Вечность в художественном восприятии С.Есенина

     Интерес к этим символам объясняется характером воспитания поэта сначала в доме набожного деда, который усиленно знакомил мальчика со "священной историей", пел ему "духовные стихи." В дальнейшем интерес к религии поддерживался и в земском начальном училище, и в церковно-учительской школе, а затем близким к Есенину поэтом Н. Клюевым. Так в стихах Есенина появились и Божья Матерь, и Христос, и Магдалина, образы и сюжеты, почерпнутые из Библии. Но сам поэт просил читателей относиться к его "иисусам" и "божьим матерям" как к сказочному в поэзии, как к мифам и легендам, существовавшим и у других народов.

     Позже библейские мотивы приобретают в  творчестве поэта иную окраску. Разнородные влияния наиболее ярко обнаружились в поэзии С. Есенина в первые годы революции. Февральские, а затем и октябрьские события он воспринял как осуществление близких ему идей патриархального социализма.

     Спокойствие и плавность есенинского стиха  нарушились, интимные темы, грустные тона и картины природы отодвинулись на второй план, конкретные поэтические образы уступили место буйной религиозно-мистической символике. Поэзия Есенина приобрела не свойственную ей ранее энергию, космизм, в ней возобладали бунтарские и богоборческие мотивы.

     В сравнении с дореволюционным  творчеством резко изменяется состав лексики, в ней выделяется большой  пласт религиозных и библейских слов. Наряду с библейскими и религиозными именами и названиями: Христом, Назаретом, Фавором, Иродом, Иудой, Саломеей, Иоанном, Содомом, Иорданом, Иосифом, Марией и др. Поэт употребляет многие другие слова из клерикального лексикона, например, купель, пастырь, чудотворец, двуперстный крест, рождество, преполовенье, молитва, боже, отче, превечныи сын, святой апостол, предтеча, дьявол, рай, господи, лик, богородица, преображение, распятье.

     Не  имея твердых идейных убеждений  и испытав ряд неплодотворных влияний до революции, С. Есенин и  ее встретил в далеком от нее лагере. Духовная близость поэта с Ивановым-Разумником, Н. Клюевым, А. Белым предопределила его идейно-художественные контакты первых революционных лет, и он оказался одним из активных участников группы, именовавшей себя «скифами».Революцию «скифы» представляли как осуществление религиозных догм, вознесение и преображение особого славянофильского духа русского крестьянина. За многочисленной и мудреной терминологией «скифов» проглядывали старые народнические идеи об особом пути России, о ее движении к патриархальному социализму, о возрождении в муках и страданиях совершающейся революции.

     В туманных, неясных образах, отягченных библейской символикой, поэт приветствует революцию, ввергнувшую Россию в муки, через которые она должна пройти, чтобы возродиться в первозданном виде.

     Не понимая истинных целей революции и не видя ее движущих сил, Есенин не мог воплотить ее в конкретных поэтических образах. Поэтому она и представляется ему то светлым гостем, то Назаретом, то Спасом или Отчарем, а ее конечные цели — земным мужицким раем.

     Гнев  революции обращается то против небесных богов, то против неведомых поэту темных и злых сил, мешающих утверждению мужицких идиалов. Даже тогда, когда поэт гневно выступает против «стада белых горилл», ему не ясен смысл развернувшейся в стране гражданской войны, непонятны ее цели. Они могли быть осознаны лишь в свете четкого представления характера совершившейся в России пролетарской революции. Такого представления у Есенина тогда не было, и он воспел собственные, далекие от реальности идеалы революции.

     Его стихотворения и поэмы 1917—1918 годов имеют огромное значение как поэтические документы, запечатлевшие по-своему ярко и правдиво несбывшиеся и неосуществимые извечные надежды мелкобуржуазных слоев русского общества, питавших иллюзии на какое-то вселенское братство, на избавление от нужды и тягот без жестокой классовой борьбы, с помощью чудотворцев, пророков, сверхъестественных и внеисторических сил.

     Поэт  осложняет свой стих религиозно-библейской символикой, но не отступает от усвоенного им принципа конструирования образа. В «Иорданской голубице» «гусей крикливых стая» уподоблена преображенным душам, летящим в небесный сад, а крики гусей — плачу отчалившей Руси; Россия — Иордану, над которым, по легенде, парил голубь во время крещения Христа; революция — ветру. Из этих заставок с помощью библейских символов поэт строит образ:

     Вот она, вот голубица,

     Севшая  ветру на длань.

     Снова зарею клубится

     Мой луговой Иордань.

     («Иорданская голубица»)

     При помощи библейских символов Есенин пытается утверждать, что в революции Россия испытывает новое крещение, и над нею восходит заря новой веры, как при крещении Христа в Иордане. Так же составлена строфа:

     Древняя тень Маврикии Родственна нашим холмам, Дождиком в нивы златые Нас посетил  Авраам.

     Революционные события в России Есенин изображал  в 1917—1918 годах и средствами лирического творчества, в которых нашли воплощение и представления поэта о величайших общественных переменах, и его отношение к ним.

     Как и прежде, в поэтическом стиле  Есенина первых революционных лет  главное место принадлежит метафорическому образу. Но источники метафоризации уже другие. Если раньше есенинские уподобления и параллелизмы осуществлялись на основе национального устного поэтического творчества, а в их структуре природе отводилась едва ли не первостепенная роль, то в 1917— 1918 годах метафорический образ имеет своим источником библейскую символику и реализуется с помощью церковной лексики

     «Пляши,   Саломея,  пляши!» 

     Твои  ноги легки и крылаты.

     Целуй ты уста без души,— 

     Но  близок твой час расплаты!

     Уже встал. Иоанн,

     Изможденный от ран,

     Поднял  с земли 

     Отрубленную голову,

     И снова гремят

     Его уста,

     Снова грозят

     Содому:

     «Опомнитесь!» («Левущий зов»)

     Поэт  воспринимает революцию как борьбу добра и зла и выражает это с помощью библейских образов, ставших символическими: Саломея — олицетворение зла, Иоанн — мудрости и добра, город Содом — жестокости и развращенности нравов жителей.

     Примечательным, однако, является не само наличие большого количества библеизмов в стихотворениях о революции, а использование их для выражения скифских представлений и скифской мятежности духа самого поэта. Поэтому обращение к религиозной лексике и библейской символике в годы революции не является свидетельством религиозных воззрений поэта. Наоборот, именно в эти годы с наибольшей громкостью звучат богоборческие мотивы в лирике Есенина.

     Слиянием  скифских представлений о революции  и скифской мятежности духа поэта  с библейской символикой объясняются наиболее характерные черты стиля его поэзии революционных лет. Особенно отчетливо они представлены в «октябрьских» поэмах.

     В произведениях революционных лет  библейской символикой поэт стремится  выразить смысл событий, происходящих на земле, оттенить до буйства восторженное к ним отношение. Осуществляя это, он включает церковные понятия в такие ритмико-интонационные и лексико-синтаксические ряды, в которых они обычно не употреблялись церковью.

     Не  устрашуся гибели,

     Ни  копий, ни стрел дождей,—

     Так говорит по библии

     Пророк  Есенин Сергей.

     Время мое приспело,

     Не  страшен мне лязг кнута.

     Тело, Христово тело

     Выплевываю  изо рта.

     Не  хочу восприятъ спасения

     Через муки его и крест:

     Я иное постиг учение

     Прободающих вечность звезд.

     Я иное узрел пргйиествие —

     Где не пляшет тгед правдой смерть.

     Как овцу от поганой шерсти, я

     Остригу голубую твердь. («Инония») 
 

     С осознанием ложности в понимании целей революции в поэзию Есенина проникают и становятся лейтмотивом до отчаяния грустные тона и оттенки. Но это уже не тихая грусть, не легкая иноческая печаль. Разочарование в революционных преобразованиях деревни совпало с имажинистским бунтарством и выразилось в бурной образности, запечатлевшей неудовлетворенность и смятение поэта перед лицом современной ему действительности.

     Стихотворения и поэмы 1917—1918 годов и особенно «Инония» подвели итог не только социальным исканиям дореволюционного Есенина, они явились поэтическим воплощеиием всего комплекса идейно-художественных   воззрений поэта.

     Революция внесла в поэзию Есенина новые темы, имевшие большое историческое значение, заставила его размышлять над острыми социальными проблемами, наполнила его произведения драматизмом, изменила спокойные ритмы и интимные интонации. В поэтике Есенина наметилось повышенное стремление к образности. И хотя сам принцип создания образа в своей основе сохранился (заставка, развернутая метафора), качество его резко изменилось. Раньше поэт искал и находил в природе краски, близкие его настроению, и с их помощью выражал сокровенные движения души, мельчайшие оттенки интимных чувств. Теперь в основу образности все чаще проникают библейские символы, с помощью которых создаются сложные метафоры, призванные раскрыть происходящие исторические события.

     Человек — это всего лишь песчинка в  просторах мироздания, жизнь его  — мгновение в сравнении с  вечностью Вселенной. Вот почему издавна не только ученые-астрономы, но и поэты обращали свои взоры в бескрайние, манящие к себе дали, чтобы попытаться проникнуть в тайны мироздания, а значит, и в тайны человеческой души. Не раз задумывался о глубинах Вселенной и Есенин.

     Там, где вечно дремлет тайна,

     Есть  нездешние поля.

     Только  гость я, гость случайный

     На  горах твоих, земля.

     Широки  леса и воды,

     Крепок  взмах воздушных крыл.

     Но  века твои и годы

     Затуманил бег светил... («Там, где вечно дремлет тайна…»)

        Его как истинного поэта волновали вечные философские вопросы взаимоотношения человека и Вселенной, человека и природы, человека и мира его земных деяний, радостей, страстей, тревог, любви и ненависти, жизни и смерти. Есенин не бездумный певец своих чувств и переживаний, а поэт-философ. Как всякая поэзия, его лирика философична. Философская лирика — это стихи, в которых поэт говорит о вечных проблемах человеческого бытия, ведет поэтический диалог с человеком, природой, землей, Вселенной.

     Примером  полного взаимопроникновения природы  и человека может служить стихотворение “Зеленая прическа” (1918). Оно развивается в двух планах: береза — девушка. Читатель так и не узнает о ком это стихотворение — о березе или о девушке. Потому что человек здесь уподоблен дереву — красавице русского леса, а она — человеку. Берёзка в русской поэзии — символ красоты, стойкости, юности; она светла и целомудренна.

     В последние три года жизни Есенина  явно привлекает и так называемая философская лирика, которую точнее можно определить как лирику житейских раздумий. В эту пору Есенин много размышляет над жизнью. Он критически оценивает свое прошлое, учитывает опыт пережитого, задумывается над будущим. Поэт был прав, когда говорил о том, что его лирика жива одной большой любовью к Родине. Любовь к Родине, к национальным истокам нашла выражение не только в содержании произведений, но и в характере поэтического мышления поэта, в художественной форме его произведения. Это прежде всего обнаруживается в глубокой внутренней связи его поэзии с народным устно-поэтическим творчеством.