Социальный страх в России

       Четвертая форма страха – у личностей с истерической структурой. Они стремятся к переменам и свободе, жаждут всего нового. Они боятся всяких ограничений, традиций, закономерности и порядка, которые так значимы для лиц с навязчивым развитием.   

     Итак, страх – это эмоция большой силы, оказывающая влияние на деятельность организма и являющаяся наиболее опасной из всех эмоций. Социальный страх выполняет определенные функции, каковыми являются оценочная, синтезирующая, сигнализирующая, регулирующая, организующе-дезорганизующая и эвристическая функции. Также, страх может многое сказать и об обществе, так как отражает определенные ценности, принятые в той или иной общественной среде. Возникновение и развитие страха в личностной структуре человека оказывает большое влияние на развитие его личности.    

                     СТРАХ В МАССОВОМ СОЗНАНИИИ 
 

       История и жизнь показали, что  очень часто народные массы  оказываются под воздействием  не столько разума, сколько эмоций, страхов, мифов, то есть определенного психологического состояния.

      Под понятием масса подразумевают  некое единое образование, имеющее  коллективную душу, определенное  духовное единство. Масса возникает  из совершенно разнородных людей,  разных порой по своему социальному  статусу, образованию, профессии и т. д. В коллективной душе исчезает индивидуальность как таковая. В массе верх берет бессознательное. Фрейд, например, пришел в ужас от торжества бессознательного в толпе, он обратил особое внимание на то, что когда мы имеем дело с массами людей, то становится очевидным, что обессиливается психическая надстройка, сознание, разное у разных людей. Обнажается фундамент психики – бессознательное, у всех людей одинаковое. Сущностью массовой души оказываются эмоциональные связи, инстинкты, порой разрушительные, страх, отсутствие чувства ответственности.  “Если смотреть непредвзято на этнические войны, насилие в городах, расовые предрассудки, их движущей силой надо признать психологию масс” (10, 21).

     Различие между народом и массой  в том, что народ представляет собой прочное, исторически сложившееся сообщество со своими традициями, обычаями, культурой, менталитетом. Массы же есть случайное скопление людей, имеющее единую эмоциональную направленность. Масса предполагает нечто унифицированное, массой легче манипулировать, в том числе с помощью страха, командовать. Яркий пример тому – тоталитарные режимы, которые стремятся превратить народ в массу, но в то же время и возникают они благодаря массам.

    Тоталитарная власть манипулирует  массами, привлекая средства массовой коммуникации и используя их как нервную систему. “Они простирают свои ответвления повсюду, где люди собираются, встречаются и работают. Они проникают в закоулки каждого дома, чтобы запереть людей в клетку заданных сверху образцов и внушить им общую картину действительности” (10, 159). 

    Порой состояние человека, находящегося  в массе, сравнивают с сумеречным  состоянием сознания, которое утрачивает  активность, позволяет предаваться  мистическому экстазу, паническому  страху.

      Неустойчивость масс представляет  политикам и политиканам широкое  поле для разного рода манипуляций,  раскачивание их то «влево»,  то «вправо». Неустойчивость у  массы в крови, так как она  состоит из самой разношерстной  публики. Объединяемая какими-то  сиюминутными настроениями и  интересами, она быстро распадается, чтобы образовать новую массу. Иногда для этого требуется всего лишь какой-нибудь впечатляющий факт. Но с одним непременным условием: с помощью СМИ или просто путем слухов он должен стать достоянием масс.

     Неадекватное отражение в сознании  толпы объективной реальности  может привести к массовым  психозам, парализующим волю и  поведение людей, либо, наоборот, толкающим их на бессмысленные  действия.

      Человек, а особенно человек  массы,  поступает безотчетно, не соотносясь с резонами разума. Его психика, как выясняется, - огромное вместилище полуосознанных тревог, клейких страхов. Достаточно пустячного повода – и эти предчувствия охватывают все человеческое существо. Наглядный пример – случай с радиопередачей «Вторжение с Марса», которая прозвучала в американском эфире в 1938 году. Это был едва ли не первый в современной истории случай непреднамеренного провоцирования паники. Режиссер вовсе не собирался мистифицировать слушателей, просто ему хотелось использовать в радиопостановке прием, который тогда входил в моду, - рассказ в манере репортажа. Но миллионы людей приняли вымысел за чистейшую правду. Началась массовая истерия.

      Массовые психозы – обычное  явление на войне. Общеизвестно, что охваченный паникой  отряд солдат сдается кучке храбрецов, удачно проведших «психическую атаку».

      Психозы возникают во время  стихийных бедствий, катастроф и  аварий. Развитие цивилизации, а  точнее, недостаточная цивилизованность  современных городов – скученность, грязь, толчея, очереди, грубость на транспорте и в магазинах – приводят к массовым социально-бытовым стрессам.

     Массовые психозы – неизменные  спутники политической жизни.  При этом в водоворот событий  нередко вовлекаются не только  толпы людей, но и целые народы и страны. Например, на определенном этапе советской истории настоящей эйфорией были охвачены огромные массы людей, искренне веривших в социализм, в Ленина и Сталина. Одновременно Сталин для оправдания массовых репрессий раздул до небывалых размеров психоз и моральный террор вокруг так называемого обострения классовой борьбы. «Шпиономанией» и сопутствующим  ей чувством страха перед органами НКВД переболели целые слои общества.  

       Двадцатый век четко выявил, что  в истории человечества наступила эпоха массовых обществ и «человека-массы» Стержнем, вокруг которого стала вращаться история, стал средний человек. Массы осознали равенство перед законом, сделали эту идею своим идеалом, но не прочувствовали ее, не пытались воплотить в жизнь. Это привело к такому психологическому состоянию, при котором каждый человек чувствует себя господином и хозяином самого себя, равным любому другому. Одновременно с этим человек все более чувствует свою неспособность разрешить все проблемы, все более понимает, что имевшаяся в прошлом вера в неизбежность прогресса состоит в вечной обреченности идти одним и тем же путем. Но это приводит к исчезновению духа традиционности, к отказу от норм, правил. Поэтому, наряду с уверенностью в себе, современный человек ощущает и неуверенность в себе, страх, он придавлен собственными неограниченными возможностями. “Люди XIX века в своей непоколебимой вере в прогресс полагали, что многое уже не может произойти. Мы же, как раз из-за того, что считаем возможным все, предчувствуем, что возможно и самое худшее: поворот к прошлому, возвращение к варварскому состоянию падения” (12,72).      

      Говоря о необычайном расширении  влияния и возможностей масс  в ХХ веке, тут же приходится  говорить о зависимости масс  от вождей. Вопреки библейской заповеди “не сотвори себе кумира” масса не может жить без своего вождя.  Свобода и ответственность –  то, чего больше всего боятся люди. Подчинение вождю является одной из форм бегства от свободы. Массы полностью лишаются ответственности и свободы, подчиняясь вождю, и за это они боготворят его, “открыто приносят ему в жертву свои интересы и нужды, вплоть до собственной жизни” (10, 23-24).

    Следует сказать также и о  войнах. Они возникают по решению  политических, военных, экономических  вождей для захвата земель, природных ресурсов и т. д. Эти люди не отличаются от обычного среднего человека: они эгоистичны, но не выделяются особой злобностью и жестокостью. Когда такие люди, которые в нормальной жизни скорее содействовали бы добру, чем злу, приходят к власти, повелевают миллионами и располагают самым страшным оружием разрушения, они, по мнению Э. Фромма, могут нанести огромный вред. “Однако для того, чтобы миллионы поставили на карту свою жизнь и стали убийцами, им необходимо внушить такие чувства, как ненависть, возмущение и страх” (19, 187). Большинство людей  не позволяют склонить себя к убийству и смерти, если предварительно их не убедить, что они делают это для защиты своей жизни и свободы. Это показывает, как легко убедить миллионы людей в том, что им якобы угрожает опасность нападения и потому они должны себя защищать. Эта подверженность чужому влиянию покоится на недостатке независимого мышления и чувствования, свойственного человеку массы, а также на эмоциональной зависимости подавляющего большинства людей от их политических вождей. Психологические последствия, конечно, одинаковы, идет ли речь о мнимой или подлинной опасности. Люди чувствуют угрозу себе и готовы убивать и разрушать. Таким образом, человек обладает способностью не только предвидеть опасность в будущем, но он еще позволяет себя уговорить, допустить, чтобы им манипулировали, руководили. Большинство современных войн были подготовлены именно пропагандистским нагнетанием угрозы, лидеры убеждали население в том, что ему угрожает опасность нападения и уничтожения, и так воспитывалась ненависть к другим народам, от которых, якобы, исходит угроза.   

      В эпоху глобализации происходит  и глобализация страха, он усредняется,  становится единым для всего  человечества. Этот процесс только начинается. Пока еще в разных странах  страхи среднего человека немного отличны, но не столкнемся ли  мы с положением глобальной стандартизации страха и образованием массы людей, равной по численности всему человечеству? Этот вопрос уже сегодня должен интересовать идеологов глобализации мировых экономических и социальных процессов. Ведь, исходя из выше изложенной главы, угрозы, несущие такое положение, чрезвычайно опасны для цивилизации в целом. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                 СТРАХ ПЕРЕД ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ  И СВОБОДОЙ                                    

          По  своим физиологическим функциям  люди принадлежат к миру  животных, существование которых определяется  инстинктами и гармонией с  природой. Но вместе с тем человек уже отделен от животного мира. Человек остается частью природы, он неотделим от нее. Он осознает ограниченность своего существования, свою беспомощность. Над ним тяготеет своего рода проклятье – быть несвободным от этого противоречия, от собственных мыслей и чувств, сопряженных с ужасом бытия. Человеческое самосознание сделало человека странником в этом мире, он отделен, уединен, объят страхом. «Самосознание, рассудок и разум разрушают ту «гармонию» естественного существования, которая свойственна всем животным. Сознание делает человека каким-то аномальным явлением природы, гротеском, иронией вселенной… Он связан кровными узами с природой и в то же время чувствует себя безродным. Заброшенный в этот мир случайно, человек вынужден жить по воле случая и против собственной воли должен покинуть мир. И поскольку он имеет самосознание, он видит свое бессилие и конечность своего бытия» (18, 295). Человек никогда не бывает свободен от рефлексов. Он живет в вечном раздвоении. Он не может освободиться ни от своего тела, ни от своей способности мыслить. Человек – единственное живое существо, для которого собственное существование является проблемой; он должен решать ее сам и никто не может ему в этом помочь.

     Экзистенциальные противоречия в человеке постоянно приводят нарушению его внутреннего равновесия. Подвижное внутреннее равновесие человека может быть сравнительно стабильным, если ему удается более или менее адекватным способом решать свои проблемы. В процессе становления личности эта относительная стабильность вновь и вновь оказывается под угрозой. Человек в своей истории изменяет мир вокруг себя, а этом процессе изменяет и самого себя. Его знания растут, но чем больше он узнает, тем больше осознает свое неведение. Он чувствует себя не только частью своего рода, но и отдельным индивидом, а отсюда усиливается чувство одиночества и изолированности. Люди объединяются между собой и создают малые и большие социальные группы. Благодаря кооперации социальные общности становятся сильнее, они способны больше производить, умеют защитить себя от нападения. Они выбирают сильного лидера – сам человек внутри такой общности меняется, он становится подчиненным и боязливым. С одной стороны он достигает известной степени свободы, но одновременно им овладевает страх перед этой свободой. Его умение в производстве материальных благ возрастает, но одновременно сам он становится жадным эгоистом, рабом вещей, созданных своими же руками. И каждый раз, когда нарушается равновесие, он вынужден искать нового равновесия. И то, что некоторые называют естественным стремлением человека к прогрессу, на самом деле представляет собой всего лишь попытку найти новое и максимально удобное состояние равновесия. Фромм цитирует зоолога и генетика Т. Добжанского : “Самосознание и способность к предвидению принесли с собой внушающие страх плоды: свободу и ответственность. Человек чувствует свободу в себе, свободу строить и осуществлять свои планы. Он радуется тому, что он не раб, а господин, он радуется миру и самому себе. Но чувство ответственности ограничивает эту радость. Человек знает, что он отвечает за свои поступки. И это знание становится тяжелой ношей. Ни одно живое существо не имеет подобной нагрузки. Человек ощущает трагическое раздвоение души. Эту раздвоенность в природе человека труднее вынести, чем родовые муки” (18, 302).

      Экзистенциальный конфликт человека  создает определенные психические  потребности, которые у всех  людей одинаковые. Каждый человек  вынужден преодолевать свой страх,  свою изолированность в мире, беспомощность и заброшенность и искать новые формы связи с миром, в котором он хочет обрести безопасность и покой. Но каждая из этих потребностей может быть удовлетворена разными способами. Эти различия в каждом случае зависят от его общественного положения. Различные способы удовлетворения экзистенциальных потребностей проявляются в таких страстях, как любовь, нежность, стремление к справедливости, независимости и правде, в ненависти, садизме, мазохизме, деструктивности и нарциссизме.