совпадают. Время увеличения престижности государства и его институтов также аналогично налаживается на временную ленту развития двух стран. Так идёт активное идейное развитие государственности, поддерживающаяся единой централизующей религией, буддизмом, на раннем этапе зарождения феодальных отношений, и постепенный идейный спад в период позднего восточного средневековья и распад феодальной системы, ознаменовавшийся раздробленностью, падением престижности государственных  институтов, а также, практически, бесправным положением населения. Способ и форма организации многих верховных властных структур в Китае и Японии совпадает, в силу заимствования Японией  из Китая моделей этих структур, о чём свидетельствуют все исследователи, изучающие эти страны. Также функции выполняемые большинством министерств в Китае и Японии совпадают, что даёт повод заявлять о равнозначном положении государственных институтов среди прочих институтов общественной организации жизнедеятельности. 

 Представление о императоре как о посланнике с неба было как  в Китае, так и в Японии. То есть император рассматривался не только как высший представитель власти, но и как высшее духовное лицо страны - религиозный  предводитель, спустившийся с неба. Отличалась лишь его степень сакрализации.

Отмечается одинаковая важность больших городов как призамковых сооружений и резиденций монархов и больших феодалов. Военно - административные функции городов были преобладающими и в той, и в другой стране. С этим может быть связан тот факт, что сёгунская ставка находилась в самом крупном, обычно фортовом городе в Японии.

Совпадает и социальная градация населения на «подлый», «служивый» и «знатный» люд. Слаживается это во многом благодаря  строительству японского государства по китайскому образцу, в том числе и в сфере социальной дифференциации населения. 
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проанализировав изученные данные, можно с точностью говорить о влиянии Китайского государства на развитие государственного аппарата и права в средневековой Японии. Выясняется, что причиной этому было само стремление японских властей привить государственные институты китайского образца своему народу. На мой взгляд, это происходит по причине усложнявшихся процессов в самом японском обществе, которые требовали организации контроля для обеспечения эффективного развития общества. Образованное гомогенное японское общество находясь в изоляции для проникновения иностранцев, тем не менее, заимствовало идеи государственности из внешнего мира, в большей степени из соседнего Китая. Современность показывает, что открытость к новому есть в менталитете японского общества и сейчас, что не может ставить под сомнение факт, заимствования и приспособления институтов права и государства.

 На основании этого, может сделать следующие выводы: 1. В ранний период средневековья происходит рецепирование модели китайского института организации высшей власти, а также собственно китайского права. 2. Можно утверждать, что японское общество воспринимало эти заимствования только в той степени, в которой это было необходимо для поддержания правопорядка в стране и управления страной. В итоге образовывалась государственная власть в Японии аналогичная китайской, но со своими особенностями, как выделяет Ерёмин: « «Китаизаиця» страны в VI-VIII вв., включавшая построение аппарата власти по китайской модели, оставила широкое поле для собственно японских особенностей, ставших более ощутимыми с IX в. Местная знать сохраняла своё значение. Центр уступил местам часть власти. Усилился фактор частного владения. Сакрализованному императору досталась миссия во многом номинального правителя. Не возникло по китайскому подобию ни чиновничьего слоя, ни механизма его восполнения со знаменитыми экзаменами на конкурсной основе» [2, с. 188]. Эти свидетельства  дают ответ на вопрос о специфики  приобщения китайских моделей  государственной организации в Японии, на основании чего базируется дальнейшее развитие государственности в Японии.

В ходе проделанной работы мной были приведены  ответы на поставленные задачи, была аргументирована найденная информация по теме курсовой и доказаны некоторые положения, приводящиеся исследователями, и

тем самым, в свою очередь,  были выполнены поставленные цели. 
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Васильев Л. С. История Востока / Л. С. Васильев ; Т. 1. –  М.: Высш. шк.,1994. – 495 с.  
2. Воробьёв М.В. Япония в III-VII вв. Этнос, общество, культура и окружающий мир / Воробьёв М.В : М.: Наука, 1980. – 344с.
3. Жидков О. А. История государства и права зарубежных стран. Часть 1 / Под общ. ред. О. А. Жидкова, Н. А. Крашенинниковой. – 2-е изд. – М.: Издательство НОРМА, 2001. – 624 с.
4. Искендеров А. А. Свод Законов «Тайхо рицурё». 702-718 гг. / А. А. Искендеров ; Главная редакция восточной литературы. – М.: Наука, 1989. – 112 с.
5. История Востока: в 4 т. / сост.: Р.Б. Рыбаков, Л.Б. Алаев, К.З. Ашрафян. – М.: Вост. Лит. 2002. – Т.2. – 716 с.
6. История Японии: сб. историч. произведений / под ред. И.А. Настенко. – 4 изд. – М., 2006. – 504 с.
7. История Японии: В 2 т. / отв. ред. А. Е. Жуков. – Т. 1. С древнейших времён до 1868 г. – 2-е изд. – М.: Институт  Востоковедения РАН, 1999 – 663 с.
8. Симоновская Л.В. История Китая с древнейших времен до наших дней / Л.В. Симоновская, М.Ф. Юрьев ; Главная редакция восточной литературы. –  М.: Наука Москва: Наука, 1974. – 534 с.
9. Конрад Н. И Японская литература в образцах и очерках / Н. И. Конрад;  Главная редакция восточной литературы – М.: Наука, 1991. –
10. Конрад Н. И Избранные труды  / Н. И. Конрад;  – М.: Наука, 1974. -  с.
11. Кузнецов Ю. Д. История Японии / Ю. Д. Кузнецов, Г.Б. Навлицкая, И. М. Сырицин. Москва: Высш. шк. 1998. – 432 с.
12. Мендрин В. М. История сёгуната в Японии В 2 т. / В.М. Мендрин ; Нихон гайси. – Т1. Владивосток: летний сад, 1910. – 480 с.
13. Молодякова Э.  Гуманитарные аспекты развития современной Японии / Э. Молодякова; – М.: – 236 с.
14. Никифоров В.Н. Очерк истории Китая (II тысячелетие до н. э. - начало XX столетия) / В.Н. Никифоров ; М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2002. – 448 с.
15. Нихон сёки – Анналы Японии:  В 2 т. / под. ред. В. Н. Горегляд. – Т. 1. – СПб.: Гиперон, 1997. – 496 с.
16. Норман Г. Возникновение современного государства в Японии / Г. Норман ; М.: Издательство восточной литературы, 1961. – 296 с.
17. Теймс Р. Япония: история страны / Р. Теймс ; пер. с англ. Е. Васильевой. – М.: Эксмо, – 416 с.
18. Саркисов К.О. Японский феномен / К.О Саркисов ; М.: –РИО Института востоковедения РАН. – 180 с.
19. Хани Горо. История Японского Народа / Хани Горо; издательство иностранной литературы. – М.:  1957. –  213 с.
20. Херн Л.  Душа Японии / Л. Херн;  Кокоро. М.: Муравей, 1997. –347 с.
21. Эгами Н. Японская нация и культура / Н. Эгами ; Япония: о себе и мире. М.: 1994. – 355 с.
22. Эйдус Х.Т. История Японии с древнейших времен до наших дней / Х.Т. Эйдус; Главная редакция восточной литературы. – М.: Наука, 1968. - 223 с
23. Япония и глобальные проблемы человечества: сб. науч. ст. / РАН, Ин-т мировой экономики и международных отношений; науч. ред. В.Б. Рамзес. – М., 1999. – 295 с.