Стабилизационная политика и ее особенности в переходной экономике

Даже поверхностный анализ проблем макроэкономической стабилизации в посткоммунистической России позволяет сделать два общих вывода о ее особенностях и характере.

Во-первых, стабилизация имела отложенный характер, что явилось одной из ключевых специфических черт современной России.

Во-вторых, инфляционный процесс в России имел ярко выраженный циклический характер. Это породило активные дискуссии в отечественной экономической литературе, а также среди политиков, относительно целесообразных и допустимых инструментов проведения антиинфляционной политики. Причем эти дискуссии и соответствующие политические выводы были здесь гораздо более острыми и непримиримыми, чем в большинстве других посткоммунистических (в том числе и постсоветских) государств.

Цикличность процессов стабилизации в 1992 – 1995 с очевидностью вытекает из следующей краткой истории экономической политики России за этот период.

1992 год. Начало реализации программы глубоких экономических реформ, сопровождалось принятием Правительством комплекса ограничительных мер в области бюджетной и денежной политики, что привело к постепенному снижению инфляции на протяжении весны-лета этого года. Однако под давлением быстро сформировавшейся проинфляционной оппозиции, громко заявившей о себе в ходе Съезда народных депутатов в апреле 1992 года, Правительство и Центральный банк были вынуждены пойти по пути ослабления бюджетной и денежной политики, что осенью обернулось новым резким скачком инфляции и падением курса рубля.

1993 год. Новая попытка стабилизации была предпринята Е.Гайдаром осенью 1992 года, что привело к заметному снижению инфляции весной 1993 года. Однако конфликт с законодательной властью привел к изменениям в составе Правительства на Съезде народных депутатов в декабре 1992 г. Назначенный Премьером В.Черномырдин, в соответствии с пожеланиями инфляционистски настроенного большинства депутатского корпуса, провозгласил курс на “мягкое” вхождение в рынок, результатом чего стало новое резкое ухудшение макроэкономической ситуации летом-осенью 1993.

Для преодоления этого кризиса Е.Гайдар и Б.Федоров предприняли ряд шагов по ужесточению бюджетной и денежной политики, что подавляет инфляцию, но имеет политическим результатом поражение реформаторских сил на выборах в Государственную Думу в декабре 1993 г. Отставка Е.Гайдара и Б.Федорова в января 1994 г. оборачивается началом нового инфляционистского витка.

1994 год. Реагируя на усиление позиций левых и националистов в Государственной Думе, В.Черномырдин вновь заявляет о необходимости проведения “умеренно жесткого” курса и отказа от “монетарных методов” макроэкономической стабилизации. В апреле-сентябре 1994 года под воздействием политического лоббизма и шантажа Правительства со стороны инфляционистского большинства законодателей происходит постепенное ускорение темпов роста денежной массы, приводящее к острому валютному и финансовому кризису осенью-зимой 1994-1995 годов.

1995 год. Падение курса рубля в октябре 1994 года и резкий инфляционный всплеск заставил исполнительную власть вернуться к жесткому макроэкономическому курсу, начало осуществления которого совпало с началом военных действий в Чечне. Это, разумеется, не могло не осложнить задачу, но в общем на протяжении 1995 года стабилизационный курс проводился более или менее последовательно. За это время благодаря отказу от инфляционного финансирования бюджетного дефицита и ответственной политике Центрального Банка удалось снизить инфляцию с 17% в январе до рекордно никакой отметки в 4% в декабре, многократно увеличить валютные резервы, обеспечить предсказуемость основных макроэкономических параметров. Однако переход к стабилизационным мероприятиям за год до выборов являлся политически убийственным шагом. Парламентские выборы пришлись как раз на время, наиболее болезненное в социальном отношении. В этой ситуации неудивительно, что на выборах в Государственную Думу победителями оказались коммунисты.

1996 год. В связи с победой левых и националистов на парламентских выборах многие ожидали возвращения к мягкой (инфляционистской) денежной политике в преддверии выборов президентских, что было бы популистским шагом, вообще характерным для исполнительной власти в подобной ситуации. Однако в силу ряда причин правительство не пошло по традиционному пути денежной эмиссии. Вместо этого Правительство существенно смягчило бюджетную политику, что обернулось жесточайшим бюджетным кризисом 1996 – начала 1997 годов [7, c. 78 - 85].

2.3 Некоторые  итоги переходного периода, современная  экономическая политика России  и перспективы на будущее

Что же произошло за годы реформ? Да, падение производства оказалось очень глубоким: произошло сокращение ВВП в течение 1991-1998 гг. на 40%, промышленной продукции – на 55%; по численности занятых наиболее резко снизилась доля промышленности – на 1/3. По динамике структуры ВВП можно проследить (cм. табл. 4, 5) и процесс изменений: снижение доли промышленностьи, хотя и в меньшей степени, чем по занятости, обвальное сокращение доли сельского хозяйства, при том что занятость сократилась незначительно – с 13,1 до 11% в 1985 – 2003 гг., тогда как по ВДС – с 16,6% в 1990 г. до 5,8% в 2002 г. Особенно выразительна динамика торговли и финансовых услуг. Если по занятости торговля, общепит и заготовки в 1985 г. занимали 8,5%, то в 2003 г. – 16,8%, а по добавленной стоимости произошло увеличение с 5,6% в 1990 г. до 22,5% в 2002 г. Интересен пик 1992 г.: в условиях кризиса и высокой инфляции торговля притягивала повышенную долю ВДС, в том числе путем перераспределения за счет разницы между внешними и внутренними ценами. Многие на этом делали состояния, но такая ситуация, видимо, была необходимой для формирования рыночной экономики, включения в действие закона спроса и предложения [9, c. 13 - 15].

Все эти негативные явления явились следствием либерализации и открытия экономики, ужесточения бюджетных ограничений для преодоления инфляции. Эти меры позволили предотвратить катастрофу.

Экономика перестроилась в соответствии с рыночными реалиями, выявились наши подлинные конкурентные преимущества. Произошли серьезные подвижки в социальной структуре российского общества, главная из них – имущественное и социальное расслоение, богатство немногих, бедность едва ли не половины. Но было очевидно, что с переходом к рынку в обстановке экономической свободы неизбежным стало преодоление уравниловки, ранее выдаваемой за равенство и подрывающей деловые и трудовые мативации.

Заметим, что с 1992 по 2003 г. проводилась пусть порой непоследовательная, но либеральная экономическая политика. Попытки контроля государства над экономикой большей частью вызывались требованиями тех или иных кругов общества реагировать на негативные явления или усилиями лоббистов. Напротив, реформаторская функция государства оставалась довольно выразительной, особенно в 1992 – 1994 гг. и после прихода к власти В. Путина. Программа Г. Грефа, разработанная в 2000 г., и по сей день остается актуальной. Налоговая реформа, антибюрократические законы, либеральные и в то же время социально приемлемые Трудовой и Земельный кодексы – вот ее реализованные компоненты. Все это, а не только цены на нефть легло в основу стабилизации и подъема экономики [9, c. 17 - 18].

Но существует и более негативный взгляд на оценку итогов радикальных экономических реформ, приходящий к выводу, что последствия реформ свелись в основном не к созидательным, а к разрушительным результатам для экономики и страны в целом. Широко известны данные об уровнях падения объемов производства в промышленности и сельском хозяйстве (табл. 5). Особенно тяжелы последствия для обрабатывающих отраслей, во многих из которых к пику спада объемы производства сократились в десятки раз. Почти полностью разрушены высокотехнологические отрасли. Невосполнимы потери в производительных силах страны – как в объеме, так и особенно в качестве. Крайне тяжелая обстановка складывается в производственной сфере с рабочей силой: средний возраст, например, промышленных рабочих достигает пенсионного возраста, приток же молодых рабочих кадров практически иссяк [10, c. 16].

Из-за спада в экономике в ходе реформ получили гигантское обострение многие социальные язвы, которые в дореформенный период были лишь обозначены: ужасающая бедность огромного слоя населения, огромный рост криминала, детской беспризорности и т. п. [10, c. 17]. Господствующей экономической идеологией в годы реформ было и, видимо, остается, упование на “невидимую руку рынка”, которая, однако, если что и решила успешно, так невидимо вывела из российского экономического оборота и перекачала в чужие экономики капиталы в сотни миллиардов долларов. В числе других экономических “шедевров” можно отметить примитивный монетаризм, адепты которого при росте цен в тысячи раз допускали рост денежной массы лишь в десятки раз и тем самым создали в большинстве своем искусственный кризис неплатежей, ставший мощным фактором разрушения производства. Среди других “достижений” проводимой экономической политики следует назвать и упорную и открыто декларируемую ориентацию денежно-кредитной сферы на отрыв от целей эффективного оборота производственного капитала, фактическое подавление налоговыми рычагами инвестиционной и инновационной деятельности и т. д. [10, c. 18]. В пример могут быть поставлены ряд стра ЦВЕ, где результативность и необратимость макроэкономической стабилизации не могут быть связаны с использованием рецептуры ортодоксального монетаризма, ограничивающегося только регулированием денежного обращения. Реформаторы в этих странах отдавали себе отчет в том, что динамика цен в переходных экономиках определяется не только спросом на товары и услуги, но и разнообразными причинами на стороне их предложения. Они понимали, что инфляция зависит не только от динамики денежной эмиссии, но и от так называемых немонетарных факторов. Именно поэтому им удалось вычленить две наиболее действенные порочные спирали в обесценивании денег: “цены – доходы - цены” и “инфляция – девальвация - инфляция”. А точный диагноз предопределил в свою очередь и правильность лечения, содержание которого с самого начала реформ сводилось к использованию пакета взаимодополняемых мер по регулированию денежного обращения, части цен, личных доходов и валютного курса [11, c. 16]. В результате, страны Восточной Европы и Балтии, встав на путь радикальных преобразований, сравнительно быстро оценили преимущества частной собственности и конкуренции, добились стабилизации, унифицировали по европейским образцам свои экономические и политические институты и весной 2004 г. вступили в Европейский союз. Напротив, в России, Украине и других постсоветских государствах экономические реформы проводились непоследовательно, краткосрочные периоды “шоковой терапии” сменялись поверхностными и вялотекущими изменениями. При выборе очередных реформаторских мер политическая конъюнктура, как правило, брала верх над трезвым экономическим расчетом. В итоге реформы не привели к повышению эффективности и конкурентоспособности, общего уровня трудовой и предпринимательской активности. Но при этом их социальные издержки для абсолютного числа граждан оказались запредельно высокими [13, c. 114 - 115].

Изучив успешный опыт некоторых их зарубежных стран, становится понятным, какой должна быть адекватная политика государства:

• российское правительство должно играть более существенную роль в экономике. Ответственность любого правительства заключается в установлении благоприятных макроэкономических условий и поддержке функционирования рыночных институтов. Ему следует взять на себя инициативы по поощрению рынка, снижению инфляции, преодолению бегства капитала и других отрицательных последствий шоковой терапии;
• российское правительство должно выполнять координирующую функцию в создании общественных и частных институтов, необходимых для функционирования рыночной экономики;
• необходимы решительные меры правительства с тем, чтобы предупредить дальнейшую криминализацию экономики;
• правительству следует проводить макроэкономическую политику, стимулирующую безинфляционный рост. Нужно добиться переключения инвестиционных потоков с непроизводственных вложений в производственные инвестиции. Требуется также восстановить вложения в человеческий капитал;
• российское правительство должно осознать важность конкуренции и стимулировать создание новых конкурентоспособных предприятий, особенно в области новейших технологий;
• и, наконец, необходим новый социальный контракт, включающий систему социальной защиты, которая способствовала бы смягчению экономического неравенства и удовлетворяла требованиям демократической рыночной системы [15, c. 9 - 10].

Для анализа всего хода реформ и их результатов, достаточно изучить динамику основных макроэкономических показателей за соответствующие периоды и их прогноз на ближайшие годы (см. табл 5).

Сегодня, благодаря высоким ценам на нефть и проводящейся ответственной макроэкономической политике, ситуация в российской экономике в основном благополучна. Но возможности роста используются не полностью, прежде всего из-за осложнения взаимоотношений между властью и бизнесом в 2003-2005 гг. Это привело к ослаблению деловой активности и прекращению снижения инфляции. Правда, показатели роста в 2005 г. оказались выше ожидаемых, а инфляции – несколько меньше. Денежный спрос вырос на 38,5% против 34% в 2004 г. Следует отметить рывок потребительского кредита, развитие ипотеки, повышение зарплаты бюджетников. Начало 2006 г. снова отмечено снижением темпов роста и повышением инфляции.

В средне- и долгосрочной перспективе экономика подвержена существенным угрозам. Она находится в зависимости от цен на нефть и низкой конкурентоспособности других отраслей, кроме добывающей и оборонной промышленности. Процессы модернизации даже в части обновления продукции и основного капитала идут вяло. Несомненно, на это влияют сырьевая конъюнктура и отчасти укрепление рубля, сокращающие относительную доходность вложений в других отраслях, а также пониженная деловая активность. Причины во многом связаны с тем, что в экономической политике с 2003 г. произошли существенные изменения, прежде всего с точки зрения повышения роли государства [9, c. 27].

В настоящий момент, в макроэкономической политике действия государства ближе к модели, заключающейся в консервативности в формировании бюджета, наполнении Стабилизационного фонда, сдерживании инфляции в условиях огромного притока экспортных доходов, причем при снижении деловой активности. Однако вызывает опасение ослабление бюджетно-денежной политики в 2006 г., отражающее понятную реакцию по поводу давления со стороны разных слоев общества и сторонников активизации промышленной политики на реализацию нефтяных доходов внутри страны, что чревато повышением инфляции. Темп роста ВВП, который убедил бы в неоправданности этих опасений, должен быть, по крайней мере, на уровне 8 – 9%, а инфляция – ниже 10%. При нынешней деловой активности достичь таких показателей будет трудно [9, c. 28].

 При преобладании сырьевых  отраслей темп роста ВВП России  даже при благоприятной внешнеэкономической  конъюнктуре не превысит на  длительном отрезке 5%. В долгосрочной  перспективе рост, основанный на сырьевом секторе, невозможно сохранить из-за исчерпания природных ресурсов. Только новые подходы к государственному регулированию при одновременной модернизации на микроуровне, оптимальные формы взаимодействия государства и бизнеса создадут предпосылки для стабильного развития экономики [17, c. 94].

Общеэкономическая ситуация в России до сих пор окончательно не нормализовалась. В экономике сохраняются глобальные структурно-технологические и ценовые перекосы, институциональная инфраструктура еще слабо соответствует потребностям развитого рынка, продолжает ощущаться нехватка кредитных ресурсов. Но макроэкономическая политика правительства становится более адекватной реальному положению дел [19, c. 9].

На данный момент больше никто не ставит под сомнение частную собственность как основу экономической и политической жизни (хотя оценка итогов приватизации и противоречива); никто не выступает с требованиями отказаться от жесткой денежной и бюджетной политики (хотя еще недавно многие считали вполне допустимым финансировать бюджетный дефицит за счет инфляции); все (даже левые) поддерживают политику снижения налогового бремени; все согласны с необходимостью перенести центр тяжести на проведение глубоких институциональных реформ. Конечно, практические рекомендации политических сил существенно различны, но различия эти не настолько глубоки, чтобы привести к разрушению политической стабильности. Способность власти обеспечить базовую макроэкономическую стабильность означает реальное преодоление революционного кризиса [8, c. 28 - 29].

Заключение

Я считаю, что цели и задачи, поставленные в начале работы выполнены: предварительно разобравшись в таких вопросах, как государственное регулирование, экономическая политика государства, функции государства в рыночной и переходной экономике, было дано и определение стабилизационной политики. Достаточно подробно были описаны инструменты, которыми правительство пользуется для ее проведения, сценарии, по которым она может проходить. Особенности политики стабилизации в условиях перехода к рыночной экономике также были освещены; не остался без внимания и опыт, который приобрела Россия в области проведения стабилизационной политики за последние пятнадцать лет; коротко было произведено сравнение с соответствующим этапом развития других стран; были сформулированы результаты, к которым пришла наша страна после преодоления ею глубочайшего кризиса и наступившей, наконец, относительной стабилизации.