Внешняя политика в послевоенный период

    Выступив  с официальной инициативой, советская сторона фактически загоняла себя в угол. Теперь, чтобы соблюсти хотя бы внешние "приличия" и свести к минимуму негативную международную реакцию на будущий договор, она должна была ограничивать давление на Финляндию, особенно если учесть, что письмо Сталина совпало по времени с коммунистическим путчем в Чехословакии, вызвавшим на Западе тревогу и возмущение.

    Одержанная  Паасикиви тактическая победа, однако, не вселяла в него уверенности в конечном исходе. В Хельсинки понимали, что отклонить предложение Сталина они не могут. Попытки финнов обратиться за поддержкой к Англии и США оказались безуспешными. Западные державы давно уже решили, что не смогут помочь Финляндии в случае ее конфликта с СССР.

    Однако  Паасикиви не собирался сдаваться. В своем ответе Сталину от 9 марта, соглашаясь на переговоры в принципе, он упомянул о "сомнениях", высказанных депутатами сейма по поводу договора, о стремлении финского народа "оставаться в стороне от международных конфликтов" и выражал надежду, что содержание пакта будет "подвергнуто всестороннему свободному обсуждению и дополнению". Это был ясный намек на то, что финляндская сторона не примет автоматически проект договора, аналогичный советско-венгерскому или советско-румынскому, а будет биться за каждую статью, стремясь максимально ограничить свои обязательства.

    Советское руководство вновь оказалось  перед дилеммой - усилить давление или проявить гибкость. Москва избрала путь компромисса: все способы политического давления на Паасикиви уже были испробованы, а более радикальные варианты вроде угрозы военной интервенции вообще не упоминались ни в одном из доступных мне документов, вероятно, как результат уроков, извлеченных Сталиным и Молотовым из печального опыта "зимней войны". С этим был связан и другой важный выбор - отказ от попыток повторить в Финляндии "чехословацкий сценарий" и начало переориентации советского руководства с опоры на левых, показавших свою слабость и неэффективность, на "буржуазных" политиков.

    В ходе переговоров, проходивших в Москве с 25 марта по 5 апреля 1948 года. Молотов предложил принять за основу финляндский проект и представил на обсуждение "минимальный" вариант советских поправок.

    Переговоры  проходили достаточно гладко. В обмен на согласие с более точной и ограниченной финляндской формулировкой статьи о взаимной помощи и 10-летним сроком действия договора вместо предлагаемых советской делегацией 20 лет Молотов добился принятия важной с точки зрения Москвы статьи о консультациях в случае "угрозы агрессии". После этого он не стал возражать даже против включения в преамбулу важной с точки зрения финнов формулировки о стремлении Финляндии "оставаться в стороне от противоречий между интересами великих держав" - фактической декларации ее нейтралитета в "холодной войне".

    Подписанный 6 апреля в Москве Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи стал основой отношений между двумя  странами на весь период "холодной войны". Поступившись частично свободой действий во внешней политике, Финляндия отстояла свою независимость и общественное устройство, заняв на международной арене особое место нечто среднее между положением союзника СССР и "благожелательного нейтрала".

    Однако  события, связанные с договором 1948 года, имели и другие последствия, выходящие далеко за рамки советско-финляндских отношений. В конце февраля - начале марта 1948 года в Европе разразился кризис, в центре которого оказалась другая северная страна - Норвегия.

    Являясь ближайшим соседом СССР, Норвегия традиционно поддерживала с ним ровные отношения. Единственным спорным вопросом между двумя странами стала попытка СССР в 1944 году добиться кондоминиума над принадлежащим Норвегии стратегически важным архипелагом Шпицберген в Северном Ледовитом океане. Трансформировавшись в ходе длительных переговоров в более умеренный проект соглашения о совместной обороне островов, советские требования были окончательно отклонены норвежской стороной 15 февраля 1947 года". Советский Союз, никогда не рассматривавший Норвегию частью своей сферы влияния, смирился с таким исходом: обострение обстановки могло лишь толкнуть норвежцев "в объятия" Англии и США. Тем не менее шпицбергенский вопрос вызвал немалую тревогу норвежских политиков.

    Это беспокойство в сочетании с общим  обострением международной обстановки и еще свежей памятью о растоптанном в 1940 году нейтралитете страны все настойчивее побуждало Норвегию к поиску международных гарантий безопасности.

    В начале 1948 года открылись два варианта решения этой проблемы. Первый, предлагаемый правительством Швеции, заключался в создании нейтрального военного блока Скандинавских стран. Второй - в присоединении к западному союзу. Оба варианта имели свои преимущества и недостатки. Норвежское правительство колебалось: ведя интенсивные консультации со шведами, оно одновременно обратилось к США с запросом: какой помощи можно от них ожидать в случае войны''.

    Ситуация  неопределенности внезапно разрешилась  кризисом в начале марта 1948 года. Не успел еще пройти шок, вызванный  коммунистическим переворотом в Чехословакии и сталинским письмом о пакте взаимопомощи с Финляндией, как по Европе поползли слухи, что в ближайшее время такой же пакт будет предложен и Норвегии. 5 и 7 марта норвежский посол в СССР X. Берг сообщил о своей беседе с известным советским дипломатом, бывшим послом в Норвегии и Швеции А. М. Коллонтай, которая напомнила ему о проходивших в конце 20-х - начале 3О-х годов советско-норвежских переговорах о заключении пакта о ненападении, что, по мнению Берга, содержало скрытый намек на повторение этой ситуации. 6 марта сообщение о том, что "следом за Финляндией наступит очередь Норвегии", поступило в Осло из Варшавы. И, наконец, днем ранее аналогичная информация была получена в Вашингтоне от американской миссии в Хельсинки и немедленно передана норвежцам.

    Советские документы из архива МИД РФ показывают, что эти слухи  имели под  собой основания - советская дипломатия в тот период не имела подобных планов в отношении Норвегии. Годом ранее в аппарате МИД действительно возник проект договора о "дружбе и союзе" с Норвегией против "германской агрессии", который рассматривался как альтернатива сорванному соглашению о Шпицбергене, однако и он не получил одобрения руководства.

    В более спокойной обстановке полемическая ремарка Коллонтай и другие, основанные на довольно сомнительных источниках сообщения вряд ли вызвали бы особое беспокойство. Однако в накаленной до предела атмосфере марта 1948 года реакция норвежского правительства была мгновенной. 8 марта министр иностранных дел Ланге сообщил американскому послу, что Норвегия ответит отказом на советское предложение о пакте взаимопомощи, и осведомился о возможной военной помощи США. В тот же день он обратился с аналогичным запросом к послу Великобритании.

    Для сторонников военного союза западных стран в Англии и США наступил решающий момент - просьба Норвегии о помощи как бы подталкивала к немедленным действиям. 11 марта 3. Бевин направляет госсекретарю США Дж. Маршаллу меморандум, предлагая немедленно заключить "Атлантический пакт взаимопомощи, в котором... могли бы участвовать... США, Соединенное Королевство, Канада, Ирландия, Исландия, Норвегия, Дания, Португалия, Франция". Уже на следующий день Маршалл ответил согласием, а на состоявшейся 22 марта - 1 апреля 1948 года Вашингтонской конференции представителей США, Великобритании и Канады был выработан предварительный проект Атлантического пакта, который в дальнейшем лег в основу договора о создании НАТО.

    Норвегия  в тот момент еще не сделала  окончательного выбора, по-прежнему предпочитая  союз Скандинавских стран, но с его  привязкой к Атлантической системе безопасности. Когда же стало ясно, что Швеция не пойдет на это условие, дорожа своим традиционным нейтралитетом, норвежское правительство 4 апреля 1949 года формально присоединилось к НАТО. Впрочем, оно оговорило для себя особый статус, отказавшись размещать на своей территории иностранные базы и войска в мирное время.

    Так, "ложная тревога" в марте 1948 года стала непредвиденным и нежелательным для Кремля результатом его действий в отношении Финляндии, продиктованных интересами безопасности СССР, как их понимали Сталин и Молотов. Но "холодная война" уже диктовала собственную логику событий.]¹

      В итоге, этот военный блок  оказался одной из самых существенных  и влиятельных организацией в  мире, без его участия не обходился  ( да и не обходится) ни один спорный вопрос в Европе. На сегодняшний день будущее у этого блока, скорее всего, выглядит оптимистично. По крайней мере, пока расширение на восток происходит успешно, и Россия ничего не может с этим поделать.

ТЕАТРЫ  ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ "ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ"

    В чем же выражалась "холодная война"? Первое, и едва ли не самое наглядное ее выражение, - это

Гонка вооружений

    Начало  ее было связано с атомным оружием. Как известно, в 1945 г. США оказались  единственной ядерной державой в  мире. В ходе войны с Японией  они взорвали атомные бомбы над  японскими городами Хиросимой и  Нагасаки. Стратегическое превосходство  привело к тому, что американские военные стали строить различные планы превентивного удара по СССР. Но американская монополия на ядерное оружие сохранялась только четыре года. В 1949 г. СССР провел испытания своей первой атомной бомбы. Это событие стало настоящим потрясением для западного мира и важной вехой "холодной войны". В ходе дальнейших форсированных разработок в СССР вскоре было создано ядерное, а затем и термоядерное оружие. Воевать стало очень опасно для всех, и чревато очень дурными последствиями. Накопленный за годы "холодной войны" ядерный потенциал был огромен, но гигантские запасы губительного оружия пользы не приносили, а затраты на их производство и хранение росли. Если раньше говорили "мы вас можем уничтожить, а вы нас – нет", то теперь формулировка изменилась. Стали говорить "вы нас 38 раз уничтожить можете, а мы вас - 64!" Споры бесплодные, особенно, учитывая, что, если бы началась война, и один из противников применил бы ядерное оружие, очень скоро ничего не осталось бы не только от него, но и от всей планеты.

    Гонка вооружений нарастала стремительными темпами. Стоило одной из сторон создать  какое-либо принципиально новое  оружие, как ее противница бросала все силы и ресурсы, чтобы добиться того же. Безумное соревнование затронуло все области военной промышленности. Соревновались везде: в создании новейших систем стрелкового оружия (на советский АКМ США отвечали М-16), в новых конструкциях танков, самолетов, кораблей и подводных лодок, но, пожалуй, самым драматическим было соревнование в создании ракетной техники. Весь, так называемый, мирный космос в те времена был даже не видимой частью айсберга, а снежной шапкой на видимой части. США обогнали СССР по количеству ядерных вооружений. СССР обогнал США в ракетостроении. СССР первым в мире запустил спутник, а в 1961 году первым отправил в космос человека. Выносить столь наглядное превосходство американцы не могли. В итоге - их высадка на Луну. В этот момент стороны достигли стратегического паритета. Однако это не остановило гонку вооружений. Наоборот, она распространилась на все отрасли, имеющие хоть какое-то отношение к вооружениям. Сюда можно, например, отнести гонку по созданию суперкомпьютеров. Здесь Запад взял безусловный реванш за отставание в области ракетостроения, поскольку по чисто идеологическим причинам СССР прозевал рывок в этой области, приравняв кибернетику заодно с генетикой к "продажным девкам империализма".

    Гонка вооружений коснулась даже образования. После полета Гагарина, США были вынуждены пересмотреть основы системы образования и ввести принципиально новые методы обучения.

    Гонка вооружений была впоследствии добровольно  приостановлена обеими сторонами. Был  заключен ряд договоров, ограничивающих накопление вооружений. Таких, как, например, Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (5.08.1963г.), Договор о нераспространении ядерного оружия, создания безъядерных зон (1968г.), соглашения по ОСВ-1(ограничение и сокращение стратегических вооружений) (1972г.), Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического и токсинного оружия и об их уничтожении (1972г.) и многих других. Другим "фронтом "холодной войны" была

Борьба  за влияние в странах  третьего мира.

    С момента достижения стратегического  паритета (начало шестидесятых годов) военная составляющая гонки вооружений постепенно отодвигается на второй план, на сцене же разыгрывается борьба за влияние в странах третьего мира. Сам этот термин был введен в обиход благодаря все большему влиянию неприсоединившихся стран, открыто не примкнувших к одной из противоборствующих сторон. Если на первых порах, сам факт противостояния двух мощных систем на мировой карте привел к обвальной де колонизации (период освобождения Африки), то в более поздний период сформировался круг государств открыто и очень эффективно использующих выбор своей политической ориентации на ту или другую сверхдержаву. В известной степени сюда можно отнести страны так называемого арабского социализма, решавших за счет СССР свои конкретные узко-национальные задачи.

    "Холодная  война" велась не только  в политике, но и в области  культуры, спорта. Так, например, США и многие страны Западной Европы бойкотировали Олимпийские игры 1980 года в Москве. В ответ спортсмены стран Восточной Европы бойкотировали следующую Олимпиаду в Лос-Анджелесе в 1984 году. "Холодная война" была широко отражена в кинематографе, причем пропагандистские фильмы снимали обе стороны. У США это: "Красный рассвет", "Америка", "Рембо, первая кровь, часть два", "Железный орел", "Вторжение в США”. В СССР же сняли: "Ночь без милосердия", "Нейтральные воды", "Случай в квадрате 36 80", "Одиночное плавание" и многие другие. Несмотря на то, что фильмы совсем разные, в них, с разной степенью талантливости, показывалось какие плохие "они" и какие хорошие парни служат в нашей армии. Своеобразно и очень точно, проявление "холодной войны" в искусстве отразилось в строке из популярной песни "и даже в области балета, мы впереди планеты всей…"