Синкретизм - за двумя зайцами: и в наши дни, как при Мономахе

Завоевав славный  и богатый город, российский князь  еще более возгордился своим  величием и чрез послов объявил императорам, Василию и Константину, что он желает быть супругом сестры их, юной царевны  Анны, или, в случае отказа, возьмет  Константинополь…. Василий и Константин, надеясь помощию сильного князя  российского спасти трон и венец, ответствовали ему, что от него зависит  быть их зятем; что, приняв веру христианскую, он получит и руку царевны, и царство  небесное. Владимир, уже готовый  к тому, с радостию изъявил согласие креститься, но хотел прежде, чтобы  императоры, в залог доверенности и дружбы, прислали к нему сестру свою. Анна ужаснулась: супружество  с князем народа, по мнению греков, дикого и свирепого казалось ей жестоким пленом и ненавистнее смерти. Но политика требовала сей жертвы, и  ревность к обращению идолопоклонников служила ей оправданием или предлогом. 

Когда же обряд торжественный  совершился, когда священный собор  нарек всех граждан киевских христианами, тогда Владимир, в радости и  восторге сердца устремив взор к небу, громко произнес молитву: «Творец земли  и неба! Благослови сих новых чад  твоих; дай им познать тебя, Бога истинного; утверди в них веру правую. Будь мне помощию в искушениях зла, да восхвалю достойно святое имя  твое!..»  

Или у Соловьева. «… многие пошли к реке сами собою, а кто не хотел, тех воины тащили, и крестились: мужчины выше моста, а женщины ниже. Тогда многие язычники, чтоб отбыть от крещения, объявляли, что  крещены; для этого Иоаким (епископ) велел всем крещеным надеть на шею  кресты, а кто не будет иметь  на себе креста, тому не верить, что  крещен, и крестить. Так было в  Новгороде. Владимиру, по преданию, нравился чувственный рай магометов, но он никак не соглашался допустить обрезание, отказаться от свиного мяса и от вина. «Руси есть веселье пить, - говорил он, - не можем быть без того». Владимир имел широкую душу, которая в молодости могла повести его к излишествам, освященным, впрочем, языческими понятиями, и которая в летах зрелых, особенно под влиянием христианским, сделала его красным солнцем для народа. Владимир не любил жить один; он любил дружину, говорит летопись, думал с нею о строе земском; любя думать с дружиною, Владимир любил пировать с нею; о пирах его остались предания и в летописях, и в песнях. Так, празднуя освящение церкви Преображения в Василеве и вместе избавление свое от печенегов, Владимир велел сварить 300 варь меду. Созвал бояр, посадников, старшин изо всех городов, всяких людей множество и бедным роздал 300 гривен; праздновав с Преображенья 8 дней, князь возвратился в Киев к Успеньеву дню и здесь опять задал большой праздник. Созвал бесчисленное множество народа. Такие праздники по случаю торжеств религиозных имели тогда важное значение: они заменяли для народа празднества языческие, очень много содействовали тому, что новая религия входила в жизнь народа…  

Сравнение церковной  структуры на Руси с византийской показывает, что условия Руси не позволяли слепо копировать иноземные  образцы, а заставляли исходить из местных  нужд. Русская структура церковного управления соответствовала не византийским принципам административного деления  патриархии, а явилась результатом  внутреннего развития государственного строя Руси. К середине XIII в. на Руси было 16 епархий, в значительной части  соответствующих крупным русским  княжествам. Сохранению политической роли Киева, за обладание которым  боролись практически все княжеские  линии, несомненно способствовало среди  других факторов и наличие в нем  митрополичьей кафедры, ибо обладание  древней столицей позволяло сильному князю использовать в своих интересах  не только епископа своей епархии, но и главу всей русской церкви.  

О том виде, в каком  христианство преподносилось язычникам  времен Владимира, мы можем судить по известной «речи философа» в  Повести временных лет. На главное  место в нем был поставлен  библейский ветхозаветный творец мира, бог-отец Саваоф. На втором месте - бог-сын  Иисус Христос. Евангельское учение в своей сущности этим философом не изложено; упомянуто лишь о загробном мире. Нет упоминаний и о Троице, которая была совершенно не понятна язычникам. Рассказано о значении женщины, дерева и об очистительной силе воды. Мария обрисована как женщина, воплотившая Слово бога и родившая сына бога. (В известном соответствии с этим создавался и пантеон Владимира 980 г.).  

В культурном отношении  греческая церковь располагала  большим фондом богослужебной, богословской и исторической литературы, и высокоразвитым искусством (архитектура, живопись). Для  Руси благоприятным обстоятельством  было то, что родственная Болгария, принявшая христианство на 120 лет  раньше, вела богослужение на славянском языке (а не на греческом или латинском) и к концу Х в. создала большой  запас переводов христианской литературы, вполне доступной по языку и для  русских. В городах Киевской Руси строились церкви; они снабжались богослужебными книгами, утварью, обслуживались  причтом (церковнослужителями); вокруг городов, сразу за крепостными стенами, возникали монастыри, духовенство  устраивало в городах торжественные  молебны, крестные ходы, читало проповеди. Но язычество продолжало оставаться сильным. Заглянем в известное «Слово о твари…», составленное русским  книжником в XII в. Автор упрекает предшествующие поколения русских  людей в том, что они создали  языческую религию (вот, и тогда  были на нашей земле Гордиенки). Далее  идет интереснейшее противопоставление пустующих христианских церквей  шумному многолюдству языческих  игрищ: 

«…Мнози ся ленять и  зле живуть (ленясь слушать чтение божественных книг), яко же имян не ведати чтомых книг - то же и срамеются тем  и не содрогнуться, но слабе живуть и не слушая божественных словес. Но аще плясци или гудци (танцоры  и скрипачи) или ин хто игрець позоветь на игрище или на какое  зборище идольское--то вси тамо текут, радуяся… и весь день тот предстоят  позорьствующе тамо… (когда же нас  приглашают в церковь) мы позеваю(ще) и чешемся и протягаемся, дремлем  и речем: «Дождь» или: «Студено»  или леностно ино… А на позорищех (театральных представлениях) ни крову  сущю, ни затишью, но многажды дождю  и ветром дышащю или въялици (метель) - то все приемлем радуяся, позоры дея  на пагубу душам. А в церкви покрову  сущю и заветрию дивну - и не хотять прити на поученье, леняться… Да не вем, како вы буде милость обрести от бога не послушаеще святых писаний! 

Формально Русь стала  христианской. Погасли погребальные костры, на которых сгорали убитые рабыни, угасли огни Перуна, требовавшего себе жертв наподобие древнего Минотавра, но долго еще по деревням насыпали языческие курганы, «отай» молились Перуну и огню-сварожичу, справляли  буйные праздники родной старины. Язычество  слилось с христианством…. 

В городах в XI-XII веках  было много каменных и деревянных церквей, в которых служили священники (попы) и их помощники дьяконы…. Сооружены  были христианские храмы в Чернигове, Владимире Волынском, Белгороде, Переяславле, Турове, Полоцке и ряде других древнерусских  городов. Вообще в храмостроительстве, в иконе, русский церковный опыт выражает и воплощает себя в те века больше, чем в словесном, богословском творчестве. Архитекторы стремились вознести церковные здания над хижинами и хоромами так, чтобы именно церкви создавали архитектурный ансамбль города. Ученые предполагают, что у  восточных славян были деревянные рубленые языческие храмы, способы сооружения которых перенесены впоследствии на христианские церкви. «В основе построения славянского языческого храма, - пишут  историки русской архитектуры, - лежала, как можно предположить, клеть, иногда башнеобразной формы. Можно также  предположить, что наиболее крупные  языческие храмы состояли из нескольких деревянных срубов, соединенных между  собой, и что под их влиянием строились  первые деревянные соборы, подобные Софии  новгородской 989 г., тринадцатиглавой, как о том говорит летопись, т.е., вероятно, тринадцатисрубной». 

Каменное строительство  только начинало развиваться в рассматриваемое  время. Но начало это было обнадеживающим, создававшим предпосылки для  сооружения русскими мастерами в  последующие века подлинных шедевров из камня. Именно так оценивает потенциальные  возможности древнерусских строителей академик Б. А. Рыбаков: «Будучи подготовленными  еще за языческий период к строительству  крепостей, башен, дворцов, деревянных языческих храмов, русские архитекторы  с поразительной быстротой освоили  новую византийскую технику кирпичного строительства и украсили крупнейшие русские города великолепными монументальными сооружениями».  

Но долго еще  церковники жаловались на то, что их храмы пустуют… 

Опираясь на данные научных изысканий и на свидетельства  древних авторов, Д.С. Лихачев высказал предположение, что «отдельные системы  письменности существовали на территории Русской земли издавна, особенно в районах, прилегающих к северным берегам Черного моря, где когда-то располагались античные колонии». Вот  лишь некоторые из этих свидетельств. 

Автор сказания «О письменах», написанного не позднее начала Х  века, отмечал, что, пока славяне были язычниками, они использовали в качестве письменности какие-то «черты» и  «резы», при помощи которых «читали  и гадали». О наличии письменности у восточных славян дохристианской поры сообщают арабские и немецкие источники Х века: в них упоминается  о надписи на памятнике воину-русу, о пророчестве, написанном на камне, который находился в славянском храме, о «русских письменах», присланных одному из кавказских «царей».  

Полагают, что при  создании славянского алфавита Кирилл и Мефодий могли использовать древние русские письмена. Эта  догадка выражена в одной древнерусской  рукописи, где, в частности, сказано: «А грамота русская явилася, богом  дана, в Корсуни русину, от нее  же научился Философ Константин, а  оттуду сложив и написав книгы  русскым языком».  

«Христианство, - подчеркивал  один из крупнейших советских исследователей Киевской Руси академик Б.Д. Греков, - стало  лишь одним из факторов, усиливающих  потребность в письменности и  несомненно ускоривших усовершенствование своего собственного алфавита».  

Действительно, христианизация Руси, создавшая потребность в  богослужебной и апологетической  литературе, в разнообразных житийных материалах, в религиозно-назидательном  чтении для верующих и т.п., дала могучий  толчок дальнейшему развитию письменности и книжного дела. 

Уже в IX веке на Руси появлялись византийские и римские  миссионеры, которые пропагандировали христианскую веру. В роли таких  миссионеров выступали также  византийские купцы и варяжские  дружинники, среди которых были как  крестившиеся в Константинополе, так  и принявшие христианство в Риме. В результате соединения внутренней потребности и внешнего влияния  стали появляться на древнерусской  земле очаги христианства.  

Иногда местное  население устраивало самосуд над  некоторыми миссионерами. Именно так  поступили, например, вятичи, убившие  монаха-миссионера Кукшу, который в  середине XII века прибыл на Вятскую  землю из Киево-Печерского монастыря. (под Мценском, сегодня во Мценске - часовня Кукши). 

Если мы заглянем в христианскую семью тех времен, то увидим немало интересного. Во-первых, нам придется заглянуть, как минимум, в две семьи - княжескую и простолюдинную. Потому что род ежедневных занятий (бытие) во многом определял христианское сознание людей. Одно дело, когда глава  княжеской семьи стремился воспитывать  своих детей в христианском духе (и то - далеко не каждый). И совсем другое - когда люди целый день были заняты крестьянским или ремесленным  трудом, в поте лица добывая для  семьи пропитание. От случая к случаю бывая в церкви, они что-то слышали  о Боге, но им никто ничего не разъяснял. Поэтому и понимали все - в соответствии с прежними верованиями и собственной  фантазией. 

Фантазии и породили монстра, который называется: русское  православие, и являет собой диффузию язычества в формальное христианство. Что наблюдаем мы и сегодня, и  во все предшествующие нынешнему  века.  

Например, в Стоглаве (церковный собор 1551 года, постановления  которого составили сборник, состоящий  из ста глав. Отсюда и название сборника - Стоглав, которое было перенесено и на сам собор) приведены многочисленные примеры совершения в христианские праздники чисто языческих обрядовых  действий. Вот лишь некоторые из них: «В великий четверток рано утром  палят солому и кличут мертвых…В  Троицкую субботу по селам и по погостам сходятся мужи и жены на жальниках (кладбищах) и плачут на гробах с  громким воплем, а когда начнут играть скоморохи, гудники и перегудники, то, перестав плакать, начинают скакать  и плясать, и бить в ладони, и  петь сатанинские песни на тех  же кладбищах. В пасхальную неделю совершают  радуницы (происходили на могилах  и соединялись сначала с плачем по умершим, а потом с пиршеством при бубнах, песнях, плясках) и всякое на них беснование… В ночь под  праздник рождества св. Иоанна Предтечи и на самый праздник во весь день и ночь, равно и в навечерние Рождества Христова и Богоявления, в городах и селах мужи и  жены, отроки и девицы собираются вместе и со всякими скоморошествами, с  гуслями и сатанинскими песнями, с плясками и скаканием ходят  по улицам и по водам, предаются различным  играм и пьянству… а под  конец ночи спешат к реке с великим  криком, как бесные, и умываются  водою, и когда начнут звонить  к заутрени, отходят в домы свои и падают, как мертвые, от великого клокотания… В первый понедельник  Петрова поста ходят по селам, по погостам, по рекам и по рощам  на игрища и творят бесовские потехи» (Цит. по кн. Макарий. История русской  церкви, т. VIII, кн. III, с.342-343).