ЛДП Японии: внешнеполитическая программа и ее реализация

Отношения с исламскими странами

Концептуальное измерение сотрудничества опаздывает относительно фактической реализации – в сфере торгово-экономических отношений. Для «внутреннего потребления» декларируется идея обеспечения энергетической безопасности, а следовательно – необходимости поддержания отношений с «нефтяными монархиями» Персидского залива (как правило, выносится «за скобки», а «энергетическая безопасность» включается во внутреннюю повестку – например, в программах 1995-го и 2009-го гг.). Важной идеей, постоянно озвучиваемой японской дипломатией с начала 2000-х, стало ближневосточное урегулирование – а вместе с ним и помощь Палестине.

Отношения со странами Африки

Также развиваются фактически быстрее, чем концептуально озвучиваются – через механизм ОПР и созданный либерал-демократами формат Токийских международных конференций по развитию Африки (ТИКАД).

Политика в области обороны и безопасности

При незыблемости военно-политического союза с США, ЛДП Японии придерживается реалистических позиций в области безопасности. Декларируя «приверженность миру», пацифистская концепция партии является достаточно гибкой – развиваясь от чистого пацифизма до «борьбы с терроризмом» в 2000-е и «активного пацифизма» после возврата во власть в 2010-е.

Особенности реализации внешнеполитического курса

Ключевым элементом реализации внешнеполитического курса является экономическая и культурная дипломатия. ЛДП Японии в принципе дистанцируется относительно «декларативных» форматов сотрудничества, предпочитая им те, которые имеют реальное экономическое наполнение. Кроме того, через механизм ОПР Япония может развивать свое экономическое присутствие в важных для себя регионах (от ЮВА до Африки), а «дипломатия иены» позволяет обходить как дипломатические тупики (в отношениях с Россией, например), так и развивать сотрудничество с непосредственной экономической выгодой там, где концептуально политический аспект формулируется не без труда (например, исламские страны).

Культурная же дипломатия («дипломатия манга») позволяет улучшать имидж Японии, а, следовательно, упрощать как политический диалог, так и развитие экономического сотрудничества.

Также перспективной площадкой сотрудничества, в частности, регионального, может стать направление обеспечения безопасности в рамках «коллективной обороны».

Общие выводы

Граница между собственно программой ЛДП Японии и практической стороной процесса формулирования внешнеполитической линии очень сильно размыта – кроме того, столь же нечетко прорисована разделительная линия между государственной политикой и партийной программой. Это в очередной раз свидетельствует о закрытости политического процесса в ЛДП.

Также отметим, что формулирование в качестве программных установок получают уже реализуемые в реальном внешнеполитическом процессе шаги. Кроме того, использование также экономической и культурной дипломатии в качестве основных «рычагов» внешней политики, позволяет «опережать повестку» партийной внешнеполитической программы.

Осевым же моментом для ЛДП Японии является союз с США, а также с недавнего времени – курс на коллективную оборону в АТР.

Все это делает внешнеполитическое измерение программы ЛДП Японии крайне реалистичным, а вместе с тем – прозрачно и эффективно реализуемым. В этом наблюдается отличие от, например, «именных» внешнеполитических концепций японских премьеров 1980-х годов.

 

1.2. Реализация  внешнеполитической платформы ЛДП  Японии во внешнеполитическом  курсе правительства

В постбиполярный период до прихода ДПЯ во власть либерал-демократы были представлены 8-ю кабинетами (включая кабинет социалиста Мураяма и не считая Микио Аоки, и.о. премьера после госпитализации Обути) – Киити Миядзава, Морихиро Хосокава, Цутому Хата, Томиити Мураяма, Рютаро Хасимото, Кэйдзо Обути, Ёсиро Мори, Дзюнъитиро Коидзуми, Синдзо Абэ, Ясуо Фукуда и Таро Асо, чей период правления охватывает отрезок с августа 1993-го по сентябрь 2009-го года. Также после возврата власти ЛДП второй кабинет Абэ правит в период с декабря 2012-го по настоящее время.

Именно эти временные отрезки мы и будем анализировать.

Оговорим также, что из значимых международных событий в период правления «семипартийной коалиции» произошла лишь отправка миротворцев в Камбоджу и Мозамбик, а также состоялся запланированный еще либерал-демократами визит Президента РФ Ельцина в Токио. Каких-либо значимых внешнеполитических акций, реализованных коалиционным кабинетом, помимо упомянутых, не наблюдалось.

Отношения с США.

Японская заинтересованность в союзе была поставлена под сомнение после краха биполярной системы – начало 1990-х принесли с собой дискуссии, как в японском, так и в американском обществе о целесообразности союза. Сомнения эти выражались в том числе и как часть критики в адрес либерал-демократов.

Начало 1990-х, в целом, можно описать как период «взаимной усталости» в отношениях Японии и США.

Однако все вернулось «на круги своя» после возврата контроля ЛДП над кабинетом.

17 апреля 1996 г. в Токио президентом США  Б. Клинтоном и премьер-министром  Японии Р. Хасимото были подписаны  два документа: Совместная декларация по безопасности и обращение лидеров двух стран к народам Японии и Соединенных Штатов Америки.

Отметим, что в этом же году были приняты «Основные направления программы национальной обороны на период с 1996-го года», в которые были включены «три неядерных принципа» - японцы сигнализировали о собственном пацифизме миру, а американцам – о переформатировании союза, что и было произведено.

Совместная декларация является ключевым документом постбиполярной эры, подтверждающим актуальный статус союза. Ее содержание было воспринято как антикитайское, ввиду упоминания в документе распространения обеспечения безопасности на весь регион, а также времени подписания (на следующий день после событий на Тайвани – а также после подписания российско-китайской Декларации о своем видении нового мирового порядка и о «стратегическом партнерстве»). Для нас же важнее то, что хоть документ и являлся, по сути, декларацией о намерениях, он реанимировал отношения Японии и США как актуальных союзников: принятие Руководящих принципов японо-американского сотрудничества в области обороны в 1997-м году касалось уже конкретного инструментария взаимодействия. Руководящие принципов по вопросам безопасности с США 1997-го года, в частности,  расширило зону ответственности Японии в рамках обширного региона через т.н. «ситуативный» подход, отличный от географически ограниченного.

Опробовать на прочность новый формат сотрудничества союзником довелось в 2001-м году, после терактов 11 сентября, когда японский премьер подготовил «Семь пунктов Коидзуми» с целью обеспечивать более активною «тыловую поддержку» своему союзнику в трудной ситуации, а также провел за 25 дней (!) «антитеррористический пакет» через парламент до одобрения в статусе закона, что позволило японским Силам самообороны принимать участие в операциях за рубежом.

Произошло это впервые в 2003-м году, когда Япония приняла участие в американской операции коалиции желающих «Шок и трепет» – после захвата японских граждан в заложники на территории Ирака.

Коидзуми в принципе был уникальным премьером: выступая с сильной именно внутриполитической программой, он смог продвинуть международные отношения Японии по всему спектру направлений, за исключением, пожалуй, отношений с Китаем (отношения с которым ухудшились из-за посещения премьером храма Ясукуни).

Еще один важный момент – принятие нового типа документа, подписанного по формуле «2+2», конкретизирующего направления японо-американского сотрудничества в сфере безопасности – Доклада «Американо-японский союз: трансформация и реорганизация для будущего»17, следующего за общего характера т.н.«февральским заявлением»18 2005-го года.

Активация сотрудничества и переформатирование союза связано как со стратегическими долгосрочными интересами двух стран, так и с усилением исходящей от КНДР ядерной угрозы19

Другая угроза, наметившаяся после неудачных дипломатических экзерсисов ДПЯ  - китайская – была встречена вторым кабинетом Абэ курсом на «коллективную оборону». Также общая тенденция в отношениях в постбиполярный период – активация Токио как активного актора (визиты в Латинскую Америку как яркий пример), при поддержке внешнеполитических акций США (оказание тыловой поддержки войскам союзников в Афганистане в 2001-м, присоединение к антироссийским санкциям в 2014-м).

Отношения с Китаем

1990-е  стали эрой ухудшения отношений  Японии и Китая. Японская экономика переживала свое «потерянное десятилетие» как результат «краха мыльного пузыря» рынка недвижимости и фондового рынка. А китайцы показали, что экономика их страны вполне устойчива, несмотря на санкции, к которым – как не скрывалось – Пекин был совсем не готов. Разрыв в «весовой категории» сокращался, Китай начал выдвигаться в мировые экономические лидеры. Впервые в истории (!) возникла перспектива соседства Китая и Японии, состоявшихся как сильные государства, – и оба восточных соседа прекрасно понимают, что это могло бы значить.

В связи с этим начали возникать «старые проблемы», механизм которых достаточно прост: ухудшаются японо-китайские отношения – начинает педалироваться проблемная тематика, о которой в благополучные периоды принято умалчивать (схожий механизм имеет место в японо-российских отношениях касательно проблемы т.н. «Северных территорий»).

Проблемных платформ несколько. 1. Проблема «искренности извинений» руководства Японии за зверства Второй мировой войны. 2. Проблема финансовой компенсации ущерба, нанесенного японской оккупацией Китая – оценки колеблются от 180 до 600 млрд долларов, официальная позиция Японии: «Обязательства Японии по военным репарациям в отношении всех стран, за исключением Северной Кореи, выполнены в соответствии с международными соглашениями». 3. Территориальная проблема – разногласия вокруг Сенкаку обострились в середине 1990-х годов, ввиду потенциально возможной добычи нефти в данной акватории, инциденты возникают с настойчивой периодичностью. 4. Со стороны Японии – поднимается вопрос Тайваня, а точнее – обходится (поскольку Пекину нужна именно открытая поддержка своей позиции, сохранять для Токио «зону умолчания» – подыграть Тайбэю), а также – в последнее время – проблематика Тибета.

К концу 1990-х отношения начали стабилизироваться – к 2000-м годам восстановился прежний уровень внешнеторговых отношений, состоялись взаимные визиты 1998-го (Цзянь Цзэминя в Токио) и 1999-го (Кэйдзо Обути в Пекин) годов, активировавшие экономическое сотрудничество.

Однако уже в 2001-м отношения снова ухудшились – на фоне посещения храма Ясукини, символа японского милитаризма, японским премьером Коидзуми. Стоит отметить, что этому предшествовал спровоцированный китайской стороной инцидент – требование снести синтоистский храм на спорных островах Сэнкаку в 2000-м году. Но посещение японским премьером Ясукуни стоит связывать, скорее, с его предвыборной кампанией (он посещал храм еще в статусе кандидата) и закреплением своего волевого предвыборного имиджа уже в премьерском статусе. За данным шагом Коидзуми последовали антияпонские протесты в Китае. Этот антияпонский тренд был укреплен в 2005-м году реакцией китайской стороны на совместную декларацию Японии и США, названную «мирным решением» тайваньской проблемы.

Визит японского премьера Абэ Синдзо в Пекин в 2006-м, а также ответный визит председателя Госсовета КНР Вэнь Цзябао в 2007-м закрепили улучшение отношений с Китаем в качестве основного внешнеполитического достижения первого кабинета Абэ.. Температура двусторонних отношений «потеплела», но ненадолго – до прихода к власти демократов.

В качестве следующего этапного момента может быть выделен2013-й год – в контексте оглашения новой оборонной стратегии Токио, когда второй кабинет Абэ провозгласил курс на коллективную безопасность, посетив заодно и все десять стран АСЕАН. 2014-й же год становится периодом имплементации и первичной реализации оной: Япония переходит к коллективной обороне, не испытывает (без пяти минут) конституционных затруднений по поводу применения силы, а также координирует свои усилия с партнерами по НАТО и АСЕАН.

Можно говорить о переходе к открытой фазе «сдерживания Китая»: Токио своим информированием о «китайской угрозе» и переговорной активностью формирует антикитайскую коалицию, которую выражает готовность возглавить – устранив все препятствия конституционного характера, не меняя при этом Конституцию (важный жест: Япония продолжает позиционироваться как страна-пацифист).

Китай же называет Абэ «нарушителем спокойствия»20, продолжая при этом совершать агрессивные и провокативные внешнеполитические акции не только в отношении Японии, но и других стран региона21.

При этом, и Япония, и Китай крайне сильны как политически, так и в военном отношении – обе страны наращивают расходы на оборону. Подобная ситуация наблюдается впервые за многовековую историю отношений различных форм китайской и японской государственности, что не может не вызывать опасения. Это подкрепляет амбиции «активного пацифизма» Токио.

Азиатская политика

Ключевой момент постбиполярной эры – активация корейского направления. В 1990-м и 1992-м произошла нормализация отношений с Республикой Корея и установление дипломатических отношений, в 1991-м году произошло заключение межправительственного соглашения о ненападении, примирении и сотрудничестве.

В рассматриваемый же нами период отношения с двумя корейскими государствами строятся по принципу – формирование угрозы со стороны Северной Кореи, сотрудничество и стратегический диалог на фоне исторических обид с Южной Кореей.

«Проблемных площадок» две – проблема «женщин комфорта» и спорных островов Токто (Такэсима). Наивысшей же точки отношения Южной Кореи и Японии достигли в период президентства Ким Дэ Чжуна (1998 – 2003 год).

В то же время, США в настоящий момент беспокоит недостаток взаимопонимания между своими партнерами в регионе.