Сущность и социальные функции конфликта у Л. Козера

     Таким образом, выводы относительно функций конфликта в  
обществе и в менее сложных системах отношений, по сути, дела одинаковы. Близкие отношения, хотя и создают частые поводы для конфликтов, 
обнаруживают тенденцию к подавлению этих конфликтов. 
Если, однако, несмотря на подавление, конфликты прорываются, они  
могут вести к распаду отношений, ибо проявляются обычно крайне 
остро по причине тотальной личностной вовлеченности индивидов и  
накопленной скрытой враждебности. Подобным же образом общества 
требующие полной самоотдачи своих членов, страшатся конфликтов 
и стараются их подавить, находясь поэтому под угрозой разрушительных  
взрывов. В свою очередь, плюралистические общества, основанные! 
на множественности групповых принадлежностей, «сшиты воедино» 
многообразными конфликтами между группами, для которых 
характерна сегментарная вовлеченность индивидов. 

     Теперь  можно  сказать, что для сохранения группы или общества враждебные чувства не всегда должны подавляться или канализироваться. Прямое выражение враждебности может не только не затрагивать основ отношений, но и быть средством их упрочения, если личностное участие в них имеет сегментарный, а не тотальный характер. Амбивалентность или замещение чаще возникают при близких отношениях, когда стороны боятся, что любое разногласие поставит под угрозу саму основу этих отношений. Недовольство, которое сразу находит выражение, а не накапливается и не канализируется по одной только основной линии раскола, способствует сохранению общества или группы.

     Теперь  можно следующим образом переформулировать  тезис Зиммеля и сделать вывод.

     Конфликт  может служить устранению разобщающих элементов отношений и восстановлению единства. Поскольку конфликт ведет к разрядке напряженности между сторонами, он выполняет стабилизирующие функции и становится интегральной частью отношений. Однако позитивную функцию выполняют не все конфликты, а лишь относящиеся к целям, ценностям или интересам, не затрагивающим основ, на которых строятся отношения. Свободно структурированные группы и открытые общества, в целом допуская конфликты, создают защиту  против тех из них, которые угрожают базовому консенсусу и тем самым сводят к минимуму опасность разногласий, затрагивающих коренные ценности. Взаимозависимость антагонистических групп и пересечение конфликтов, нейтрализующих друг друга, в обществах этого типа «сшивают социальную систему воедино» и таким образом предотвращают ее распад по одной линии раскола.

     В  следующей главе  вновь рассматривается взаимосвязь конфликта и структуры группы, но с учетом дополнительного фактора, а именно стабильности отношений.

     § 2 Конфликт, как показатель стабильности отношений.

     « Это ни в коем случае не признак настоящих и глубоких отношений — никогда не подавать повода для конфликта... Напротив, такое поведение часто характеризует отношения, в которых отсутствует подлинная и безусловная привязанность... Ощущение непрочности отношений часто заставляет нас в стремлении сохранить их любой ценой действовать с преувеличенной самоотверженностью, почти механически сохраняя отношения путем принципиального избегания любого возможного конфликта. Если же, напротив, мы уверены в искренности и неизменности наших чувств, подобный мир любой ценой не нужен. Мы знаем, что никакой кризис не затронет основ этих отношений.»²²

       Хочу отметить, что Зиммель, таким образом, утверждает, что отсутствие конфликтов в отношениях не является свидетельством их глубинной стабильности. Заметим, он не говорит, что наличие конфликта с необходимостью указывает на такую стабильность, но лишь утверждает, что при возникновении враждебных чувств эти чувства должны выразиться в конфликте , если отношения стабильны.

       Таким образом, предполагается, что враждебные чувства, зародившись, скорее всего, найдут свое выражение, если стороны уверены в стабильности отношений, поскольку в этом случае люди обычно свободно выражают свои чувства. Однако, если отношения таковы, что участники боятся их разрыва в результате конфликта, они будут стараться подавить или заместить эти враждебные чувства.

       Главная посылка зиммелевского  тезиса касается центральной проблемы социологического метода.. Зиммель утверждает, что для раскрытия полного содержания социальной реальности необходимо проникнуть за поверхность поведенческих проявлений. Так, по Зиммелю, отсутствие конфликтов в отношениях не может считаться показателем их стабильности и прочности или свидетельствовать об отсутствии в них потенциально разрушительных напряжений. Для того, чтобы аналитически вскрыть полный смысл отношений, надо уделять внимание как их явным, так и латентным составляющим .

     Итак, если мы заняты оценкой стабильности отношений, то, как полагает Зиммель, мало зафиксировать отсутствие элементов конфликта, ибо отсутствие конфликтного поведения само по себе не свидетельствует об отсутствии напряженности и враждебных эмоций.

     Можно взять  конкретный пример: было бы неосторожно из отсутствия расовых конфликтов сделать вывод об урегулированности расовый отношений. Отсутствие конфликтов между неграми и белыми на Юге в противоположность частым конфликтам на расовой почве в северных городах часто рассматривается как показатель стабильности расовых отношений на Юге. Такой вывод представляется неверным. Отсутствие конфликтов само по себе не означает отсутствия враждебных чувств и антагонизма и, следовательно, отсутствия элемента напряженности и слабой интеграции.

     Но  Зиммель не ограничивается констатацией различия между социальной видимостью и социальной реальностью. Он указывает ,каким образом из поведения дедуцируются его базовые основания. Вопреки тому, что мог бы подсказать здравый смысл, Зиммель утверждает, что при близких отношениях, где, как мы видели, весьма вероятно присутствие враждебных чувств, отсутствие конфликта уже может  рассматриваться как признак скрытых элементов напряженности. Он утверждает, что если стороны считают отношения слишком непрочными, чувствуют, что близость между ними не выдержит выражения враждебности, и опасаются разрыва, то они постараются избегнуть проявления враждебных чувств.

     В предыдущих тезисах указывалось, что близкие отношения подают множество поводов для конфликта. Тогда можно решить , что сравнительная редкость действительных конфликтов объясняется тем, что стороны   подавляют их проявление, опасаясь, что конфликт приобретет слишком острый характер в силу их глубокой личностной вовлеченности.

     Теперь  можно  считать вероятность возникновения конфликтов показателем стабильности отношений. Если отношения стабильны, если другими словами, стороны чувствуют, что конфликт не представляет для них особой опасности, то конфликты, скорее всего, будут иметь место.

       Особая острота конфликтов при  близких отношениях объясняется,  как  уже рассматривалось , накоплением враждебности. Теперь хочу добавить ,что если  в близких отношениях каждая возможность конфликта сразу же реализуется, а не подавляется, то накопления враждебных чувств не происходит, а в самих отношениях не проявляется ни амбивалентность, о которой уже говорилось , ни напряженность..

     Идею  Зиммеля можно проиллюстрировать, сославшись на новейшие исследования семейных отношений. Современное брачное консультирование в значительной мере основывается на изучении частоты и характера конфликтов(по свидетельствам супругов или внешних наблюдателей) как критерия определения успеха или неудачи брачного союза. Обычно такого рода исследования приходят к выводу о том, что брак, сопровождаемый множеством конфликтов, менее перспективен, чем тот, в котором конфликты отсутствуют. Следуя методу Зиммеля,  можно адресовать этим исследователям два вопроса.(1) Можно ли считать,, что отсутствие конфликтного поведения с необходимостью свидетельствует об отсутствии враждебных чувств и, следовательно, указывает на стабильную адаптацию супругов друг к другу? (2) .Не может ли супружеский конфликт в некоторых ситуациях ввиду вероятности возникновения враждебных чувств в близких супружеских отношениях свидетельствовать скорее о силе, чем о слабости супружеских уз? Иными словами, нельзя ли предполагать более стабильные супружеские отношения там, где некоторые конфликты имеют место? Ведь наличие конфликтов может свидетельствовать о том, что стороны не скрывают враждебных чувств и не опасаются, что конфликтное поведение поставит под угрозу прочность их отношений.

     Обратившись теперь к вторичным отношениям, можно отметить, что все, сказанное относительно первичных групп применимо к ним a fortiori. Во вторичных отношениях также возникают конфликтные ситуации, но поскольку вовлеченность участников носит там скорее сегментарный характер, то конфликты протекают, как правило, менее остро и не угрожают существованию базового консенсуса. Как уже отмечалось, общества, состоящие из множества самых разнообразных групп, только выигрывают от многочисленных пересекающихся конфликтов. Если принять это утверждение, нужно согласиться с выводом о том, что конфликт в подобных обществах, отнюдь не являясь показателем нестабильности, свидетельствует скорее о действии механизма балансировки интересов.

       Предлагаю рассмотреть для иллюстрации возникновение конфликтов между расовыми группами. Такие конфликты при определенных условиях можно считать показателем удачной интеграции малой группы в основное сообщество. Малая группа, хотя она и связана с обществом в целом, может чувствовать, что эта связь нестабильна, и потому ей будет недоставать уверенности, необходимой для реализации враждебных чувств в конфликте. В отношении к основной группе она будет стараться скрыть амбивалентность, где уважение и восхищение перемешаны с отвращением и ненавистью . По тому, что члены малой группы все-таки вступают в конфликт с основной группой, можно судить, что они достаточно уверены в прочности отношений и могут пойти на риск прямого выражения враждебных чувств; они ощущают, что связующие узы достаточно прочны, чтобы выдержать проявления антагонистизма .

     Исследование  отношения негров к армейской  службе во время последней войны  показало, что именно те негры, которые  проявили наибольшую непримиримость в расовых конфликтах, были позитивно мотивированы на защиту страны и готовы идти добровольцами ²⁸.

     Возьмем другой пример. Изучение добровольных организаций показывает, что члены групп, более других приверженные групповым целям и ценностям, наиболее активны в групповой деятельности и именно они, обладающие самой прочной связью со своими группами, легче всего вступают в конфликт с лидерами групп.

     Частота конфликтов в этих группах необязательно  указывает на их нестабильность; напротив, она свидетельствует об относительно высокой активности членов групп в групповой жизни и деятельности.

     Теперь  можно следующим образом переформулировать  зиммелевский тезис и тем самым сделать вывод.

     Отсутствие  конфликтов нельзя рассматривать как  показатель прочности и стабильности отношений. Для стабильных отношений может быть характерным именно конфликтное поведение. Близость отношений создает почву для частых конфликтных ситуаций, но, если стороны чувствуют напряженность своих отношений, они будут избегать конфликтов, опасаясь полного разрыва. Поскольку близкие отношения характеризуются скорее частыми конфликтами, чем накоплением враждебности и амбивалентности, частоту конфликтов, (если, конечно, они не затрагивают базового консенсуса) можно считать показателем стабильности этих отношений.

     Во  вторичных отношениях, где изначально в силу сегментарной вовлеченности  участников можно ожидать относительно меньшей  напряженности конфликтов, наличие конфликта может рассматриваться  как показатель действия балансировочного механизма.

     Глава III. Конфликт и внешние группы.

     § 1 Структура группы.

     В данной главе мне бы хотелось поговорить о конфликте внешнем, поскольку  конфликтные отношения с другими  группами или намерение вступить в такие отношения существенно  влияют на внутригрупповую структуру.

     В военных обстоятельствах любого рода группы не бывают толерантными. Есть определенная граница, за которой они не могут позволить себе допустить индивидуальные отклонения от единого координирующего принципа.

     Технически  это выглядит иногда как демонстративная  терпимость... Католическая церковь достигала необходимого ей единства... относясь к диссидентам, пока это было возможно, как и к прочим своим чадам, но, когда это становилось уже невозможным, изгоняла их с беспримерным рвением. Для групповых структур такого типа в высшей степени важна некоторая гибкость их форм...

     Относительно  небольшие борющиеся группы в  ситуации острого конфликта могут выигрывать от сокращения своей численности, поскольку это очищает их от людей, склонных к компромиссу и примирению... В больших группах нет необходимости противопоставлять решительное «за» решительному «против». Колеблющиеся и условные сторонники для них менее опасны, потому что... в силу размера они могут позволить себе подобные периферические явления, не затрагивающие центра. Но если, как в малых группах, периферия близка к центру, любое сомнение члена группы сразу угрожает ее сердцевине и, следовательно, сплоченности целого. Небольшая дистанция между элементами обусловливает отсутствие гибкости группы, которая в данном случае есть условие терпимости.²³