Определяя политическую свободу, Вольтер писал, что «...свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов». По Вольтеру, свобода обеспечивается при условии существования в стране «хороших законов». Современные ему французские законы он не считал законами в действительном смысле этого слова. Он видел в них обычаи, порожденные неразумностью народа и закрепленные под нажимом «сильных». Они «... устанавливались ради интересов законодателя, ради потребностей момента». Отсюда беспорядочность законодательства и его бессистемность.

    Вольтер призывал к реформе законодательства. Особенно настойчиво он добивался законодательного закрепления веротерпимости, провозглашения свободы слова, а также коренной реформы уголовного права и процесса.

    Защищая принцип веротерпимости, Вольтер  гневно осуждал инквизицию и вмешательство церкви в дела правосудия. «Христианские трибуналы приговорили к смертной казни более ста тысяч мнимых колдунов. Если бы к этим судебным убийствам присоединили бесконечно превосходящее число принесенных в жертву еретиков, то эта часть света показалась бы огромным эшафотом, покрытым палачами и жертвами, окруженным судьями и зрителями». В «Комментарии к книге о преступлении и наказании» он возмущенно пишет, что и в современной Франции по ложным обвинениям, без всяких доказательств осуждают людей за ересь, колдовство, богохульство. Вольтер активно вмешивался в процессы, прирожденные религиозным фанатизмом, добивался реабилитации невинно осужденных [11, С.100].

    Защищая свободу слова, Вольтер еще в  самом начале своей литературной деятельности писал: «...нет у людей никакой свободы без свободы высказывать свои мысли» [2, С.219]. Это положение он развивал и пропагандировал на протяжении всей жизни.

    Вольтер считал важнейшим элементом свободы  такое уголовное судопроизводство, при котором гражданское общество обрело бы «наибольшую безопасность, возможную для свободы и гуманности». Призывая к «мягкости следствия и наказаний», Вольтер одновременно заявлял, что гуманные принципы следует применять к гражданам «с нравом тихим и спокойным, достаточно богатым». Что же касается бедноты, то, по его мнению, здесь «нужно вселять страх, показывая всю жестокость различных казней для того, чтобы держать народ во всегдашнем повиновении» [10, С.24].

    Реальным  воплощением принципа свободы Вольтер  считал порядки, установленные в Англии. «Английский народ, - писал просветитель в „Английских письмах", - единственный народна земле, который путем борьбы с королями сумел ввести королевскую власть в определенные рамки и после целого ряда усилий установил наконец тот мудрый образ правления, при котором король имеет неограниченную власть творить добро, но связан по рукам, если вздумает делать зло; тот образ правления, при котором вельможи сильны без насилий и без вассалов, а народ принимает участие в управлении без мятежей» [11, С.101].

    Важнейшим институтом общества Вольтер полагал  частную собственность. Право частной  собственности является, с его  точки зрения, естественным и согласным природе. В статье «Собственность», написанной для «Философского словаря», Вольтер несколько раз возвращается к мысли о том, что обладание частной собственностью способствует повышению производительности в сельском хозяйстве. «Несомненно, - доказывает Вольтер, - что владелец земельного участка будет обрабатывать свое достояние лучше, чем чужое. Собственнический дух удваивает силы человека. На себя и на свою семью работают с большим усилием и удовольствием, чем на хозяина» [11, С.101]. Однако, по Вольтеру, не все должны обладать частной собственностью. Он стремится доказать, что для общества полезно, чтобы существовали люди, «имеющие только руки и добрую волю... Им предоставляют свободу продавать свой труд тем, кто его лучше оплачивает». В статье «Собственность», по-видимому, впервые во французской литературе провозглашен пресловутый принцип «свободы труда», широко использовавшийся идеологами буржуазии для борьбы против социального законодательства.

    Вольтер неоднократно выступал с резкой критикой эгалитаризма и уравнительного коммунизма. Действия народных масс, добившихся осуществления уравнительных идей в период Великой крестьянской войны в Германии и в период английской революции, внушали ему большое беспокойство. Публикуя «Завещание» Ж. Мелье, Вольтер постарался исключить из него все сказанное в защиту общественного владения собственностью. Вольтер объявил Ж.Ж. Руссо «вором - вольнодумцем с большой дороги». При этом, как отмечает В.Я. Бахмутский, разрыв между Вольтером и Руссо был вызван не личными причинами, хотя такие причины и были, а в первую очередь глубоким расхождением взглядов на частную собственность и неприемлемостью для Вольтера идеи эгалитаризма, всемерно защищавшейся Руссо [9, С.56].

    Большое место в наследии Вольтера занимают произведения и письма, в которых он рассуждает о путях достижения юридического равенства и свободы, о способах, с помощью которых собственность сможет освободиться от феодальных путь. В частности, он неоднократно обращался к ставшей традиционной для французской политической мысли XVIII в. проблеме «просвященной» монархии, создал оригинальный вариант теории «просвещенного абсолютизма», получивший широкое признание среди идеологов французского Просвещения.

    Отдельные положения, послужившие основой  различных вариантов теории «просвещенного абсолютизма», высказывались уже  в XVI в. В достаточно полном виде они излагаются в известной книге Дюбо «Критическая история установления французской монархии» (1734). Автор мечтает о сильной королевской власти, которая в союзе с буржуазией окажется способной ликвидировать наиболее неприемлемые для последней проявления феодального строя [11, С.102]. По замечанию В.П. Волгина, здесь получили отражение настроения французской буржуазии, которая «пришла к сознанию непримиримости интересов с феодальным порядком раньше, чем она поняла, что для его устранения необходима политическая свобода» [10, С.14].

    В дальнейшем оформляются два варианта теории «просвещенного абсолютизма». Один из них находит выражение в произведениях короля Пруссии Фридриха II и русской императрицы Екатерины II. Провозглашая идеи законности и общего блага, эти монархи считали только свои представления по этим вопросам непогрешимыми, проявления же общественной самодеятельности всемерно ограничивали, а часто объявляли их вредными. Открывая некоторый простор развитию буржуазных отношений, государственная власть допускала их только в той степени, в которой это было необходимо для феодально-абсолютистского государства.

    По  мере укрепления экономических позиций  буржуазии усиливаются ее политические притязания, что находит отражение в новом варианте теории «просвещенного абсолютизма», отличном от теории Дюбо. Среди создателей этого варианта первенство принадлежит Вольтеру.

    Вольтер - сторонник сильной государственной  власти, видящий в ней средство защиты собственников «от ярости черни». Однако, по его представлениям, сильная власть может быть обеспечена не только в абсолютной монархии, но и при других формах государства. Высоко оценивая роль абсолютной монархии в борьбе против феодальной раздробленности и феодального партикуляризма, Вольтер тем не менее показывает, что монархия легко превращается в деспотизм. В январе 1739 г. он пишет будущему королю Фридриху II: «Принц, мало королей, которые обучаются у муз, мало королей, которые просвещают руководимые ими народы... Только двое-трое из них стали чудом в истории, заслужили славу философов, остальные, как вам известно, самые обыкновенные короли, рабы наслаждений, гордые угнетатели законов, обуза природы, бичи земли, спящие на троне или мечущие громы». В «Философском словаре» он называет древнеримских царей и средневековых монархов грабителями, узурпаторами, «ворами с большой дороги», тиранами.

    Вольтер возлагает надежды на успехи Просвещения, перед которыми уступают предрассудки прошлого. Он полагает, что предрассудки «постепенно исчезнут и у тех, кто стоит во главе народов». Тем не менее Вольтер не верит, что какой-либо монарх осуществит программу просветителей самостоятельно. В письмах к Гельвецию и Деламберу он пишет, что «...обществом должны управлять философы [11, С.103]. Это в интересах короля и в интересах государства», что «от философов может быть польза для всех - для короля, для законов, для граждан». Вольтера поддержали просветители.

    Вольтер понимал, что коренные изменения  общественных отношений во Франции становятся неизбежными. В 1776 г. он писал Лагарпу, что «гражданская война у всех на уме». Назревание революционного кризиса не могло не сказаться на его отношении к революции. Страх перед активными действиями народных масс никогда не покидал Вольтера и заставлял его с большими опасениями относиться к революционным методам борьбы. Английскую революцию он называл «великим мятежом», когда царствовала «обдуманная кровожадность». По его мнению, в результате такого мятежа может погибнуть государство, а «мудрая свобода», установившаяся в Англии, вовсе не является закономерным порождением революции. Тем не менее, по Вольтеру, английская свобода родилась в ходе революции в 40-х годах, укрепилась после реставрации Стюартов в 1660 г. и была окончательно установлена в результате революции 1688 г.

    Признавая значение революции для установления английской свободы, Вольтер в 50-60-е годы полагал, что развитие во Франции пойдет иным путем, часто писал о пагубности гражданских войн во Франции и о еще большей опасности новой гражданской войны. Идеи Вольтера о праве на восстание имели большое значение в деле идейной подготовки Великой французской революции. Значимость его идей хорошо сознавалась современниками революции [10, С.104]. Вольтер выступал противником феодальных войн. Осуждение войн - постоянный сюжет писем Вольтера. Вольтер отвергал так называемое право войны. Решительно осуждая войны, ведомые королями, Вольтер допускал оборонительные войны и войны против тиранов. В частности, Вольтер одобрял войну за независимость североамериканских колоний Англии [11, С.105].

    Таким образом, в исторической борьбе буржуазных мыслителей XVIII в. против сил старого, феодального общества совершенно исключительную, во многих отношениях первенствующую роль играл Вольтер.

    Вольтер не был изначально философом. В значительной степени он заимствовал идеи других людей, таких как Джон Локк и Фрэнсис Бэкон, вновь обнародовал их и популяризировал. Однако благодаря работам Вольтера, больше, чем чьим-либо другим, идеи демократии, религиозной терпимости и интеллектуальной свободы распространились во Франции и, в сущности, по большей части Европы. Хотя во французском Просвещении были другие замечательные писатели (Дидро, Д' Аламбер, Руссо, Монтескье и другие), Вольтера считают первым лидером этого движения. Прежде всего, его неповторимый литературный стиль, длительная работа и огромное число произведений обеспечили ему гораздо более многочисленную аудиторию, чем другим писателям. К тому же его идеи были характерны для всего Просвещения. Вольтер опередил все другие замечательные фигуры во времени.

     3. Социально-политические и правовые взгляды Монтескье

    Шарль Луи Монтескье (1689-1755) - выдающийся политический мыслитель и правовед эпохи французского Просвещения. Его произведения находились почти всегда в центре идейно-политической борьбы.

    Из  обширного литературного наследия Монтескье для освещения его  политических взглядов особое значение имеют «Персидские письма» (1721); «Размышления о причинах величия и падения римлян» (1734); «О духе законов» (1748); «Защита „О духе законов"» (1750).

    Методологические  основы политико-правового учения Монтескье  тесно связаны с его общемировоззренческой позицией. Философия мыслителя была суммой воззрений деистов и материалистов XVIII в. Он решительно отвергал теологическую картину мира и давал, по сути дела, ее материалистическое истолкование.

    Понимание физического мира, имеющего в основе естественные причины, было распространено Монтескье и на социальный мир, где, по его убеждению, также действуют законы - «необходимые отношения, вытекающие из природы вещей». Эта точка зрения не только отрицала теологические концепции общественного развития, но и развенчивала различные субъективные трактовки государства и права, согласно которым все в обществе определяется произвольными действиями вождей, государей, законодателей. Тем не менее Монтескье видел качественное отличие общества от природы. Он не соглашался с воззрениями французских материалистов, видящих в обществе и его законах простое продолжение действия той же физической материи, но лишь в иных ее конкретных проявлениях и свойствах. Монтескье указывал на более сложную организацию социального мира по сравнению с миром природы, отвергал фатальный характер действия общественных законов и обращал внимание на свободу воли в поступках людей.

    Закономерности  социального мира получают у Монтескье концентрированное выражение в категории общего духа нации каждого исторически данного общества, которое есть результат взаимодействия физических и моральных причин, воздействующих на общество и определяющих его развитие, величие, падение и т. п. [11, С.106].

    Для Монтескье принцип историзма  постепенно становится ведущим при  рассмотрении проблем общества, государства и права. В его теории факторов общественного развития принцип историзма во многом определяет силу, значимость и характер соотношения социальных и физических причин. Если на первых этапах развития общества, в его диком и варварском состоянии, основное значение имеют физические причины, прежде всего климат, то в государственно-организованном обществе, согласно Монтескье, все большее значение приобретают социальные причины, в том числе политический строй и положительные законы государства. Физические причины продолжают действовать на общий дух наций, но их влияние опосредуется социальными причинами. «Социальные причины, - подчеркивал Монтескье в «Этюде о причинах, определяющих дух и характер», - более влияют на общий дух, общий характер нации и должны более учитываться при выявлении общего духа по сравнению с физическими причинами» [11, С.107].