Личность императрицы Александры Федоровны глазами современников и историков

Царица слепо верила в способность Распутина исцелять и спасать ее сына. Керенский признает сильное влияние Распутина на императрицу.

Керенский абсолютно убежден: «Николай II не хотел сепаратного мира, никогда не проявлял подобного желания, даже и не думал о сепаратном мире...Точно так же, повторяю, Александру Федоровну никоим образом нельзя назвать «немкой»150. Александра Федоровна не верила в твердость мужа. Она уже сочла своим долгом не оставлять его одного с большевиками и немцами. Только сын был для нее дороже всего на свете, дороже мужа и собственной жизни.

В душе Александры Федоровны шла жестокая борьба между долгом матери и императрицы. И, по мнению Керенского, победила императрица.

Исключительный интерес представляют воспоминания Павла Николаевича Милюкова. Кадетская партия, руководителем которой был Милюков, внесла большой вклад в дискредитацию царской четы в глазах общества. Так же большой резонанс в обществе получила речь П.Н. Милюкова в стенах IV Государственной думы, когда он обрушился с прямыми обвинениями в военных провалах на «партию, которая группируется вокруг молодой царицы»151. Каждое из этих обвинений он заключал вопросом: «Что это, глупость или измена?»152. Милюков назвал царицу в качестве вождя германофильской партии, стремившейся к сепаратному миру с Германией. Автор утверждает, что образовалась цепь предательств, которая впоследствии и привела к екатеринбургской трагедии.

 В атмосфере того времени, речь произвела эффект разорвавшейся бомбы. Уже на следующий день офицеры на фронте говорили, что Милюков «с фактами в руках» доказал предательство Александры Федоровны.

Речь стала очень популярной в стране, из-за чего в среде эмигрантов, уже в 20-е гг., она часто воспринималась как «штурмовой сигнал» к революции.

Так же Милюков говорит о неизбежности гибели царской семьи: «Если не в июле, то в последующие страшные дни кровавого разгула «красного террора» гибель была почти неизбежна, поскольку члены династии оставались во власти разнузданного насилия большевиков»153.

Что касается вопроса о расстреле царской семьи, то Милюков пишет: «Мне абсолютно не сохранила память ничего о том, как, когда состоялось решение вопроса об аресте Царя и Царицы»154.

В целом, представители либерального лагеря приходят к выводу о том, что императрица Александра Федоровна была подвержена различным влияниям. В силу своего характера она верила в различные мистические вещи. Поэтому, как считают авторы, Распутин так легко вошел в доверие царской семьи. В описании характера авторы тоже сходятся во мнениях, особенно в том, что Александра Федоровна была сильнее духом, чем Николай II. Что касается вопросов о политической измене, то Милюков имеет более критичную оценку, чем остальные либералы.

2.3. Восприятие личности императрицы сторонниками

революционного лагеря

Как известно, отношение русского общества к Николаю II и его ближайшему окружению в феврале 1917 года было в целом отрицательным: не только левые, но и многие вполне респектабельные с точки зрения социальной принадлежности люди приветствовали «свержение тирана». Причин для этого было много, но главная — слухи, в том числе неосновательные циркулировавшие вокруг Николая II, его семьи и ближайшего окружения в связи с Распутиным. А также атмосфера таинственности, которая окутывала приватную жизнь царской семьи. Император и императрица не хотели делать достоянием гласности болезнь наследника и все, что с ней связано. История эта давала пищу для самых невероятных измышлений и инсинуаций, чем великолепно пользовались все без исключения оппоненты Николая II.

Воспоминаний революционных деятелей об Александре Федоровне очень мало. Они лишь вскользь упоминают императрицу, в целом характеризуя лишь царский режим. Даже мемуары большевиков, охранявших царскую семью, не богаты характеристиками царской семьи. Эти воспоминания часто писались намного позже описываемых событий, а потому зачастую авторы мешали подлинные факты с домыслами, а то и с откровенной ложью.

В первые дни революции не было принято решительно никаких мер ни в отношении самого Николая II, ни в отношении Александры Федоровны. Это объяснялось теми настроениями, какие были тогда в отношении их у Временного правительства. Старый строй рухнул столь решительно, факт этот был столь быстро и принят всей страной, без малейшей попытки со стороны кого бы то ни было защищать его, что личность Николая II совершенно не внушала каких-либо опасений Временному правительству.

Но скоро Временное правительство принуждено было изменить в этом вопросе линию своего поведения. Николай II и Александра Федоровна были лишены свободы по постановлению Временного правительства, состоявшемуся 7 марта.

Царскую семью разместили в Ипатьевском доме в Екатеринбурге. Камердинер государя Т.И. Чемодуров, разделявший заточение с царской семьей и впоследствии чудом уцелевший, вспоминал: «Как только Государь, Государыня и Мария Николаевна прибыли в дом, их тотчас же подвергли тщательному и грубому обыску; обыск производили некий Б.В. Дидковский и Авдеев – комендант дома, послужившего местом заключения. Один из производивших обыск выхватил ридикюль из рук Государыни и вызвал этим замечание Государя: "До сих пор я имел дело с честными и порядочными людьми". На это замечание Дидковский резко ответил: "Прошу не забывать, что вы находитесь под следствием и арестом"»155.

В своих воспоминаниях революционеры негативно описывали Александру Федоровну. Авдеев вспоминает: «Когда мы предложили предъявить для осмотра ручные саквояжи, Александра Федоровна начала протестовать на ломаном русском языке, – оказывается, бывшая царица русская и говорить-то по-русски не умела»156. Хотя известно, что Александра Федоровна умела говорить по-русски. «При осмотре саквояжа Александры Федоровны, она сама пожелала присутствовать, и как раз оказалось, что в ее саквояже заложены под всякими принадлежностями туалета и косметики фотографический карманный аппарат и подробная точная карта Екатеринбурга. С фотографическим аппаратом она никак не хотела расстаться. Тут она что-то говорила по-английски, явно не совсем лестное для нас, так как доктор Боткин перестал нам даже переводить»157.

Примечательно, что в дневнике Императрицы вышеприведенная Авдеевым версия обыска нашла отражение в одной-единственной фразе: «Новая охрана и офицер, и другие гражданские лица просмотрели весь наш багаж»158.

Между тем жизнь в Ипатьевском доме с первых же дней приняла совершенно иной, чем в Царском Селе и Тобольске, характер. С первого же дня оказалось, что, несмотря на то что «дом хороший, чистый», он был плохо подготовлен к приезду жильцов. В доме не работали канализация и водопровод. Об этом имеются записи в дневниках как императора Николая II, так и императрицы Александры Федоровны. В дневнике Царя отмечается: «Хотелось вымыться в отличной ванне, но водопровод не действовал, а воду в бочке не могли привезти. Это скучно, так как чувство чистоплотности у меня страдало»159. Дневник царицы свидетельствует: «Канализация не работает»160.

Если учесть, что у екатеринбургского совдепа было достаточно времени, чтобы устранить неисправности, и если вспомнить, что въезд в губернаторский дом в Тобольске сопровождался такими же бытовыми проблемами, то можно сделать вывод, что характер этих «неисправностей» был искусственным, то есть они специально были созданы властями перед въездом в дом царской семьи.

Смысл этих действий может быть объяснен лишь одним: продолжением издевательств над царской семьей. Эти издевательства выражались также и в том, что, для того, чтобы посетить ванную комнату и уборную, члены Царской Семьи должны были проходить мимо часового караульного помещения.

Изучив воспоминания представителей революционного лагеря, мы приходим к выводу о том, что фактической информации о царской семье очень мало. Это связано с тех, что вся информация являлась конфиденциальной. И многие давали формальную подписку молчать. Юровского, который первый решил написать о царской семье и об их расстреле, вызвали в Политбюро и предложили немедленно сжечь написанное, а после этого Политбюро приняло общее постановление, запрещающее участникам расстрела публиковать о нем мемуары.

Анализируя воспоминания об Александре Федоровне, мы пришли к выводу о том, что приближенные ко двору и даже либералы в целом хорошо отзывались о ней. Но, тем не менее, представители либерального лагеря более критично относятся к личности последней императрицы. Даже при описании характера Александры Федоровны они указывают на ее властный, а иногда и деспотичный характер. Либералы убеждены, что императрица оказывала сильное влияние на Николая II. Но в тоже время, по мнению многих либералов,  императрица сама испытывала влияние со стороны Распутина и ничего не знала о его намерениях. А вот либеральный представитель Милюков, считает что императрица знала о намерениях Распутина, и более того сама участвовала в различных заговорах.

Так же нужно заметить то, что не все представители проправительственного лагеря положительно относились к императрице. Сергей Юльевич Витте дает негативный отзыв об Александре Федоровне. Так же отрицательные оценки ей дают и представители революционного лагеря. Они считали, что императрица была заодно с Распутиным. И единственной ее целью было избежать революции, даже если ради этого придется привести страну к гибели.

Заключение

Дипломное исследование позволило прийти к следующим выводам.

Авторы эмигрантской и зарубежной историографии в целом к Александре Федоровне относились положительно. В основном все авторы сходятся во мнении, что императрица была застенчива, неуютно чувствовала себя на светских балах. Александра Федоровна была идеальной женой и матерью. А вот в вопросах смены религии и психосоматического заболевания, авторы эмигрантской и зарубежной историографии, дают разные оценки. Роберт Масси считает, что Александра Федоровна не хотела менять веру. Поэтому долго отказывала Николаю II стать его женой. А вот Грег Кинг так не считает. Что касается болезни, то только Грег Кинг выделяет этот аспект, и считает, что болезнь влияла на поведение Александры Федоровны.

Исследуя работы советских историков, мы приходим к выводу о том, что они негативно относились к царской семье, в том числе и к императрице. Советские авторы традиционно изображают императрицу, застенчивой, но своенравной молодой девушкой, которая, перейдя в православие, став Александрой Федоровной и вступив в брак с Николаем II, превратилась в высокомерную и чопорную особу. Она имела сильное влияние на Николая II, который в свою очередь, по мнению авторов, был слабохарактерным. Советские историки пытались выставить в плохом свете не только императрицу, но и всю царскую семью. Создание «фальсификации» «Дневника» А.А. Вырубовой прямое тому подтверждение.

События последних лет заставили иначе посмотреть на некоторые факты нашей российской истории. Наиболее сильно изменилась оценка жизни и деятельности последних российских императоров, что предоставило отечественным историкам возможность более объективно, без предвзятости, изучать широкий спектр тем, связанных с периодом последнего царствования, ранее сильно идеологизированных. Проанализировав работы современных авторов, можно сделать вывод о том, что в современной историографии более тщательно подходят к изучению личности Александры Федоровны. Наиболее изученная тема, это состояние здоровья императрицы. Она освещена во всех представленных работах.

Итак, подводя итоги первой главы исследования, мы можем заметить, как менялось мнение об Александре Федоровне на протяжении большого периода времени. Эмигрантские и зарубежные историки положительно относятся к Александре Федоровне. Дальше идет советский период, когда все «царское» забывалось. Нельзя было писать о непосредственном окружении Николая II. А если и писали то, только в шаржированной форме. Современная историография пересмотрела взгляды советских историографов. Историки стараются более объективно подойти к изучению личности последней императрицы.

Что касается эволюции взглядов на отдельные проблемы, то существуют ряд тем, которые находят отражения во всех периодах. Это в первую очередь вопросы о переходе в другую религию. Авторы сходятся на том, что для Александры Федоровны переход в другую религию был очень трудным шагом. Так же все авторы сходятся на мнении, что императрица была идеальной женой и матерью. А вот вопрос о психоэмоционнальном состоянии императрицы, авторами рассматривается по-разному. Это один из тех вопросов, которые до сих пор остаются открытыми.

Анализируя воспоминания об Александре Федоровне, мы пришли к выводу о том, что все приближенные ко двору в целом хорошо отзывались о ней. Лишь Сергей Юльевич Витте дает негативный отзыв о ней. Он с уважением относится к Марии Федоровне. Исследуя воспоминания Витте, мы должны признать, что на взгляды Витте повлияли как объективные, так и субъективные факторы. В своих воспоминаниях авторы, описывая Александру Федоровну, сходятся во мнениях, что она была застенчивой, холодной. Многие из приближенных отмечают, что у императрицы случались истерические припадки, хотя их значение трактуется неоднозначно.

В целом, представители либерального лагеря приходят к выводу о том, что императрица Александра Федоровна была подвержена различным влияниям. В силу своего характера она верила в различные мистические вещи. Поэтому, как считают авторы, Распутин так легко вошел в доверие царской семьи. В описании характера авторы тоже сходятся во мнениях, особенно в том, что Александра Федоровна была сильнее духом, чем Николай II. Что касается вопросов о политической измене, то Милюков имеет более критичную оценку, чем остальные либералы.