Сущность и социальные функции конфликта у Л. Козера

     Зиммель здесь ясно указывает на то, о чем  говорилось выше, а именно на то, что степень насилия в реакции группы на отклоняющееся поведение зависит как от некоторых аспектов структуры группы, так и от остроты конфликта.

     Хотя группы, подвергшиеся нападению извне, не могут позволить себе «терпимость» по отношению к внутренним диссидентам, они будут обходиться с ним и по-разному. Они несвободны в выборе форм этого отношения. Реакция группы на внутренний раскол определяется некоторыми аспектами ее структуры.

     Эти структурные различия может прояснить следующая аналогия. Есть два варианта конструкции корпуса корабля, позволяющей ему  выдержать давление окружающей воды: корпус может быть либо жестким и неподвижным, выдерживающим большое давление, либо гибким, уступающим до известного предела, но сохраняющим структуру в целом от разрушения. Зиммель считает, что большие организации, такие, как католическая церковь или крупные политические партии, могут применять второй из этих методов, тогда как малые религиозные группы — секты или мелкие партии — применяют пeрвый. Здесь с ним я могу не согласится , т.к. способ реакции на внешнюю угрозу чреват определенной опасностью: слишком большая жесткость может привести к расколу и отпадению элементов; слишком большая гибкость может привести к размыванию границ и растворению в окружающей социальной среде.

     Сколь бы правильным ни было наблюдение Зиммеля относительна размеров группы, важно отметить, что сам размер не является независимой переменной. Зиммель склонен прямо соотносить численность¹ группы и степень вовлеченности ее членов. Хотя существует множество свидетельств того, что чем меньше группа, тем выше степень участия ее членов — поскольку взаимодействие между немногими участниками всегда интенсивнее, — все же нельзя утверждать, что это соотношение универсально и неизменно. Торговая палата маленького городка может насчитывать лишь несколько служащих, и все равно она будет похожа на большую торговую палату сегментарной вовлеченностью служащих в деятельность своей организации. Поэтому нужно различать два аспекта групповой структуры: (1) численность группы и (2) степень вовлеченности членов группы в групповую деятельность — хотя в целом можно ожидать одновременного изменения этих двух факторов.

     Следуя  мысли Зиммеля, хочу рассмотреть, как численность группы и степень вовлеченности ее членов соотносится с внешним конфликтом.

       Можно привести пример. Исторический пример поможет проиллюстрировать взаимосвязь этих двух аспектов групповой структуры и внешнего конфликта, реального или ожидаемого.

     Раскол  между меньшевиками и большевиками в 1903 г., повлекший столь важные последствия для современной истории, возник по поводу, казалось бы, не слишком важного пункта устава партии. Делегатам были представлены два варианта. Вариант Ленина выглядел следующим образом:

     «Членом РСДРП может быть любой человек, принимающий ее программу, поддерживающий партию членскими взносами и лично участвующий в деятельности одной из ее организаций».²⁴

       Противоположный вариант, предложенный лидером меньшевиков Мартовым, изменял последнюю часть ленинской формулировки на « лично и регулярно сотрудничающий под руководством одной из ее организаций».

     Эти различия, казавшиеся чисто схоластическими, на самом деле выражали два совершенно разных видения структуры партии . Ленинская концепция восходит к его работе 1900 г., где он писал:

     «Мы должны воспитывать людей, которые будут посвящать партии не только свободные вечера, но и всю свою жизнь».

     Два года спустя он сформулировал свою точку зрения еще четче: организации прежде всего необходима группа преданных профессиональных революционеров:

     «...в самодержавной стране чем больше мы сузим состав членов в такой организации до участия в ней таких только членов, которые профессионально занимаются революционной деятельностью..., тем труднее будет «выловить» такую организацию... Широкую организацию мы никогда не сможем поставить на ту конспиративную высоту, без которой не может быть и речи о ... борьбе с правительством ... Нужен [воинствующий] комитет из профессиональных революционеров...».²⁵

     Политическая  организация, как ее понимает Ленин, напоминает религиозную секту. Секта — это  «объединение посвященных, в отличие от церкви, которая есть принудительная организация по управлению благодатью, нисходящей равно на правых и неправых, стремящаяся именно грешника привлечь под власть божественного закона. Идеал секты — «ecclesia pura», реальное сообщество святых, исторгающее из себя паршивых овец, чтобы они не оскорбляли взгляд Бога».

     «Сообщество [секта] вырабатывает механизм отбора, отделяющий посвященных от непосвященных...» .

     И ленинская теория организации, и  веберовская характеристика секты  придают особое значение формированию эксклюзивных организаций, становлению религиозной или политической элиты. Такие организации не стремятся охватить массы, а ограничиваются выработкой особого класса «исполнителей».

     Ленин обосновывал необходимость создания партии элитарного типа, ссылаясь на остроту  конфликтов, с которыми сталкивается революционная организация в борьбе против царского самодержавия. Партия должна пожертвовать преимуществом массовости (Ленин, конечно, не отрицал преимуществ многочисленной организации) во имя сохранения чистоты рядов, необходимой в этой борьбе. Похожие соображения сыграли свою роль на раннем этапе формирования протестантских сект. Они тоже были вовлечены в острую борьбу с другими конфессиями, искореняющими ересь, и сохранение «чистоты» рядов было для них жизненно важным принципом.

     Меньшевистская  концепция организации также исходила из того, что численность и степень вовлеченности членов зависят от конфликтной ситуации, в которой оказывается или может оказаться группа. Меньшевистская партия или, по крайней мере, многие из ее крупных представителей рассчитывали не столько на обострение конфликта с царизмом, сколько на снижение его остроты благодаря постепенной либерализации режима. А коль скоро режим разовьется в подобие западных демократий, тогда, конечно, отпадает надобность в элитарной партии. Следовательно, в соответствии с этими ожиданиями организация должна привлекать в свои ряды как можно больше членов для того, чтобы, когда настанет время, добиться победы на выборах.

     Иными словами, меньшевики, рассчитывая на смягчение конфликта, были нацелены на создание массовой организации, «церкви», эластичной и терпимой к расхождению мнений, где диссидентов не считали бы еретиками или ренегатами. Более того, подобная организация допускала бы соглашение с людьми, которые, оставаясь вне ее рядов. Могли превратиться и в ее соперников. Сила такой организации заключалась бы как раз в кооптации уклонистов, а не в их исключении.

     Социал-демократические  партии в России, как и в остальной  Европы, являли собой сплоченные организации с высокой внутренней солидарностью. Многочисленность их рядов предполагала, даже требовала сосуществования внутри организации разных фракций и направлений. В таких группах (как мы заметили выше в отношении тоталитарных обществ) множество пересекающихся друг с другом внутренних конфликтов не только не ослабляют базовых отношений, но даже играют сплачивающую роль.

       Однако в малых группах, нацеленных  на продолжительный и напряженный внешний конфликт, ситуация совершенно иная. Там любое внутреннее разногласие грозит подорвать концентрацию сил на борьбе с внешним врагом. Поэтому они не могут позволить себе быть столь же терпимыми к отклонениям, что и большие группы. Поскольку относительно небольшая численность элитных групп предполагает полную личностную вовлеченность участников, в них проявляется то, что было сказано выше об обострении конфликта в силу эмоционального вклада сторон: возрастает вероятность проникновения в него нереалистических элементов. Конфликт в этом случае углубляется настолько, что затрагивает сам базовый консенсус, конституирующий Структуру группы. Поэтому раскол нетерпим, раскольник должен быть изгнан. Зиммель утверждал: если отношения не допускают конфликтного поведения, изгнание является единственно возможным решением. Действительно, существование ленинской партии постоянно Сопровождалось фракционной борьбой, периодически завершающейся расколами и исключениями. Но Ленин нисколько не сожалел о подобных последствиях; наоборот, он настаивал на том, что это укрепляет партию, повышая сплоченность оставшихся.

     Если  группа церковного типа повышает внутреннюю сплоченность, допуская существование в своих рядах разного рода конфликтующих тенденций, то политическая или религиозная секта должна постоянно изгонять инакомыслящих ради сохранения или усиления сплоченности остающихся «достойных» членов.

     Как только группа определилась со своей  структурой ввиду ожидаемого внешнего конфликта, ее реакция на внутренние разногласия перестает быть предметом свободного выбора — она задана самим этим определением. Выше мы обсуждали тот факт, что еретик вызывает резкую враждебность со стороны своих бывших соратников не только в силу прежней эмоциональной близости, но и потому, что Он символически, если не реально, угрожает самому существованию своей бывшей группы. Тогда упамянулось мимоходом, что реакция на ересь варьируется в зависимости от степени напряженности внешнего конфликта и, следовательно, бывает особенно острой в группах, вовлеченных в жесткий внешний конфликт. Теперь можно развить этот тезис: группа, с самого начала настроенная на борьбу, будет особенно жестко преследовать еретиков; ее члены обязаны постоянно участвовать в отборе и перепроверке «достойных» и «лучших», т. е. тех, кто не подвержен сомнениям и колебаниям, именно потому, что само ее существование основано на «чистоте»состава. Подобные группы постоянно влекомы стремлением к самоочищению и, следовательно, постоянно порождают ереси и расколы.

     Непрестанно борясь с внешним врагом и не допуская возможности внутреннего конфликта, эти группы будут жестко реагировать не только на еретиков, но и на любые формы разногласия, считая, что они подрывают самые основы ее существования. Инакомыслящий, в отличие от еретика или ренегата, не покидает группу, чтобы присоединиться к ее врагам или создать свою собственную. Если группа церковного типа может позволить инакомыслящему выразить свои взгляды в рамках ее собственной структуры, то секта видит в нем только потенциального «ренегата».

     Выше  уже имелась возможность указать на различие между еретиком и ренегатом.  Говорилось тогда, что еретик способен создать больше проблем для группы, нежели ренегат, поскольку в своем конфликте с группой он все равно держится основных групповых ценностей, угрожая тем самым размыванием ее границ. Теперь можно добавить, что инакомыслящий создает даже больше проблем, чем еретик, который покинул группу, поскольку инакомыслящий заявляет о своей принадлежности к группе. В небольших, закрытых и борющихся группах диссидент, настаивающий на своей групповой принадлежности, угрожает расколоть группу изнутри, поскольку он не представляет собой явной угрозы, как еретик или отступник, против которых группе легче действовать согласованно. Инакомыслящий непредсказуем и вызывает замешательство: перейдет ли он на сторону врага? Или создаст соперничающую группу? Или он намерен изменить программу деятельности группы? Соратники уверены лишь в одном: он «что-то замышляет».. Подрывая единство групповых чувств, он привносит элемент личного выбора в структуру, основанную на единстве выбора.

     Поэтому небольшая закрытая борющаяся группа будет немедленно реагировать на инакомыслящего. Сохранение группы представляется возможным только в случае его насильственного или добровольного ухода.

     Если  речь идет об активной и устойчивой группе, то ее отношение к конфликтным ситуациям помогает определить ее структура. Зиммель вкратце отметил этот момент в одной из своих работ, подчеркнув что «радикализм», проистекающий из структуры, может быть независим от радикализма идеологического содержания:

     В целом, малые группы более радикальны, чем большие, поскольку, конечно же, идеи, образующие основу партии, сами ставят предел ее радикализму. Радикализм здесь социологичен по самой своей природе. Он необходим в силу полной самоотдачи индивида целям группы, отличающим ее от других групп (четкость разграничения вызвана необходимостью самосохранения группы), и невозможности учета разнообразных течений и идей при ограниченности рамок социальной структуры. В силу всех этих причин [идейный] радикализм содержания в значительной мере независим .

      Итак, придя к заключению  скажу о взаимосвязи между групповой структурой и внешним конфликтом. Говорится о том , что Зиммель показывает, что групповая структура помогает определить напряженность реального или ожидаемого конфликта с внешними силами, а реальная или ожидаемая напряженность внешнего конфликта, как мы только что видели, в свою очередь оказывает давление на численность группы и степень вовлеченности ее членов. Небольшая борющаяся группа с высоким уровнем вовлеченности будет стремиться к сохранению идеологической чистоты. В относительно больших, более терпимых группах, характеризующихся не столь глубокой вовлеченностью членов, идеологическое содержание может меняться в зависимости от разнообразных и конфликтующих внутренних тенденций.

     Большая группа, допускающая выражение инакомыслия и, следовательно, конфликт в своих рядах, черпает силу и сплоченность в подвижности и гибкости своей структуры. Сплоченность не только не подрывается в ходе внутреннего конфликта, но, наоборот, укрепляется. Небольшие закрытые борющиеся группы, напротив, не могут справиться с внутренним конфликтом и потому наказывают выражение инакомыслия исключением диссидента. Таким образом, закрытая группа, как и общество, подавляющее реалистический межгрупповой конфликт, имеет тенденцию создавать «козлов отпущения». Она не только рассматривает любое инакомыслие как «происки врага», но и склонна к "изобретению" внутренних и внешних врагов в целях усиления внутренней солидарности. Такая группа беспрестанно ищет врага, поскольку от его наличия зависят ее сплоченность и существование.