Автор работы: Пользователь скрыл имя, 21 Марта 2010 в 08:23, Не определен
Особое место в латинской литературе средних веков занимает поэзия вагантов (от латинского слова: vagantes—«бродячие люди»), или голиардов, встречаемых в Германии, Франции, Англии и Северной Италии. Расцвет поэзии вагантов приходится па XII—XIII вв., когда в связи с подъемом городов в странах Западной Европы начали быстро развиваться школы и университеты
Силу ков Венериных и любви законы
Первый знал и высказал клирик мой ученый;
Рыцарь лишь за клириком стал певцом Дионы,
И в твоей же лире есть клириковы звоны.
Когда "рыцарь вслед за клириком стал певцом Дионы", тогда латинская средневековая поэзия передает светскую тематику своей ученице и наследнице, новоязычной поэзии, а за собой оставляет лишь тематику религиозную. И на этом кончается поэзия вагантов.
В конце XIII в. стихи вагантов знали, пели и переписывали. Сто лет спустя, в конце XIV в., их уже пе помнили. Европу в это время потрясали очень сильные волны социального и идеологического протеста низов против церковного гнета, но этот протест находил выражение не в вагантском "либертинаже", а в аскетических ересях, гораздо более опасных для церкви. Европа в это время переживала очень решительное обновление поэтических тем и форы, но носителями его были не школяры-латинисты, а поэты-горожане, выходцы из того самого мира, с которым эти школяры были в вечной вражде. К эпохе Возрождения вагантская поэзия была уже прочно забыта. В последний раз о сатирических стихах вагантов вспоминают в годы Реформации, когда, собирая всякое оружие, пригодное для борьбы против Рима, ученый хорват Матвей Влачич, писавший под псевдонимом "Флакций Иллирик", издал в 1557 г. сборник "Разные стихотворения ученых и благочестивых мужей о paстленном состоянии церкви" [37], куда вошли и многие вагантские сатиры. Затем о вагантах забывают уже окончательно - вплоть до эпохи романтизма.
Примечания
1. "Carmina Burana": lateinische und deutsche Lieder einer Handschrirt des XIII Jahrhunderts... herausg. von J. A. Schmeller. Stuttgart, 1847; Et. Du Meril. Poesies populaires latines ant. au ХII s Paris, 1843; Et. Du Meril. Poesies populaires latines du moyen age. Paris, 1847; Et. Du Meril. Poesies inedites du moyen age. Paris, 1854; "The political songs of England, from the reign of John to that of Edward II", ed. by Th. Wright. London. 1839; "The latin poems commonly attributed to Walter Mapes", ed. Th. Wright. London, 1841.
2. J. Grimm. Gedichte des Mittelalters auf Konig Friedrich I. den Staufer und aus seiner sowie der nachstfolgenden Zeit. - "Abhandlungen der Kgl. Akad. der Wissensch. zu Berlin" (1843) = J. Grimm. Kleinere Schriften. Bd. III, Berlin, 1866; W. Giesebrecht. Die Vaganten oder Goliarden und ihre Lieder. - "Allgemeine Monatsschrift fur Wissenschaft und Literatur", 1853; J. Burckhardt. Die Kultur der Renaissance in Italien. Basel, 1860.
3. Так, например, стилизованы переноды в многократко переиздававшихся антологиях: L. Laistner. Golias: Studentenlieder des Mittelalter. Stuttgart, 1879: J. A. Symonds. Wine, women and songs. London, 1884; и др.
4. W. Meier. Fragmenta Burana. Berlin, 1901.
5. См. статьи и переводы, собранные в изданиях: "Памятники средневековой латинской литературы IV-IX вв.". М., "Наука". 1970; "Памятники средневековой латинской литературы Х-ХII вв.". М., "Наука", 1972.
6.
Из обширной литературы по
сложнейшей проблеме
7. E. K. Bang. Ovid and his influence. London, 1925; F. Munari. Ovid im Mittelalter. Zurich - Stuttgart, 1960.
8. B. I. Jarcho. Die Vorlaufer ues Golias. - "Speculum", 3 (1928).
9. "Die Cambridger Lieder (Carmina Cantabrigiensia)", hrsg. K. Strecker. Berlin, 1926.
10. H. Spanke. Zur Geschichte der lateinischen nichtliturgischen Sequenz. - "Speculum", 7 (1932).
11. F. Lot. Winileodes. - "Archivum latinitatis Medii Aevi", 1 (1924).
12. L. N. d'Olwer. L'escola poetica de Ripoll en els sfigles Х-ХIII. - "Institut d'Estudios Catalans. Seccio historico-arqueologica. Anuari", 6 (1923) (нам недоступно).
13. "Patrologia latina", v. 103, р. 745-746.
14. "Patroiogia latina", v. 103, p. 735-738.
15. "Patrologia latina", v. 158, р.184.
16. C. H. Haskins. The Renaissance of the ХII-th century. Cambr. (Mass.), 1927; G. Pare, A. Brunet, P. Tremblay. La Renaissance du XII siecle: les ecoles et l'enseignement. Ottawa, 1933; J. De Ghellinck. L'essor de la litterature latine au XII siecle. Bruxulles, 1946.
17. Н. Rashdall. The universities of Europe in the Middle Ages, v. 1-3, ed. 3. London-Oxford, 1942.
18. Н. Sussmilch. Die lateinisclie Vagantenpoesie des 12. und 13. Jahrhunderts als Kulturerscheinung. Leipzig, 1917; H. Waddell. The wandering scholars. London, 1927; O. Dobiache-Rojdestvensky. Les poesies des gollards. Paris. 1931; M. Bechthum. Beweggrunde und Bedeutung des Vagantentums in der lateinischen Kirche des Mitlelalters. Jena, 1941 (нам недоступно); J. Le Goff. Les inlellectuels au Moyen Age. Paris, 1957.
19. "Notices et extraits de quelques MSS. de la Bibliothfeque Nationale", ed. J. B. Haureau, v. IV. Paris, 1892. p. 30.
20. "Patrologia latina", v. 212, р. 603.
21. Е. K. Chambers. The medieval stage, v. I. Oxford, 1903.
22. H. Waddell. Ор. cit. Appendix E.
23. H. Brinkmann. Goliarden. - "Germanisch-romanische Monatsschrift", 12 (1924).
24. Giraldus Cambrensis. Opera, еd. J. S. Brewer, v. IV. London, 1861. p. 291.
25. "Monumenta Germaniae Historica: Scriptores", v. 26, p. 81.
26. О. Schumann. Einleitung in: "Carmina Burana..." kritisch herausgegeben von A. Hilka und O. Schumann, Bd. I, 1, S. 1-96.
27. Н. Spanhe. Der Codex Buranus als Liederbuch. - "Zeitschrift fur Musikwissenschaft", 13 (1930-1931); H. Spanhe. Tanzmusik in der Kirche des Mittelalters. - "Neuphilologische Mitteilungeri", 31 (1930-1931).
28. O. Schumann. Die deutsche Strophen der Carmina Burana. - "Germanisch-romanische Monatsschrift", 14 (1926).
29. D. Norberg. Introduction a l'etude de, la versification latino medievale. Stockholm, 1958; D. Norberg. La poesie latine rythmique du haut moyen age. Stockholm, 1854; W. Bear. Latin verse and European song. London, 1955; W. Meyer. Gesammelte Abhandlungen zur mittellateinischen Rytlimik, Bd. 1-3. Berlin, 1906, 1936; J. Scheiber. Die Vagantenstrophe der Mittellateinischen Dichtung. Strassburg, 1894.
30. P. Lehmann. Die Parodie im Mittelalter, 2 Aufl. Stuttgart, 1963.
31. Е. К. Chambers. The medieval stage, v. 1-2. Oxford, 1903; К. Young. The drama of medieval church, v. 1-2. 1933; E. Franseschini. Teatro latino medievale. Milano, 1960.
32. Н. Unger. De Ovidiana in Carminis Buranis quae dicuntur imitatione. Berlin - Strassburg, 1914; A. Heinrich. Quatenus Carminum Buranorum auctores veterum Romanorum poetas imitati sint. Cilli, 1882 (нам недоступно).
33. A. Biese. Entwicklung des Naturgefuhls im Mittelalter, 2. AufL Leipzig, 1892; W. Ganzenmuller. Das Naturgefuhl im Mittelalter. Leipzig, 1918.
34. С. Oulmont. Les defeats du clerc et du chevalier dans la litterature poetique du moyen age. Paris, 1811.
35. Н. Waddell. The wandering scholars. Appendix С.
36.
Для русского читателя хорошим
введением в эту поэзию может
служить недавно изданная
37.
"Varia doctorum piorumque virorum de corrupto ecclesiae statu poemata",
cum praefatione Matthiae Flacii lllyrici. Basileae, 1557.
Распопин
В.Н. Европейское
средневековье. Лекции по истории зарубежной
литературы Год издания: 2004
| |
Новый завет | |
Поэзия Трубадуров | |
Поэзия Вагантов | |
Поэзия Миннезингеров | |
Предпосылки эпохи Возрождения. Три этапа развития культуры в эпоху Ренессанса | |
Поэзия Вагантов Во французской
стороне, Вот стою, держу
весло - Слезы брызнули
из глаз... Ну, так будьте
же всегда Вот и всё! Прости-прощай, Кто же они такие, ваганты? Это слово переводится на русский как "бродяги". И это на самом деле так. Ваганты - бродячие клирики, школяры, попрошайки, распутники и бедолаги, недоучившиеся или переучившиеся теологи. Самое точное для них зеркало, отражающее внешний вид, - гоголевский Хома Брут, с той лишь разницей, что этот европейский Хома XII-XIII вв. от природы должен был быть наделен недюжинным поэтическим даром и знать латынь в совершенстве, настолько чтобы совершать в ее лоне открытия и творческие подвиги. Причина появления
на дорогах Европы целой толпы
бродячих певцов, в сущности, весьма
проста. В XII в. происходят коренные экономические
преобразования: появляется класс купцов,
духовная интеллигенция в изумлении
останавливается перед Как и у всей средневековой культуры, у латинской средневековой поэзии было два корня: один - в античности, другой - в христианстве. И обе основные темы поэзии вагантов: гневное обличение вышестоящих и чувственная любовь в пику трубадурской любви возвышенной - имели свои прообразы в том и другом источниках. Источник обличительной темы - ветхозаветные пророки и крупнейший римский сатирик Ювенал; источники любовной темы - "Песнь песней" и ранний Овидий. Как вы помните, "Песнь песней" в христианстве трактовалась аллегорически - как брак Христа с церковью, и такое толкование открывало едва ли не магистральный путь эротике в литературе Средневековья. Что же касается Овидия, то... XII век по праву носит условное наименование "Овидианского Возрождения": его изучали в школах, ему подражали, стихи его были настолько популярны, что, например, арагонский король, цитируя, как ему казалось, Библию ("Важно завоевать, но сберечь - не менее важно"), на самом деле цитирует Овидия. Дело в том, что Овидий почитался почти что Богом Поэзии. Действительно, сколько же у него ипостасей: моралист "Лекарства от любви", распутник ранних едва ли не порнографических элегий, мудрец в поздних поэмах... Но молодости свойственно не думать о старости, и в Средневековье, в поэзии вагантов, Овидий - певец любви, учитель любви, и как всякий талантливый ученик, вагант стремился перещеголять учителя. И, на самом деле, перещеголял, оставив скромного по современным меркам эротики римского поэта далеко позади. Вот только вопрос: превзошел ли он старого автора в области поэтического совершенства?.. Во всяком случае,
самый главный порнограф Предан Венере
Назон, Вот таким образом, на скрещении христианской и античной традиций и родилась средневековая латинская лирика. Один ее полюс панегирический, - воспевается, как у трубадуров, Прекрасная Дама. И поэты поют осанны знатным дамам, дабы те, восхитившись их дарованиями, подарили им что-нибудь, причем постель из этого "что-нибудь" отнюдь не главное, лучше если Дама подарит им теплый плащ или ризу. Так, овидианец луарской школы Бальдерик Бургейльский пишет: Верь, я хочу, чтоб
ты верила мне, Начало ее восходит к IX в. - веку расцвета монастырской культуры в Европе. Монастыри, унаследовав от эпохи "каролингского возрождения" вкус к книжной латинской культуре, не унаследовали презрения к "мужицкой грубости" народной культуры. Именно здесь на протяжении веков зачинаются и создаются жанры, воспевающие "славное винопитие" или "утреннюю зарю" (прообраз трубадурской "альбы"). Наконец, предшественниками вагантов были и ирландские монахи, скитавшиеся по дорогам Европы после норманнского завоевания Британии. Сборник "Кембриджских песен", относящийся к XI в., составлен в Лотарингии и включает в себя 50 стихотворений. Основную часть этих песен мы бы сейчас определили как пародии на религиозные гимны. Вот лишь один пример пародируемого. Автор - Венанций Фортунат, VI в.: Знамена веют царские, Пронзили тело
гвоздия, Подражание-пародия
из "Кембриджских песен": Ноткер Заика, IX в.: - Возрадуйся, Матерь
Божия, - Помилуй, Иисусе
Господи, "Кембриджские
песни": Из Констанца
шваб помянутый Но то, что в XI в. и ранее робко зачиналось в монастырях, в XII в. - веке крестовых походов и коммунальных революций выходит на улицу. Здесь и начинается собственно вагантская поэзия. Слово "бродяга" звучит предосудительно и сейчас, а в те времена - тем паче. Крестьянин состоял при своем наделе, рыцарь - при замке, священник - при приходе и монах - при монастыре. При дороге состояли разбойники, ну еще паломники - временно. В XII же веке, кроме паломников и разбойников, на дороги вышло купечество, за ним и те клирики, что были и паломниками, и бродягами в одном лице - ваганты, то есть безместные духовные лица, вынужденные скитаться из города в город, из страны в страну, из монастыря в монастырь. Это было своего рода братство без роду-племени, общавшееся на латыни, которую образованные люди знали в любой стране и которая как раз и отличала образованных от быдла, выделяя их в особую касту. Церковь их, в общем-то, не жаловала. В монашеских уставах о них говорится с негодованием, порой доходящим до вдохновения: "Вырядившись
монахами, они бродят повсюду,
разнося свое продажное Но в XII в. уже требуются образованные люди и притом в большом количестве - расцветает торговля, ремесла, загрубелые феодалы начинают чувствовать вкус к изящному быту и "вежественному" обхождению. Появляются собственно сословия рыцарское и бюргерское. Более того, создаются школы и университеты, по которым, кстати, часто путешествуют эти самые ваганты, собирая знания, подобно тому, как пчелы собирают нектар, ибо в одном городе процветает медицина, в другом - философия, в третьем - юриспруденция и т.д. К примеру, когда Пьер Абеляр покинул Нотр-Дам де Пари и стал читать лекции то тут, то там по парижским окрестностям, вкруг него собирались и ходили за ним толпы молодежи. Цель всех этих молодых бродяг была одна - занять хорошее, выгодное место. XII в. дал множество клириков и прочих людей умственного труда, что обусловило их перепроизводство. Грамотеи почувствовали себя изгоями. Вот и пошли они по дорогам, попрошайничая да и шаля частенько. XII в. - это еще
и век великого спора вокруг
теорий и классиков, то есть
античных писателей. С антиков, Итак, ваганты - ученый, буйный народ, приспособленный для оседлого труда не более, чем птица небесная. Для церкви же таковое положение было не менее серьезным: из невежественных они, ваганты, стали умствующими, из пестрых и разномастных бродяг стали дружными и легко находящими между собой общий студенческий язык. Всей своей жизнью ваганты подрывали у народа уважение к духовному сану. Да и стишки их нет-нет да и рассказывали, к примеру, о том, как королева Бланка Кастильская блудила с папским легатом. К началу XIII в. церковь обрашила на вагантов сокрушительные удары: лишала их духовных званий, выдавала властям, то есть отправляла на виселицу. И, в общем, было за что. Ваганты сами называли себя голиардами. Это двусмысленное словцо расшифровывается как gula - от романского "глотка" (guliart - обжора) да плюс от библейского Голиафа, того, что убит был Давидом. А имя Голиафа в средние века было ходовым ругательством, бой же Давида с Голиафом трактовался как противоборство Христа с сатаною, посему выражение "голиафовы дети" означает "чертовы слуги". В Англии, где (и как раз поэтому) вагантов не было, родился даже миф об их прародителе, гуляке и стихотворце Голиафе, который "съедал за одну ночь больше, чем св. Мартин за всю жизнь". Что оставалось делать вагантам, как не объединяться в некое подобие монашеского ордена, коих уже расплодилось в Европе предостаточно. Нет, конечно, никакого ордена ваганты не создали, зато написали его программу, "Чин голиардский", устав этакого бродяжьего братства ученых- эпикурейцев. Вот фрагменты этого замечательного стихотворного текста в переводе Льва Гинзбурга: "Эй, - раздался
светлый зов, - Будет нынче
учрежден "Каждый добрый
человек, - Милосердье - наш
закон для отцветших
стариков, для пропойц
и забулдыг, Для молящихся
глупцов Верен Богу наш
союз, Свечи яркие
горят, К тем, кто бос,
и к тем, кто гол, Пусть пропьет
и пусть проест, Наиболее раннее и самое славное из вагантских имен - Тугон по прозвищу Примас (то есть Старейшина) Орлеанский. Еще Боккаччо в "Декамероне" упоминает бродячего певца "Примассо", сообщает о нем и Хроника Ришара из Пуатье. Стихи Примаса весьма автобиографичны. Он единственный из вагантов, кто честно изображает свою любовницу не условной красоткой, а прозаичнейшей городской блудницей. Где он только не бывал, кого только не оскорбил своими стихами. Родился же он примерно в 1093 г., умер около 1160-го. Вот два его стихотворения. Стареющий вагант Был я молод,
был я знатен, Был богатым, стал
я нищим, Хворь в дугу
меня согнула, Люди волки, люди
звери... Зренье чахнет,
дух мой слабнет, До чего ж
мне, братцы, худо! *** Любое стихотворение Архипиита умеет неожиданно закруглить самой конкретной попрошайной, причем делает это с вызовом. Он - человек более светский, нежели иные ваганты. Известно, что Архипиита почти что состоял при дворе императора Фридриха Барбароссы, значит, родился где-то между 1130-1140 гг., умер же вскоре после 1165-го от чахотки. Одно из его стихотворений, "Исповедь", стало самым популярным вагантским стихотворением в Европе. С чувством жгучего
стыда Человеку нужен
дом, Я унылую тоску Не хотел я
с юных дней Разве можно
в кандалы Ах, когда б
я в Кельне был За картежною
игрой Эти песни мне
всего Существуют на
земле Для меня стихи
- вино! Эх, друзья мои,
друзья! Надо исповедь
сию Отпусти грехи,
Отец, Если Примаса легче всего представить себе читающим стихи в таверне, Архипииту - при дворе Фридриха, то Вальтера - на проповеднической кафедре. Он - самый литературный из всех вагантов, он обожал пастораль и отлично знал ее классические образцы. Но я приведу здесь фрагмент его обличительных стихов: Я, недужный средь
недужных Кто, прельщенный
звоном денег, Кто подвержен
этой страсти, В общем, ваганты пели об одном и том же, перепевали и перекладывали друг друга. Наиболее знаменитый сборник, представляющий их творчество (около 200 произведений) - это так называемый "Буранский" сборник. Что это такое? Посмотрите на свои общие тетради, где вперемешку записываются задачки по алгебре, химические формулы, наброски сочинений по Достоевскому, английские слова, дружеская переписка на скучных уроках, зарисовочки мордашек хорошеньких соседок и записи для памяти, например: "Завтра сходить в баню", - и вы легко представите себе Буранский сборник и тому подобные старые книги. Основные особенности вагантской поэзии: латынь, рифма, ритм, иногда двуязычие. Очень часто это изощренные стихи, в которых следует нанизывание длиннейших тирад на одну рифму. По стилю это - смешение библейских текстов и стихов античных поэтов, это пародия, это совмещение благочестивейшего текста и нечестивейшего контекста (или наоборот). В целом же это - поэтика реминисценций. Темы вагантов чаще всего - вино, женщины и песни, ругательство и попрошайничанье. Ну и религия, конечно, весьма, правда, своеобразно поданная. И еще: ваганты во второй раз в истории породили драматургию. Первый раз она произошла из процессий в честь Диониса, а в этом случае - из церковного богослужения, из литургии, которую ваганты спародировали. Например, знаменитое "Действо о страстях Господних", представленное в Буранском сборнике, уже включает в себя, помимо литургических диалогов, бытовые и комические эпизоды, те самые, из которых и вышла новая европейская драматургия. Перепевая римлян, ваганты утеряли весьма существенную вещь - городской быт, которым дышала древняя латынь. Зато поэтически воссоздали быт сельский, и описания природы в их лирике - прямой вклад в общую сокровищницу культуры поэзии средневековья. Простой, прямой и грубоватый народ, ваганты, в отличие от трубадуров, не склонны к долготерпенью в ожидании благосклонного взгляда Дамы сердца, а легко берут то, что им легко отдается в кабаках и борделях. Что берут, то и поют. Но больше всего любят они поругать мать родную - Церковь, изгнавшую их из своего лона, а заодно и прижимистого крестьянина, вилами гоняющего бродяг от своего дома. Вот как, например, ваганты пишут о мужиках: "Боже, иже вечную распрю между клириком и мужиком посеял и всех мужиков господскими холопами содеял, подаждь нам от трудов их питаться, с женами и дочерьми их баловаться и о смертности их вечно веселиться..." "- Что есть
мужик? - Существительное. - Какого рода?
- Ослиного: ибо во всех делах
и трудах своих он ослу К концу XIII в. вагантское творчество сходит на нет, и причин тому три: К концу века
рассосался тот избыток грамотных
людей под воздействием церковных
репрессий; с победой теоретиков стало
ясно, что ответов на современные вопросы
у классиков не найти; многие ваганты вернулись
в лоно церкви, многие погибли в междоусобицах
и на виселицах. |
Распопин В.Н.
Оглавление | 28.01.2004 |
Во французской
стороне, на чужой планете, предстоит учиться мне в университете. До чего тоскую я - не сказать словами... Плачьте ж, милые друзья, горькими слезами! На прощание пожмем мы друг другу руки, и покинет отчий дом мученик науки. Вот стою, держу весло - через миг отчалю. Сердце бедное свело скорбью и печалью. Тихо плещется вода, голубая лента... Вспоминайте иногда вашего студента. Много зим и много лет прожили мы вместе, сохранив святой обет верности и чести. Слезы брызнули из глаз... Как слезам не литься? Стану я за всех за вас Господу молиться, чтобы милостивый Бог силой высшей власти вас лелеял и берег от любой напасти, как своих детей отец нежит да голубит, как пастух своих овец стережет и любит. Ну, так будьте же всегда живы и здоровы! Верю, день придет, когда свидимся мы снова. Всех вас вместе соберу, если на чужбине я случайно не помру от своей латыни, если не сведут с ума римляне и греки, сочинившие тома для библиотеки, если те профессора, что студентов учат, горемыку школяра насмерть не замучат, если насмерть не упьюсь на хмельной пирушке, обязательно вернусь к вам, друзья, подружки! Вот и всё! Прости-прощай, разлюбезный швабский край! Захотел твой житель увидать науки свет!.. Здравствуй, университет, мудрости обитель! Здравствуй, разума чертог! Пусть вступлю на твой порог с видом удрученным, но пройдет ученья срок, - стану сам ученым. Мыслью сделаюсь крылат в гордых этих стенах, чтоб отрыть заветный клад знаний драгоценных! (Здесь и далее пер. Л. Гинзбурга) |
Поэзию вагантов, как и всё европейское Средневековье в целом, открыли для Нового времени романтики. Но открытие это было отнюдь не единовременным, а долгим и сложным процессом, чуть не полвека длящимся, ведь между куртуазным стилем и мужицкой музой, кабацким разгулом вагантов - настоящая пропасть.
Кто же они такие, ваганты? Это слово переводится на русский как "бродяги". И это на самом деле так. Ваганты - бродячие клирики, школяры, попрошайки, распутники и бедолаги, недоучившиеся или переучившиеся теологи. Самое точное для них зеркало, отражающее внешний вид, - гоголевский Хома Брут, с той лишь разницей, что этот европейский Хома XII-XIII вв. от природы должен был быть наделен недюжинным поэтическим даром и знать латынь в совершенстве, настолько чтобы совершать в ее лоне открытия и творческие подвиги.
Причина появления
на дорогах Европы целой толпы
бродячих певцов, в сущности, весьма
проста. В XII в. происходят коренные экономические
преобразования: появляется класс купцов,
духовная интеллигенция в изумлении
останавливается перед
Как и у всей средневековой культуры, у латинской средневековой поэзии было два корня: один - в античности, другой - в христианстве. И обе основные темы поэзии вагантов: гневное обличение вышестоящих и чувственная любовь в пику трубадурской любви возвышенной - имели свои прообразы в том и другом источниках.
Источник обличительной темы - ветхозаветные пророки и крупнейший римский сатирик Ювенал; источники любовной темы - "Песнь песней" и ранний Овидий.
Как вы помните, "Песнь песней" в христианстве трактовалась аллегорически - как брак Христа с церковью, и такое толкование открывало едва ли не магистральный путь эротике в литературе Средневековья. Что же касается Овидия, то... XII век по праву носит условное наименование "Овидианского Возрождения": его изучали в школах, ему подражали, стихи его были настолько популярны, что, например, арагонский король, цитируя, как ему казалось, Библию ("Важно завоевать, но сберечь - не менее важно"), на самом деле цитирует Овидия. Дело в том, что Овидий почитался почти что Богом Поэзии.
Действительно, сколько же у него ипостасей: моралист "Лекарства от любви", распутник ранних едва ли не порнографических элегий, мудрец в поздних поэмах...
Но молодости свойственно не думать о старости, и в Средневековье, в поэзии вагантов, Овидий - певец любви, учитель любви, и как всякий талантливый ученик, вагант стремился перещеголять учителя. И, на самом деле, перещеголял, оставив скромного по современным меркам эротики римского поэта далеко позади. Вот только вопрос: превзошел ли он старого автора в области поэтического совершенства?..