Социальный страх в России

       Существуют как врожденные, так  и приобретенные причины или стимулы для страха. Врожденные или естественные причины для страха включают одиночество, незнакомость, высоту, неожиданное приближение, неожиданное изменение стимула и боль. Многие из приобретенных или социокультурных факторов, которые вызывают страх или оказывают на него влияние, связаны с врожденными причинами. Например, “взрослый может рационализировать свою боязнь грома на основе того, что он сигнализирует о возросшей вероятности подвергнуться удару молнии” (6, 92). Страхи, вызываемые социокультурными причинами, могут быть приобретены в процессе травматического обусловливания или же путем подражания взрослому, который выступает в качестве модели страха. Взрослый находится под значительным влиянием того, каким образом социализируется страх в детстве. При гуманистической социализации переживания страха сводятся к минимуму, родители воздерживаются от запугивания ребенка и обучают его терпимости к страху и способам противодействия ему. При нормативной социализации страха родители передают свой страх ребенку, вредность страха занижается, и родители могут намеренно запугивать ребенка, не компенсируя детский страх.

      Взаимодействие страха с другими  эмоциями может также оказывать  большое влияние на личность  и поведение. Взаимодействие между  страхом и страданием может усилить проблемы, возникающие при формировании личности и затормозить ее развитие. Сильная связь между страхом и страданием может снизить способность человека сочувствовать страданию других людей. Взаимодействие страха и презрения может привести к неверию в себя и даже боязни себя. Сильная связь между страхом и стыдом может привести к параноидальной шизофрении.

      Сегодня в научном лексиконе  употребляются такие модификации  страха, как волнение, беспокойство, опасение, тревога, боязнь, испуг, ужас. Предпринимаются попытки классифицировать эти модусы. В частности, З. Фрейд предлагает такой вариант соотнесния испуга, страха и боязни: « Испуг, страх, боязнь неправильно употребляются как синонимы. В их отношении к опасности их легко разграничить. Страх означает определенное состояние ожидания опасности и приготовления к последней, если она даже и неизвестна; боязнь предполагает определенный объект, которого боятся; испуг имеет в виду состояния, возникающие при опасности, когда субъект оказывается к ней неподготовлен, он подчеркивает элемент неожиданности» (17, 386).

     Что касается функций страха, то они должны совпадать с  основными функциями эмоций. Андрусенко, ориентируясь на анализ функций  эмоций, осуществленный В.К.Вилюнасом,  попытался определить основные функции страха.

1. Оценочная функция страха. Ее можно рассмотреть в трех аспектах: а) определение самодостаточности качества человека для осуществления активной экспансии этого качества на окружающий социум; б) образное представление силы иного позволяет человеку определить меру своей зависимости от иного; в) страх выступает – будь то неосознанная или осознанная его форма – предварительной оценкой иррациональных модусов внутренней или внешней рефлексии.
2. Синтезирующая функция – особенность страха выступать синтезирующей основой для целостного и структурированного  отражения всего комплекса ситуации страха.
3. Сигнализирующая функция – определяет пути аналитической работы отражательного механизма по фильтрации отраженных вариантов ситуации страха в зависимости от степени их значимости для человека.
4. Суть регулирующей функции заключается в мобилизации отражательных ресурсов на наиболее угрожающих участках, в обеспечении оптимального состояния психофизиологического комплекса человека в целом и его подструктур в частности, в выборе соответствующих форм реагирования, предполагающих в случае недостатка собственных ресурсов для преодоления ситуации страха сообщить об этом окружающему сообществу.
5. Поскольку страх органически «вписан» в духовную жизнь человека, пронизывая ее бессознательный, подсознательный и сознательный уровни, возникновение реакции страха не может не сказаться на состоянии других форм духовности. В этом видится необходимость выделения организующе-дезорганизующей функции страха. В предельном случае страх даже может стать причиной смены жизненного ориентира человека или его смерти. С другой стороны, страх потери определенных форм духовности (надежды, любви, свободы) может способствовать духовному росту человека.
6. Эвристическая функция, значение которой – выработка универсальных, инвариантных способов предвосхищения, преодоления, и, по возможности, недопущения деструктивных ситуаций и состояний. (1, 59-60) 

      Конечно, предложенный вариант  классификации функций страха  достаточно условен и не исчерпывает собой всего многообразия функционирования реальных страхов.

      Каждый человек в силу своих  биологических и социальных возможностей  строит образ своей среды. Этот  образ, как правило, не совпадает  с  навязываемым человеку образом  жизни. Если это несовпадение носит длительный временный интервал, то происходит реагирование либо собственно страха, либо в его превращенной форме – привыкании, понимаемом как необратимая деформация организма и личности. Биологическое и социальное уставание – это такая ситуация, когда страх уже не выполняет некоторых своих функций, например, функцию мобилизации. Не находя выхода из затянувшейся ситуации страха в настоящем и будущем, некоторые люди актуализируют в своем мировоззрении образы прошлого. А поскольку эти образы могут быть менее угрожающими, само прошлое воспринимается как состояние безопасности. Отсюда – ставший для многих притягательным призыв – “назад к прошлому”.

     Современные исследования показывают, что физиологические и психические  формы реагирования человека зависят не только от среды его обитания, геопольных особенностей, но и от генетического родства членов определенного социального сообщества. Сегодня иррациональные страхи выходят из эпоса, сказок, художественной литературы на арену реальных экономических, политических, идеологических преобразований. Включенность человека в ноосферную структуру заставила его актуализировать свой космический страх.

     Страхи, присущие определенному  возрасту отражают исторический  путь развития самосознания человека. Вначале ребенок боится остаться один, опасается посторонних. Далее он боится боли, высоты, гигантских (в его представлении) животных. Временами он преисполняется суеверного ужаса перед Бабой Ягой и Кащеем. Далее он боится темноты, огня и пожара, стихии – всего того, страх перед чем был развит у первобытных людей, одухотворяющих многие неизвестные и опасные для них явления природы. Человек не мог бы жить, пренебрегая этими страхами, передаваемыми из поколения в поколение и составляющими часть его жизненного опыта. В отличие от так называемых природных страхов социальные страхи приобретаются путем научения в процессе формирования личности, отражая определенные ценности, принятые в той или иной общественной среде. 
 

      Как известно, страх может принимать  различные формы, но представить себе все многообразие страхов у различных людей практически невозможно, так как при ближайшем рассмотрении можно выделить новые варианты определенного страха. Попытку определения и описания основных форм страха, к которым можно отнести все возможные страхи, предпринял немецкий психолог Ф. Риман.

       Основные формы страха взаимосвязаны  с нашим самочувствием в этом  мире и с нашей напряженной  “распределенностью между двумя  большими антиномиями, которые  мы переживаем в их неразрывной противоположности и повторимости” (14, 10). Рождаясь в этом мире, мы повинуемся четырем могущественным импульсам: наша Земля вращается вокруг Солнца, являющегося также центральным светилом нашей собственной мировой системы, чье движение мы определяем как революцию или переворот. Одновременно Земля вращается вокруг своей оси, что называется ее собственным вращением. Таким образом, существуют два взаимоисключающих или взаимодополняющих импульса, которые поддерживают нашу мировую систему в движении, к которому принуждают два направления: силы тяжести и центробежной силы. Сила тяжести поддерживает целостность нашего мира, стремясь вовнутрь, к его центру, и удерживая его от распада. Центробежная сила направлена от центра наружу, она стремится к расширению и, будучи отпущена, направлена на отделение и непрерывное движение. “Только взвешенное взаимодействие этих четырех импульсов гарантирует закономерный и подвижный порядок жизни, в котором мы пребываем и который называем космосом. Преобладание или выпадение одного из видов движения нарушает или разрушает этот вселенский порядок и приводит к хаосу” (14, 11).

       На основе взаимодействия этих  четырех импульсов Риман обосновывает  четыре основных требования, которые  повторяются и взаимно дополняют  друг друга во всех наших стремлениях.

       Первое требование означает, что  каждый индивидуум для достижения  самостоятельности и неповторимости  своей личности должен отстранить  себя от основной человеческой  массы, не обмениваясь с нею  своими особенностями. К этому  требованию присоединяется страх, который угрожает нам, когда мы отделяем себя от других, возникающий с момента рождения и связанный с тем, что мы являемся частью общности и боимся одиночества  и изоляции. На всех уровнях, будь то расовые, семейные, национальные, половые, связанные с нашими надеждами или с нашей профессией, мы принадлежим к определенным группам, к которым мы испытываем чувство близости, и вместе с тем, будучи индивидуумами и единичностью, стремимся к четкому различию от других людей. Это приводит к тому, что одним из основных наших желаний является стремление не смешиваться с другими людьми и однозначно идентифицироваться с самим собой. Чем больше мы отделяемся от других, тем больше мы подвергаемся воздействию неуверенности, непонимания и отвергнутости.

       Второе требование состоит в  том, что мир, жизнь и человеческое  сообщество открыты для нашего  участия и требуют для этого  отказа от «Я», а в противном  случае являются чуждыми, существующими  независимо от нас и вне  нас. Это требование подразумевает самоотречение и отдачу. С этими понятиями связаны все страхи, заключающимися в боязни утраты собственного  «Я», зависимые от необходимости и самоотдачи и нежелания лишиться своей единичности и принести себя в жертву другим, что является необходимым для приспособления к требованиям общества. Это приводит к зависимости от нашего окружения, чувству покинутости и бессилия. Мы должны жить в условиях самопроверки и самоиспытания, а также самоотдачи и самозабвения, что одновременно может вызвать страх перед задачей осуществления собственного «Я» и страх перед разрушением собственного «Я».

      Третье  требование означает наше  стремление к неизменности и  продолжению. “Мы должны в  нашей жизни так хозяйствовать  и располагаться, так планировать  свое будущее, как будто наша жизнь безгранична, мир стабилен, будущее предвидимо, и при этом одновременно знать, что мы наполовину состоим из смерти и наша жизнь в течение мгновения приходит к своему концу” (14, 11)). Это требование сопровождается страхами, которые связаны со знанием о преходящем характере нашей зависимости и иррациональности планирования нашего существования, страхом перед риском всего нового, перед неопределенностью наших планов, перед вечной изменчивостью нашей жизни. Этот страх выражен в известном изречении о том, что нельзя дважды вступить в одну и ту же реку, так как река постоянно меняется.

      Четвертое требование состоит  в том, что мы всегда стремимся  к расширению, изменчивости, развитию  и преодолению, отказываясь от  уже изведанного, преодолевая  традиции и обыденность, расставаясь с достигнутым для того, чтобы попытаться пережить неизведанное. С этим требованием тесно связан страх перед необходимостью преодоления порядка, правил и законов, инертности привычек, которые удерживают, сковывают и ограничивают наши возможности вопреки нашему движению к свободе.

       Таким образом, основными формами  страха являются:

1. Страх перед самоотвержением, переживаемый как утрата «Я» и зависимость.
2. Страх перед самостановлением, переживаемый как беззащитность и изоляция.
3. Страх перед изменением, переживаемый как изменчивость и неуверенность.
4. Страх перед необходимостью, переживаемый как окончательность и несвобода.

    Преобладание одной из четырех  основных форм страха или, с  другой точки зрения, прекращение  действия одного из четырех основных импульсов приводят нас к четырем типам личностной структуры или к четырем способам существования в мире.

    Четыре личностные структуры,  прежде всего, отражают психическую  норму с определенной акцентуацией.  Акцентуация означает одностороннюю направленность, достигающую границ, за которыми  подразумеваются пограничные или экстремальные варианты четырех нормальных личностных структур, которые в психотерапии и глубинной психологии описываются как четыре большие невротические формы: шизоидия, депрессия, невроз навязчивостей и истерия.

    Шизоидные личности испытывают  страх перед самоотдачей и  находятся под влиянием импульсов,  направленных на усиление самостоятельности.  Для шизоидов типичен страх  перед близостью в межчеловеческих  связях.

     У депрессивных личностей преобладает  вторая форма страха, связанная  с существованием единства и  целостности «Я» и глубинным  переживанием утраты безопасности. У них ослабление тесного контакта  с другими высвобождает страх  утраты.

      У личностей с навязчивостями преобладает третья форма страха – страха перед преходящим. Когда что-либо изменяется, они расстраиваются, становятся беспокойными, испытывают страх, пытаются отделаться от изменений, уменьшить или ограничить их.