Автор работы: Пользователь скрыл имя, 08 Июня 2010 в 17:47, Не определен
Глинка - наш гений, композитор, для которого народ и родина составляли главное, основное содержание его величайших произведений. Всегда живой в сознании русских музыкантов, Глинка столь же дорог сердцу русского народа
При виде восхитительной южной природы Глинка ожил. «Дубовые, каштановые рощи, аллеи из тополей, фруктовые деревья в цвету, хижины, окруженные огромными розовыми кустами, - все это более походило на английский сад, нежели на простую сельскую природу. Наконец, Пиренейские горы, с покрытыми снегом вершинами, поразили меня своим величественным видом»14, - описывал глинка свои дорожные впечатления в письме к матери из По, «последнего большого города Франции». 20мая/1июня Глинка и его спутники пересекли испанскую границу.
Верхом на лошадях, через «самые высокие горы», по тропам среди неприступных скал, над ущельями, где неслись пенистые потоки и низвергались водопады, порой настигаемые грозами, путешественники достигли первого испанского города Памплуны. Здесь все было для Глинки ново.
Испанцы показались ему добрыми и радушными, а если иногда и вспыльчивыми, то ненадолго. По мнению Глинки, из всех иностранцев они больше всех соответствовали его характеру.
В театре Глинка впервые видел испанские танцы. Более близкое знакомство с народной музыкой Испании вскоре началось в Вальядолине. Вечерами там, в доме родных Сант-Яго, собирались соседи, знакомые, звучали народные песни, дробь кастаньет сопровождала оживленные пляски. Глинка услышал тогда мелодию и вариации танца «Арагонская хота», бойко сыгранную ему гитаристом Феликсом Кастильей. Вскоре уже в Мадриде на этой основе он создал знаменитое «Блестящее каприччио для большого оркестра на Арагонскую хоту».
Небезопасный переезд в столицу Испании по живописной, в недавнем прошлом кишевшей разбойниками, Глинка совершил благополучно. Мадрид показался ему городом прелестным, хоть и не с первого взгляда. Зато вскоре он оценил этот «Петербург в малом виде», красоту его садов, площадей, фонтанов; живописное оживление уличной жизни, театры, даже варварское зрелище боя быков. А главной достопримечательностью стал для Глинки «музеум» Прадо - богатейшее собрание превосходных картин, прежде всего испанских художников, «какого нигде нет».
Осматривал Глинка и «примечательные предметы» в окрестностях города.
Мне кажется, что приятное течение смирной жизни в Мадриде, здоровый климат, удаленность от петербургских дрязг смягчили в душе Глинки тяжелые воспоминания и утишили физические страдания.
Теперь он мог спокойно заняться изучением испанской народной музыки. Днем и по вечерам до поздней ночи в комнате Глинки звучала гитара и слышалось пение. «Национальные» напевы он тотчас же записывал в особенной для этого книжке и впоследствии в своем творчестве неоднократно ими пользовался.
От сырости древнего Мадрида Глинка решил укрыться на юге Испании, в древней, полной мавританских отголосков Гранаде. Дождевые тучи висели над однообразием равнинной Ламанчи. Они сопровождали Глинку и дона Сант-Яго до вершин хребта Сиерра-Морена. Но там, за ним, лежала залитая солнцем Андалузия.
Верный своему намерению знакомиться с подлинно народной музыкой, Глинка нашел в Гранаде богатый материал для занятий. Вскоре по приезде он познакомился с преталантливым гитаристом Мурсиано, а затем с Долорес Гарсиа, славившейся пением народных песен. Пение и танцы он видел и слышал также у знакомых, когда спускался в город и присутствовал при домашних увеселениях или на праздниках, наблюдая народные обычаи. Плясать к себе он зазывал цыган и цыганок, и сам учился танцевать. В то время, по словам русского архитектора К.А.Бейне, по-испански Глинка говорил как испанец. Собираясь возвратиться в Мадрид весной 1846 года, не без гордости он сообщил матери, что некоторые из его пьес, с которыми он намеревался познакомить мадридскую публику, «будут в испанском роде». Действительно, как верно заметил в этом же году Н.Кукольник в журнале «Иллюстрация», «никто, как Глинка, не умеет сохранить целости национальных мелодий, не обезображивая их ни одним посторонним звуком…»15
Однако в Мадриде Глинка вскоре убедился в том, что выступить публично ему вряд ли удастся. Теперь там больше чем когда-либо его «враги итальянцы», то есть итальянская опера, владели «и лучшим театром в Мадриде, и испанской публикой».
Из сочинений Глинки в годы его жизни в Испании исполнено было лишь трио «Ах, не мне, бедному» из оперы «Иван Сусанин» в придворном концерте осенью 1846 года.
Зато в Мадриде он нашел необходимые условия для жизни - полную свободу, свет и тепло. Нашел он и прелесть ясных летних ночей, зрелище народного гулянья при звездах в Прадо. Памятью о них стала Испанская увертюра № 2, известная под названием «Воспоминание о Кастилии» или «Ночь в Мадриде». Так же как «Арагонская хота», эта увертюра - глубоко поэтическое отражение в музыке испанских впечатлений Глинки.
После недолгого пребывания в Мадриде через Сарагосу Ипамплуну они отправились во Францию. Верхом на лошадях проехали по горным тропам среди скал Пиренеев и 6/18 июня 1847 года добрались до По. Три недели в Париже, по несколько дней во Франкфурте, Киссингене, Вене, Варшаве и, наконец, вероятно 28 июля/9 августа - приезд в Новоспасское.
В жизненном пути великого русского композитора завершился еще один очень значительный период.
Суровую картину иссушенных зноем равнин и гор Испании сменила мягкая прелесть летней русской природы, апельсиновые рощи по берегам Гвадалквивира - свежая зелень липового парка у полноводной Десны. Домашний уют после трех лет скитаний по постоялым дворам. Неспешное течение долгих летних дней.
В деревне жилось сначала весело, вспоминала впоследствии Л.И.Шестакова. Глинка был здоров и охотно певал романсы, собственные и Даргомыжского, или вместе с доном Педро - испанские песни под аккомпанемент его гитары. Сестру Людмилу он учил общаться с кастаньетами. Вскоре, однако, у него стали пропадать сон и аппетит; нервы «раздражились», и это раздражение все время усиливалось. Глинка уехал в Смоленск, намереваясь отправиться оттуда в Петербург и «вверить» себя доктору Гейденрейху. Сильное недомогание задержало его в Смоленске на всю зиму. Из Новоспасского поспешила приехать к нему Л.И.Шестакова. Болезненные явления через некоторое время прекратились, а тихой и домоседной жизни, которой зажили тогда брат и сестра, оба они посвятили несколько благодарных строк в своих воспоминаниях. Глинка написал тогда несколько фортепианных пьес, в том числе «Молитву» и Вариации на шотландскую тему и два романса. Первый из них, «Милочка», - светлое воспоминание об Испании. Второй, «Ты скоро меня позабудешь» на слова молодой поэтессы Юлии Жадовской, - печальное обращение к любимому существу, полное глубокой любви и покорности перед неизбежным концом, стал новым шагом в развитии вокально-декламационного стиля Глинки.
Уединенная,
творчески сосредоточенная
В польской столице небольшой круг друзей и добрых знакомых встретил Глинку радостно.
В ту пору творческого подъема летом и осенью 1848 года Глинка, принявшись за дело, сочинил замечательные романсы: «Слышу ли голос твой» на слова М.Ю.Лермонтова, «Заздравный кубок» на стихи А.С.Пушкина, шутливо посвященный им «вдове Клико», иначе говоря, шампанскому вину, и лучший из них - «Песнь Маргариты» на слова И.В.Гёте; по образной глубине и силе трагической выразительности эта песня-романс примыкает уже к вокальной лирике последнего периода глинкинского творчества, основу которого составляет «жизненно-драматическое начало» (Т.Н.Ливанова).
С оркестром Пашкевича, иногда собиравшимся на репетиции у Глинки дома, композитор, по свидетельству П.П.Дубровского, пробовал некоторые части своего гениального нового сочинения «Свадебная и плясовая», названного впоследствии «Камаринской». Я считаю, что значение этого сочинения для русской симфонической школы неизмеримо. «Вся она в «Комаринской», подобно тому, как весь дуб в желуде»16, - сказал о ней П.И.Чайковский.
С глубоким проникновением в характер русского народа, получивший замечательное выражение в его национальной музыке, с большим богатством творческой фантазии композитор лаконичными средствами с высоким мастерством создал в «Комаринской» яркую и поэтичную картину из русской народной жизни. Согретый лирической задушевностью широкий запев свадебной песни «Из-за гор, гор высоких» искусно сопоставлен в ней с исполненными шутливого озорства интонациями веселой плясовой мелодии «Комаринской».
В ноябре 1848 года Глинка решил вернуться в Петербург для встречи с матерью, гостившей у дочери Елизаветы Ивановны Флёри.
Вскоре по приезду в Петербург по зимнему пути Глинка заболел. К счастью, нескольких визитов доктора Гейденрейха в дом Училища для глухонемых, где Глинка жил тогда вместе с матерью и сестрами, оказалось достаточно, чтобы поднять его на ноги. Выздоравливая , Глинка побывал на 50-летнем юбилее литературной деятельности В.А.Жуковского, навещал В.Ф.Одоевского (по совету которого назвал свою «Свадебную и плясовую» «Комаринской»), семейства Буниных и Гирм, где с большим увлечением и экспрессией пел свои романсы, встречался с очень известным в то время пианистом А.Гензельтом. Весной он виделся с В.В.Стасовым, а вскоре Н.А.Новосельский познакомил его с молодыми людьми и литераторами иного поколения - кружком М.В.Петрашевского (в том же 1849 году разгромленным Николаем I). Игру и пение Глинки мог слышать тогда и Ф.М.Достоевский. В феврале того же года, вероятно у В.М. Кажиньского, состоялось знакомство Глинки со знаменитым польским композитором С.Монюшко.
В начале мая Глинка снова вернулся в Варшаву. На этот раз пребывание его в Польше затянулось более чем на два года. В музыкальном отношении оно не было столь же плодотворным, как первое. Я думаю, что оживленная, но рассеянная жизнь в обществе приятелей, которую он вел в начале пребывания в Варшаве, отвлекала его от творчества. Позднее встреча с друзьями - сначала с М.И.Кубаревским, благодаря которому Глинка сблизился с Эмилией Ом, вызвавшей в нем «поэтическое чувство» к себе, затем с П.П.Дубровским, А.Я.Римским-Корсаковым, С.А. Соболевским, беседы с польским композитором К.Курпиньским, занятия пением с одаренными девушками Изабеллой и Юлией Грюнберг вывели его из апатии и пробудили к музыкальной деятельности.
Осенью 1849 года Глинка посвятил Эмилии Ом романс «Rozmowa» («Беседа») на слова польского поэта А.Мицкевича, затем последовало сочинение романсов «Адель» и «Мери» на стихи А.С.Пушкина, а также и другие произведения. Новая редакция второй испанской увертюры «Воспоминания о Кастилии» (быть может, именно тогда и получившей новое название «Ночь в Мадриде») была крупной работой, которую композитор завершил в последние месяцы своего пребывания в Варшаве. Для Глинки они были омрачены кончиной матери. Евгения Андреевна Глинка умерла в Новоспасском 31 мая 1851 года.
Во второй половине сентября он вместе с доном Педро покинул Варшаву.
Русскую столицу, куда он приехал 24 сентября 1851 года, Глинка нашел очень изменившейся. В тисках последних лет николаевского правления, особенно после напугавшего царя дела петрашевцев, в нем так же, как и во всей остальной России, свободная и живая мысль едва смела теплиться. Но внешне город украшался. Достраивался Исаакиевский собор, вздыбились клодтовские кони на Аничковом мосту, готовился открыть двери Эрмитаж (впрочем, доступ к его богатейшим собраниям живописи и скульптуры долгое время был открыт лишь для избранной публики).
Теперь Глинку окружало там иное поколение русских людей, мыслящая молодежь 1840-1850 годов: братья В.В. и Д.В. Стасовы, А.Н.Серов, В.П.Энгельгард, позднее М.А.Балакирев, пианист и композитор М.А.Сантис, музыканты и увлеченные любители музыки, особенно классической. По словам В.В.Стасова, «в эту эпоху жизни Глинка все глубже и глубже начинал понимать музыку самых великих, самых строгих композиторов: Бетховен, Бах, Гендель, Глюк, старые итальянцы все больше и больше делались его любимцами…
В марте 1852 года Глинка по желанию Л.И.Шестаковой записал польку, которую, по его словам, «играл в 4 руки с 1840 года». Вскоре он передал пьесу издателю К.Ф.Гольцу, и под названием «Первоначальная полька» она той же весной была напечатана «в пользу неимущих, призреваемых Обществом посещения бедных».
Тоже с благотворительной целью «в пользу вдов и сирот» 2 апреля 1852 года Л.И.Шестакова (именно сестра, а не я», - подчеркивал Глинка в «Записках») устроила концерт Филармонического общества главным образом из музыки Глинки. В тот вечер композитор впервые услышал в оркестровом исполнении под управлением К.Б.Шуберта свои сочинения «Ночь в Мадриде» и «Камаринскую». На репетиции музыканты сделали Глинке овацию, и многие из них с чувством обнимали его.
23 мая 1852 года, Людмила Ивановна, друзья и приятели проводили Глинку. Он ехал во Францию, конечной целью путешествия композитор наметил себе Испанию.