Проблема лидерства в современной западной политологии

     В конце ХХ в. стало очевидным, что  Запад и Восток в последнее  время столкнулись с процессом "харизматизации" политического  лидера. Кризисные ситуации во многих странах порождают в сознании масс надежду на некое чудо, способное  разом решить все проблемы. Знание и обоснованные ориентации начинают заменяться верой. Кризис социализма в конце 80-х гг. вызвал к жизни целую плеяду лидеров подобного типа.

     Со  стабилизацией социальной системы, когда устанавливается какой-то порядок, новые правовые нормы, лидер  кризисной ситуации уже не способен выполнять новую роль и вынужден уйти. На смену, как правило, или часто  приходит бюрократическое лидерство. Оно возникает в том случае, когда лидером становятся не в силу каких-то особых качеств личности, а с помощью законных бюрократических структур.

     Для лидера требуется хорошее знание людей, умение подбирать толковых помощников, которые могли бы стать дополнением  к личности лидера по своим качествам, были бы способны спорить и дискутировать, аргументировано отстаивать свою точку  зрения.

     Важнейшей проблемой политического лидерства  является такое политическое явление  как "имидж", т.е. образ политического  лидера, образ руководителя страны, депутата и т.д.

     Чем выше по положению руководитель, лидер, тем меньше он непосредственно общается с людьми, которые все более  имеют дело с образом этого  лидера. В ходе политической практики в массовом сознании формируется "имидж", образ политического деятеля, который  может соответствовать реальному  лицу. Результат сравнения реального  лица и образа определяет отношение  к политическому деятелю широких  слоев населения (поддержка, доверие  и т.д.). 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Проблемы  исследования политического  лидерства 

     С середины XX века практически во всех государствах произошли серьезные  социально-экономические перемены, повлиявшие на изменение роли политических лидеров - глав исполнительной власти. 

     В демократических обществах исполнительная власть становится не столько орудием  правительства, сколько организующим центром политической системы, как  таковой. К примеру, парламентское  правление во Франции превратилось в правление Шарля де Голля («принцип исполнительной власти Ш. де Голля»). Политика Западной Германии стабилизировалась  благодаря искусному «балансированию» Конрада Аденауэра. Британская политика, по мнению некоторых исследователей, также подверглась изменениям, в  частности кабинет министров  трансформировался в правительство  премьер-министра. В США президент  и президентский корпус стали  теми силами, которые в действительности «делают» политику. 

     В странах, где после второй мировой  войны демократические формы  правления еще только зарождались, широкая политическая власть принадлежала, по определению Л. Селигмана, «драматическим лидерам», которые осуществляли ее с помощью призывов и воззваний к народу. Все политические процессы в этих странах проходили на фоне массовой преданности и лояльности по отношению к лидеру. Персонифицируя собою новые национальные ценности и стимулируя социально-экономическое развитие, лидеры исполнительной власти мобилизовали энергию своих обществ. 

     Многие  социологи и политологи в 50-60-е  годы нашего столетия особенно подчеркивали тот факт, что сильное политическое лидерство на государственном уровне явилось результатом решения  парадоксальной проблемы, а именно: чрезмерной политической власти в одних  странах и ее недостаточности  в других. Так, идеологи авторитарных движений и режимов предлагали сильное  лидерство как заменитель ослабленного влияния на общество в целом со стороны атрофированных традиционных «первичных групп» (община, церковь, семья  и т.д.). Крах традиционных групп, утверждали они, оставил общество открытым для  конфликтов, которые могут быть устранены  или, по крайней мере, нейтрализованы лишь сильными политическими лидерами. Такой взгляд был характерен как  для идеологов коммунистических и фашистских движений в постиндустриальных странах Запада, так и для идеологов  национальных движений в развивающихся  странах. 

     С другой стороны, приверженцы демократических  теорий провозглашали необходимость  введения в послевоенных обществах  сильного эффективного лидерства для  консолидации различных общественных сил, поиска консенсуса в решении  социально-экономических и политических проблем, согласия между конкурирующими интересами различных социальных слоев  и активизации национальных действий. Эта интегративная функция лидерства  осуществлялась политиками двух типов. Первый - «национальный герой», то есть глава исполнительной власти как  персонифицирующий собою и представляющий «общую волю» или «высшие интересы»  нации. Символами этого типа являлись де Голль и лидеры возникших после  второй мировой войны национальных государств. Подобно законодателю Руссо, эти популистские типы стоят выше рациональных или каких-либо определенных интересов. Другой тип лидера - «посредник»  или «объединитель». Таковым был, например, Франклин Д. Рузвельт, который  умело управлял интересами различных  политических сил и был мастером создания коалиций для конструктивного  решения различных социальных и  политических проблем. Эти две роли не являются взаимоисключающими. Каждая из них уместна в определенное время в определенной политической системе. Так, лидер - выразитель «общей воли» может эффективно осуществлять свою власть там, где национальное согласие весьма проблематично. Лидер-«посредник» приходит к власти, когда существует всеобщее согласие (консенсус), нет поляризации общества и угрозы бескомпромиссных конфликтов, когда возникающие социальные проблемы можно уладить путем диалога, переговоров. В некоторых случаях лидеры могут исполнять обе роли. 

     Л.Селигман выделяет следующие особенности  лидерства в национальном масштабе (эти особенности создают определенные трудности при исследовании данного  типа лидерства): во-первых, это - лидерство  «на расстоянии»; во-вторых, оно всегда имеет многоролевой характер; в-третьих, оно корпоративно; в-четвертых, оно  функционирует в институциональных  рамках. 

     Если  лидерство - это отношения взаимодействия, тогда взаимоотношения между  главой исполнительной власти и его  официальными сторонниками имеют уникальный характер, будучи лидерством «на расстоянии», когда ни лидер, ни последователи  не имеют прямого воздействия  друг на друга. Связующим звеном этих взаимоотношений являются средства массовой коммуникации, организованные группы (например, партии) и отдельные  люди. Лидер связывается со своими сторонниками через посредников, то есть людей, выполняющих различные  роли и функции на разных уровнях  политической системы. Таким образом, взаимоотношения между последователями  и лидером характеризуются некоторой  удаленностью и опосредованностью. Когда, например, Гарри Трумэн отдавал  приказ сбросить атомную бомбу на Хиросиму, он не мог видеть последствий  своего решения для жертв или  прогнозировать эти последствия. 

     Поведение исполнительной власти характеризуется  многоаспектностью или многоролевым руководством, удовлетворяющим ожидания различных групп последователей: непосредственного окружения исполнительной власти, политических партий и ассоциаций, разных групп чиновников и, наконец, массы избирателей или общества в целом. Одной из главных задач  политического лидера является умелое балансирование между этими разными, часто противоречащими друг другу  интересами и ожиданиями. Лидер применяет  различные технические приемы: определяет приоритет различных ценностей  и соответствующих им ролей; разделяет  несовместимые друг с другом роли и ценности; делегирует одни и резервирует  другие. Так формируется стиль (или  модель ролевого управления) лидера. Современное  политическое лидерство - это организующий процесс. За понятиями «президентство»  или «кабинет министров» скрывается сложная структура и деятельность многих людей. В таком контексте  лидерство может, конечно, рассматриваться  как атрибут личности, но в действительности оно есть результат коллективных организационных действий. В этом состоит коренное отличие политического  лидера от лидера как главного звена  взаимоотношений «лидер - группа»  в ситуациях малых групп. 

     Лидерство исполнительной власти многолико. Глава  исполнительной власти становится сегодня  фигурой символической, многие его  функции исполняются другими  людьми. Так, если президент или премьер-министр  готовится сделать программное  заявление по какому-то политическому  вопросу, то тут же эксперты и составители  речей объединяются для совместной работы. Прежде чем глава исполнительной власти примет решение, он проводит консультации с различными специалистами по этой проблеме, советники же помогают ему  объективно оценить ситуацию и увидеть  варианты возможных ее решений. Многие президентские обязанности осуществляются от его имени, но другими людьми. Исполнительное лидерство, таким образом, становится институциональным. Эта  замкнутая лидерская группа вполне может быть названа правящей элитой. Любая исполнительная власть зависит от этого коллективного образования, выражающего свои интересы и решающего свои задачи. В США к элите относятся несколько групп, одни из которых организованы формально, другие неформально. Среди них, например, состав Белого дома. Бюро по бюджету, ФБР, различные консультативные комитеты и множество специалистов. Разные президенты использовали эти структуры по-разному, в зависимости от того, как они понимали свою роль. В Великобритании для координации работы премьер-министра и его кабинета были основаны разного рода правительственные комитеты и агентства. 

     Наконец, политическое лидерство - это процесс, разворачивающийся в институциональных  рамках, которые предписывают нормы, ограничивают и определяют компетенцию  лидерского авторитета и каналы его  осуществления. Эти рамки являются достаточно гибкими. Глава исполнительной власти, в соответствии со стилем своей  работы, может расширять или сужать границы своих действий; правда, необходимость этого должна быть подтверждена практикой. 

     Благодаря своему корпоративному и институциональному характеру, должность, как таковая, не зависит от того, кто ее занимает. Основная линия поведения главы  исполнительной власти, как правило, определяется политикой предшественников, что делает многие его действия предсказуемыми. Эта общая институционализация должности обеспечивает преемственность многих направлений деятельности. В случае смерти или неспособности главы исполнительной власти выполнять свои обязанности в течение определенного времени (например, болезнь) отлаженный правительственный механизм продолжает функционировать. В периоды нормального (относительно стабильного) развития общества исполнительная власть, имеющая корпоративную сущность, весьма восприимчива к запросам ситуации, что же касается кризисов или каких-либо экстремальных ситуаций, то определенная степень подготовленности (или «нечувствительности») и установленный порядок обеспечивают ей стабильность и продолжительность действий во времени. Правда, возникает опасность, что при жесткой институционализации будут ограничиваться возможности политического лидера (или главы исполнительной власти) в принятии самостоятельных решений. 

     Структура исполнительной власти является сложной, потому что она выполняет множество  ролей в организационном и  институциональном контексте. Эта  сложная структура для своей  поддержки полагается на разного  рода «узаконивания», или легитимность. Обычно, как утверждает Л.Селигман, глава исполнительной власти в демократическом  обществе легитимизован (принимается в качестве законного) при соблюдении нескольких условий. 

     Во-первых, он соответствует принятым в обществе политическим и неполитическим ценностям, к примеру, является выразителем  национального согласия. Так, Аденауэр стал для немцев символом возрождения  немецкой республики (ФРГ) в соответствии с до нацистским республиканским прошлым. Де Голль частично был легитимизован тем, что олицетворял собою романтическую победу и восстановление демократической власти во Франции. Сталин считался преемником великих идей Ильича и «отцом всех народов» в СССР. Итак, священные ценности системы должны быть выражены и резюмированы главой исполнительной власти. Политические цели, которые ставит перед собой исполнительная власть, должны соответствовать традиционным политическим ценностям (в западных демократиях к ним, например, относят народное согласие, парламентское представительство, главенство прав и гражданских свобод). Проводя в жизнь что-либо новаторское или даже беспрецедентно-разрушительное, президенты и премьер-министры декларируют свою верность политическим ценностям, принятым в обществе, выражают им всяческий пиетет. 

     Во-вторых, надежную основу легитимности обеспечивает способ, с помощью которого пополняется  и избирается исполнительная власть. Согласно идеальной демократический  модели, это происходит через выдвижение кандидатов (которые представляют различные  социальные слои, а не только правящую элиту), их честную предвыборную борьбу и, наконец, широкие демократические  выборы. Необходимым элементом для  человека, желающего занять государственную  должность, является его соответствие «квалификационному тесту». Главой Советского Союза, например, мог стать выходец  из рабочей или крестьянской семьи, доказавший свою преданность делу Коммунистической партии, получивший основательную марксистско-ленинскую подготовку, знакомый с промышленным или сельскохозяйственным производством, прошедший ступени партийной и производственной карьеры. Большинство американских президентов были профессиональными политиками, представителями среднего класса, имеющими опыт работы во властных структурах ведущих штатов. Пост британского премьер-министра открыт для людей, обладающих определенным социальным статусом, уровнем образования и парламентской или министерской карьерой. Путь политического лидера должен подтверждать основной идеал системы. В США, как выражение эгалитаристких убеждений, существовала надежда на то, что президент «вырастает» из бедных социальных слоев. Он должен символизировать американский идеал, который выражается притягательным словом «успех», и быть воплощением легенды о «равных возможностях», а отсюда вытекает предпочтение (в массовом сознании) способностей и компетентности перед семейным статусом. Аналогичные критерии существуют для состава команды президента и его кабинета. В СССР бытовало представление о том, что «каждая кухарка будет управлять государством», причем от «кухарки» не требовалось специальной профессиональной подготовки. Формально человек «от станка» мог заседать, например, в Верховном Совете или быть делегатом очередного партийного съезда и там «решать» судьбу страны. Но в действительности и здесь все государственные вопросы решались партийной элитой.