Культура личности и общества

Во-вторых, к делу пропаганды определенной системы ценностей  активно подключаются иные формы  общественного сознания, на первый взгляд совершенно самостоятельные: религия, этика, искусство. Религия, как убедительно  было показано еще Фейербахом, а  затем материалистами марксистской ориентации, еще с незапамятных времен была тесно связана с правящими  структурами: еще на заре человечества вождь и жрец обычно действовали  рука об руку или даже совмещались  в одном лице. Правда, истории  известны и конфликты между светской и церковной властями, но в конечном итоге они, так или иначе приходили  к соглашению либо дело кончалось  сменой официальной религии. (Речь здесь  идет, конечно, именно об официальной  религии, господствовавшей в данном обществе; подавляемые же «иноверцы» играют прямо противоположную роль, составляя часть культурного  резистанса, о котором речь ниже.)

Далее, к пропаганде официальных ценностей подключаются этика и мораль. Отчасти они, конечно, строятся на общечеловеческих нормах, но во многом утверждают именно официальную  систему ценностей (как ближайший  и доступный пример вспомним «Моральный кодекс строителя коммунизма»). Нередко  используется взаимодействие моральных  и религиозных норм -- они взаимно  усиливают друг друга.

Наконец, ценности официальной  культуры репродуцирует искусство (особенно литература) -- иногда явно продажное, но иногда и внутренне честное. Примеров здесь приводить не будем -- их легко  найти самостоятельно. Заметим только, что тенденциозность (или, как говорят  на Западе, «ангажированность») искусства  не исключают его художественности, чему примеры -- творчество Маяковского, Эйзенштейна, Вучетича и многих других. Но конечно, нередок и противоположный  вариант, когда ангажированное искусство  превращается в факт массовой культуры.

Для выполнения задач  пропаганды во всех ее формах и методах  необходима соответствующая прослойка  творческой интеллигенции, воспитание которой «верхи» обыкновенно  стараются взять под контроль с помощью средних и высших учебных заведений, различных творческих союзов и организаций и т.п. Однако здесь часто случаются и неудачи: интеллигенция -- прослойка капризная  и очень дорожащая своей творческой самостоятельностью.

Второй важнейший  культурный оператор, тесно связанный  с пропагандой, -- это борьба правящих кругов с диссидентами («инакомыслящими»), которые всегда в большей или  меньшей мере наличествуют в общественной культуре. В зависимости от исторических условий и степени либеральности  борьба эта принимает разные формы, но имеет место всегда. Самым либеральным, но в, то, же время вполне действенным  способом является создание в обществе атмосферы нетерпимости к диссидентам. Если это удается, то эффект бывает оптимальным: с диссидентами борется  уже как бы вся масса населения, а правящие структуры лишь выполняют  волю народа. В этом случае нет недостатка в платных и добровольных осведомителях, линчевателях и т.д. Примером такого успешного формирования общественного  мнения может служить антикоммунистическая «охота на ведьм» в США периода  «холодной войны», практика «запретов  на профессии» для членов компартии  в ФРГ и т.п.

Другой естественный способ подавления диссидентской культуры -- насильственная изоляция диссидентов  от общества. Здесь культурный оператор принимает различные, более или  менее жесткие формы. Можно просто лишить потенциального диссидента аудитории (не печатать литературных произведений, запретить концерты, выставки, использовать финансовый нажим и т.п.). Здесь  правящим структурам обыкновенно помогает закон: за хранение и тем более  распространение всякой «нелегальщины» предусматриваются соответствующие  санкции, чему, к сожалению, примером служит Россия во все, пожалуй, века ее существования. Еще более жесткие  формы -- ссылки, высылки, тюремное заключение, лишение гражданства и т.п., чего в новейшее время много примеров в разных странах.

Изощренным способом борьбы с диссидентами является их принудительное лечение в психиатрических  больницах, по суще-ству представляющее собой форму лишения свободы.

Наконец, наиболее жестокой формой данного оператора является физическое уничтожение -- иногда вполне легальное и «законное» (казнь  Сократа, аутодафе инквизиции, революционный  террор), иногда же замаскированное  под несчастный случай уго-ловное преступление и т.п.

Еще один культурный оператор, известный с древности, -- создание авторитета. Авторитетом  может быть реальная или вымышленная  личность; суть авторитета состоит  в его непререкаемости. Если авторитетная личность высказалась по той или  иной проблеме, то все противоречащие или несовпадающие мнения не только не принимаются во внимание, но и  прямо рассматриваются как кощунство; как говорил по этому поводу Твардовский, «и что не так, скажи, что так». Создание авторитета требует значительных и  целенаправленных усилий, подключения  средств пропаганды и агитации и  т.п. В процессе создания авторитета личность очищается от недостатков, становится в сознании массы непогрешимой. В ценности, утверждаемые авторитетом, можно ве-рить слепо, без сомнений, безоглядно: авторитет не ошибается, в этом состоит его сущность. Примерами  авторитетов могут служить разные исторические личности: от племенных  вождей до папы римского, от средневековых  монархов до политических вождей XX в.

На ранних стадиях  развития культуры авторитетом обыкновенно  становился человек, сильный как  в физическом, так и в моральном  отношении -- вождь или жрец. (Авторитет  последнего обыкновенно создавался рядом благоприятных для него совпадений.) В дальнейшем на создание авторитета реальной личности уже целенаправленно  работали -- например, в эпоху римских  императоров, которые, в конце концов, пришли к самообожествлению как  средству укрепления авторитета. Очень  заботилось о создании авторитета католичество, довольно рано принявшее догмат о  непогрешимости папы. И в более  поздние эпохи создание авторитета было одной из главных задач официальной  культуры.

Особой разновидностью авторитета является кумир -- обыкновенно  это вымышленная личность, начиная  от богов всякого рода до литературных и кинематографических героев. Кумир  также очищен от недостатков, но он утверждает необходимые социальной культуре ценности не авторитетным словом, не проповедью, а поведением, делом. Неотразимое обаяние -- вечная форма  кумира, содержание же может меняться в зависимости от конкретных культурных потребностей. Особо важную роль кумиры стали играть с появлением кинематографа, прежде всего в США и в несколько  меньшей степени в Европе.

Еще один традиционный оператор культуры -- демагогия (в дословном  переводе с древнегреческого демагог -- водитель, предводитель, вождь народа). Сущность демагогии состоит в  сознательном обмане масс и отдельных  личностей при помощи внешне убедительной, но внутренне несостоятельной системы  аргументов. Сила демагогии в том, что она логически (иногда, впрочем, место логики занимает софистика) и  теоретически неопровержима, а соотнести  демагогические идеи и лозунги с  реальностью представляется затруднительным. В арсенале демагогии есть такие  приемы, как ссылка на авторитет, казуистика, передергивание фактов, избирательное  цитирование и пр. До масс демагогия  доходит в большинстве случаев  в виде лозунгов и призывов. Например, в США это лозунг «общества  равных возможностей», в котором  якобы любой нищий может стать  миллионером; в гитлеровской Германии -- лозунг превосходства «арийской  расы» и призыв завоевать для  нее «жизненное пространство» и  т.п.

Наконец, коснемся еще  одного культурного оператора, кото-рый  появился сравнительно недавно (примерно во второй половине XIX в.), но в современную  эпоху стал очень мощным и очень  важным. Имеется в виду создание и поощрение «верхами» так  называемой массовой культуры. Массовая культура в основном проявляется  в области искусства (особенно -- литературы), но может существовать и в форме публицистики, идеологии, религии, а также и в формах организации быта (например, в индустрии  игрушек или аттракционов). Для  массовой культуры характерны, прежде всего, общедоступность, связанная  с дешевизной, полная или частичная  утрата художественности, низкий интеллектуальный уровень, а также очень часто -- финансовая поддержка со стороны  государства. Ценности, внушаемые обывателю  массовой культурой, представляют собой, как правило, стандартный для  данной страны и данного общественного  строя набор «добродетелей». Вот, например, что писал Чехов о  таком явлении массовой культуры, как роман Г.Сенкевича: «Семья Поланецких»: «Цель романа: убаюкать буржуазию в ее золотых снах. Будь верен жене, молись с ней по молитвеннику, наживай деньги, люби спорт -- и твое дело в шляпе и на том и на этом свете».

Внушение официальных  ценностей в массовой культуре бывает как явным, так и скрытым. В  последнем случае на первый план выходит  всякого рода занимательность (хитроумный сюжет, таинственность, секс, множество  приключений, яркость и красочность  и т.п.). Хорошей иллюстрацией сказанного может служить американский киносериал о Рембо, «мыльные оперы» и т.п.

Рассмотрим теперь способы самозащиты личности и некото-рых  общественных структур от давления официальной  культуры.

Первой здесь должна быть названа причастность личности к народной культуре, которая, как  правило, противостоит культуре официальной, причем чаще всего бессознательно. Дело в том, что народная культура утверждает в основном ценности традиционные, укорененные в исторической памяти и с трудом поддающиеся вытеснению. Народная культура как бы игнорирует ценности официальные, меняющиеся гораздо  быстрее. Консерватизм народной культуры служит достаточно надежной защитой  против действия сколь угодно изощренных культурных операторов

Однако в XX в., особенно во второй его половине, почти во всех странах и регионах наблюдается  значительное ослабление влияния традиционной, народной культуры и даже ее постепенное  исчезновение. Это связано с рядом  факторов. В XX в. почти повсеместно  официальная культура ориентирована  на обществен-ный прогресс, постепенно разрушающий всякую консервативность, в том числе и консервативность народной культуры. Разрушению народной культуры и ее ценностной системы  способствует стремительное развитие цивилизации, кото-рая «осовременивает» бывшую «глубинку», стирает грани  между центром и провинцией, городом  и деревней. Важнейшую и, может  быть, наиболее гибельную роль в  разрушении народной культуры играют быстро прогрессирующие средства массовой информации. Если газета и радио  еще как-то уживались с народной культурой, то уже телевизор нанес  ей серьезнейший удар. Средства массовой информации разрушительны для народной культуры и сами по себе (сокращают  досуг, почти сводят на нет народное художественное творчество, модернизируют  быт, изменяют традиционный менталитет и т.п.), но еще более тем, что  с ними в народную систему ценностей  вторгаются низкопробные ценности рассмотренной  выше массовой культуры. Однако, последняя  проникает в народ и по другим каналам, связанным с развитием  цивилизации: через аудио- и видеокассеты, всякого рода рекламу, предметы повседневного  обихода и т.п.

Таким образом, в настоящее  время причастность личности к народной культуре нельзя считать надежной защитой  от давления культуры официальной.

Следующим в перечне  средств культурной самозащиты следует  назвать культурный резистанс или, иначе, создание контркультуры. В отличие  от культуры народной контркультура  совершенно сознательно вырабатывается как противовес официальной системе  ценностей. Синонимом контркультуры  в широком смысле является понятие  диссидентства, о котором было упомянуто  выше.

Решающую роль в  создании культурного резистанса играет оппозиционно настроенная интеллигенция, и прежде всего творческая. Именно она сознательно противопоставляет  ценностям официальной культуры свою систему ценностей. Деятели  контркультуры стараются ослабить или вовсе свести на нет влияние  культурных операторов: они разоблачают  демагогию, ведут контрпропагандистскую  работу, пытаются влиять на систему  воспитания, разрушают авторитеты. Однако реальные возможности контркультуры  ограничены из-за сопротивления культуры официаль-ной, обладающей хорошо отработанным аппаратом подавления. Основными  формами проявления контркультуры  становятся в условиях жесткого авторитарного  режима «самиздат», кружковая пропаганда и агитация, использование заграничных  каналов мас-совой информации, эмиграция.

Результативность  деятельности диссидентов определяется обычно не их собственными усилиями, а  тем, насколько прочна официальная  культура. Так, в первой половине XIX в. в России контркультура не имела  практически никакого веса; в конце  же XIX в. и особенно в начале XX в. с  кризисом «верхов» ситуация принципиально  меняется.

В общественном развитии культурный резистанс может играть двоякую роль. Положительную, когда  ценности социальной куль-туры ложны, и отрицательную, когда «вместе  с водой выплескивают и ребенка», то есть зачеркивают вместе с ложными  и истинные ценности, которые могут  содержаться и часто содержатся в официальной культуре. Примеры  обоих случаев дает нам отечественная  история послевоенного времени.

В рассмотренных выше двух формах противостояния личности официальной культуре есть один общий  момент, а именно тот, что в них  личность может опереться на группу единомышленников, входит в определенную культурную структуру. Теперь рассмотрим случаи, когда личность противостоит официальной культуре в одиночку.

С точки зрения правящих структур оптимальным результатом  формирования личности является всеобщий конформизм, который подразумевает  приспособление личности к системе  официальных ценностей, к существующей культурной ситуации. Обыкновенно конформизм -- удел личностей достаточно слабых или же просто уставших; его распространение  в обществе зависит от эффективности  действия культурных операторов -- так, в США он выше, чем, например, во Франции.