Исследование становление экономики Швейцарии в течении 700 лет

    Отраслевые  объединения, которых в стране насчитывается  несколько десятков, входят на правах секций в центральные союзы, существующие в каждой области хозяйства — в промышленности, сельском хозяйстве, банковом и страховом деле, на транспорте и т. д. Важнейшими из них являются Торгово-промышленный союз, Крестьянский союз и Объединение швейцарских банкиров. Без участия и согласия этих монополистических объединений государственными органами не проводится ни одно существенное экономическое мероприятие.

    Большое распространение в Швейцарии  получили так называемые контрольные  общества («холдинг компании»), не создающие, как правило, производственных предприятий, а скупающие акции других фирм как в стране, так и за границей. В конце 1959 г. насчитывалось 2414 таких компаний с капиталом в 2,2 млрд. фр. На их долю приходилось свыше 16% всего акционерного капитала, т. е. значительно больше, чем на банки. За один лишь 1959 г. возникло 174 компании этого типа. Монополии используют эти формально независимые общества для расширения своей экспансии на мировом на рынке, поскольку законодательство ограничивает прямое их участие в заграничных предприятиях [29, стр.7].

    Логика  взаимодействия государства и бизнеса  довольно ясна: экономические союзы  обращаются к государству за помощью  для защиты их коллективных интересов, решения таких задач, которые  невозможно выполнить самостоятельно. Государство признает часть их требований в качестве “общественного интереса”, связывает их со своими целями и поручает союзам осуществить соответствующие политические программы. В результате, используя инструменты государства, союзы расширяют поле деятельности в пользу своих членов, а государство освобождается от бремени заниматься исполнением своей экономической политики [10, стр. 91].

    Концентрация  огромной мощи в руках финансовой олигархии позволяет ей  контролировать практически всю экономику страны. Более того, она оказывает решающее воздействие на формирование внутренней и внешней политики страны [23, стр. 26].

    Проблема  “лоббизма” стоит в Швейцарии, возможно, острее, чем во многих других странах. Чураясь по традиции государственного влияния на бизнес, монополии проявляют максимальную активность, чтобы посадить в законодательные органы “своих” людей или завербовать их на свою службу. “Своих” людей финансовая олигархия Швейцарии имеет повсюду: во всех официальных инстанциях от общинных органов до верховных органов кантонов и конфедерации. Это облегчается во многом тем, что в Швейцарии практически нет ограничений для участия депутатов в бизнесе. Исключения существуют лишь в некоторых кантонах [23,стр. 26].

    Многие  члены парламента прямо связаны  с отдельными предприятиями, так как они сидят в их административных советах. В Национальном совете они составляют 81 % общего числа депутатов, а в Совете кантонов — даже 91 % [23, стр. 27].

    Участие в советах правления фирм, банков, страховых компаний – дело чрезвычайно  выгодное. Помимо дивидендов на акции, которые им вручаются, парламентарии получают вознаграждения за участие в заседаниях правлений, исчисляемые многими десятками тысяч франков [23,стр. 28].

    В отличие от депутатов парламента членам федерального правительства  и государственным чиновникам законом запрещается принимать активное участие в бизнесе. Впрочем, это требование даже при соблюдении всех формальностей трудновыполнимо на практике.

    Многие  члены правительства являются выходцами  из крупнейших монополий. Бывший член бундесрата Челио до своего избрания в правительство в течение многих лет возглавлял алюминиевый концерн “Алюсюис” [23, стр. 29].

Усиление  взаимодействия между государством и частным сектором экономики, нынешнее растущее влияние экономических  союзов на политику правительства обусловлено рядом причин:

    1) в политических традициях и культуре швейцарцев прочно укоренились «антицентралистское» мышление, самостоятельность, принцип субсидарности, действующий в основе государственного устройства Швейцарии. При таком понимании важнейшие решения должны приниматься не узким кругом лиц, причастных к государственной бюрократии, а представителями всех заинтересованных групп на основе консенсуса.

    2) уникальный политический инструмент прямой демократии - референдум и право выдвижения народной инициативы дает реальную возможность заинтересованным группам вносить поправки в Конституцию, в частности по вопросам передачи новых компетенций федерации. Ведь именно у экономических союзов есть финансовые, экспертные и организационно-технические предпосылки воспользоваться этой процедурой: собрать необходимое количество подписей, обоснованно сформулировать предложения, обеспечить их продвижение в парламенте, провести агитацию населения перед референдумом.

    3) прошедшие десятилетия ознаменовали собой превращение государства в гибкий механизм инициатив и действий. В условиях динамичного развития и непрерывно возникающих проблемных ситуаций законы должны постоянно соответствовать реальным условиям. Поэтому они порой содержат в основном целевые нормы, принципы их исполнения определяют структуры, ответственные за их реализацию. Экономические союзы одобряют такого содержания законодательные акты лишь при условии участия в процессе исполнения.

    Современные формы взаимодействия государства  и предпринимателей показывают, что при участии союзов происходит не только обмен информацией, но инициируются реальные программы, направленные на регулирование рынка. Их реализация приносит реальные результаты и ведет к выработке скоординированной стратегии. Содержание взаимодействия носит при этом политический (разрешение конфликтов между группами, выражающими различные интересы) и функционально-экономический характер (постановка и достижение определенной цели) [10, стр. 93-94].

    Вместе  с тем активная роль государства ограничивается, принятые в узком кругу решения, несмотря на явную недостаточность, часто преподносятся как оптимальные. В отдельных сферах доминируют частные интересы, а роль государства сводится лишь к минимизации конфликта. Это приводит к преобладанию соответствующих частных краткосрочных интересов. Поэтому постепенно возникает чувство отсутствия власти и влияния. Созданные институты становятся все консервативнее, не восприимчивыми к изменяющимся условиям и новым проблемным ситуациям. Чрезвычайно дифференцированная их структура, например, в сельском хозяйстве, показывает, что децентрализованные решения и «достижения» лоббистов ведут к ухудшению общеэкономической ситуации.

    И, наконец, важнейшая проблема - демократический контроль. Партии и парламент ввиду отсутствия должных ресурсов едва ли в состоянии поставить нынешний механизм взаимодействия государства и частного сектора под эффективный политический контроль. Поэтому целью предстоящих реформ этого механизма, по мнению многих исследователей в этой области, должны стать, прежде всего, усиление роли парламента и партий, большая прозрачность деятельности государственных структур, механизма принятия решений [10, стр. 96].

    Итак, будучи нейтральной в военно-политическом отношении, Швейцария, естественно, не нейтральна в социально-экономических вопросах. Она является типичной страной, где предпринимательские союзы превратились в довольно влиятельные и авторитетные органы экономической власти. 
 

2.3.3. Швейцария и Евросоюз   

    Первые  соглашения между Швейцарией и Европейским союзом были подписаны еще в 1972 г. в рамках договора о вхождении в Европейское экономическое пространство ряда стран, находившихся в составе ЕАСТ. Таким образом, была создана основа для реализации четырех основных принципов: свободы движения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы. За прошедшие годы на этой базе возникла зона свободной торговли, были введены либеральные режимы для движения капиталов и услуг. Однако проблемы, связанные со свободным перемещением рабочей силы, пока продолжают находиться в стадии обсуждения.

    Затем последовала целая серия референдумов, определивших характер дальнейших отношений  с ЕС. В декабре 1992 г. был проведен всенародный плебисцит относительно целесообразности начала переговоров  об условиях вступления страны в Евросоюз. Против проголосовало 50,4% населения, перевес составил лишь 23,3 тыс., голосов, но за этим незначительным перевесом стоит тот факт, что против включения страны в европейскую интеграцию высказались 16 из 26 кантонов.

    В основе такого неприятия ЕС лежало опасение возможной утраты государственного суверенитета, неизбежных уступок по транзиту европейских грузовиков через страну, а главное — неограниченной свободы для перемещения иностранной рабочей силы. Вместе с тем обозначилось вполне определенное размежевание между отдельными группами кантонов. Немецкоговорящие выступили в основном “против”, франкоговорящие за присоединение к ЕС.

    В результате неодобрения начала переговорного  процесса страна оказалась в наименее благоприятных торгово-экономических  условиях по сравнению с другими европейскими странами. Особенно пострадало машиностроение. На Евросоюз приходилось (1997 г.) около 64% всего экспорта страны и 80,2% импорта. Столь же существенно на этот регион ориентированы прямые инвестиции (48,2% экспорта и 70,6% импорта).

    В этих условиях правительство приняло  решение об изменении переговорной стратегии. В мае  2000 г. был проведен референдум относительно целесообразности заключения двусторонне го соглашения с Евросоюзом по семи конкретным торгово-экономическим проблемам. Большинство населения (67,2%) одобрило этот шаг [35, стр. 75]. 

“Против” выступили только два кантона (в Тичино опасались возможного усиления притока иммигрантов из Италии, а в Швице вообще всегда против любого расширения связей с соседними странами).

    По  мнению швейцарского правительства, подписанные  соглашения обеспечивают стране почти  три четверти всех преимуществ, которыми располагают государства — члены  ЕС, но не вынуждают к соответствующим  уступкам. При этом не наносится  какой-либо ущерб государственному суверенитету. Все четыре политические партии, входящие в правительство (Федеральный совет), а также основные финансово-промышленные и профсоюзные объединения поддержали соглашения.

    Подписание  соглашений оценивалось как важный шаг по сближению с ЕС. Вместе с тем многие аналитики полагали, что в действительности это не только не увеличивает шансов на одобрение населением присоединения к Евросоюзу, но даже уменьшает их. И это подтвердилось на очередном референдуме (в марте 2001 г.) относительно начала переговоров с ЕС. Большая часть населения (76,7%) высказалась “против”. Сенсацией оказались результаты на кантональном уровне. На сей раз сторонникам присоединения к ЕС не удалось набрать большинства ни в одном субъекте швейцарской конфедерации.

Нарастающее недовольство Евросоюзом объяснялось  рядом причин.

    В результате подключения к рынку  ЕС Швейцария, безусловно, получит дополнительные стимулы для ускорения экономического роста. Однако такие преимущества могут  быть обременены существенными потерями. Прежде всего, речь идет об обязательных ежегодных взносах в ЕС, которые оцениваются в грандиозную сумму (до 4,5—4,7  млрд. долл.). При этом возможности для получения какой-либо финансовой подпитки из “общеевропейской казны” весьма небольшие, поскольку Швейцария относится к странам с наиболее структурно-сбалансированной экономикой. Кроме того, в связи с подготовленным расширением Евросоюза на Восток Европы неизбежно увеличение швейцарского финансового взноса.

    Вступление  в ЕС приведет к повышению уровня налогообложения в стране (уровень корпоративного обложения в республике составлял в 2000 г. около 39,7%, тогда как в Евросоюзе — 46,2%). Неизбежно повышение налогов на добавленную стоимость (с 7% до 15%), банковских процентных ставок и пр. Реализация этих мероприятий может вызвать большие осложнения в экономике.

    Особое  значение для многоэтнической Швейцарии  имеет сохранение собственной национальной валюты, как своеобразного символа  государственной идентичности (подобно  национальному флагу и гимну). Но имеются и прагматические хозяйственные причины сохранения валютной независимости. Прежде всего, высокая устойчивость швейцарского франка позволяет стране постоянно укреплять свои позиции в международных платежных операциях. Стабильность национальной валюты также привлекает значительные иностранные депозиты, которые используются для предоставления долгосрочных кредитов на более льготных условиях, чем в зоне действия евро. Обеспечивается также солидный приток прямых иностранных инвестиций, призванных способствовать постоянной структурной перестройке экономики. Словом, включение швейцарского франка в единую европейскую валютную и финансовую структуру грозит стране лишением многих преимуществ, необходимых для эффективного использования особого положения открытой экономики [35, стр. 79].

    Наконец, в серьезную проблему может превратиться массовый наплыв иммигрантов в страну. Известно, что сейчас по уровню почасовой  оплаты труда промышленных рабочих  Швейцария находится в числе  европейских лидеров (в 2000 г. около 27,9 долл.). В странах ЕС этот показатель существенно ниже (от 10 до 20 долл.) [35, стр. 80].

    Но, по оценке швейцарских аналитиков, вопрос присоединения к ЕС скорее политический, чем экономический. Полагают, что около 90% всех хозяйственных проблем, возникающих от невхождения в ЕС, уже нашло свое разрешение  в результате двустороннего соглашения (Швейцария - ЕС) в рамках Европейского экономического пространства. Речь идет, прежде всего, об установлении принципа свободы перемещения товаров, капиталов, рабочей силы и патентов (лицензий).