Сущность и виды религиозного культа

     Аналогична  историческая судьба и многих иных ритуальных действий, например обрезания. У австралийцев обрезание является кульминационным моментом обряда инициации  юношей, который знаменует их вступление в сообщество взрослых мужчин. В  иудаизме и исламе обрезание приобрело  иное значение: оно символизирует  приобщение мужчины к последователям данной религии. Эти примеры, как  и многие другие, показывают, что  одни и те же ритуальные действия приобретают  в системе разных религий различное  идеологическое содержание. Следовательно, в религиозном обряде главное  значение имеют не сами ритуальные действия, а их осмысление, истолкование верующими и служителями культа.

     В этих высказываниях вызывают возражения два момента: во-первых, попытка вывести  ритуал из бессознательных побуждений и инстинктов индивида, лишив тем  самым обряд социальной основы, и, во-вторых, типичная для Фрейда трактовка  обряда как феномена, основой которого является навязчивый невроз.

     Обряды  вообще и религиозные в частности  ни в коем случае не являются спонтанным проявлением бессознательных побуждений отдельного индивида. Тем более их нельзя трактовать как продукт «коллективного навязчивого невроза», как это  делал З.Фрейд. Религиозные обряды есть важная форма практической совместной жизнедеятельности верующих. Через  нее реализуется их воздействие  на сверхъестественные силы и существа. Иначе говоря, религиозные обряды, как и религия в целом, представляют собой целиком общественный продукт. И их идейное содержание, и их внешняя форма (последовательность и характер ритуальных действий) детерминированы  социально, они суть продукты определенных общественных отношений.

     Система культовых действий играет важную роль в религиозном комплексе. Именно через религиозные обряды приобщается  индивид к той или иной конфессиональной общности, именно культовые действия являются для религиозных организаций  важным средством «улавливания душ». Это хорошо понимали еще атеисты  XVIII в. Так, Д.Дидро, обращаясь к воображаемому собеседнику-аббату, писал: «…у вас имеются обряды, о которых вы только что говорили, крестные ходы, праздники, песнопения, органы, всякого рода музыка, все эти замечательно искусно поставленные зрелища, цель которых — привлечь, пленить и покорить толпу. Вот еще одна из причин вашего успеха и вашей силы». Воздействие религиозного культа на верующих осуществляется по нескольким основным направлениям. Одно из таких направлений — формирование и возобновление стереотипов в сознании и поведении членов религиозной общины. Сами культовые действия, как уже говорилось, представляют собой стереотипы действий, воплощающих в символической форме определенные религиозные идеи, мифы и представления. Каждая религиозная организация в процессе своей эволюции вырабатывает целую систему культовых стереотипов. Религиозные обряды каноничны, т.е. не подлежат никаким произвольным изменениям. Всякие изменения в системе культа рассматриваются церковью как ересь, как искажение «истинной веры». В истории религий известны многочисленные случаи, когда вопрос о порядке культовых действий становился одной из главных причин раскола церкви. Вспомним, к примеру, реформу Никона, касавшуюся богослужебной практики в русском православии, и последовавшее за ней массовое движение «раскольников» (старообрядцев). В православном христианстве культ всегда занимал важнейшее место. Это подчеркивается и современными православными авторами. «Начиная с древних времен центральное место в церковной жизни всегда занимало общественное богослужение, совершаемое в храме», — говорится в «Настольной книге священнослужителя».

     Стереотипы  культового поведения предполагают определенную повторяемость их в  рамках различных временных отрезков: суток, недели, года. В православии, к примеру, существуют три так  называемых «круга богослужения»: суточный, седмичный (недельный) и годовой. Суточный круг включает церковные службы, совершающиеся  ежедневно в различное время  суток. Седмичный устанавливает  специфику богослужений в различные  дни недели, годовой — порядок служб в дни православных праздников в течение года. Такая повторяемость культовых действий связывает их с циклами трудовой деятельности, с определенными временами года и тем самым формирует весьма устойчивые культовые традиции в среде верующих.

     В нашей стране имеется немало людей, у которых отсутствуют сколько-нибудь глубокие религиозные верования, однако определенная часть их отмечает религиозные  праздники, выполняет некоторые, наиболее важные ритуальные предписания церкви. Особенно много таких людей среди  последователей православия и ислама. Формальный ритуализм, который свойствен  им, нельзя считать, как это делают некоторые, безобидным делом. Через  систему обрядов в сознание человека проникает антинаучное религиозное  мировоззрение. Нередко именно с  приобщения к культу начинается идеологическая «обработка» личности, приобщение ее к общине верующих.

     Консерватизм  культа ставит перед современными церквами сложные социально-психологические  проблемы. С одной стороны, культовые  традиции, как отмечалось, способствуют формированию и возобновлению стереотипов  религиозного сознания и поведения  в массе верующих. С другой стороны, в системе культовых традиций, особенно в таких церквах, как  католическая и православная, много  архаических элементов, чуждых современному человеку. В системе католического  богослужения, например, в течение  многих веков использовался только мертвый латинский язык, непонятный прихожанам. Второй Ватиканский собор (1962–1965) заменил латинский язык богослужения национальными языками. По мысли  инициаторов этой реформы, она должна способствовать усилению идеологического  воздействия богослужения: молящиеся  отныне понимают содержание молитв, которые  произносит священник или все  присутствующие в храме. Однако, как  отмечают некоторые исследователи, эта реформа обнаружила и неожиданные  для ее инициаторов последствия: оказалось, что перевод богослужения на национальные языки отчетливо выявил те архаические и нелепые, с точки зрения современного человека, элементы в тексте католических служб, которые прежде оставались скрытыми для молящихся.

     Аналогичные социально-психологические проблемы стоят и перед Русской православной церковью, которая пытается пока сохранить  в неприкосновенности культовые  традиции. Например, руководство Русской  православной церкви высказалось против яркого электрического освещения в  храмах, ибо оно мешает молитвенному сосредоточению присутствующих на богослужении. Осуждено и исполнение церковных  песнопений «в духе оперных арий». Патриарх Алексий характеризовал такое пение  как «мирское легкомысленное сочетание  звуков». Отстаивается и сохранение в русском православном богослужении церковнославянского языка. По мнению авторов «Настольной книги священнослужителя», «наш язык в богослужении должен отличаться от обычного, которым мы говорим  дома, на улице, в обществе. Как необычна в храме архитектура, живопись, утварь, напевы, так и язык, на котором  произносятся молитвы, должен быть необычен». В отстаивании руководством Русской  православной церкви культового традиционализма, по-видимому, известную роль играют воспоминания о неудачах «обновленцев», которые в 20-е годы пытались частично реформировать православные установления и каноны, но были покинуты большинством прихожан, не принявшим нововведений.

                                                  Глава 3

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗЛИЧНЫХ  РЕЛИГИОЗНЫХ ОБРЯДОВ

     Вместе  с изменением религиозных верований  эволюционировали и культовые действия. В сфере культа этот процесс затрагивал не только внешнюю, «поведенческую»  сторону обрядов, но и их идейно-мифологическое содержание. В результате менялась и «психология» того или иного  обряда, т.е. те психические состояния, чувства, переживания и установки, которые были свойственны непосредственным участникам определенных культовых действий. Попытаюсь в ходе дальнейшего изложения проследить некоторые из таких изменений.

     Попробую  подойти с этой точки зрения к обрядам в системе ранних форм религии — магии, фетишизма, тотемизма. Первое, что следует подчеркнуть, — это практическая, «посюсторонняя», земная цель, которую преследовали, совершая магические, тотемические и иные аналогичные обряды. Особенно отчетливо это проявилось в сфере магии. Магические (колдовские) обряды всегда были иллюзорным средством решения каких-либо практических проблем в жизни первобытных людей: промысловая магия призвана была обеспечить удачную охоту или рыбную ловлю, вредоносная магия должна была парализовать враждебные намерения иноплеменников, лечебная магия имела целью избавить соплеменников от болезней, «метеорологическая» магия создавала якобы благоприятные условия для урожая и т.д. Эта практическая цель любых магических ритуалов имела свой психологический аспект, который заключался в том, что совершающие колдовской обряд были убеждены, что он повлечет желательные для этих людей последствия.

     В ранних формах религии — магии, тотемизме и фетишизме, — как правило, отсутствуют верования в сверхъестественные существа — духов или богов. Соответственно и культовые действия основаны на вере в обязательную и необходимую, хотя и сверхъестественную, связь между магическим ритуалом и его результатом. Но как только возникают верования в духов, души и т.п., которые противопоставляются всему чувственно воспринимаемому материальному миру, происходят определенные изменения и в психологии культа. Появляются, с одной стороны, зачатки умилостивительного (пропициального) культа, а с другой стороны, зачатки так называемого экзорцизма (ритуально-магического изгнания злых духов).

     Обе эти разновидности культовых  действий можно обнаружить уже в  шаманстве. Шаман, приведя себя в  экстатическое состояние, старается  либо с помощью культовых процедур изгнать поселившихся в теле больного злых духов, которые угрожают его  жизни или благосостоянию племени, либо направляет все свои усилия на то, чтобы задобрить духов, которые  «заведуют» охотой, морским промыслом  и т.п. В шаманстве, таким образом, уже наличествуют элементы принципиально  новой культовой психологии, которая  строится не на вере в обязательный результат обряда, а на стремлении задобрить «высшие» сверхъестественные существа, выпросить у них желаемые блага.

     Особый  вопрос, вызвавший значительный интерес  среди исследователей шаманства, — это психологические и нервно-физиологические особенности шаманов. Известно, что камлание шамана, т.е. его «общение с духами», предполагает особое психическое состояние — состояние экстаза. Многие исследователи полагали, что шаманами становятся нервнобольные, истеричные люди. Такова была точка зрения В.Г.Богораза, Д.К.Зеленина, С.Н.Давиденкова и ряда других авторов. Они считали, что склонность к истерии и нервно-психическим заболеваниям передавалась в роду шаманов по наследству и что именно эта склонность и определяла прежде всего признание за тем или иным членом рода (или племени) способностей и функций шамана.

     Однако  в литературе существует и иная точка  зрения, которую, в частности, отстаивает в недавно вышедшей книге «Избранники  духов» В.Н.Басилов. Его взгляды представляются нам весьма обоснованными как  в теоретическом плане, так и  с точки зрения приводимых им фактов.

     В.Н.Басилов  считает, что шамана нельзя изображать нервнобольным человеком или  истериком в обычном смысле этих слов. По его мнению, так называемая шаманская болезнь¹ является результатом самовнушения, которое, в свою очередь, объясняется особенностями ранних форм культуры. После смерти шамана некоторые его сородичи (нередко — прямые потомки) испытывают «шаманскую болезнь» прежде всего потому, что в их сознание прочно вошла традиционная идея, что кому-либо из них предназначено быть «избранником духов», т.е. заменить умершего шамана. Именно под влиянием этой идеи он психологически и практически готовится стать преемником шамана, сознательно развивая (иногда — в ходе своеобразных «репетиций» в уединенном месте) те качества и способности, которые для этого необходимы. Если первые опыты камлания оказываются удачными и одобряются сородичами, то данный человек становится общепризнанным преемником шамана. Если же попытки камлания оканчиваются неудачей, то родовая община продолжает поиски нового шамана.

     Шаманский экстаз вызывается намеренно, усилием  воли. Причем следует подчеркнуть, что  экстатическое состояние сознательно  контролируется шаманом на всем протяжении обряда. Это не означает, что шаманский  экстаз не требует для своего возникновения  определенных психологических и  внешних предпосылок. Такие предпосылки  и условия, способствовавшие формированию экстаза, обязательно требовались. К их числу относилась, с одной  стороны, субъективно-психологическая  готовность к камланию, а с другой — внешняя обстановка обряда (полутьма в помещении, тишина и внимание присутствующих и т.п.). Большую роль в ходе обряда играли и действия специального помощника, который участвовал в музыкальном сопровождении, подавал шаману необходимые ритуальные предметы и т.п.

     Успех камлания, его воздействие на присутствующих во многом зависели от индивидуальных способностей и особенностей того или  иного шамана. В этой связи различались так называемые большие шаманы и шаманы с ограниченными возможностями воздействия на духов.

     Таким образом, по мнению В.Н.Басилова, которое  мы разделяем, экстаз шамана не следует  рассматривать как проявление какого-либо наследственного заболевания. «Странности» ритуального и повседневного  поведения шамана зависели от характера  роли, в которую он вжился всем своим  существом, — пишет В.Н.Басилов. В формировании шамана как особого психологического типа личности, следовательно, главную роль играли социально-психологические, а не врожденные нервно-физиологические факторы.

     В классовом обществе умилостивительный  культ реализуется в двух основных формах: в жертвоприношениях и  молитвах. Жертвоприношения появляются вместе с возникновением анимистических верований в духов и души. Уже  в эпоху родоплеменных отношений  существовали разнообразные формы  жертвоприношений духам, которые зафиксированы  этнографами. У эвенков, например, существовали изображения духов — охранителей семьи и рода, которым были посвящены особые обряды: время от времени их «кормили» (мазали кровью, жиром, костным мозгом) или окуривали чадом горящего жира, что воспринималось как кормление.

     По  мере развития и усложнения религиозных  систем усложняется и система  жертвоприношений. В религиях народов  Древнего Востока жертвоприношения рассматривались как ядро религиозного культа.

     В процессе формирования христианства эволюция культа шла по линии его «спиритуализации», что предполагало, в частности, отказ  от прежних материальных жертвоприношений. Христианство отрицает жертвоприношения. Однако доктрина так называемых добрых дел у католиков и православных предполагает обязательную материальную поддержку церкви, пожертвования  в пользу церквей и монастырей, причем эти «добрые дела» рассматриваются  церковью как важное условие «спасения  души» христианина. Своеобразным «заместителем» прежних жертвоприношений в системе  христианского культа являются ритуалы  возжигания свечей и лампад перед  иконами и иными «священными» изображениями. Все эти ритуальные формы восходят к дохристианским жертвоприношениям и во многом выполняют  их функции.