Интересы  социальных низов нашли отражение  в идеологии социализма, представители которого продолжили разработку проектов организации государства и законов, основанных на общественной собственности.

     2. Политические  и правовые взгляды  Вольтера

    В исторической борьбе буржуазных мыслителей XVIII в. против сил старого, феодального общества совершенно исключительную, во многих отношениях первенствующую роль играл Вольтер. Вольтер несомненно принадлежал к числу инициаторов замечательного «просветительного» движения XVIII в. Он был до самой смерти наиболее деятельным, наиболее неутомимым его борцом. Он был самым неутомимым пропагандистом новых идей. В известные периоды он был «дирижером» движения. Взятая в целом история жизни и деятельности Вольтера представляет как бы концентрированное отражение века французского просвещения со всеми его этапами, со всеми его противоречиями. Он является центральной фигурой этого замечательного периода человеческой истории [10, С.21].

    Литературное  наследие Вольтера чрезвычайно разнообразно. Вольтер оставил след в истории  драмы, в истории романа, в истории философии. Но истинное величие историческому образу Вольтера придает та роль, которую он играл как один из крупнейших общественных деятелей предреволюционной Франции. Немного найдется писателей, литературная деятельность которых во всех ее формах была бы подчинена общественным целям в такой мере, как то было у Вольтера. Почти каждое литературное произведение Вольтера, за весьма немногими исключениями, было актом общественной борьбы [10, С.22].

    Крупнейшим  представителем французского Просвещения  XVIII в. был Франсуа Мари Аруэ (1694-1778), принявший в 1718 г. имя Вольтер. Характеризуя французское Просвещение, Ф. Энгельс писал: «Великие люди, которые во Франции просвещали головы для приближавшейся революции, сами выступали крайне революционно. Никаких авторитетов какого бы то ни было рода они не признавали. Религия, понимание природы, общество, государственный строй - все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего... Все прежние формы общества и государства, все традиционные представления были признаны неразумными и отброшены, как старый хлам; мир до сих пор руководился одними предрассудками, и все прошлое достойно лишь сожаления и презрения. Теперь впервые взошло солнце, наступило царство разума, и отныне суеверие, несправедливость, привилегии и угнетение должны уступить место вечной истине, вечной справедливости, равенству, вытекающему из самой природы, и неотъемлемым правам человека». В.П. Волгин справедливо относит Вольтера к числу инициаторов просветительского движения, к наиболее деятельным его участникам, отмечает, что в известные периоды Вольтер был «дирижером» этого движения [10, С.16].

    Просвещение было идеологией «третьего сословия», добивавшегося разрушения феодальных отношений. Просветителей объединяла борьба против пережитков средневековья. Вместе с тем (также как и «третье сословие») Просвещение не было полностью единым. В нем с очевидностью прослеживается правое крыло, выражавшее в конечном счете интересы крупной буржуазии, рвавшейся к власти, и левое крыло, выражавшее интересы крестьянства, поднимавшегося на борьбу с феодализмом и мечтавшего об имущественном равенстве. Вольтер принадлежал к правому крылу Просвещения [11, С.55].

    Он  активно занимался предпринимательской  деятельностью и составил себе значительное состояние. В границах «третьего  сословия» просветитель четко различал порядочных людей (honnetes gens), хороших буржуа (bons bourgeois) и простонародье, чернь (populace, vulgaire, canaille). Занятия философией он считал привилегией «порядочных людей» и с возмущением писал о людях, проповедующих «философию оборванцев».

2.1. Теологические взгляды  Вольтера

    Проповедуя  просветительские идеи, Вольтер уделял главное внимание борьбе против суеверий и предрассудков, связанных с религией, боролся против засилия церкви в идеологической и политической жизни. Эта сторона творчества Вольтера обстоятельно проанализирована в работах отечественных ученых советского периода. Борьба Вольтера против религиозных суеверий и предрассудков, борьба, к которой в течение десятилетий было приковано внимание всех передовых людей его времени имела совершенно исключительное значение для дела освобождения человеческой мысли от устарелого строя идей, считает В.П. Волгин, всеми мерами защищавшего свой былой авторитет. Эта борьба имела также большое значение для подготовки освобождения человечества от устарелого, но упорно отстаивавшего свое господство строя общественных отношений [10, С.95].

    Энергично выступая против традиционных религий  и церкви, Вольтер в то же время  проповедовал веру в Верховное существо, упорядочившее мир, вознаграждавшее добро и карающее зло. «Мой разум,- утверждал Вольтер,- доказывает мне, что есть существо, упорядочившее материю вселенной» [14, С.10].

    Вольтер широко пропагандировал наследие Ньютона, причем не только его естественнонаучные, но и теологические взгляды. Так же как и Ньютон, Вольтер признавал телеологическое доказательство существования бога, видел в боге источник разумного устройства мира. Однако в социальной сфере телеологическое доказательство, с точки зрения Вольтера, не выдерживало проверки опытом. Убийственную критику теодецеистских взглядов применительно к устройству общества Вольтер дал философской повести «Кандид, или Оптимизм», в которой предметом острейших насмешек становится философ Панглос, сторонник учения о предустановленной социальной гармонии.

    В известной мере сознавая несостоятельность  своих философских доводов в защиту «естественной религии», Вольтер использует ряд чисто практических соображений: бог необходим, чтобы служить сдерживающим людей началом. Без бога «я сам для себя бог, я пожертвую всем миром ради моих фантазий, если к этому представится случай я живу без закона, я не смотрю ни на кого, кроме себя. Если другие существа овцы, то я сделаюсь волком; если они куры, то я стану лисой», писал Вольтер.

    Особенно  опасным он считал распространение  атеизма среди простонародья. «Атеист  бедный и свирепый, верящий в безнаказанность, будет дурак, если не убьет вас, чтобы присвоить ваши деньги. Чернь станет ордой разбойников»,- уверяет Вольтер. Идея бога казалась ему необходимой и для того, чтобы ограждать граждан от произвола властей. «Я хочу,- писал Вольтер в письме к Дюфуру,- чтобы государи и их министры верили в бога, который карает и прощает. Без этой узды они будут представляться мне жаждущими крови животными». Именно по практическим соображениям он выступал против атеизма Гольбаха и Гельвеция. По поводу книги Гольбаха «Разоблаченное христианство» Вольтер утверждал в письме к мадам де Сен Жильен: «Эта книга ведет к атеизму, которого я не переношу… [11, С.96]. Я не одобряю этой книги и как гражданин: автор излишне враждебен властям. Люди, которые так мыслят, породили бы анархию». На страницах принадлежащего ему экземпляра Гельвеция Вольтер пометил, что если не будет веры в карающего бога, то «число тайных преступлений будет бесконечным. Будут воровать, убивать, отравлять, лишь только будет предвидеться безопасность».

2.2. Политические взгляды Вольтера

    Вольтер был крупным политическим мыслителем. Его высказывания по вопросам политики и права получали широкое распространение, служили важным источником формирования политической и правовой идеологии приближавшейся буржуазной революции во Франции. Оценивая эту сторону наследия Вольтера, В.П. Волгин отметил, что замечания Вольтера по социальным и политическим вопросам разбросаны в различных его произведениях вперемежку с рассуждениями на другие темы. Зачастую эти замечания в силу тех или иных условий отражают взгляды Вольтера лишь частично или в смягченном виде и стоят в очередном противоречии с другими его заявлениями по тем же вопросам. И тем не менее памфлеты, повести и диалоги Вольтера были немаловажным каналом распространения новых политических идей [10, С.21].

    Просветитель  последовательно отстаивал такой  общественный порядок, в основе которого лежат принципы равенства, свободы и неограниченной частной собственности. Он уделял большое внимание раскрытию содержания этих принципов, неустанно доказывал их практическую пользу для общества. Каких-либо колебаний по этим вопросам у Вольтера не было, каких-либо противоречий в обосновании этих принципов Вольтер не допускал.

    Иначе в трудах просветителя решается вопрос о путях осуществления названных принципов. Этот вопрос он считал весьма важным, уделял ему много внимания, но, испытывая колебания между реформой и революцией, опасаясь активных действий народных низов, Вольтер высказал ряд противоречивых суждений и до конца жизни так и не пришел к окончательному решению. Проблема наилучшей формы правления мало занимала Вольтера; осуществление основных политических принципов он считал возможным и при монархии, и при республике. Важно также отметить, что, отстаивая свои излюбленные политические идеалы, Вольтер не придавал решающего значения аргументам, заимствованным из арсенала теории естественного права и почти не обращался к теории общественного договора [11, С.97].

    Один  из главных принципов политической доктрины Вольтера - принцип равенства. В его трудах исследователи различают философскую и практическую постановку вопроса о равенстве. Необходимость такого различения определяется стилем политического мышления Вольтера. Он считал, что философские истины следует «взвешивать на весах политики». В результате такого взвешивания Вольтер нередко приходил к заключению, что конкретная истина в разбираемых условиях не полезна для общества или что допустимо лишь урезанное, неполное ее осуществление в практической жизни. Свою позицию Вольтер оправдывал ссылкой на несовершенство человека и человечества в целом.

    С философской точки зрения, писал  Вольтер в 1734 г. прусскому наследному принцу, будущему королю Фридриху II, «все люди равны между собой». В «Метафизическом трактате», сравнив крестьянина с животным, он с едким сарказмом добавляет, что и король является таким же животным, которое отличается от крестьянина лишь тем, что крестьяне по неизвестной причине платят ему подати. «Каждый человек в глубине своего сердца имеет право верить, что он полностью равен другим людям»,- заявляет он в «Философском словаре» [11, С.98].

    Одновременно  в «Философском словаре» утверждается, что «равенство есть самая естественная и в то же время самая химерическая вещь». Вольтер доказывает, что «в этом несчастном мире необходимо, чтобы люди, живущие в обществе, делились на два класса - угнетателей и угнетенных». Объясняя механизм этого явления, Вольтер учитывает, вернее, стремится учесть как психологические, так и материальные факторы. Он пишет, что обычно угнетенные, задавленные постоянным трудом не имеют возможности осознать положение, в котором они находятся. В тех случаях, когда они начинают понимать его, они поднимают войну против угнетателей, но эти войны рано или поздно заканчиваются новым порабощением, так как власть принадлежит тем, кто имеет деньги. «Деньги полный хозяин государства»,- заключает свое рассуждение Вольтер. Характерно, что в разбираемом месте «Философского словаря» полностью отсутствуют элементы социального критицизма; Вольтер описывает то состояние общества, которое существует и каким оно должно остаться.

    В итоге Вольтер высказывается  только за юридическое равенство. «Во  всех государствах закон должен быть всеобщим: смертные, кем бы они ни были, должны быть равны перед законом» [11, С.98].

    Однако, Вольтер ясно понимал насколько трудно в условиях современной ему Франции осуществить даже юридическое равенство. Отсюда компромиссное предложение Вольтера, сформулированное им в «Веке Людовика XIV». Он предлагает установить юридическое равенство внутри каждого из существовавших сословий. «Я не подразумеваю здесь, - поясняет свою мысль Вольтер, - чтобы разные государственные чины управлялись одинаковыми законами, я хорошо знаю, что права дворянства, духовенства, чиновников, крестьян различны; но хотелось бы, чтобы законы для каждого звания были одинаковы во всем королевстве и то, что справедливо и истинно в Шампани, не считалось бы ложным и несправедливым в Нормандии». Вольтер неоднократно высказывался против сословных привилегий.

    Если  сословные привилегии Вольтер в общем осуждал, то привилегии богатства казались ему естественными. Он выступал за юридическое равенство только в сфере частного права. Юридическое равенство в сфере публичного права он отрицал и в какой-то степени предвосхитил деление граждан на активных и пассивных, проведенное во французской конституции 1791 г. По мнению Вольтера, бедные не должны получать политические права. Те, кто не имеет ни земли, ни дома, не должны иметь и права голоса «... точно так же, как приказчику, состоящему на жаловании у купцов, не дано право руководить их торговлей» [11, С.99].

    Вольтер уделял большое внимание проблемам  свободы. «Бог создал человека от рождения свободным»,- писал мыслитель. Отстаивая  идею свободы, Вольтер последовательно выступал против пережитков крепостного права во Франции. Он призывал своих соотечественников к борьбе с «рабством земельным», осуждал остатки серважа в некоторых монастырских владениях. В статье «Собственность», опубликованной в «Философском словаре», он высказался за освобождение крепостных крестьян в Польше.

    В 1766 г. русское «Вольное экономическое  общество» объявило конкурс на решение задачи: «Что полезнее для общества, чтобы крестьянин имел в собственность землю или токмо движимое имение, и сколь далеко его права на то или иное имение простираться должны?» Вольтер принял участие в конкурсе, послав указанную статью из «Философского словаря» [11, С.99]. При посылке на конкурс он сделал в статью несколько вставок. Во вставках Вольтер осуждает крепостное право в России, но считает, что государство не должно вмешиваться в отношения между помещиками и крестьянами. «Справедливость требует, - пишет Вольтер, - чтобы государь освобождал только церковных сервов и своих собственных: крепостных, принадлежащих церкви, потому, что она не должна их иметь, своих - потому что от этого он выигрывает, создавая себе деятельных подданных, и обогащает себя, делая добро. Но что касается сеньоров, которым давнее пользование предоставило крепостных в вотчину, то, кажется, нельзя, не сделав несправедливости, принудить их изменить сущность их наследственного имения. Они должны иметь право освободить своих сервов по собственному усмотрению. Это уже их дело, последовать ли примеру государя... они должны быть приглашены к этому, а не обязаны» [11, С.100].