Национальная характеристика немца

Знаменитый немецкий порядок поддерживает закон, поэтому  немцы на редкость законопослушны. Всякий, кто когда-либо ехал за немецкой машиной по европейской дороге, поражался ее удивительной точности в исполнении предписаний: можно не смотреть на знаки, скорость немецкой машины всегда в точности им соответствует. Но уж и пропустить тебя не пропустят, порядок для всех один, и любые попытки превысить скорость и нарушить этот порядок будут пресечены на корню, так что остается плестись следом и вспоминать всех немецких мам...

Закон для немца  выше здравого смысла. Английский журналист  однажды в 2 часа ночи стал свидетелем несчастного случая: переходившего  совершенно пустую дорогу пешехода сбила внезапно появившаяся машина. После того как пострадавшего увезли в больницу, слегка потрясенный происшедшим журналист поинтересовался, что же теперь будет. Немецкий полицейский ответил: «Ничего особенного, если выживет, заплатит штраф 50 марок, он ведь переходил дорогу в неположенном месте».

Германия, наверное, единственная страна, в которой огромное количество разрешающих табличек — здесь  можно курить, ходить по траве и  так далее, в других странах имеющиеся  таблички, как правило, запрещающие, и это наводит на мысль о том, что в этой стране все, что не разрешено, видимо, запрещено. В дореволюционной России долгое время была популярна шутка про взбунтовавшихся немецких пролетариев, которые шли организованной колонной по Унтер-ден-Линден ровно до тех пор, пока не натолкнулись на табличку «Проход запрещен». На этом революция закончилась, и все благополучно разошлись по домам... Впрочем, это обстоятельство, наверное, стоит отнести к числу достоинств немцев.

По количеству проводимых ярмарок и выставок Германия занимает в мире передовые позиции. Здесь расположены 3 из и наибольших мировых ярмарочных территорий. Более 10 млн. человек каждый год приезжают в страну для участия почти в 150 мероприятия подобного типа. Приблизительно 1/3 зарубежных участников представляет неевропейские регионы. Каждый год немецкие организаторы проводят около 160 ярмарок в Центральной и Восточной Европе, Азии и Южной Америке.

Маленькие слабости

Тот же порядок определил  одну из главных слабостей немца  — любовь к машинам и разного рода механизмам. Автомобиль для немца — и друг, и любовница, и показатель его социального статуса. В их производстве немцы достигли настоящих высот, покупка следующего по классу автомобиля для них гораздо важнее продвижения по карьерной лестнице (впрочем, эти два фактора всегда взаимосвязаны). При всей любви к регламентации правительство не решилось ввести одно ограничение — скорости на автобанах, и здесь уж немец выказывает всю свою удаль и лихачество. «Мерседесы» и «БМВ» несутся с запредельной скоростью, которую обывателю-иностранцу, двигающемуся всего в пределах 180 км/ч, трудно даже представить: не дай Бог попасться в это время на пути немцев — они будут отчаянно мигать фарами и устрашающе сигналить не хуже самых эмоциональных итальянцев.

Наконец, нельзя обойти молчанием важнейшую особенность  современной немецкой жизни: страсть  к путешествиям. Вся Европа сегодня  заполнена немецкими туристами. То, что не смог покорить немецкий солдат, сегодня без боя сдалось на милость немецкого туриста. Аккуратные, чистенькие немецкие старики и старушки в белых кофточках, солидные семейные пары на дорогих автомобилях, стаи рокеров в черных кожанках и с развевающимися бородами, молодые семьи с маленькими и очень маленькими детьми, группы энергичных школьников в одинаковых кепках, веселые молодежные компании, легко нарушающие традиции и приличия, — все многообразие немецкого народа представлено сегодня в популярных туристических местах. Невольно возникает вопрос: «Остался ли вообще кто-нибудь из них дома, на хозяйстве?» К чести немцев, надо отметить, что они, в отличие от многих других представителей западной цивилизации, несмотря на привычный комфорт и удобство жизни у себя дома, совершенно неприхотливы и не боятся трудностей. Они одинаково охотно заполняют собой популярные итальянские курорты и непроходимые финские чащи. Тем, кто забирался в глухие удаленные уголки, чувствуя себя открывателем и покорителем новых земель, хорошо знакомо разочарование, с которым неизбежно сталкиваешься в этой ситуации: даже в самом безнадежном, казалось бы, месте можно обнаружить машину с немецкими номерами или группу немецких туристов с рюкзаками.

Немцы с большим  интересом и вниманием относятся  к чужим культурам, пытаясь понять их, они охотно изучают иностранные  языки и нередко свободно общаются с итальянцами — по-итальянски, с французами — по-французски и почти все хоть что-то могут объяснить по-английски. Это облегчает их продвижение по миру — процесс, нарастающий с каждым годом. В сущности, они не просто большие, но и хорошие путешественники — не мешают местным жителям, охотно общаются с другими туристами, не капризничают, если им не дали кока-колы, как американцы, не сбиваются в пугающие многолюдностью тучи, как японцы. В последнее время их, правда, отличают некоторая излишняя шумливость и стремление привлечь к себе внимание, свойственные раньше только заокеанским туристам, но, может, это и случайность.

Один немолодой  немец, путешествовавший с тоже немолодой  женой по северной оконечности Норвегии, рассказывал о том, что это и есть, в его представлении, высшее счастье: всю жизнь он работал не покладая рук, сегодня же вышел на пенсию, дети выросли и разлетелись кто куда, а он наконец-то накопил достаточно денег, чтобы купить себе автомобиль-фургон, этакий дом на колесах, очень популярный среди немцев, и отправиться в длительное путешествие. Эти передвижные «дома» вполне соответствуют немецкому духу — большие, медлительные, неповоротливые, они очень удобны внутри. Там есть все — от микроволновой печки и душа до шкафов, куда можно поместить почти безразмерные запасы немецкой провизии и уже ни на что не тратиться в пути. К тому же они обладают свойством почти полностью перекрывать всю дорогу, что доставляет невыразимые мучения всем окружающим, безуспешно пытающимся их обогнать, и огромное удовольствие их владельцам.

Любители двух колес

Число велосипедистов в дорожном движении Германии составляет ныне 6 лее 10%. На протяжении дорог федерального значения уже построено более 15 тыс. км, еще около 300 км прибавляется ежегодно. Согласно специальной концепции Федерального правительства, поддержка этого вида транспорта оказывается на государственном уровне.

Культурный срез

Сами немцы любят возражать — мол, вот все говорят, что мы педантичны и интересуемся только порядком и законом, а посмотрите на наш вклад в мировую культуру! Действительно, вклад немцев в развитие литературы, философии, музыки — неоспорим. Они не только составили целые эпохи в мировой истории, но и оказали заметное влияние на окружающий мир. Не потому ли таких высот достигла философия, что немецкий ум упорно стремился все упорядочить и разбить на категории, а то, что нельзя упорядочить — переделать (может быть, именно поэтому она так привлекала русских, у которых этого свойства к упорядочиванию совершенно нет). Не потому ли в Германии меньше всего развивались визуальные искусства — живопись, архитектура, скульптура, ведь «гармонию», читай музыку, можно «проверить алгеброй», а живопись — нет.

Кроме философии, литературы и музыки немцы достигли значительных высот и в некоторых других областях, например в воинском искусстве. Не одно поколение русских военных  с восхищением изучало немецкие крепости, немецкое оружие, немецкую тактику, даже немецкую военную форму, которая не раз являлась образцом для нашего отечества. Непревзойденными остаются и немецкие военные марши, копировавшиеся многими европейскими народами. Говорят, что под французские марши можно только совершать революции, под английские — пить чай в общественном саду, а вот под немецкие — действительно хорошо маршировать.

Некоторые виды немецкого  искусства, например балет, театр, кино, вряд ли можно назвать удачными. Пышные блондинки из фильмов военных  лет, задиравшие длинные ноги, как хорошо отлаженные механизмы, под бравурную музыку, пугали своей агрессивностью. Балет телевидения ГДР и Фридрихштадт-паласа, который являл собой огромную толпу немок, с нечеловеческой синхронностью совершавших энергичные движения, и был одним из немногочисленных «европейских» развлечений в советское время, надолго отбивал не только желание приобщаться к западной культуре, но и желание вообще. Ну а немецкое кино могут понять, пожалуй, только сами немцы, да и то после тяжелого трудового дня и с кружкой пива в руке.

Особенно же это  показательно на примере популярных детективных немецких сериалов. Последние  действительно кое-что говорят  о немецком характере: их герои не милые чудаки из английских детективов и не любители красивой жизни —  из французских, а некие механизмы для раскрытия преступлений. Сериалы эти легко наполняются леденящими душу подробностями: отрезанными головами, расчлененными телами в сундуках, а следователи всегда спокойны и невозмутимы (один из них, попав в семью, где только что был отравлен любимый младший сын, с подозрением говорит своему напарнику: «Тебе не кажется, что у сестры странная реакция — истерика, слезы...»).

Смеются все?

Достаточно сложно у немцев дело обстоит с юмором. То есть любить-то они его любят, но сами в этом вопросе безнадежны. Не случайно во время уличных праздников выступления ораторов сопровождаются оркестром, который специальным звуком отмечает каждую шутку, иначе очень трудно определить, в каком месте нужно смеяться. Русские путешественники еще в XVIII веке отмечали это свойство: «А если где-нибудь и услышишь, что захохочут, то, наверно, сбила человека лошадь, переехала коляска через женщину, кого-то ударил офицер палкою или выученная лягавая собака сорвала, по приказанию хозяина, с кого-нибудь шляпу. Немцы смеются в то время, как мы кричим «караул». Сегодня над немецкой серьезностью и отсутствием юмора не устают подтрунивать англичане и французы, первых немцы за это побаиваются и уважают, а вторых — недолюбливают.

За чистоту во всем

Большую озабоченность вызывает у немцев проблема рождаемости. Процесс этот своей бесконтрольностью и некоторой стихийностью всегда вызывал законное раздражение, что приводило к созданию различных многочисленных научных и околонаучных теорий, основной целью которых было стремление его упорядочить. Чистота расы беспокоила немцев в различные исторические периоды. Впрочем, расовая теория, столь ими любимая, сыграла с немцами злую шутку. Одно из первых подробных описаний германцев оставил римский историк Тацит. Отмеченные им характерные черты народа мало чем напоминают современных жителей. Вот как представлял древних германцев изнеженный римлянин: у них «жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела, способные только к кратковременному усилию; вместе с тем им не хватает терпения, чтобы упорно и напряженно трудиться, и они совсем не выносят жажды и зноя, тогда как непогода и почва приучили их легко претерпевать холод и голод». Они храбры, отважны, прекрасные воины, блюдут строгость и чистоту нравов, «любят безделье и ненавидят покой», целомудренны, гостеприимны, а их «телосложение и стан приводят нас» (то есть римлян. — Прим, авт.) в изумление. Дальше — больше: «Беспробудно пить день и ночь ни для кого не постыдно... Их напиток — ячменный или пшеничный отвар, превращенный посредством брожения в некое подобие вина... Пища у них простая: дикорастущие плоды, свежая дичина, свернувшееся молоко, и насыщаются они ею безо всяких затей и приправ». Схожие описания оставили и другие историки древности. Стремление походить на этот далекий, прекрасный и столь непохожий на них, реальных, образец погубило немцев. Они не задавались вопросом, так уж ли они напрямую являются потомками этих могучих, прекрасных и сильных блондинов. Они хотели походить на них любой ценой. Даже если для этого придется овладеть секретом управления рождаемостью. Отсюда и многочисленные теории и трактаты, как, например, произведение одного из классиков немецкой расологии Ганса Ф.К. Гюнтера «Выбор супружеской пары для счастья в браке и улучшения наследственности», отсюда и печально знаменитые эксперименты в концлагерях.

Порядок для себя непременно предполагает и порядок для других. Немцам всегда было больно смотреть на окружающие народы, порой осознанно  живущие беспорядочной жизнью. Русский  философ Н.А. Бердяев отмечал, что «другие народы немец никогда не ощущает братски, как равные перед Богом, с принятием их души, он всегда их ощущает, как беспорядок, хаос, тьму, и только самого себя ощущает немец, как единственный источник порядка, организованности и света, культуры для всех этих несчастных народов». Некая агрессивность позиции автора строк извиняется тем фактом, что написаны они в годы Первой мировой войны.

Конечно, стремление провозгласить себя выше остальных, как правило, проистекает из комплекса  неполноценности. Англичанам не нужны теории, обосновывающие их исключительность, они именно так себя и ощущают. Немцы же до сих пор в этом не уверены. Так же как и когда-то, во времена покорения Римской империи, далеко превосходившей их, варваров, по уровню развития цивилизации. Присвоив себе имя, именуясь Священной Римской империей германского народа, они так и не изжили комплекс неполноценности перед побежденным народом. Немецкий композитор Рихард Вагнер в своем эссе с характерным названием «Что есть немец» отмечал: «Немецкие поэзия, музыка, философия ныне высоко ценимы народами всего мира; однако в своей тоске по «немецкой славе» немец обычно не в состоянии мечтать ни о чем другом, кроме чего-то подобного реставрации Римской империи». Отсутствие же чувства юмора не позволяет взглянуть на себя самих и свои проблемы легко и со смехом.

Сложность простоты

При всех своих непростых  свойствах характера немцы просты и приятны в общении, в них  нет английской гордыни, французской  заносчивости, итальянского самолюбования. Разговор с ними приятен и непринужден, с ними можно говорить обо всем, а не только о них самих, как это нередко бывает с другими народами. Если речь идет о неофициальной обстановке, удовольствие от общения вам гарантировано. Вообще, немец на уровне личного общения сильно отличается от немцев как национального объединения и исторической общности. Гете, которого трудно обвинить в предвзятом отношении к своему народу, заметил как-то, что «немец в отдельности великолепен, но в целом — скверный». Личное и общественное для немца — вещи разного порядка, причем последнее всегда важнее первого.

Патриотизм немца  выражается не в любви к своему государству или народу, а прежде всего к правительству, которое  устанавливает законы, следит за порядком, дает смысл существования. Косвенным  доказательством этого положения является тот факт, что немцы исторически, как правило, прекрасно уживались на службе у других правительств, и не только русского, верой и правдой служа своим новым правителям. Они становились идеальными солдатами: четкими, аккуратными, храбрыми и преданными.