Ополитической культуре современной России

Во всем мире политика — это сфера деятельности, которая организует общество, регулирует, контролирует отношения людей и  социальных групп. Но если функциональные узлы везде идентичны, то наполняясь связью с определенной культурой, они  обретают собственные формы. Ключ к  пониманию конкретных социальных процессов  лежит в реконструкции связей социального действия с общим  культурным подтекстом. Знание культуры общества, его типологических особенностей дает возможность постигнуть его  прошлое, осознать настоящее и предвидеть будущее.

Корни патерналистической традиции в русской культуре, в  том числе и политической, следует  искать в далеком прошлом, для  чего необходимо вступить в диалог с этим прошлым. Но диалог возможен только при условии, что язык общения  понятен обеим сторонам, и что, общаясь с другой эпохой, вы не говорите на разных языках, при этом находясь в глубоком убеждении, что постигаете истину.

Основой традиционной культуры важнейшей социальной ячейкой  аграрного общества была патриархальная семья. Во главе ее стоял дед, или  большак. Вместе с ним жили его  сыновья со своими семьями и взрослыми  детьми, а также его братья с  потомством. Общая численность такой  семьи могла насчитывать несколько  десятков человек. Большак в семье  был носителем традиционных ценностей  векового опыта народа. Поэтому его  авторитет был непререкаем.

Существование большой семьи долгое время было экономической необходимостью, обусловленной  климатом средней полосы России, где  короткое лето нередко заставляло почти  одновременно проводить разные полевые  работы. Трудовой ритм способствовал  выработке мобилизационных форм общежития, для которых наиболее адекватной чертой властных отношений в семье был авторитаризм.

Имущественные отношения, оставлявшие за главой семьи  полное право распоряжаться всеми  средствами крестьянского двора, налагали на него большую ответственность  и требовали выполнения ряда функций  в общественной, хозяйственно-бытовой  и морально-психологической сферах.

В общественной сфере он представлял семейные интересы в сношении с внешним миром: общиной, соседями, старостой, барином. В хозяйственно-бытовой  сфере — управлял собственностью, давал задания и контролировал  их исполнение. За ним закреплялись функции поощрения и наказания, контроля за соблюдением нравственных норм. Фактически речь идет о властных отношениях авторитарного типа в  первичной ячейке общества.

Проявление властных отношений естественно для человека. Оно заложено глубоко в биологических, природных и социально обусловленных  началах его сознания и реализуется  на всех уровнях общественных отношений, в том числе семейных. Командование и исполнение — вот два главных  принципа власти. Сосредоточение командных  функций за авторитетом, в данном случае за главой патриархальной семьи, оставляет всем домочадцам только функции  исполнения. В такой ситуации человек  не испытывает потребности чувствовать  себя личностью, он перекладывает ответственность  за свою судьбу на семью, государство, власть, он уходит от индивидуальной ответственности, а значит и от свободы. «Культура  русского человека отличается внутренней безответственностью и жесткой  внешней ответственностью» —  таков вывод культурологов.

Суровость жизненных  реалий не оставляла места сентиментальности. Глава семьи был вправе распоряжаться  жизнью домочадцев по своему усмотрению, а они должны были принять любое  решение как неизбежность, поскольку  такое поведение гарантировало  выживание семьи как целостности.

Обусловленные природно-климатическими условиями  патерналистические черты закрепились  в русской крестьянской культуре. Православие освятило эти отношения  авторитетом церкви. Таким образом, патернализм стал аксиомой, культурным архетипом, закрепленным в российской ментальности и политической культуре.

На эту типологическую черту российского общества было обращено внимание исторической мысли  еще в XIX в., начиная с известного утверждения Н. Карамзина о том, что в России самодержавное правление  есть отеческое правление.

Чем объяснить  переход от ориентации на идеалы Просвещения  в начале века как на некий общечеловеческий образец общественного устройства, к поиску своей, национальной модели государственного патернализма?

Объективные причины, обусловившие этот курс, связаны с  тем, что царствование императора Николая I совпало с общественной трансформацией, как бы ее ни называли: сменой феодально-крепостнического строя капиталистическим, или традиционного индустриальным, или промышленной революцией, или капиталистической модернизацией.

Однако, несмотря на экономические, технологические  и социальные инновации, сознание массового  человека оставалась на уровне культуры патриархальной. А либерализм европейского типа, привитый элитной культуре, стал трансформироваться под натиском обстоятельств  внутреннего и внешнего порядка.

Первое. К внешним  обстоятельствам следует отнести  изменения, которые произошли в  Европе. Вместо обещанного просветителями XVIII в. идеального общества, основанного  на разумных основаниях и проводящего  в жизнь великие лозунги свободы, равенства и братства, реальностью  века XIX-го стал капитализм с его  неприкрытой жаждой наживы и безразличием к тем, кто не преуспел в борьбе за существование.

Это привело  к тому, что для русского общества идеал Европы, долгое время служившей  ориентиром развития, потускнел. Взглянув с иных позиций на мир, значительная часть образованной России стала  искать идеалы в другом месте. Например, в собственном прошлом. По этому  пути отправились как царское  самодержавие, так и часть фрондерствующей  интеллигенции, известной под именем славянофилов.

Вторая группа обстоятельств связана с опытом исторического развития самой России. Как регулярные попытки реформировать  ее по европейским образцам, предпринимаемые  в предшествующее столетие и в  начале XIX в. правящей династией, так  и первый революционный опыт —  восстание декабристов, были неудачны и привели к осознанию необходимости  искать иные пути, нежели те, что предлагал  европейский вариант модернизации.

Победа русского оружия в войне с Наполеоном укрепила национальную гордость, консолидировала  общество и выступила стимулом в  поисках своего пути развития.

Третья группа обстоятельств обусловлена изменениями  в культуре общества. Трансформируется социальный носитель русской элитной  культуры: рядом с дворянином все  увереннее культурное пространство занимает разночинец, который демократизирует  духовную жизнь России и придает  ей все более народный оттенок.

По времени  это совпало с тем этапом диалога  европейской и российской культур, когда российская культура стала  выходить из состояния только принимающей  стороны, начинает утверждать свою значимость, претендовать на самостоятельное место  в культурном мире и резко расширяет  пространство своего влияния. Не случайно именно 20-е годы XIX в. считаются началом  «золотого века» в российской национальной культуре.

Борьба за духовную независимость сопровождалась ростом русофильских настроений и неприязнью к ранее доминировавшей в диалоге  европейской культуре значительной части общества.

Четвертая группа причин связана с началом капиталистической  модернизации России. Индустриальная волна несла в Россию не только технический прогресс, но и массовый психологический дискомфорт, связанный  с процессами урбанизации, пролетаризации, маргинализации общества. Менялась социальная структура, формировались новые  социальные слои и классы. Отпадение  масс людей от устойчивых систем коллективных представлений всегда сопровождается падением нравов, ростом преступности, пьянством, хулиганством, бессмысленной  жестокостью. Срочно требовалось обеспечить вхождение новых элементов жизни  в устойчивую картину мира традиционного  массового человека. Лучше всего  это сделать, придав новому вид старого, а потому привычного и понятного.

Таким образом, создавая индустриальное общество, т. е. осуществляя общемировую тенденцию  развития, Россия одновременно усиливала  свою ориентацию на традиционные культурные ценности.

Патернализм, как  поведенческий стереотип, — пронизывал политическую культуру образованного  общества. Естественно, что его проявления обозначались понятиями, адекватными  времени. Наиболее распространенными  словами, отражавшими разные стороны  патернализма, были ПОПЕЧЕНИЕ и ПОКРОВИТЕЛЬСТВО, а также производные от них.

Анализ текстов, вышедших из-под пера крупнейших деятелей эпохи Николая I — как известных  представителей элиты, так и «массового человека» из образованного общества, — позволил создать семантический  ряд, реконструировать систему представлений, доказывающих патерналистический характер их политической культуры.

Патернализм, как  базисное основание, реализовывался в  следующих категориях: заботливость, надзор, поощрение, защита, благотворение, воспомоществование, пожертвование, облегчение, благоснисхождение, дарение. Эти и  другие отглагольные формы существительных  показывают специфику политического  мышления правящей элиты, суть которой  в деятельности с позиции «отеческой заботы», опеки старшего над младшим. Еще в большей степени это  заметно в словосочетаниях, где  сказуемые и существительные  дополняются определениями. Например: ревностное попечение, благотворная защита, непосредственный надзор, непосредственное покровительство, возможное воспомоществование, отеческое правление, ободрительные  меры, дарение прав, испрошение благоснисхождения, правительственное воспомоществование и пр.

Современные исследователи  эпохи Николая I обратили внимание на разительное совпадение ряда политических сюжетов XIX и XX вв. Российской истории. С. Мироненко, крупнейший специалист в  этой области исторического знания, отметил, что «Изучать эпоху Николая I очень интересно в сравнении  с тем, что происходило в России в XX веке. Это не прямые параллели... Но есть какие-то принципиальные положения, которые переходят из XIX века в XX век».

Действительно, история советского периода подтверждает устойчивость патерналистических традиций в России. Все дети младшего школьного  возраста были октябрятами — внучатами  Ильича. Четверть века страной управлял «отец народа» — И. В. Сталин. Партийные органы осуществляли функции опеки, надзирая, поощряя и наказывая граждан, руководствуясь нормами морального кодекса строителя коммунизма, а не Конституции СССР и Уголовного кодекса.

Актуальность  проблем патернализма подтверждается и событиями наших дней, когда  сложившаяся в постсоветский  период ситуация продемонстрировала потребность  народа в опеке со стороны государства, в гарантиях социальной помощи и  защиты, которые он рассматривает  как нечто априорное, как обязательную функцию власти.

Некоторые исследователи  видят в этом проявление особой субкультуры  — культуры бедности, связывая ее с  политикой советского государства. Не отрицая влияния государственной  политики советского периода, смеем  предположить, что сама эта политика — результат действия стереотипов  поведения, культурных традиций, психологических  установок и теоретических воззрений, превалировавших в российской ментальности. В связи с этим уместно прислушаться к Т. Зелдину, обратившему внимание историков на то, что «...изменчивость лишь одна из характеристик жизни. Можно  воскрешать прошлое, но можно и показывать, что в действительности прошлое  живо».  

Каждой субкультуре  соответствует электоральная группа (по состоянию партийного пространства на середину 2008г.) сторонников определенных партий: 1. «либералы» – «Яблока», СПС («Правого дела») и «Гражданской силы»; 2. «патриоты» – ЛДПР;3. «патерналисты» – «Справедливой России», «Патриотов России», Партии социальной справедливости; 4. «лоялисты» – «Единой России»; 5. «советские традиционалисты» – КПРФ и Аграрной партии. 
 

1. Только у сторонников КПРФ прослеживается отчетливая и гомогенная идейно-политическая ориентация: 83% из них ассоциируют себя с коммунистической идеологией, т.е. в данном случае мы имеем дело с устойчивой (хотя и уменьшающейся в размерах) политической субкультурой. Казалось бы, они должны быть «государственниками», но таковых среди коммунистических избирателей только 3% - следовательно, нынешнее российское государство не ассоциируется с их представлением о том, каким государство должно быть.

2. У сторонников «Единой России» выделяются две мотивации, связанные с «сильным государством»: 23% хотят видеть такое государство, в первую очередь, «социально ориентированным», а еще 20% – «рыночным»; всего это 43% электората партии, т.е. главный мотив политического поведения для таких людей – вера в «благодетельность государства» (в англоязычной политической науке – benevolent state), с которой сочетается установка либо на экономический либерализм, либо на патернализм. Почти четверть (23%) избирателей «Единой России» заявляет, что «не интересуется политикой», однако их голосование за «партию власти» показывает, что они также склонны доверять «благим намерениям» государства.