Личность императрицы Александры Федоровны глазами современников и историков

Грег Кинг в своей книге «Императрица Александра Федоровна. Биография» положительно отзывается об Александре Федоровне. «Императрица  верила в то, что самодержавная власть дарована свыше»50. Поэтому все время, которое она провела в России в качестве жены императора Николая II, она старалась сохранить самодержавную власть. В первую очередь старалась сохранить ее для своего единственного сына, цесаревича Алексея.  Это был долгожданный ребенок. И новость о болезни сына сильно потрясла императрицу. Ради спасения сына императрица была готова на все. В то время императрица верила во все, что могло помощь ее сыну. Поэтому, как пишет автор «со временем императрица попала под влияние двух особ, занимавшихся спиритизмом, это были великие княгини Милица и Анастасия Николаевны, дочери Черногорского короля Николая I (князя Негоши). Хорошо известные в кругах высшего общества, обе увлекались мистицизмом и столоверчением»51.

Кинг соглашается со многими авторами в том, что Александра Федоровна как и мать страдала психосоматической болезнью, которая вызывается волнением. «Ее болезнь была реальностью, а не чем-то воображаемым, по совершенно ясно, что ее причины крылись в ужасной неопределенности из-за здоровья ее сына»52. Но здоровье государыни, как и состояние здоровья наследника, являлось тайной.

В книге много внимание уделяется вопросу о переходе Александры Федоровны в другую веру. Для императрицы это было нелегко. «Однако, обратившись в новую веру, она стала горячей ее сторонницей»53. С другой стороны, автор говорит о том, что «религиозные воззрения Александры Федоровны до сих пор остаются загадкой»54. Для того чтобы разобраться с воззрениями Александры Федоровны Кинг обращается к небольшой брошюре под названием «Друзья Бога».

«Друзья Бога» представляли собой средневековое религиозное течение. Его адепты верили, что для спасения необходимы страдание и смирение. Согласно этому учению, страдание – вовсе не знак того, что Бог оставил человека»55.

Такая философия нашла отклик в душе императрицы. Иногда ей казалось, что ее вера в Бога недостаточно крепка для того, чтобы он ее услышал. Поэтому эй был нужен представитель перед Господом.

Вскоре Александра не только смирилась с недугом наследника, но и нашла в себе силы бороться с ним, обратившись за помощью к религии.

Кинг не может сказать, когда точно императрица обратилась за помощью к Распутину. При характеристике Распутина автор в первую очередь хочет разобраться, кем он был. Обладал ли он гипнозом или был сообщником Вырубовой, автор не может сказать точно. Но все таки Кинг приходит к выводу о том, что есть теория, «которая согласуется с известными фактами и объясняет все случаи помощи Распутина хворающему ребенку. Она самая важная, ибо ей верила сама императрица: Распутин мог исцелять ее сына силой молитвы»56.

Многим убийство Распутина казалось выходом из положения. Но Александра Федоровна не желала отказываться от помощи Друга. Даже вдовствующая императрица была в отчаянии. Она жаловалась Коковцову: «несчастная моя невестка не понимает, что она губит и династию, и себя. Она искренне верит в святость какого-то проходимца, и все мы бессильны отвратить несчастье»57.

Как пишет Кинг: «Императрица знала про «записи» и про слухи относительно оргий и мнимого влияния старца. Она годами слушала рассказы о неподобающем поведении крестьянина и не придавала им значения»58. Однако после того, как товарищ министра внутренних дел генерал Джунковский подал рапорт, казалось, судьба Распутина была решена. Императрице пришлось обратить внимание на веские доказательства недостойного поведения Распутина.

Джунковский лично вручил донесение Николаю II. «Император показал донесение жене. Та горько расплакалась. Несмотря на то что она поверила фактам, изложенным в докладе, императрица стала настаивать на смещении Джунковского. Это объяснялось тем, что над Распутиным нависла угроза. Возможно, она и не одобряла поведение старца в быту, но несомненно верила в действительность его молитв»59. Императрица не хотела лишаться того душевного комфорта, который  приносил ей Распутин, помогая ее сыну. За это она была готова простить ему все грехи.

Один из самых противоречивых вопросов, когда речь идет о годах войны, состоит в том, какую роль играла императрица в политической жизни России, оказывая влияние на государя. При решении этого вопроса Кинг в первую очередь обращается к переписке императора и императрицы. «Из ее писем, относящихся к военному периоду, явствует, что насущные проблемы ее заботили, и подчас очень легко приписать им политический оттенок. Любое слово, исходившее из уст императрицы, приобретало значение политического заявления в силу ее положения»60. Кинг приводит цитату из воспоминаний великого князя Александра Михайловича: «Когда император уехал на фронт, то, разумеется, правление государством взяла в свои руки его супруга»61. Императрица занялась политикой во время войны по своей инициативе. В доказательство Кинг приводит выдержку из письма Александры Федоровны: «Она писала Николаю: «Разреши мне помочь тебе, мое сокровище. Есть такие моменты, когда женщина может оказаться полезной. Мне так хочется облегчить твое бремя…» И еще: «Мне хочется всюду совать свой нос». И многозначительная фраза: «Дружок, я здесь, не смейся над старой глупой женщиной, но на ней надеты невидимые мужские штаны»62.

Кинг приходит к выводу о том, что «влияние и власть над мужем действительно были велики и, в конечном счете, привели к краху империи»63. Но Кинг не забывает о влиянии Распутина на Александру Федоровну, которое было достаточно велико. Так же автор приходит еще к одному выводу, что «Александра Федоровна никогда не понимала складывающуюся политическую обстановку. Главной ее заботой была борьба с министрами, которые противились Распутину и сохранению самодержавной власти»64.

Проанализировав работы эмигрантских и зарубежных историков, можно сделать выводы о том, что в целом к Александре Федоровне отношение авторов

положительное. В основном все авторы сходятся во мнении, что императрица была застенчива, неуютно чувствовала себя на светских балах. Александра Федоровна была идеальной женой и матерью. А вот в вопросах смены религии и психосоматического заболевания, представленные авторы, дают разные оценки. Роберт Масси считает, что Александра Федоровна не хотела менять веру. Поэтому долго отказывала Николаю II стать его женой. А вот Грег Кинг так не считает. Что касается болезни, то только Грег Кинг выделяет этот аспект, и считает, что болезнь влияла на поведение Александры Федоровны.

1.2. Личность последней императрицы в советской историографии

Для самых ранних послереволюционных работ характерно  шаржирование изображение Александры Федоровны. Характерна с этой точки зрения работа С. Любоша, в которой последние российские императоры, начиная с Александра I и заканчивая Николаем II, выставлены в шаржировано-идиотском виде.65 В своей работе Любош отводит Александре Федоровне отдельную главу. В ней автор негативно относит к императрице «…довольно красива, но несимпатична»66. «Сухая и сдержанная, скрытная и надменная, она и при дворе не нашла друзей и жила как-то одиноко и отчужденно. А жилось при русском дворе, несмотря на весь блеск, азиатскую роскошь и пышность, очень невесело»67.

По мнению автора, Александра Федоровна была «болезненно застенчива»68. На людях она чувствовала себя не уверенно. Покрывалась нервными пятнами, губы судорожно подергивались.

Любош с уверенностью говорит, что императрица никого не любила, и ее никто не любил, поэтому она была одинокой. Но в тоже время считает, что Николай II был единственным человеком, в котором были все ее надежды, вся жизнь. «Он и дети»69. И та ситуация, что в семье рождались одни девочки приводит к развитию истерии и религиозности у императрицы.

В  конце Любош приходит к выводу, что переход в другую веру пагубно повлиял на Александру Федоровну. «Православие, обрядовое и церковное, оказывается сильнодействующим и опасным средством для немецких принцесс, воспитанных в строгой простоте и скучной сухости протестантства»70.

Литературным мистификациям, как известно, нет числа.

К мистификациям принадлежит и «Дневник» фрейлины последний российской императрицы, сочиненный ученым, филологом и историком Павлом Елисеевичем Щеголевым совместно с писателем Алексеем Николаевичем Толстым71. «Дневник» Вырубовой был напечатан в 1927 – 1928 годах в иллюстрированном историческом альманахе «Минувшие дни» (приложение к вечернему выпуску ленинградской «Красной газеты»).

Однако, для характеристики «Дневника» точнее подходит слово «фальсификация», поскольку его авторов заботило не столько создание творческого почерка Вырубовой, ее стилистической манеры, сколько сознательное искажение некоторых фактов, нарочитое придание им сенсационности, что достигается отнюдь не просто: надо умело сместить акценты, придать рассказу определенную тональность, расцветить его желательными штрихами и оттенками. И все это – на фоне всем известных, реальных событий.

Отдавая должное авторам «Дневника» по части создания весьма правдоподобного сочинения фрейлины ее величества, нельзя не отметить, что сделано это в высшей степени искусно и с высочайшим профессионализмом. Похоже, литературную сторону (стилизацию и т.д.) взял на себя, будучи великолепным художником слова, А.Н. Толстой, а фактическую разработал П.Е.Щеголев, которому в его работе помогло одно немаловажное обстоятельство.

Известно, что в марте 1917 года Временным правительством была учреждена Верховная чрезвычайная комиссия «для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц, председателем которой назначили присяжного поверенного Н.К. Муравьева. А со времени создания Особой комиссии по расследованию деятельности Департамента полиции, ее председатель П.Е.Щеголев также входил в Чрезвычайную следственную комиссию. Вырубова, по принятой «классификации» входила в особую группу «проходимцев».

Позже П.Е. Щеголев подготовил к печати семитомник «Падение царского режима. Стенографический отчет допросов и показаний…». Многое было известно П.Е. Щеголеву как члену Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства и председателю Особой комиссии. Никто, пожалуй лучше него не ориентировался в вопросах о последних годах правления Николая II. Так, что работа над «Дневником» Вырубовой для П.Е.Щеголева особого труда не представляла.

Цель, которую преследовали авторы лже – «Дневника» фрейлины ее величества, определенно была достигнута: «воспоминания» сыграли роль средства внедрения и легковерные умы читателей неверных представлений о действительном положении дел, подлили воды на мельницу тех, кто желал дискредитации царской семьи, кто пытался предвзято представить дворцовую обстановку в канун революции.

Трудно было не поверить в подлинность «Дневника» Вырубовой. И читатель верил, конечно. И верил не один десяток лет, а иные продолжали бы верить и сегодня, не наступи время откровений и открытий, уничтожения «семи печатей», постепенного исчезновения белых пятен – не только в истории политической, но и литературной.

В 70-е годы XX века в свет выходит книга Марка Константиновича Касвинова «Двадцать три ступени вниз»72. Книга повествует о жизни и деяниях царя и его ближайшего окружения, о смерти царской семьи. При написании книги автор использовал материалы государственных архивов. Так же он обращается к документам, хранящимся в зарубежных библиотеках и архивах.

В книге Марк Константинович дает негативную оценку деятельности Николая II. Так же негативно он относится и к его жене, Александре Федоровне. Автор считает, что принцесса Алиса не хотела ехать в Россию. Это кайзер заставил ее приехать.

Характеризуя личность Александры Федоровны, Касвинов обращает внимание на то, что она была надменной: «Высокомерие, тоска и мертвящее презрение ко всему, на что падает ее стеклянный взгляд»73. Ее не интересовало ничего вокруг.

Марк Константинович убежден в том, что Александра Федоровна оказывала влияние на Николая II. Но при этом, она сама находилась под влиянием Распутина. По мнению автора, схема давления на императора выглядит следующим образом: «старец» в своем, то ли юродивом, то ли полуворовском стиле, писал императрице Александре Федоровне, а та, в свою очередь, оказывала влияние на действия императора»74. Так же автор замечает: «Если сопоставить даты царицыных писем, содержащих наставления Распутина, с датами императорских указов тех дней, можно увидеть, каким обширным было его влияние на ход государственных дел»75. По мнению Марка Константиновича, царица регулярно совещается со старцем и вместе с ним выносит решения. Обычное место этих встреч - царскосельский домик А. А. Вырубовой.

Автор считает, что на протяжении всего пребывания в России Александра Федоровна вела бурную деятельность. «На протяжении 23 лет и до минуты краха пронизывает эту деятельность истерия - политическая, религиозная и будничная, бытовая»76. Истеричны были и страх, и радость, и горесть, и любовь.

Надвигающуюся угрозу революции, по мнению Касвинова, Александра Федоровна пытается приостановить заклинаниями и проклятьями в «типичном для дармштадтских бюргеров духе презрения к «славянскому быдлу»77.

Исследуя работы советских историков, мы приходим к выводу о том, что они негативно относились к царской семье, в том числе и к императрице. Советские авторы традиционно изображают императрицу, застенчивой, но своенравной молодой девушкой, которая, перейдя в православие, став Александрой Федоровной и вступив в брак с Николаем II, превратилась в высокомерную и чопорную особу. Она имела сильное влияние на Николая II, который в свою очередь, по мнению авторов, был слабохарактерным. Советские историки пытались выставить в плохом свете не только императрицу, но и всю царскую семью. Создание «фальсификация» «Дневника» А.А. Вырубовой прямое тому подтверждение.