Сущность и виды религиозного культа

     Молитва как специфический религиозный  обряд сложилась на основе первобытных  магических заговоров и заклинаний, т.е. так называемой вербальной магии (магии слова). Молитва первоначально  входила в состав жертвоприношения как его вербальный компонент. Об этом свидетельствуют многие факты, собранные этнографами. Например, у  негидальцев (небольшая народность, живущая в районе Амура) жертвоприношения сопровождались обычно словесными обращениями  к «духам-хозяевам». На родовом мольбище старейшина, приступая к разрезанию сваренной головы лося — жертвы духам неба, произносил: «Нас пожалей, небо, солнце, луна, мольбище!» Впоследствии молитва отделилась от жертвоприношения и стала важнейшим компонентом культа многих религий, в том числе и христианства. В христианстве богословы различают несколько типов молитв, в зависимости от того, какие чувства и стремления молящегося они выражают. В богослужебной и богословской литературе в соответствии с этим выделяются молитвы восхваляющие, благодарственные и просительные. Однако, как признают сами христианские авторы, главную роль в системе молитв играют молитвы просительные. Именно к этим молитвам относится и основная молитва христиан — «Отче наш».

     Психолог  из ФРГ В.Трилльхааз уделяет в  своей книге «Основные черты  религиозной психологии» немало внимания психологическому анализу  молитвы, которую он считает «душой религии», самым интимным и трудно поддающимся описанию элементом  субъективной религиозности. Заслуживает  внимания характеристика Трилльхаазом внутренних психологических противоречий и трудностей, которые свойственны  просительной молитве христианина. Первая из этих трудностей, по его мнению, состоит в том, что бог, с позиций  ортодоксального христианского  вероучения, не имеет чувственного облика. Эта трудность, добавим мы, действительно существует. Изображения  Иисуса Христа, богоматери, а иногда и бога-отца на иконах и стенах церкви призваны преодолеть эту психологическую  трудность. Практически верующий — католик или православный — нередко молится не абстрактной трансцендентной сущности, находящейся вне пространства и времени, а изображению бога, находящемуся в храме.

     Вторая  трудность, о которой упоминает  Трилльхааз, состоит в том, что, согласно христианскому вероучению, бог всезнающ, т.е. ему хорошо известны нужды и  желания каждого молящегося. На эту  сторону дела указывал П.Гольбах: «Хотя  люди не перестают восхищаться мудростью, благостью, справедливостью бога и  божественным миропорядком, в действительности они никогда не бывают довольны; молитвы, которые люди непрестанно  возносят к небесам, показывают, что  они ничуть не удовлетворены божественным промыслом. Разве просить что-нибудь у бога не значит сомневаться в  его неусыпных заботах? Разве  молиться богу и просить его о  предотвращении или прекращении  какого-либо зла не значит вмешиваться  в его правосудие? Молить бога о  помощи в беде не значит ли обращаться к виновнику беды с просьбой изменить его намерения, не совпадающие с  нашими интересами?» Действительно, просительная молитва, по сути, означает игнорирование важнейшего догмата  христианства о боге как о всезнающем существе, которое управляет всеми  событиями в мире.

     Из  этих трудностей и противоречий, как  признает Трилльхааз, у многих молящихся  вырастает сомнение в том, что  бог слышит их молитвы. Это сомнение, считает он, особенно типично для  современного человека, который, как  правило, не верит в возможность  божественного чуда, т.е. в возможность  нарушения богом естественных законов  и причинных связей.

     Социально-психологические  исследования подтверждают вывод о  том, что у современного человека вера в действенность просительных молитв существенно ослабела. Однако не следует недооценивать роли молитвы  в поддержании и воспроизводстве  религиозности. Молитва была и остается могучим средством психологического утешения, снятия отрицательных переживаний. Характерно, что уединенная молитва  почти исключает нерелигиозную  мотивацию, поэтому многие социологи  считают ее важным признаком подлинной  религиозности. В минуты сомнения в  истинах религиозной веры человек  обращается к молитве. Действительно, главной целью их молитв и иных культовых действий является достижение чувства непосредственной близости к сверхъестественному (в монотеистических религиях — к богу), слияния с ним. С точки зрения психологии состояние мистика в этот момент характеризуется обычно как состояние экстаза, т.е. как состояние максимального напряжения и глубины переживаний, отключающих индивида от окружающей реальности и переключающих его психическую энергию на иллюзорные объекты.

                                                                Глава 4

            ЭСТЕТИЧЕСКИЕ КОМПОНЕНТЫ РЕЛИГИОЗНОГО КУЛЬТА 
                         И ИХ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ

     Уже в первобытном обществе важную роль играла эстетическая сторона обрядности. Обряды в первобытном обществе носили сложный, полифункциональный характер. Они были, по-видимому, наиболее древней  и генетически первичной формой объективации первобытных мифов. Последние  же характеризовались нерасчлененностью, синкретичностью, они включали эстетические, религиозные компоненты, зачатки  норм поведения и крупицы реального  познания мира. Синкретизм и нерасчлененность были свойственны и первобытным  обрядам. Например, знаменитые палеолитические  наскальные изображения животных — это одновременно и проявление художественного творчества людей той эпохи, и, очевидно, элементы магического охотничьего обряда. Эстетическое в первобытную эпоху было слито с религиозным, магическим и усиливало психологическое воздействие обряда.

     Эстетические  элементы играли чрезвычайно важную роль и в политеистических религиях. Архитектура храмов, их интерьер включали многочисленные художественные изображения, призванные укреплять в сознании посетителей храмов идеи величия  и могущества богов, а нередко  и обожествленных земных властителей. В Древнем Египте, например, храмовые сооружения, скульптурные изображения  богов, рельефы на стенах, возвеличивающие  подвиги фараонов-богов, их могущество и мудрость, были важным средством  идейного и психологического обеспечения  устоев деспотического рабовладельческого государства. Во многих восточных религиях изобразительное искусство играло первостепенную роль. Вспомним хотя бы о знаменитом Борободуре, где с  помощью сложной системы пространственных решений, скульптур и рельефов в  символической форме были воплощены  основные идеи буддизма: страдание  как сущность земной жизни и постепенный  отход от чувственных стремлений, самоуглубление как единственный путь к нирване.

     В политеистических религиях древности  боги и иные сверхъестественные существа изображались в земной, чувственно-конкретной форме. В древневосточных религиях эта форма была преимущественно  зоо- или терраморфной, т.е. боги принимали  облик животных или природных  стихий. В Древней Греции произошел  процесс постепенной антропоморфизации  богов: последние предстали в  человеческом облике. Чувственно-конкретная форма, в которой существовали в  сознании древних народов их боги, бесспорно, содействовала широкому привлечению изобразительного искусства  в систему политеистического  культа. Многие из скульптурных изображений  древнегреческих богов принадлежат  к общепризнанным шедеврам мирового искусства.

     В монотеистических религиях единый бог  стал рассматриваться как некая  сверхъестественная сущность, принципиально  отличная от чувственно воспринимаемых вещей и явлений. Впервые возникла проблема допустимости изображения  божества в «телесной», «естественной» форме. Такие религии, как иудаизм  и ислам, вообще запрещают любые  изображения бога. Тем самым они  резко ограничили возможность использования  изобразительного искусства в своем  культе.

     В христианстве со времени его возникновения  боролись две тенденции. Сторонники одной, опираясь на традиции иудаизма, требовали отказа от всяких изображений  бога в христианских храмах. Многие «отцы церкви», активно боровшиеся против «языческой» античной культуры, выступали против изобразительного искусства, рассматривая его как  пагубное идолопоклонство. Известный  апологет христианства Тертуллиан (конец  II — начало III в. н.э.) требовал запрещения всяких скульптур, картин и других изображений, мотивируя это тем, что искусство есть «идолопоклонство», несовместимое с христианской верой. «Когда дьявол, — писал Тертуллиан, — ввел в мир фабрикантов статуй, изображений и всякого рода призраков, то сия язва рода человеческого получила тело и имя, заимствованное от идолов. Таким образом, можно считать источником идолопоклонства всякое искусство, производящее идола, какого бы то рода ни было. Наивысшей точкой развития этой тенденции в христианстве стало так называемое иконоборчество в Византии в VIII–IX вв. Иконоборцы заявляли, что, поскольку почитатели икон ставят перед ними свечи, целуют их, молятся, они превращают иконы в «идолов», подменяют ими бестелесного потустороннего бога. Борьба между иконоборцами и иконопочитателями в Византии продолжалась более столетия и закончилась победой иконопочитателей. Их победа была не случайной. Церковь нуждалась в изобразительном искусстве для усиления эмоционально-психологического и идейного воздействия на молящихся. Допустимость изображений в христианских церквах мотивировалась богословами тем, что в лице Иисуса Христа бог предстал в человеческом облике. Поэтому «священные» изображения в храмах не только возможны, но даже необходимы.

     Эти «священные» изображения, доказывают и сейчас православные богословы, представляют собой окно в «горний», т.е. сверхъестественный, мир, они призваны служить как  бы мостиком от человека к богу. Известный  православный богослов П.Флоренский писал: «Икона имеет целью вывести сознание в мир духовный, показать „тайные  и сверхъестественные зрелища“. Если по оценке, или, точнее, по чутью, смотрящего на нее эта цель ничуть не достигается, если не возбуждается хотя бы отдаленного  ощущения реальности иного мира…  то что же можно сказать об иконе, как не то, что она не вошла  в круг произведений культуры».

     Для православной и католической церкви произведения культового искусства  в храме необходимы прежде всего  как предметы культа, а уже во вторую очередь — как художественные произведения. Именно религиозная, идеологическая функция подобных произведений имеет для церкви первостепенное значение, эстетическая же их функция рассматривается как подчиненная. Христианские апологеты издавна опасались, что эстетические переживания приобретут в душе молящегося самодовлеющее, первостепенное значение и оттеснят на задний план собственно религиозные чувства и верования. Христианский «отец церкви» Августин (354–430 гг.) описывал воздействие на него религиозных песнопений следующим образом: «Я колеблюсь между опасностью удовольствия и испытанием пользы… Однако, когда мне случается увлечься пением более, чем предметом песнопения, я со скорбью сознаю свой грех и тогда желал бы лучше не слышать певца».

     Задача  отвлечения молящегося от реальности и направления его сознания в  сторону сверхъестественного, бога, предопределяла те требования, которые  предъявляла церковь к культовому искусству, как музыкальному, так  и изобразительному. В церковной  музыке должны были преобладать минорные тона, осуждались излишняя страстность  и драматизм. Требования церкви к  иконописи фиксировались в так  называемом иконописном каноне, который  особое внимание иконописца обращал  на то, чтобы «священные» изображения  не были похожи на окружающую людей  действительность. Этой цели служила  и «спиритуализация» облика святых, богоматери, Иисуса Христа (центром  иконы всегда был «лик», а в  «лике» — глаза), и неподвижность изображаемых фигур (она символизировала вечный, непреходящий характер сверхъестественного мира), и золотой фон, который вырывал «священные» образы из реального, земного окружения, и некоторые другие приемы. П.Флоренский требовал от художника-иконописца, чтобы тот не искал живой модели при создании иконы, а постился бы, молился и проникся «духовным созерцанием».

     Совершенно  ясно, что подобные требования приводили  к известной схематизации изображаемого  на иконах и стенах церкви, к выработке  особого символического «языка»  христианского культового искусства, который отделял «священные»  образы от «мирских», светских.

     Однако  деформация реальности в христианском культовом искусстве не была и  не могла быть полной. Дело в том, что религиозные переживания  у молящихся возбуждают те изображения, в которых божество воспринимается как личность, т.е. сохраняет человеческий облик. Интересно в этой связи  отметить, что католицизм хотя и  относится ныне в общем благожелательно  к современному модернистскому искусству, но предостерегает против его крайних  проявлений, например абстракционизма. «Безличностные символы», свойственные абстракционизму, не способны, по мнению католических эстетиков, вызвать к  себе эмоционального отношения молящихся. Поэтому они осуждают как реализм, так и абстракционизм и склоняются к принятию «полуабстрактных» и  символических фигур Христа, богоматери, апостолов, которые типичны для  творчества Ж.Руо и М.Шагала.

Роль эстетических компонентов в богослужении чрезвычайно  велика. У глубоко верующих эстетические чувства как бы вливаются в  общий поток религиозных переживаний, интенсифицируя и подкрепляя последние. Людей, религиозная вера которых  не является глубокой, эстетические переживания  в храме нередко прочнее связывают  с религией. Наконец, эстетические стороны  богослужения могут привлечь к религии  и некоторых неверующих. За многие века своего существования христианская церковь выработала целую систему  эстетических средств эмоционально-психологического воздействия. Уже само здание церкви, ее высокие своды, царящий в ней полумрак определенным образом воздействуют на человека, создают необходимое «молитвенное» настроение. Прибавьте к этому красочную роспись стен, мерцание свечей, блеск золота и серебра окладов икон, лампад, красочные одежды священнослужителей. А какое сильное воздействие на присутствующих в церкви оказывает пение хора, органная музыка! 

  ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результатом культовой  деятельности является прежде всего  удовлетворение религиозных потребностей, оживление религиозного сознания. В  сознании верующих с помощью культовых  действий воспроизводятся религиозные  образы, символы, мифы, возбуждаются соответствующие  эмоции. Культ может стать фактором динамики психологических состояний  верующих: совершается переход от состояния подавленности (беспокойства, неудовлетворенности, внутренней разорванности, скорби, тоски) к состоянию облегчения (удовлетворенности, успокоенности, гармонии, радости, прилива сил). В культовой  деятельности происходит реальное общение  верующих друг с другом, она является средством сплочения религиозной  группы. Во время отправления культа удовлетворяются и эстетические потребности. Икона, обладающая художественными  достоинствами, архитектура и убранство  храма, чтение молитв и псалмов —  все это может доставлять эстетическое наслаждение.