Журналист на войне по очеркам М. Е. Салтыкова-Щедрина «В среде умеренности и аккуратности»

Мало таких нот, мало таких красок, которых нельзя было бы найти у  Салтыкова-Щедрина. Сверкающий юмор, которым  полна удивительная беседа мальчика в штанах с мальчиком без штанов, так же свеж и оригинален, как  и задушевный лиризм, которым проникнуты последние страницы «Господ Головлёвых»  и «Больного места». Описаний у  Салтыкова-Щедрина немного, но и  между ними попадаются такие перлы, как картина деревенской осени  в «Господах Головлёвых» или  засыпающего уездного городка в  «Благонамеренных речах». Собрание сочинений  Салтыкова-Щедрина с приложением  «Материалов для его биографии» вышло в первый раз (в 9 томах) в год его смерти (1889) и выдержало с тех пор много изданий.

Сочинения Салтыкова-Щедрина существуют и в переводах на иностранные  языки, хотя своеобразный стиль Салтыкова-Щедрина  представляет для переводчика чрезвычайные трудности. На немецком языке переведены «Мелочи жизни» и «Господа Головлёвы» (в Универсальной библиотеке Реклама), а на французский — «Господа Головлёвы» и «Пошехонская старина» (в «Bibliothèque des auteurs étrangers», изд. «Nouvelle Parisienne»).

1.2   Редакторская деятельность М.  Е. Салтыкова-Щедрина

Вообще говоря, прессу кормят несчастья

Клемент Эттли

Серьезной трудностью для  исследователя деятельности Салтыкова-Щедрина-редактора  является недостаток материалов. Корректуры и оригиналы статей, выправленных им, не сохранились, за очень небольшим исключением. Многие воспоминания о Щедрине принадлежат людям, идейно далеким ему, не способным дать его трудам правильную оценку. И все же, взятые вместе, эти материалы и письма помогают нам воссоздать образ Щедрина-редактора.

С конца 1862 г. Салтыков-Щедрин – ближайший помощник Некрасова. Он принимает участие в подготовке возобновленного «Современника» и  вскоре становится ведущим публицистом  журнала, автором хроники «Наша  общественная жизнь» – ежемесячных  обозрений общественной и культурной жизни России, центрального отдела «Современника». За два года Щедрин опубликовал в «Современнике» тысячу страниц журнального текста. Только в № 1 за 1863 г. ему принадлежало 190 страниц. В «Отечественных записках»  Щедрин ведал беллетристическим  отделом. Но его заинтересованность делами журнала в целом ощущалась  во всем. «Я не наемный редактор, а  кровный», – говорил о себе Щедрин.

«В качестве редактора  журналов Салтыков... резко отличался  от всех других редакторов, в том  числе и от Некрасова, – писал  его соредактор по «Отечественным запискам»  Г.З. Елисеев. – Большая часть  наших редакторов, набирая сотрудников  с бору и сосенки, что называется, похожа на дурных кучеров, которые не дают лошадям бежать спокойно и ровно, дергают их из стороны в сторону. Известно, что нет ничего хуже таких  кучеров, нет ничего хуже таких редакторов. Напрасно они держат то и дело совещания  со своими сотрудниками, о чем писать в тот или другой момент, напрасно потеют, сидя с утра до вечера над  корректурами, стараясь ослабить или  смягчить ту или иную резкую фразу  в виду тех или других соображений  о возможных читателях и т.п. Все это ни к чему не приводит, кроме возбуждения нервной болезни  в сотрудниках, кончающейся в  конце концов совершенным их обезличением».

Другой сотрудник Салтыкова-Щедрина  по журналу – Н.К. Михайловский –  свидетельствует: «Несмотря на свою резкость и раздражительность, он владел той тайной внутреннего равновесия, которая гарантирует редактора  и от беспринципной распущенности, превращающей журнал в простой сборник  более или менее интересных или  неинтересных статей, и от ненужного  мелочного вмешательства в ведение  самостоятельных отделов. Правдивое  и живое отношение к делу –  вот главное, чего он лично требовал от сотрудников и без чего было мудрено попасть в «Отечественные записки». «Правдивое и живое отношение к делу» было очень емкой, почти всеобъемлющей формулой, благодаря которой была выработана и осуществлена на практике форма на редкость цельного, единого во всех своих частях издания, единого прежде всего по своему идейному направлению. Результатом этого было впечатление многих современников, что в «Отечественных записках» все идет само собой: редактор не вмешивается в мелкие подробности подготовки издания, и тем не менее журнал един и целостен.

Впечатление, что все делается чуть ли не без участия редактора, было, конечно, ложным. Сам Салтыков-Щедрин писал: «Нет конца моей работе. Месяц  кончается – начинается другой и  в то же время кончается и начинается моя работа». «Редакторская работа, в том виде, как ее вел Михаил Евграфович, была чисто работа египетская, – пишет Г.З. Елисеев, – но он во все время своего редакторства вел ее с особым усердием и когда, окончив ее, еще находил время написать заключительный фельетон в выходящую книжку журнала, то был в полном восторге, что выходящая книжка устроена им вполне и читатель ею будет доволен».

Некоторые статьи, принадлежащие  авторам начинающим или мало известным, Щедрин переделывал, почти что писал  вновь; затем перечитывал все  другие произведения, входящие в книжку журнала, наконец – статьи постоянных сотрудников. Все, что представлялось ему ненужным или вызывало сомнения, просил сотрудников редакции или  самих авторов исправить. Некоторые  рукописи после правки Щедрина поступали  в типографию сильно измененными, а  часть страниц бывала переписана заново на полях его рукой. Иногда он изменял даже сюжет произведения. «Я помню, как Щедрин гильотинировал один слишком затянувшийся роман Гирса, – пишет в своих воспоминаниях Вас. Ив. Немирович-Данченко. – Роман не понравился Михаилу Евграфовичу, он просил автора прикончить его, а тот, наоборот, пообещал прислать еще две с половиной части. И вдруг в новой книжке журнала с ужасом прочел описание грандиозной стихийной катастрофы, в которой погибли все его действующие лица». Добавим, что Салтыков-Щедрин без большого доверия относился тогда к корреспонденциям с театра действий русско-турецкой войны бойкого журналиста Немировича-Данченко, за которым с легкой руки сатирика надолго закрепилось прозвище «Тряпичкин-очевидец». (Под этим названием в 8-й книжке «Отечественных записок» за 1877 г. была помещена статья Щедрина, высмеивающая «хлестаковщину» дунайского корреспондента Подхалимова и его газету «Краса Демидрона».) Не будем поэтому брать на веру факты, сообщенные Немировичем-Данченко, но характер работы Салтыкова-Щедрина над некоторыми материалами эти воспоминания, по-видимому, отражают. Следует сказать только, что подобный «прием» был далеко не самым характерным для Салтыкова-Щедрина. Материалы журнала были очень разнородны, и, если произведение заслуживало внимания, он стремился сохранить в нём все ценное, был предельно бережен при изменении авторского текста.

В 1868 г. в «Отечественных записках» был напечатан роман  Решетникова «Где лучше?». Рукопись с правкой Салтыкова-Щедрина не сохранилась, но его письма к Некрасову  содержат замечания по рукописи. Первая оценка по-щедрински резка: «Роман Решетникова – такой навоз, который с трудом читать можно. Однако я его выправлю и думаю, что в этом виде можно его печатать». И позже: «...я многое урезал и сократил, но все-таки советовал бы внимательнее прочитать корректуру; вероятно, придется еще кой-что исключить. В романе, – пишет Салтыков-Щедрин, – такая бездна ненужных и ни с чем не вяжущихся подробностей, что даже ничем объяснить себе нельзя». Однако он тщательно правил текст потому, что «общее впечатление – хорошее, наглядно рисующее безвыходность некоторых отношений». Решетников «...неумением распорядиться своим материалом... положительно вредит самому себе; но в то же время, он чувствует правду, он пишет правду, и из этой правды до того естественно вытекает трагическая истина русской жизни, что она становится понятною даже и без особенных усилий со стороны автора...».

Молодой беллетрист А.О. Котелянский  прислал в редакцию свою повесть  «Чиншевики». Салтыков-Щедрин решил  ее напечатать, но выправил и сократил. Правка была очень тщательной. Так, например, на всем протяжении повести  он исключил одно из действующих лиц, со всеми его довольно сложными отношениями  к другим героям повести. Котелянский  говорил потом, что он очень благодарен Щедрину за эту «операцию».

Щедрин ввел в литературу Сергея Атаву (Терпигорьева) – автора очерков об «оскудевших дворянах». Изменения, внесенные в эти очерки редактором, столь значительны, что  исследователи затрудняются во многих случаях в определении авторства.

Едва ли не единственной рукописью, сохранившей для нас  правку, сделанную рукой Щедрина, является часть очерков Г. Успенского «Из деревенского дневника».

Основным вопросом общественной жизни в 60–80-х годах XIX в. был вопрос крестьянский. «Отечественным запискам» были нужны материалы о деревне, и в таком авторе, как Г. Успенский, редакция была крайне заинтересована. Однако не все взгляды Успенского редакция разделяла. Работая над рукописью, Салтыков-Щедрин писал Михайловскому: «Успенский совсем с пути сбился, такую философию заковыривает, что чертям тошно. Хотя бы Вы его вразумили. На каждом шагу противоречия, одна мысль другую побивает, а я сижу и привожу эти противоречия в порядок». Философия Успенского, которую не принимал Щедрин, состояла в преувеличении роли крестьянской общины, в идее сохранить патриархальные нравы в деревне. Щедрин мало правит текст там, где дается реалистическая характеристика деревни, и решительно изменяет его, где идут рассуждения вроде следующих: чтобы крестьянин «...мог свободно и беспрепятственно развивать эти своеобразные [здоровые] начала [и в искалеченный, изворовавшийся, изолгавшийся обиход цивилизации, – вносил правду добровольного подчинения невыдуманным требованиям общинного труда]...». Взятое в скобки Щедриным исключено.

В рассуждениях Успенского о приходе цивилизации в деревню  Щедрин вычеркнул все, что было написано по поводу общины, оставив только описание нищеты крестьян. Закончив правку, он пишет  Успенскому: «...посылаю Вам корректуры Вашей статьи, которую только что  сейчас прочитал. Убедительнейшее прошу допустить те выпуски, которые я сделал. Статья Ваша произвела на меня тяжелое впечатление, и я серьезно начинаю думать, что Вы увлекаетесь идеалами Достоевского и Аксакова... Повторяю: в том виде, т.е. с сделанными выпусками, статья получит этнографический смысл и перестанет быть тенденциозною».

Несмотря на свою резкость и раздражительность, Щедрин искренностью и прямотой привлекал к себе людей. Если он обещал прочесть статью в такой-то срок, то непременно читал ее. Если статья не нравилась ему, он так и отвечал  автору и всегда объяснял почему. И  в результате сам Щедрин мог сказать: «Наиболее талантливые люди шли  в «Отечественные записки», как в  свой дом, несмотря на мою нелюдимость  и отсутствие обворожительных манер. Мне доверяли, моему такту и  смыслу. Никто не роптал, ежели я  изменял и исправлял. В «Отечественных записках» бывали слабые вещи, но глупых – не бывало».

ГЛАВА 2.  «ТРЯПИЧКИНЫ – ОЧЕВИДЦЫ» КАК ЯРЧАЙШЕЕ ОТРАЖЕНИЕ ТИПИЧНЫХ ЧЕРТ ЖУРНАЛИСТИКИ В РОССИЙСКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ  70-Х ГГ.: РЕАЛИИ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ  (1870- 1880)

2.1 Идейно-композиционное построение и сатира цикла «В среде умеренности и аккуратности»

Число читательских откликов на статью обратно 

пропорционально важности затронутой темы 
Роберт Маркус

Впервые изданная Салтыковым в 1878 г. книга «В среде умеренности  и аккуратности» не является цельным  в идейно-композиционном отношении  произведением и представляет собою  совокупность двух циклов — «Господа Молчалины» и «Отголоски», которые  создавались независимо друг от друга  и печатались в «Отечественных записках»  с небольшим временным интервалом. Позднее эти циклы обрели некоторую  тематическую близость в результате использования в «Отголосках» идейных  мотивов и фрагментов текста запрещенного цензурой очерка «Чужую беду — руками разведу» (см. стр. 270, 634, 729). Вполне возможно, что это позднейшее переплетение двух первоначально независимых  произведений привело Салтыкова  к мысли об их окончательном объединении  в одной книге.

Задумав летом 1874 г., в самый  разгар работы над «Благонамеренными  речами», новый цикл «Господа Молчалины», Салтыков той же осенью, в сентябре — ноябре, опубликовал в «Отечественных записках» первые три его главы  под названием «Экскурсии в область  умеренности и аккуратности». Четвертую  главу «Экскурсий» Салтыков, занятый  «Благонамеренными речами», смог написать только летом 1875 г., уже в Баден-Бадене. Однако цензурные препятствия задержали  ее появление в печати. Лишь в 1876 г. удалось добиться разрешения на публикацию новой редакции очерка в сентябрьском номере «Отечественных записок», а  в следующем номере журнала была напечатана и пятая глава, по существу завершившая журнальную редакцию цикла.