Тоталитарное государство

ему  определенных  идеологических  схем,  провозглашаемых   руководством   в

атмосфере созданного насилием  единодушия  всего  населения».  Здесь,  таким

образом,  тоталитарный  режим  рассматривается  как  одна  из  многих   форм

диктаторских, недемократичных режимов, отличающаяся, главным образом,  своей

идеологизированностью, нацеленностью на изменение  общества  и  человека  по

определенной, заранее заданной схеме.

         К. Фридрих  в  1969  г.  также  внес  коррективы  в  свое  исходное

определение. Он  подтвердил  наличие  основных  характеристик  тоталитарного

режима,  кратко  выразив  их  формулой:  «Это  общеобязательная   идеология,

партия, усиленная тайной  полицией,  обладающая  монопольным  контролем  над

тремя сферами, за влияние на которые в индустриальном обществе  обычно  идет

борьба» (имеются в виду средства массовой информации, вооруженной  борьбы  и

сфера экономики). В то же время Фридрих особо  оговорил,  что  контроль  «не

обязательно принадлежит партии... главное  -  это  монополия  на  власть  со

стороны  определенной   элитной   группы,   стремящейся   увековечить   свое

правление». Показательно также, что террор как основа метода управления  уже

не был упомянут.

         Формальные признаки тоталитарного  режима,  предложенные  Бжезинским

и Фридрихом, исходно не были безупречными. Акцентируя внимание на  том,  что

такой режим представляет собой  власть  достаточно  узкой  прослойки  элиты,

удерживающей  ее  благодаря  террору,  они  игнорировали  наличие   массовой

поддержки тоталитаризма, И в Германии, и в Италии установлению  тоталитарных

режимов Гитлера и Муссолини предшествовало возникновение массовых  движений,

участники которых вполне добровольно  поддерживали  и  разделяли  фашистскую

идеологию, «Большой террор»  сталинского  режима,  по  свидетельству  многих

очевидцев (в частности, А.  Жида  и  Л.Фейхтвангера[2]),  воспринимался  как

оправданный    значительной    частью    населения.    Это    обстоятельство

недооценивалось политической наукой  Запада,  многие  представители  которой

стояли на так называемой нормативистской позиции.  Последняя  подразумевала,

что  лишь  демократия  является  естественным  состоянием  общества,  а  все

остальные аномальны. Как писал,  например,  Г.  Моргентау,  «выживание  духа

свободы в  тоталитарных  обществах,  наиболее  ярко  проявившееся  во  время

революции в Венгрии в 1956 г., наглядно показывает  нам,  что  стремление  к

свободе столь же органично присуще человеку, как и стремление  жить,  любить

и иметь власть».

Бесспорно,  на  определенных  этапах  развития  тоталитарных  обществ,   как

свидетельствует опыт многих стран,  «дух  свободы»  заявляет  о  себе,  и  у

правящей элиты не остается иных средств, кроме насилия, для удержания  своей

власти.  Это,  однако,  свойственно  тоталитаризму,  вступившему  в   полосу

заката. В  фазе  же  своего  расцвета  ом  способен  демонстрировать  вполне

реальное единство управляющих и значительной части  управляемых.  Восприятие

тоталитаризма как чего-то застывшего, неизменного, проявляющего всегда  одни

и те же признаки было еще одной слабостью изысканий  ученых  Запада  в  50-е

гг.

         Все эти слабости дали о  себе знать на фоне существенных  перемен  в

странах, которые  рассматривались  как  тоталитарные,  а  также  в  связи  с

развитием  большого  числа   новых,   непривычных   для   политологии   форм

организации власти в освобождающихся  от  колониальной  зависимости  странах

«третьего мира».

         Так, в СССР после смерти И. В.  Сталина  волны  массовых  репрессий

постепенно пошли  на  спад.  Разоблачение  сталинизма  на  XX  съезде  КПСС,

хрущевская   «оттепель»,   когда   начали   развиваться   зачатки   идейного

плюрализма, борьба за власть и конфликты в среде правящей элиты, которым  не

мешала единая идеология, затем развитие диссидентского плюрализма,  все  это

не  укладывалось  в  рамки  концепции  тоталитарности  советского  общества.

Оказалось опровергнутым  и  представление,  что  тоталитаризм  подразумевает

обязательное наличие харизматического лидера; несмотря на усиленные  попытки

возвеличения Л.И. Брежнева, едва ли его (как и большинство  современных  ему

лидеров стран  Восточной  Европы)  можно  было  отнести  к  этой  категории.

Наблюдая развитие в СССР, одни советологи сконцентрировали свое внимание  на

изучении  отдельных,  частных  сторон  жизни  советского  общества,  что  не

требовало какой-либо целостной оценки его политической системы.  Другие  же,

принадлежавшие к так называемой школе «ревизионистов», подвергли  пересмотру

воззрения времен холодной войны и отбросили  саму  «тоталитарную»  концепцию

как  не  дающую  адекватных  ориентиров  для   понимания   сути   процессов,

происходивших в СССР.

         Конечно, не все представители  политической науки США отказались  от

концепции тоталитаризма. Так, известный  политолог  Х.  Линц,  соглашаясь  с

тем, что реальности СССР и Восточной Европы не укладываются  в  классическое

определение тоталитаризма Бжезинского и Фридриха, обоснованно  отметил,  что

это еще ничего не доказывает. Может быть, дело не в том, что  СССР  перестал

быть тоталитарным государством,  а  в  недостаточной  разработанности  самой

концепции   тоталитаризма?                                  Поставив    этот

вопрос, Линц отметил, что исходные воззрения  на  тоталитаризм  сложились  в

большой  мере  под   влиянием   чисто   эмоционального   восприятия   ужасов

гитлеровского террора и массовых сталинских репрессий,  при  этом  оказались

«недооцененными многие позитивные черты  тоталитарных  систем,  делающие  их

привлекательными для людей,  в  том  числе  и  осведомленных  об  их  худших

качествах, не были учтены возможности эволюции тоталитаризма,  существования

различных его форм, не вполне четко проводилась грань между тоталитарными  и

просто недемократическими режимами».

         По мнению Линца, политическую  систему  можно  считать  тоталитарной

при условии, что в ней представлены следующие черты:

1.  Сложился  единый  (но   не   обязательно   монолитный)   центр   власти,

   определяющий  рамки  допустимого  плюрализма  в  деятельности   различных

   структур  и групп, чаще сам создающий  их с  целью  выявления  оппозиции  и

   контроля  над  ней,  что  превращает  эти  группы  в  чисто  политические

   образования,  не  отражающие  внутренней  динамики   развития   общества,

   существующих  в нем интересов.

2.  Функционирует  одна,  целостная  и  более  или   менее   интеллектуально

   обоснованная  идеология, со служением которой  связывает свою  легитимность

   правящая  группировка, лидер или  партия;  идеология,  на  основе  которой

   определяется  политика  или   которой   манипулируют,   чтобы   оправдать

   проводимую  политику. Устанавливаются  пределы,  за  которыми  критическое

   отношение  к господствующей системе  взглядов  воспринимается  как  ересь,

   подлежащая  наказанию. Идеология выходит за  рамки обоснования политических

   программ, включает  в себя претендующие  на  универсальность  истолкования

   социальной  реальности, высшей цели  и  смысла  существования  общества  и

   отдельного  человека.

3. Партия  и  многочисленные  контролируемые  ею  вспомогательные  структуры

   поощряют,  вознаграждают  и  направляют  активное   участие   граждан   в

   выполнении  политических и социальных  функций.  Пассивное  повиновение  и

   апатия,  согласие  людей  с  ролью  отверженных  и  управляемых,  к  чему

   стремятся  многие авторитарные режимы, здесь  рассматриваются  правителями

   как нежелательные.

         Такое развернутое определение  тоталитарных  признаков  политической

системы, предложенное в 1975 г. применительно к данному  времени  достаточно

четко отражало положение дел в СССР и союзных ему странах.  В  то  же  время

оно носило скорее описательный, чем аналитический характер.

         В целом можно сказать, что  у большинства  ученых  и  публицистов  в

современных    условиях     использование     определения     «тоталитарный»

(применительно  к режиму, политической системе),  если  речь  идет  об  СССР,

Германии  и  Италии  периода  Сталина,  Гитлера,  Муссолини,  возражений  не

вызывает. Общепринятыми стали  и  такие  характеристики  тоталитаризма,  как

наличие механизма власти, стремящегося к установлению полного  контроля  над

обществом,   опирающегося   на   определенную   идеологию,   постоянно   или

периодически прибегающего к репрессиям.

 

                          Идейные истоки в истории.

 

         Еще  в  античную  эпоху  при  рассмотрении  тирании,  деспотии  как

традиционных форм государства древнегреческие  философы  характеризовали  их

жесткие, тоталитарные тенденции. Например, совершенному государству  Платона

присущи  такие  черты,  как  безусловное  подчинение  индивида  и   сословия

государству  -  реальному   воплощению   всего   общества;   государственная

собственность на землю, дома и даже (в первом по  совершенству  государстве)

обобществление   жен   и   детей;   всеобщее   насаждение   единомыслия    и

коллективизма;  государственное   регламентирование   законами   не   только

общественной, но и частной жизни, определение распорядка дня и ночи;  единая

обязательная  для  всех  граждан  религия;  жесткое  ограничение  общения  с

иностранцами,  запрет  гражданам   посещать   другие   страны   по   частным

надобностям, а лицам до 40  лет  вообще  выезжать  за  пределы  государства;

очищение  государства  от  неугодных  лиц  с  помощью  смертной  казни   или

изгнания.

         Значительно обогатил тоталитарную  идею Ж. Ж. Руссо. Он  исходил  из

патерналистского  желания  вывести  народ  к  новой,  счастливой  жизни,  из

необходимости  глубокого  преобразования   общества   на   началах   разума,

справедливости, равенства и свободы. Это  возможно  с  помощью  совершенного

государства. Именно добровольное образование государства и его  очищение  от

злоупотреблений создают  «из  тупого,  ограниченного  животного...  разумное

существо - человека». Создание государства означает появление из  отдельных,

несовершенных  людей  «морального  и  коллективного  целого»,  политического

организма, в котором как бы растворяется независимая человеческая  личность.

В этом коллективном теле «частный интерес  не  только  согласуется  с  общим

благом, но, напротив, при естественном порядке вещей они  взаимно  исключают

друг друга». Носителем  непосредственно  выражаемой  гражданами  общей  воли

выступает государство.  Лишь  оно  обладает  абсолютной  властью,  неделимым

суверенитетом. В случае неподчинения  отдельных  граждан  государство  имеет

право принудить их к этому силой и тем самым  заставить  «быть  свободными»,