Новые измерения международной безопасности

Новые измерения международной  безопасности

Рогозин Д.О., председатель Комитета по международным  делам Государственной  Думы Федерального Собрания Российской Федерации

После событий 11 сентября мы часто задаем себе вопрос: насколько можно было предугадать такое развитие ситуации в мире? Из чего вытекает новый разворот в мировой политике и какие последствия он обещает?

Прежде чем заниматься деталями, анализом текущих событий, всегда следует искать в их основе реализацию некоторых фундаментальных  принципов, подспудно идущих исторических процессов, на которые в суете повседневной проблематики мы порой не обращаем внимания. Тот факт, что мы присутствовали при развале двуполюсной системы, разделившей планету на два "мира" - "мир капитала" (или "империалистический мир") и "социалистический лагерь", а также "третий мир" - то, что не вошло ни в первый ни во второй и было превращено в полигон для конфликтов между первым и вторым миром.

Очевидно, что первый и второй миры не могли в той  или иной форме участвовать в  вооруженном конфликте, по той простой причине, что обладали на тот момент оружием разрушительным настолько, что любая война могла привести к самоуничтожению. Но в третьем мире противостояние было менее разрушительным и туда сбрасывался весь потенциал взаимной неприязни, там - на локальном уровне - обе стороны стремились превзойти друг друга.

Когда второй мир  исчез, на его месте осталась Российская Федерация - государство которое  переживало распад основ своего существования, мир не мог не столкнуться с  новыми проблемами. Потому что после распада Советского Союза многие его "сферы влияния" остались бесхозными, прежние союзники - брошенными, а конфликты - неразрешенными. Раньше, к примеру, было понятно, что в палестино-израильском конфликте - за Израиль стояли США, а за палестинцев защищал Советский Союз. Уход одного из сильных игроков сразу хаотизировал ситуацию. Конфликт перестал стабилизироваться интересами глобальной стабильности, потерял сдерживающие механизмы. Когда страх большой войны перестает довлеть над участниками конфликта, они легко идут на превращение локального конфликта в "малую войну". Разросшаяся до мировых масштабов "малая война" вместе с "новыми технологиями" противостояния образовала новый вид угрозы национальной безопасности ведущих держав мира - международный терроризм. Как стало очевидно после 11 сентября, это угроза №1.

В чем заключается  проблема международного терроризма?

Во-первых, терроризм  в условиях развитых индустриальных государств крайне опасен ущербом, который  он может нанести экономическим системам, насыщенным опасными производствами (ядерная энергетика, химическая промышленность и т.д.), а также системам жизнеобеспечения мегаполисов. Этот ущерб сравним с ущербом, который приносит применение обычных вооруженных сил. Но угроза терактов опасна тем, что к этому виду угроз человечество оказалось неготовым - не разработаны механизмы противостояния. Существующая система международной безопасности, военно-политические блоки создавались для отражения другого вида угроз. Они создавались для договорного или военного разрешения мировых и региональных конфликтов между государствами. Но атаки 11 сентября на Нью-Йорк и Вашингтон показали, что ни противовоздушная оборона, ни создаваемая США национальная противоракетная оборона в принципе не могут избавить от повторения таких атак в будущем.

Сейчас усилия многих государств направлены на обеспечение  собственной внутренней безопасности, однако, проблема состоит в том, что  угрозу снова видят не с того направления, с которого угроза может обрушиться на них. И именно в этом контексте имело бы смысл рассмотреть не только тактические вопросы создания антитеррористической коалиции, роль в ней России, хода операции в Афганистане, ее итоги и последствия для нашего государства и других стран. Главное, необходимо понять, что Америка подверглась нападению только потому, что Соединенные Штаты претендовали на роль единственного в мире центра, определяющего все мировые процессы, имеющего интересы, далеко выходящие за пределами собственных национальных границ. Потому и главным ответственным за все, что происходит в мире, стали Соединенные Штаты.

Эту тему мы обсуждали  недавно на семинаре, который был  организован Центром имени Никсона, на котором крупнейшие американские политологи продемонстрировали свое понимание  ситуации. Они согласились с тем, что корень проблемы - в управляемости мира, и в том, что однополярным этот мир будет лишь достаточно короткий период. Если мир будет сохраняться как однополярный, он будет просто уничтожен. Поэтому в перспективе мир может быть только многополярным. И на эту перспективу должна быть нацелена новая схема взаимоотношений между государствами и усовершенствованная система Организации Объединенных Наций.

Только военными мерами решить проблему терроризма невозможно. Необходимо сочетание военных и политических мер. Ведь главная стратегическая задача - расслоение, размягчение и в конечном счете ликвидация политической, моральной основы для международного терроризма.

Ни НАТО, ни какой-то другой военно-политический блок, никакие  совершенные системы вооружений, которые раньше казались наделенными почти фантастическим свойствами - по голливудским фильмам, не решат проблемы терроризма. Системы "звездных войн" или НПРО не спасают мир от новых угроз, потому что события в Нью-Йорке и Вашингтоне показали: ракетами не рождаются, ракетами становятся. Ими становятся в данном случае пассажирские самолеты с ни в чем неповинными людьмию. Но ракетами могут стать и груженые оружием массового уничтожения транспорты, и пассажирские корабли, и системы энергетической инфраструктуры. Например, судно, которое подходит к берегу, может стать "ракетой" еще до того, как специальная проверка - таможенная или пограничная - обнаружила содержание на его борту оружия массового уничтожения. Террористы будут использовать любое технические средство, для того, чтобы уничтожать своих истинных и мнимых противников.

В этой ситуации меняется роль Российской Федерации. Мы столкнулись  с терроризмом раньше, чем другие страны. Потому что географически  и политически мы ближе к зонам  конфликтов, откуда и исходит новая угроза миру. Раньше других стран к нам пришло и понимание того, что вовлечение в какую бы то ни было коалицию, в том числе и по совершенствованию международного права, не отвечает нашим интересам и новым мировым реалиям. Потому что в международном праве существует такое понятие как "вооруженный конфликт", которое предполагает агрессию, объект и субъект агрессии. В случае терроризма мы будем иметь объект агрессии, то есть население и объекты военной и гражданской инфраструктуры на территории того или иного государства, но мы не будем никогда иметь субъекта агрессии. Потому что все меньше и меньше будет желающих брать на себя ответственность за совершение террористических актов.

Российская Федерация  включена в работу по подготовке новых норм международного права. Федеральное Собрание Российской Федерации за последние несколько лет ратифицировало практически все конвенции на этот счет. Но в них, в этих конвенциях и международных договорах, о новой угрозе нет ни слова.

Практически обеспечить безопасность европейских стран - членов Европейского Союза или безопасность Соединенных Штатов без вовлечения в орбиту совместных действий России - невозможно. А потому - должны быть изменены приоритеты внешней политики США и наших европейских партнеров. Это такие приоритеты, которые затрагивают основы безопасности и связаны с прежними планами - расширение НАТО на Восток, торгово-экономические отношения, вопросы политического использования проблемы долга, создание национальной противоракетной системы и многое другое. Сейчас есть уникальный шанс для того, чтобы ведущие страны мира отказались от прежних догм, от прежних стереотипов, научились не наступать на одни и те же грабли дважды.

Быстро меняющийся мир требует от России достаточно неординарных действий. И в этом плане симптоматичны переговоры Президента России с законным президентом Афганистана Раббани. При всей "легковестности" этой фигуры для современного Афганистана, в этой встрече заложена определенная стратегия.

Российский президент  никогда ничего не делает случайно. За все месяцы и годы его руководства страной мы видим экспромты, но это очень хорошо подготовленные "экспромты". Поэтому поездка в Центральную Азию находится в контексте того разговора, который имел российский президент с Президентом Соединенных Штатов.

Главное - это вопрос о политическом урегулировании в  Афганистане. Военная операция не может  быть бесконечной по времени. Рано или  поздно придется устраивать в Афганистане  мирную жизнь. В Кремле это прекрасно  знают, ежедневно занимаясь проблемой Чечни. В США, похоже, тоже поняли, что бомбить - дело нехитрое. Куда сложнее возвращаться в мирному диалогу. И здесь возникает проблема понимания конечных целей контртеррористической операции. Россия уже видит определенные очертания будущего урегулирования, США также начинают различать эти очертания.

Какова первоначально  заявленная США цель в Афганистане, насколько она достижима? Главное, говорили американские политики и военные, разгром сети экстремистских террористических организаций. На втором месте - обезглавливание Талибана, нейтрализация его руководства. Третье - это создание правительства Афганистана, которое могло бы взять на себя ответственность за будущее этой страны.

Насколько достижимы  эти цели?

На встрече с  господином Тэйлором, заместителем министра финансов США по международным делам мне был передан список из 39 счетов различных физических и юридических лиц, которые связаны с террористической деятельностью. Эти счета закрыты, но даже беглый взгляд на этот список показывает, что ни одной афганской фамилии там нет, зато большинство - из Саудовской Аравии. Поэтому странно искать террористические организации на территории Афганистана. Там наличествует лишь экспансионистское, экстремистское и опасное, прежде всего, соседним странам движение Талибан. Говорить о том, что движение Талибан может быть вовлечено в организацию каких-то сложных технологичных террористических актов - преждевременно. Общий культурный уровень этих людей не позволяет использовать их в качестве исполнителей терактов за пределами Афганистана.

Поэтому цели США  в Афганистане не связаны с  решением проблемы в принципе. Куда глубже понимание современных задач  безопасности, выраженное в позиции  российского президента, когда он говорит о террористической дуге, об интернационале террористов. Если мы имеем дело с террористическим интернационалом, то и действия против него должны носить интернациональный характер. Причем антитеррористической направленности во всех аспектах задачи, а не исключительно только в виде военных действий против одного государства, где у власти находится хотя и агрессивное движение, но не составляющее ядра террористического интернационала.

Обезглавливание талибов  и нейтрализация Бен Ладена как  цель вообще выглядит сомнительно. Пока невозможно даже установить где и когда было снято интервью Бен-Ладена, появившееся на телеэкранах во время первых ударов по Афганистану. Ясно, что американские спецслужбы еще очень далеки от достижения поставленной цели поимки лидера террористов. Но представим себе, что эта цель достигнута. Что изменит она в ситуации, кроме некоторого удовлетворения чувства мести у американцев? Но данная цель может и не быть достигнутой в обозримой перспективе. Значит вопрос о победе над организаторами акции 11 сентября "зависает" на неопределенное время? Никто в американском Госдепе не может дать ответ, что можно считать победой американского оружия в Афганистане. Даже скорое вытеснение талибов из Кабула и крупных афганских городов врдя ли можно выдать за такую победу. Талибан рассеивается, чтобы в нужный момент вновь возникнуть как реальная сила.

Военная победа без  наземной операции недостижима. Организация  наземных операций в Афганистане  для американцев крайне проблематична. Пока США вряд ли готовы к массовой гибели своих солдат, которые встретят со стороны талибов опытного и бесстрашного противника. Опыт советских войск в Афганистане и российских войск в Чечне говорит о том, что война против террористов будет носить затяжной характер.

По объемам продаж наркотиков на черные рынки Афганистан уверенно занимал первое место. Выручаемая от этих продаж сумма превышала сумму, которую зарабатывали все государства мира на торговле оружием. Это большие деньги, на которые можно было оснастить вооруженные формирования Талибана. Это еще один фактор, говорящий в пользу прогноза затяжной войны, затухающей и вспыхивающей вновь.

Более реалистичная позиция в сравнении с американской - поставить целью утверждение  в Кабуле законного правительства. Но и эта цель весьма сложна для  достижения. Действительно, Северный альянс и его боевые отряды представляют национальные меньшинства Афганистана. Национальное движение пуштунов - это Талибан, с которым пока никто не хочет разговаривать. По всей вероятности, дипломаты будут предпринимать попытки найти среди пуштунов лидеров, способных и готовых войти в состав коалиционного правительства. Иного пути нет.

Десантировать демократию в Афганистан - невозможно. Тем более, что афганское общество находится  условиях, принципиально отличных от западных, и не всегда воспринимает те ценности, которые привычны для Запада. Тем не менее устойчивое правительство там возможно. И говорить надо именно о тех лицах, полномочия которых были признаны мировым сообществом, в том числе и Российской Федерацией. Это доктор Раббани, законно избранный руководитель, и он должен быть включен в процесс политического урегулирования в первую очередь. Тем не менее, придется найти и среди пуштунского населения лидеров, которые бы смогли дистанцироваться от экстремизма талибов и войти в состав коалиционного правительства.