Эмпирическое исследование совладающего поведения в ситуации потери значимого близкого человека у пациентов психиатрической больницы

СОДЕРЖАНИЕ

 

Введение 3

1.Теоретические основы совладающего поведения  в ситуации потери близкого человека у пациентов психиатрической больницы 5

1.1.Ситуация потери близкого человека у пациентов психиатрической больницы 6

1.2.Совладающее поведение в ситуации потери близкого человека 25

2.Эмпирическое исследование совладающего поведения в ситуации потери значимого  близкого человека у пациентов психиатрической больницы 41

2.1.Общие сведения и организация исследования 41

2.2.Методическое обеспечение исследования 42

2.3.Анализ  результатов исследования 43

Заключение 49

Список литературы 51

Приложение

 

 

 

 

 

 

Введение

 

 

Актуальность  проблемы. Настоящее время, к сожалению, может называться временем глобальных и множественных утрат. Этому способствуют события, происходящие как в мировом масштабе, так и в масштабе России: катастрофы, войны, террористические акты, криминальная обстановка. Следствием таких экстремальных событий является огромное количество серьезных потерь в разных жизненных сферах. Но и мирная жизнь без экстремальных ситуаций наполнена утратами: это и потеря работы, и гибель животного, долгое время жившего в семье, и расставания с любимыми людьми, и смерть близких, являющаяся самой тяжелой утратой. Однако проблема переживания утрат мало обсуждается в современном российском обществе. Заострение внимания на катастрофах и потерях в информационном пространстве средств массовых коммуникаций сочетается с абсолютной непроработанностью этой проблематики на уровне общественного сознания и отсутствием навыков осмысления того, как люди справляются с переживанием утраты и как могут им в этом помочь окружающие. Очень ярко это проявляется в неэффективном поведении по отношению к тем, у кого ушел близкий: страх общения с такими людьми, неумение найти верные слова, речевые штампы «утешений» приводят к тому, что человек замыкается в своем горе. Отсутствует у нас и налаженная система оказания психологической помощи людям, потерявшим близких: нет специализированных центров; нет литературы, которая помогла бы понять человеку, у которого ушел близкий, что с ним происходит; нет информации о том, какого рода помощь может оказать психолог. Очень многие скептически относятся к возможностям психолога в данной ситуации именно потому, что не представляют себе, в чем эта помощь может заключаться. Все это указывает на острую необходимость усиления внимания со стороны психологии к этой сфере человеческого опыта.

Психологические исследования, посвященные утрате близкого человека, по большей части сделаны  за рубежом. Основной особенностью западных американских) исследователей является практическая направленность на адаптацию  человека к ситуации и потому поведенческий  подход.

В отечественной  психологии проблема потери, опирающиеся  на такие понятия, как копинг –  стратегии, стратегии совладания с  трудными жизненными ситуациями: это  Н.В. Тарабрина, М.Ш.Магомед – Эллинов, Н.Н.Пуховский, Ф.Е.Василюк, К. Муздыбаева, В.Лебедев,  М.М.Решетников, Ц.П.Короленко, Александровский Ю. и другие. Но данная проблематика по большей части рассматривается  в направлении профилактики психических  нарушений, возникающих в результате воздействия экстремальных  факторов.

В современной  отечественной психологии предпринимаются  попытки целостного осмысления личностных характеристик, ответственных за успешную адаптацию и совладания с жизненными трудностями, поскольку реакция  личностей на стрессогенные условия  чрезвычайно различна. У некоторых  индивидов происходит запуск активного  или преодолевающего трудности  поведенческого стереотипа, другие остаются бессильными и не справляются  с жизнью в таких условиях.

Таким образом, совладающее поведение в ситуации потери значимого близкого  человека у пациентов психиатрической  больницы является  недостаточно изученным, что обусловило актуальность данной темы.

 

Объект исследования:  пациенты психиатрической больницы в количестве 10 человек.

Предмет исследования: совладающее поведение в ситуации потери значимого близкого  человека у пациентов психиатрической больницы.

Цель исследования: особенности совладающего  поведения в ситуации потери значимого близкого  человека у пациентов психиатрической больницы.

Задачи, поставленные в ходе исследования:

1.Выявить  особенности ситуации потери  близкого  человека у пациентов  психиатрической больницы.

2.Рассмотреть  совладающее поведение в ситуации потери близкого человека.

3.Изучить  психологическую защиту в ситуации потери близкого человека.

4.Провести  эмпирическое исследование совладающего  поведения в ситуации потери  близкого человека.

Гипотеза исследования: Копинг-поведение у больных с депрессией по случаю утраты близкого человека имеет дезадаптивный характер

Методы исследования: теоретический анализ литературы, обобщение.

1.Теоретические основы  совладающего поведения  в  ситуации потери близкого человека  у пациентов психиатрической  больницы

1.1.Ситуация потери близкого  человека у пациентов психиатрической  больницы

 

Синдром утраты (иногда его принято называть «острое горе») – это сильные эмоции, переживаемые в результате утраты близкого, любимого человека. Утрата может быть временной (разлука) или постоянной (смерть), реальной или воображаемой, физической или психологической

Горе –  это также процесс, при помощи которого человек работает с болью  утраты, вновь обретая чувство  равновесия и полноты жизни. Хотя преобладающей эмоцией при утрате является печаль, тут также присутствуют эмоции страха, гнева, вины и стыда.

 Психоаналитическая теория.

Обратимся к  попытке З. Фрейда объяснить механизмы  работы печали.

« … Любимого объекта больше не существует, и  реальность подсказывает требование отнять всё либидо, связанное с этим объектом…  Но требование её не может быть немедленно исполнено. Оно приводится в исполнение частично, при большой трате времени  и энергии, а до того утерянный  объект продолжает существовать психически. Каждое из воспоминаний и ожиданий, в которых либидо было связано  с объектом, приостанавливается, приобретает  повышенную активную силу, и на нём  совершается освобождение либидо» [31, с. 205]. Итак, Фрейд остановился перед объяснением феномена боли, да и что касается самого гипотетического механизма работы печали, то он указал не на способ его осуществления, а на «материал», на котором работа проводится, - это «воспоминания и ожидания», которые «приостанавливаются» и «приобретают повышенную активную силу».

«Далее не представляется трудным реконструировать этот процесс. Сначала имел место  выбор объекта, привязанность либидо к определённому лицу; под влиянием реального огорчения или со стороны  любимого лица наступило потрясение этой привязанности к объекту. Следствием этого было не нормальное отнятие  либидо от этого объекта и перенесение  его на новый, а другой процесс, для  появления которого, по-видимому, необходимы многие условия. Привязанность к  объекту оказалась малоустойчивой, она была уничтожена, но свободное  либидо не было перенесено на другой объект, а возвращено к «я». Однако здесь  оно не нашло какого-нибудь применения, а послужною только к идентификации (отождествлению) «я» с оставленным  объектом. Тень объекта пала, таким  образом, на «я», которое в этом случае рассматривается упомянутой особенной  инстанцией так же, как оставленный  объект. Таким образом, потеря объекта  превратилась в потерю «я», и конфликт между «я» и любимым лицом  превратился в столкновение между  критикой «я» и самим изменённым, благодаря отождествлению, «я» [31].

Таким образом, потеря значимого объекта постоянно  активизирует в человеке различного рода внутренние попытки сопротивляться реальности потери либо путём её отрицания, либо путём замещения объекта  потери новым объектом, либо попыткой сохранить его посредством различных  форм интернализации. Конечный результат  будет зависеть от природы отношений  к утраченному объекту, а также  от форм интернализации или других ранее использовавшихся механизмов и от того, насколько успешным было их использование.

С момента  выхода работы Фрейда «Печаль и меланхолия» (1917) траур и депрессия считаются  двумя главными альтернативами человеческого  способа справиться с потерей  значимых объектов. Другими предложенными  и описанными в качестве главных  альтернативами были отрицание потери или её значения с идеализацией утраченного  объекта или без таковой, быстрая  замена его новым объектом, патологическая печаль по «связанным» с ним объектам или идеям, развитие соматического  или психосоматического заболевания, а также пристрастие к алкоголю, наркотикам или перееданию [28]. Согласно общепринятому мнению, чем в большей степени инфантильно, зависимо и амбивалентно отношение субъекта к утраченному объекту, тем больше вероятность того, что вместо более или менее нормального процесса траура (mourning process) его реакцией на потерю будет одна или сразу несколько патологических альтернатив.

По нашему мнению, начиная со статьи Фрейда «Печаль  и меланхолия», появляется понятие  горя как отнятия либидо от объекта: психическая энергия сосредотачивается  на любимом человеке, и когда он умирает, эту энергию надо оторвать от умершего человека и передать её другим объектам. « С глаз долой  – из сердца вон». Задача печали –  забывание. Умерший человек должен быть забыт ради тех, кто живёт. В  этом состоит логика Фрейда.

Следующим фундаментальным  по значению направлением мы считаем  экзистенциальный подход, представителями  которого являются такие зарубежные исследователи как И. Ялом, А. Лэнгле, В. Франкл и др.

2. Экзистенциальный  подход.

Виктор Франкл, создатель логотерапии, считает, что  человек при столкновении с безвыходной  и неотвратимой ситуацией, когда  он становится перед лицом судьбы, которая никак не может быть изменена, имеет возможность актуализировать свою высшую ценность, осуществить глубочайший смысл, смысл страдания.

Страдая от какого-либо жизненного обстоятельства, мы внутренне отворачиваемся от него, создаём дистанцию между своей  личностью и этим обстоятельством. Пока мы страдаем от состояния, которого не должно быть, мы находимся в напряжении между фактическим бытием, с одной  стороны, и бытием, которое должно быть, - с другой. Страдание создаёт, следовательно, плодотворное напряжение, заставляя человека чувствовать  то, чего не должно быть как такового. «В той мере, в какой он идентифицирует себя с данным, он приближается к  данному и отключает напряжение между бытием и долженствующим бытием. Так открывается в эмоциях  человека глубокая мудрость, которая  важнее всякой рациональности и даже противоречит рациональной полезности» [30, с. 110].

По мнению В. Франкла, печаль и раскаяние имеют  глубокий смысл для внутренней жизни  человека. «Печаль о человеке, которого мы любили и потеряли, позволяет  печалящемуся как-то жить дальше, а  раскаяние виновного позволяет  ему освободиться от вины и этим в какой-то мере искупить её. Предмет  нашей любви или печали, который  объективно, в эмпирическом времени, пропал, субъективно, во внутреннем времени, сохраняется: печаль оставляет его  в настоящем» [29, с. 120].

На биологическом  уровне боль считается бдительным сторожем. В области душевно-духовного она  выполняет аналогичную функцию. То, от чего страдание должно уберечь  человека, - это апатия, душевная вялость. «Пока мы страдаем, мы остаёмся душевно  живыми. В страдании мы даже зреем, вырастаем в нём – оно делает нас богаче и сильнее» [30, с. 110]. Человек, который пытается отвлечься от несчастья или оглушить себя, не решает проблемы, не устраняет несчастье из мира; то, что он устраняет из мира, - это скорее лишь следствие несчастья, лишь состояние неудовольствия. В. Франкл считает, что принцип удовольствия здесь является лишь искусственной психологической конструкцией, а не феноменологическим фактом; человек в действительности всегда стремится быть душевно «живым», испытывая радость или печаль, а не погружаться в апатию. Парадоксальность того, что страдающий меланхолией и печалью, которые делают его эмоционально холодным и внутренне омертвелым, страдает от неспособности к страданию, является, следовательно, лишь психопатологической парадоксальностью; в экзистенциальном анализе страдание предстаёт как составная часть жизни, как её неотъемлемая часть. «Лишь под тяжёлыми ударами судьбы и в горниле страданий жизнь приобретает форму и образ» [29, с. 113].

Виктор Франкл в своей работе «Поиск смысла жизни  и логотерапия» приводит следующий  пример. «Однажды пожилой практикующий врач консультировался у меня по поводу своей серьёзной депрессии. Он не мог пережить потерю своей супруги, которая умерла два года назад  и которую он любил больше всего  на свете. Но как я мог помочь ему? Что я мог ему скзать? Я отказался  вообще от каких-либо разговоров и вместо этого поставил перед ним вопрос: «Что было бы, доктор, если бы Вы умерли первым, а жена Ваша осталась бы в  живых?» «О, - сказал он, - для неё  это было бы ужасно, как бы она  страдала!» После этого я заметил: «Видите, доктор, каким страданием ей бы это обошлось, и именно Вы заставили  бы её так страдать. Но теперь Вы платите  за это, оставшись в живых и  оплакивая её». Он не сказал ни слова, только пожал мне руку и молча  ушёл. Страдание каким-то образом  перестало быть страданием в тот  момент, когда обнаруживается его  смысл, как, например, смысл жертвенности. … Я не мог изменить его судьбу и не мог возвратить ему супругу. Но в тот момент я сумел изменить его отношение к своей неизменной судьбе. Именно с этого мгновения он смог, наконец, увидеть смысл своего страдания.» [37, с. 17].