Гражданская война в России причины, сущность, последствия

Политика уничтожения  казачества как сословия разделялась  далеко не всеми как в самой  партии большевиков, так и особенно среди тех, кто сочувствовал Советской  власти и был готов бороться за ее идеалы. К сожалению, те, кто осмеливался критиковать официальную политику большевиков по отношению к казачеству, нередко подвергались незаслуженным гонениям.

Одним из тех, кто  встал на защиту казачества и с  удивительной настойчивостью и убежденностью, проявив редкостное мужество и отвагу, доказывал руководителям партии и советского государства несправедливость и пагубность предпринимаемых в отношении казачества неоправданно жестких и жестоких мер, был командарм 2-ой Конной армии Ф.К. Миронов, который в оценке роли казачества в революции и Гражданской войне резко расходился с официальной линией партии, был смещен со своего веста, арестован и убит в 1921 г. в Бутырской тюрьме. Вся «вина» этого выдающегося военного деятеля состояла, как это ни парадоксально звучит, лишь в том, что он энергичнее, чем кто бы то ни было старался привлечь казачество на сторону Советской власти, отказывался от применения насильственных методов, в том числе и «расказачивания», и который воспринимал формулу «социальная справедливость» в ее высоком и подлинном смысле, целиком посвятив себя борьбе за ее претворение в жизнь. В своем последнем предсмертном письме на имя председателя ВЦИК М.И. Калинина от 30 марта 1921 г. Миронов, приводя ленинские слова о том, что революционное движение в Россия пошло зигзагами, писал: «Острые углы этих зигзагов в 1918—1919 гг. больно резали мою душу за темное, невежественное, но родное мне донское казачество, жестоко обманутое генералами и помещиками, покинутое революционными силами, заплатившее десятками тысяч жизней и полным разорением за свою политическую отсталость, а в 1920—1921 гт. эти углы стали еще более резать за судьбу социальной революции при виде страшной экономической разрухи. И теперь, когда всеми осознаны эти острые углы, когда сами вожди открыто признали (в этом, если бы я даже действительно был виноват, мое оправдание!), что мы зашли дальше, чем теоретически и политически было необходимо, когда произнесено, чтобы отстающие успели подойти, а забежавшие вперед не оторвались от широких масс, когда сказано, что мы должны помогать везде и всюду усталым и истерзанным людям — неужели клевета восторжествует над тем, кто искренно и честно, может быть, спотыкаясь и ошибаясь, отставая и забегая вперед, не шел все к той же одной для коммуниста цели — делу укрепления социальной революции» ²².

Тем временем обстановка на Юге продолжала усложняться и  становилась все более непредсказуемей. После долгих и трудных переговоров три генерала - Алексеев, Корнилов и Каледин согласились образовать некое подобие триумвирата, в котором роли распределялись следующим образом: на Алексеева возлагалось общегражданское управление, внешние дела и фи- 

нансы, Корнилов своими бесконечными ультиматумами  и угрозами покинуть Юг и перебраться в Сибирь добился все-таки полноты своей военной власти, а Каледин, оставаясь атаманом казачьего войска, должен был сконцентрировать свое внимание на управлении Донской областью.

Впрочем с таким  трудом образованный «триумвират» просуществовал недолго. 29 января 1918 г. части Добровольческой  армии потерпели сокрушительное поражение от революционных войск под командованием Р.Ф. Сиверса, которые, успешно развивая наступление, освободили Таганрог и подошли к Ростову-на-Дону. Не выдержав столь серьезного и неожиданного поражения, Каледин сложил с себя все полномочия и покончил жизнь самоубийством. 13 апреля того же года в сраженье под Екатеринославом (Краснодаром) был убит командующий Добровольческой армии генерал Корнилов. Его неожиданная гибель повергла в состояние подлинного шока как офицеров, так и солдат этой армии, отрицательно сказавшись на ее боеспособности. Вот как описал это событие один из самых верных сторонников Корнилова генерал Деникин: «Генерал Корнилов был один в своей комнате, когда неприятельская граната пробила стену возле окна и ударилась об пол под столом, за которым он сидел; силой взрыва его подбросило, по-видимому, кверху и ударило об печку... Рок — неумолимый и беспощадный. Щадил долго жизнь человека, глядевшего сотни раз в глаза смерти. Поразил его и душу армии в часы ее наибольшего томления.

Неприятельская  граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда  он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения  неведомой воли.

Вначале смерть главнокомандующего хотели скрыть от армии до вечера. Напрасные старания: весть разнеслась, словно по внушению. Казалось, что самый воздух напоен чем-то жутким и тревожным и что  там, в окопах, еще не знают, но уже  чувствуют, что свершилось роковое»²³.

Командующим Добровольческой  армией стал Деникин. Спустя пять с  небольшим месяцев, в сентябре 1918 г., умер и последний член «триумвирата» генерал Алексеев, подписавший приказ о вступлении Деникина в командование Добровольческой армии. После смерти Алексеева Деникин становится единоличным и непререкаемым лидером всего Белого движения на Юге и предводителем армий Юга России. Он командовал фронтом, растянувшимся от Царицына до Одессы, включая такие важные центры, как Воронеж, Орел, Киев. На этом пространстве в один миллион квадратных километров с населением до 50 млн человек располагались 18 губерний и областей. С этого плацдарма Деникин готовил и предпринял поход на Москву.

Троцкий, считавший, что судьба революции заново решалась в сражении за Казань в августе 1918 г., вынужден был признать, что Южный фронт «все время был самым упорным, самым длительным и самым опасным»²⁴. В июле 1919 г., анализируя крайне опасную ситуацию, сложившуюся к тому времени на различных фронтах Гражданской войны, ЦК РКП(б) особо выделил «нашествие с юга на Украину и на центр России». В письме, с которым партия обращалась к своим членам и всему населению страны и в котором содержался призыв к борьбе с Деникиным, отмечалось, что основная задача текущего момента в том, чтобы, не останавливая победного наступления Красной Армии на Урал и Сибирь, напрячь все силы Советской республики, чтобы отразить наступление Деникина и победить его. «Наступил, — говорилось в письме, — один из самых критических, по всей вероятности, даже самый критический момент социалистической революции». И далее: «Прифронтовая полоса в Российской Социалистической Федеративной Советской Республике за последние недели страшно разрослась и необыкновенно быстро изменилась. Это — предвестник или спутник решительного момента войны, приближения ее развязки»²⁵.

Поход Деникина на Москву, на победоносный исход которого рассчитывал не только он сам, но и его западные покровители, потерпел полный провал как с военной, так и с политической точки зрения. Разгромленные и 

деморализованные, лишенные руководства, остатки деникинскнх  войск были отброшены за Дон, а  сам Деникин эмигрировал на Запад.

Обиды многие годы не давали Деникину покоя вновь и  вновь возвращая его к российским событиям, которые глубокой болью отложились в его памяти. В 1937 г. он опубликовал небольшую статью под названием «Кто спас Советскую Россию от гибели?», весь смысл и главный пафос которой сводился к тому, чтобы снять с себя ответственность за провал его похода на Москву, объясняя это предательством маршала Польши Ю. Пилсудского, который не поддержал Деникина и не стал добиваться свержения Советской власти, в чем, по мнению Деникина, проявился «безграничный национальный эгоизм» Пилсудского, явно «переигравшего» Деникина. Он обвинял Пилсудского и в том, что тот сознательно стремился к гибели Белого движения и его вождей, которые, как и Деникин, отказывались признавать полную государственную самостоятельность Польши и ее право голоса в решении вопроса о будущем земель, некогда отошедших к России²⁶. Противники Пилсудского в Польше тоже ставили ему в вину то, что он спас Советскую власть

Анализ хода Гражданской войны позволяет  выделить наиболее значительные события, которые в своей совокупности рисуют военно-политическую ситуацию, складывавшуюся на огромном театре военных действий. В конце мая 1918 г. произошел «чехословацкий мятеж», который некоторые исследователи склонны рассматривать даже как начало Гражданской войны в России ²⁸. Однако это событие, при всем его значении и таившейся в нем серьезной опасности для Советской власти, вряд ли можно отнести к истокам, а тем более к главным причинам Гражданской войны. События развивались не совсем так, как это освещалось в советской исторической литературе. Если верить существовавшей тогда точке зрения, чехословацкому мятежу страны Антанты изначально отводили роль главной ударной силы, которая по крайней мере на первых порах должна была отвлечь внимание Советской власти от готовившейся военной интервенции Англии, Франции, США, Японии и некоторых других государств против Советской России.

Проблема, связанная  с пленными чехами и словаками  была головной болью еще Временного правительства. Первоначально планировалось  перебросить чехословацкий корпус во Францию прямым путем, но ввиду того, что он был небезопасен, было решено, что более надежный, хотя и долгий, пролегает через Сибирь и Владивосток. При этом, как отмечал будущий президент Чехословацкой республики Т. Г. Масарик, специально для этого приезжавший в Россию, чехословацкие части должны были передвигаться на восток не как боевые подразделения, а как частные граждане, имея при себе небольшое количество оружия²⁹. Сам Масарик вскоре выехал из России в США, где состоялись его переговоры с президентом В. Вильсоном, в ходе которых обсуждался и вопрос о чехословацком корпусе.

Формирование  корпуса проходило достаточно сложно. Из 200 тысяч военнопленных чехов  и словаков, несмотря на сильное  давление, принуждение и угрозу вновь направить в австрийскую армию тех, кто отказывался вступать в формируемое соединение, удалось привлечь в его состав лишь 50 тыс. человек, что впрочем для того времени было немало. Уже в ходе продвижения чехословацкого корпуса на восток было решено осуществить под его прикрытием высадку первых интервенционистских сил на Севере и на Дальнем Востоке. Когда цели командования корпуса стали очевидными и пока собирались необходимые силы для того, чтобы остановить его продвижение на восток, белочехи успели захватить ряд важных в стратегическом отношении городов Поволжья, Урала и Сибири, помогли активизироваться в этих местах антибольшевистским силам. Теперь Красной Армии приходилось вести борьбу как бы на два фронта: против иностранных войск, вторжение которых Запад представлял как необходимую меру, направленную на возвращение России в состав Антанты и ее участия в мировой войне, а также против Белой армии, состоявшей в основном из остатков старой русской армии

S

и небольшого процента «добровольцев», которые нередко  вставали под знамена белых, ясно не понимая, за какие цели они воюют.

Высадкой войск  на Севере и захватом Архангельска и Мурманска, а также на Дальнем  Востоке и оккупацией Владивостока иностранные державы пытались не только с помощью военной силы поддержать антисоветскую оппозицию, какие бы силы в нее ни входили, но не забывались свои собственные интересы. При том, что основной силой при осуществлении интервенции на Дальнем Востоке была Япония, которой отводилась главенствующая в этом регионе роль в борьбе против молодой Советской республики, Соединенные Штаты вовсе не желали усиления японского влияния в этом регионе. В свою очередь, Япония, давно мечтавшая о захвате дальневосточных российских земель, тоже не очень-то намеревалась таскать каштаны из огня для американцев. Вторжение японских войск осуществлялось в основном с территории Маньчжурии, где были сосредоточены белогвардейские силы во главе с генерал-лейтенантом Г.М. Семеновым. Здесь же обосновался и адмирал A.B. Колчак, провозгласивший себя «Верховным правителем российского государства» и установивший военную диктатуру на Урале, в Сибири, и на Дальнем Востоке. Действуя рука об руку с интервентами, особенно японцами, Колчак представлял серьезную опасность для Советской власти, поскольку угрожал отделить от России огромные территории — от Урала до Дальнего Востока.

Из всех вождей Белого движения наибольшую опасность  для Советской власти представлял, пожалуй, адмирал Колчак. Как подчеркивалось в вышеприведенном письме ЦК РКП(б), «Колчак и Деникин — главные и единственно серьезные враги Советской республики»³⁰. Были, разумеется, и другие вожди Белого движения — барон П.Н. Врангель, возглавлявший после разгрома Деникина вооруженные силы Юга России, бежавший за границу с частью своей разгромленной армии, H.H. Юденич, один из руководителей Белого движения на Северо-Западе России, организовавший в октябре—ноябре 1919 г. поход на Петроград, но потерпевший поражение и с остатками своей армии отступивший в Эстонию, а оттуда эмигрировавший на Запад.

На Дальнем  Востоке, как и в других регионах России, где находились иностранные  войска, постепенно завязывался тугой  узел острых противоречий как между самими интервентами, так и между ними и местным населением, что ослабляло силы и позиции Белого движения и способствовало победе Советской власти и Красной Армии.

Для правильного  понимания и глубокого осмысления последующей истории Советской России важно выявить причины поражения Белого движения и победы молодой Советской республики в этой до крайности изнурительной и испепеляющей войне. Их немало. Выделим лишь главные, в том числе объясняющие не только поражение сил, стремившихся не допустить укрепления власти большевиков, но и позволяющие понять, почему Гражданская война в России оказалась столь затяжной и необыкновенно жестокой, а ее последствия для нарождавшегося на российской земле нового государства такими тяжелыми. По этим, во многом ключевым, вопросам идут достаточно острые споры, выявляются разные подходы, взгляды и оценки. Они в той или иной степени затрагивают достаточно широкий спектр проблем, прежде всего таких, как, например, цена победы, методы и средства ведения войны с той и с другой стороны, характер и степень ее последствий для дальнейшего развития России и становления ее нового облика.

Одна из основных, если не основная, причина всех неудач Белого движения, приведших в конечном счете к его жесточайшему поражению, заключалась в том, что ни одна из входивших в его состав военно-политических организаций, включая самих руководителей, не имели четкой и ясной программы, которая определяла бы цели и задачи этого движения и была бы способна привлечь на его сторону широкие массы населения. Увещевания, вроде того, что над Россией нависла грозная опасность и что необходимо восстановить поруганные большевиками честь и достоинство офице-