Лекции по "Истории социологии "

14.Программа «Великого  преобразования наук» и социальные  воззрения Ф. Бэкона

Проследим стратегические линии развития философской мысли XVII-XVIII вв., которые предопределили установки первых социологов, и, прежде всего, учение Фрэнсиса Бэкона (1561-1626), ставшее отправным пунктом мышления всего Нового времени. Как философ Бэкон начинал с критики средневековой схоластики, которая, по его мнению, ничего не дала миру, кроме «чертополоха споров и препирательств», пренебрегала естествознанием, низвела роль философии до роли служанки религии. В качестве цели научного знания Бэкон провозгласил господство человека над природой. Отсюда его знаменитый лозунг «Знание - сила».

В своем главном философском сочинении «Новый Органон, или Истинные указания для истолкования природы» (1620) Бэкон в качестве единственно верного обосновал эмпирический метод исследования природных явлений, описал различные виды опытного познания, разработал и сформулировал основные закономерности индукции и индуктивного познания природы. Союз философии с естествознанием - это, по изящному выражению Бэкона, «свадебный терем Духа и Вселенной».Философские сочинения Бэкона изобилуют ссылками на Аристотеля - это и мимоходом брошенные колкости, обвинения, например, в том, что Аристотель «своей логикой испортил естественную философию, построив весь мир из категорий», что он «слишком много приписал Природе по своему произволу», больше заботясь о том, «чтобы иметь на все ответы и словесные решения, чем о внутренней истине вещи», что он, «произвольно установив свои утверждения, притягивал к ним "искаженный опыт"».Бэкон считал, что «логика, которой теперь пользуются, скорее более вредна, чем полезна», стремился к созданию «Новой логики», которая бы научила разум «рассекать» природу, открывать свойства и действия тел и «определенные в материи законы». Отсюда и произошел перенос из естествознания в философию аналитического опытного (эмпирического) метода с широким применением индукции, исходящей из восприятия отдельных факторов и поднимающейся шаг за шагом до общих положений. Здесь нетрудно заметить почти прямое влияние теории Бэкона на позитивизм XIX в., взявший от эмпиризма фактически все главные методологические установки, применяющиеся при исследовании.

По своим социальным воззрениям Бэкон являлся сторонником сильного централизованного государства, стоящего на страже развития капиталистических отношений. Мало того, Бэкон - сторонник и идеолог колониальных устремлений Великобритании, направленных на мировое владычество и колониальную экспансию. Он - певец войны как «упражнения политического тела», отсутствие которого приводит к упадку мужества нации и порче нравов в обществе. Он критиковал дворянство за его бесполезность. Народ -это постоянный источник смуты, но причина мятежей лежит в великом голоде и великом недовольстве, а последнее вызывается разорением, нуждой, большими налогами и т. п. «Излечить» эти бедствия можно путем развития промышленности и торговли, облегчения пошлин и налогов, обуздания роскоши.

Социально-политический идеал Бэкона описан им в небольшой утопической работе «Новая Атлантида». В целом эта страна похожа на современную Бэкону Англию, но главное место в государственной жизни занимает «Дом Соломона» - общество мудрецов (прообраз будущих европейских Академий наук). Развитие науки и изобилие технических изобретений значительно облегчает жизнь атлантов. И хотя среди них есть богатые и бедные, классы и сословия, но нет нищеты и социальных пороков, вызванных последней.

Идеи Бэкона оказали значительное влияние на дальнейшее развитие западной философии, и в первую очередь на Гоббса, Декарта, Ньютона.

15. Социальные воззрения  Т. Гоббса. Образ Левиафана: общество  как искусственно созданный агрегат.

Человек является частью природы и не может не подчиняться её законам. Эту истину, ставшую аксиомой для философии его века, Гоббс тоже считает фундаментальной и вполне ясной.Телу человека, как и любому телу природы, присущи: способность двигаться, обладать формой, занимать место в пространстве и времени. Гоббс присоединяет к этому “природные способности и силы”, свойственные человеку как живому телу, – способность питаться, размножаться и совершать многие другие действия, обусловленные именно природными потребностями.Гоббс утверждает, что различие физических задатков ничего не предопределяет в человеческой жизни (например, более слабый может убить более сильного), а поэтому никак не может служить аргументом в пользу тезиса о неравенстве людей от рождения. Философы пытались объяснить, как и почему на смену “естественному” равенству людей в какой-то не вполне определённый момент исторического развития возникло неравенство, т. е. возникла собственность. Для объяснения этого Гоббс и Локк построили учение о возникновении собственности в результате труда. Гоббс так же выделял категорию равенства. “Из этого равенства способностей возникает равенство надежд на достижение наших целей. Вот почему, если два человека желают одной и той же вещи, которой, однако, они не могут обладать вдвоем, они становятся врагами”, – пишет Гоббс. Поэтому естественное состояние человека – это война. Война всех против всех. Для предотвращения постоянных войн человеку необходима защита, которую он может найти только лишь в лице государства.Для Гоббса состояние мира и взаимопомощи немыслимо без сильного государства. Гоббс не считал себя вправе просто зафиксировать разрыв между идеалами равенства и свободы, якобы соответствующими “истинной” природе человека, и реальной жизнью людей. Отклонение идеала от реальности он понимал как принципиальную и постоянную возможность, вытекающую из самой человеческой природы. И но отношению к известным ему обществам он не грешил против исторической правды, когда показывал, что забота людей только о самих себе удостоверялась их борьбой друг с другом, войной всех против всех.Гоббс представляет государство в виде Левиафана, “искусственного человека”, повествование о котором ведётся в Библии в сороковой книге Иова. Это страшное чудовище противостоит Богу и олицетворяет внеприродные силы. Гоббс считал необходимым с самого начала рассмотреть “материал, из которого он сделан, и его мастера, т. е. человека”.Какими же чертами обладает государство в гоббсовском понимании и в чем состоит новаторский характер такого понимания?

Во-первых, государство-Левиафан есть искусственное произведение (в отличие от естественного характера государства, скажем, у Аристотеля, ведь для него человек от природы является общественным животным), продукт человеческой деятельности, человеческой воли, направляемой индивидуальным расчетом. Для Гоббса это чрезвычайно важный момент, не случайно уже во введении он говорит о том, что «искусством создан тот великий Левиафан, который... является лишь искусственным человеком».

Во-вторых, Гоббс особо подчеркивает единство государства: государство есть «единое лицо», создаваемое множеством людей. Основой такого единства выступает понятие права, передаваемое индивидами одному человеку или группе лиц. Таким образом, у Гоббса основой государственного единства выступает уже не идея общего Блага, но индивидуальное право.Безусловно сильной стороной политической доктрины Гоббса предстает его индивидуализм как основание политической теории. Гоббс отказывается от натурализма, и, хотя человек в его концепции еще остается созданием Бога, он ответствен за свои поступки, он является создателем государства-Левиафана, позволяющего избежать отрицательных последствий «войны всех против всех».

16. Социально-политические  воззрения Дж. Локка

Начинается  теория Локка с вопроса: оправдана  ли частная собственность? Под собственностью Локк понимает не только чисто экономические  нужды, но и "жизнь, свободу и стремление к счастью". Имущество и жизнь  выступают как воплощение свободы, и в них реализуется выбор  призвания, полагаются и достигаются  цели. Локк расценивает свободу личности как великое основание собственности. Локк полагал, что люди не потому становятся собственниками, что овладевают предметами природы, но они в состоянии присваивать  посредством труда предметы природы, ибо изначально свободны, и уже  в силу этого – собственники. Так он замечает, что каждый человек  по закону природы имеет право  отстаивать “свою собственность, то есть свою жизнь, свободу и имущество”.Ведь каждый владеет собственностью в  виде себя самого, то плоды труда  его рук можно счесть его собственностью. Труд создает собственность. Таким  образом, Локк оправдывает собственность  не потому, что ее защищает закон, установленный  людьми, а потому, что она соответствует  высшему закону - "естественному  праву".  
    В естественном состоянии, согласно Локку  господствует естественный свободный  закон, закон природы, отличающийся от теории Гоббса“война всех против всех”. Локк считает выражением естественного  равенства готовность людей следовать  разумным естественным, природным законам. Локк не представляет, что люди когда-либо могли жить без порядка и закона. Закон природы определяет посредством  разума, что хорошо, что плохо; если закон нарушается, виновника может  наказать каждый. По этому закону обиженный  сам судья в своем деле и  сам исполняет приговор. Закон  природы, будучи выражением разумности человеческой природы, ”Требует мира и безопасности для всего человечества”.И  человек в соответствии с требованием  разума также и в естественном состоянии, преследуя свои интересы и отстаивая свое - свою жизнь, свободу  и собственность стремится не навредить другому.  
    Естественное  состояние это - полная свобода действий и распоряжения своим имуществом и личностью. Защита закона природы и проведение его в жизнь в естественном состоянии обеспечивается властью каждого человека; наказывать нарушителей закона и охранять невинных. Власть не может покушаться на неотчуждаемые права граждан.  
    Свобода мнений – неотъемлемое право человека. Философ полагал, что в сфере суждений каждый является высшей и абсолютной властью. Этот принцип распространяется  и на религиозные убеждения, но свобода веры, по его мнению, не безгранична, она ограничивается соображениями морали и порядка. Традиционное требование ” воздать каждому свое, его собственное” Локк обозначает как основное право; право на собственность (право на свое, собственное).

Общественный  договор и государство.     

По  Локку разумное преодоление недостатков  естественного состояния ведет  к общественному договору об учреждении политической власти и государства. Люди стремятся перейти из естественного  состояния в политически организованное общество не из-за страха смерти, а потому что они понимают, что им будет  безопаснее в упорядоченном обществе, чем в естественном состоянии.  Как следствие, необходимо образование  государства, которое создается  путем заключения общественного  договора. 
    Общественный  договор заключается между людьми и государством. “Основной целью  вступления людей в общество является стремление мирно и безопасно  пользоваться своей собственностью, а основным орудием и средством  для этого служат законы, установленные  в этом обществе; первым  и основным  позитивным законом всех государств является установление законодательной  власти; точно так же первым и  основным естественным законом, которому должна подчиниться сама законодательная  власть, является сохранение общества и каждого члена общества”.  
    Однако  “по общественному договору“  люди не отказываются от своих естественных прав, да и сам закон природы  продолжает действовать и в государственном  состоянии, определяя тем самым  цели, характер и пределы полномочий политической власти. Существенным  моментом идеального государства является ”доктрина законности сопротивления  всяким незаконным проявлением власти”. После заключения договора народ  остается судьей решающим, правильно  ли учрежденные и уполномоченная им власти выполняют возложенные  на них договорные обязанности или  стали нарушать договор. Если правительство (правитель) поступает вопреки действующему праву и извращает законы или  вообще не считается с ними, то подданные  вправе расторгнуть соглашение с  правительством и, используя право  на самозащиту, и даже подняться  на революцию. 
    Общественный  договор заключается не раз навсегда, без права последующего корректирования  этого договора. Договорные отношения  людей с государством – постоянно  обновляющийся процесс.  
    В результате общественного соглашения гарантом естественных прав и свобод стало государство. Оно наделялось правом издавать законы, снабженные санкциями, и использовать силу общества для  соблюдения этих законов

17. Социально-этическое  учение А. Смита

Для Смита справедливость не является добродетелью в исключительном или приоритетном порядке связанной с собственностью. Однако защита собственности представляет собой ее существенный элемент: «законы, охраняющие собственность и имущество», занимают второе место по своей значимости после законов, «охраняющих жизнь и личность человека. Специфика справедливости среди прочих добродетелей заключается, по Смиту, в том, что она есть одновременно «отрицательная добродетель», «положительное обязательство» и «точное правило». В первом случае имеется в виду то, что справедливость состоит, прежде всего в некоем «бездействии», в том, чтобы «не делать другому зла», то есть не причинять  вред «жизни, собственности и доброму имени прочих людей» [Смит 1997, 97]. Во втором случае подразумевается то, что воплощение справедливости не предоставлено нашему «произволу», в отличие от исполнения долга «дружбы, сострадания и великодушия». Справедливость не только может, но и должна утверждаться силой. Наконец, в третьем случае имеется в виду минимальное участие индивидуализированного суждения в выборе правильной линии поведения [Смит 1997, 175-76].

Таким образом, перед нами вновь описание справедливости, исключающее из нее распределительную составляющую. Каково же обоснование такого исключения? В «Теории нравственных чувств» и «Лекциях по юриспруденции» Смит отказывается от локковской идеи преодобщественного (природного) существования прав собственности, базирующихся на трудовом присвоении [10]. Вместе с тем справедливость не является для него и юмовской «искусственной добродетелью». Он отрицает исключительную или даже приоритетную связь чувства справедливости с индивидуальными выгодами общественного существования и с совокупной общественной полезностью. Смит убежден, что соображения такого рода редко напрямую влияют на наши суждения о справедливости[11]. Последние определяются, прежде всего естественным негодованием, которое возникает у самой жертвы несправедливого обращения, а также у других людей, симпатизирующих ей. Объективным критерием несправедливости, по Смиту, является симпатическое «негодование, испытываемое посторонним беспристрастным зрителем» [Смит 1997, 45]. В «Лекциях по юриспруденции» именно на нем основано право обладания собственностью [Смит 1982a, 17, 19].

Казалось бы, такая теория собственности оставляет просвет для обоснования справедливого распределения. Нет ничего невозможного в негодовании в отношении собственника, который, как в локковских примерах с торговлей зерном, становится причиной смерти ближнего. Возможно и негодование в отношении законодателя, который обрекает граждан или подданных на нехватку средств для достойной жизни[12]. Однако, несмотря на это, Смит указывает на единственный правомерный источник негодования, который соответствует природному назначению этого чувства - защите от «обиды». Таким источником являются покушения на личность и собственность. Во всех иных случаях мы имеем дело не с «обидой», а с «обманом разумных (в не очень удачном русском переводе - справедливых) ожиданий», который может сопровождаться «отвращением» или даже «ненавистью», но вовсе не «негодованием» [Смит 1997, 94-95].

Другой аргумент в пользу неприкосновенности собственности связан с увеличением экономической производительности общества и сопутствующим ему улучшением материального положения каждого. Он разработан Смитом более подробно, в сравнении с Локком или Юмом. Знаменитая концепция «невидимой руки» с определенными смысловыми вариациями присутствует в разных работах мыслителя. В «Теории нравственных чувств» она даже используется как способ отклонения моральных претензий неимущих классов [Смит 1997, 185]. Однако следует иметь в виду, что эта аргументация прямо не используется Смитом в ходе обсуждения вопроса о нормативном содержании понятия «справедливость», поскольку она  не соответствует тезису о неразрывной связи справедливости и негодования.