Особая
область применения жемчуга –
религиозная. До нас дошли свидетельства
и произведения бисерного искусства
уже времён после принятия христианства.
Все ранние работы были либо уничтожены,
как языческие, либо разнизаны и использованы
для создания образов новой веры.
Наиболее
древнее письменное упоминание
о таком жемчужном шитье относится
к X веку. Древнерусская живопись –
фреска, икона и мозаика – с XI века также
свидетельствует о широком применении
жемчужного шитья в русской одежде, головных
уборах, обуви. В церкви Св.Софии в Новгороде,
на фреске «Константин и Елена» XII века
видим контурные линии одежд, переданные
жемчугом, а от начала XV века до нас дошло
изображение жемчужного шитья на фреске
Андрея Рублёва (Успенский собор во Владимире)
с изображением «праведных жён, идущих
в рай».
В
куполе собора Св.Софии в Киеве
XI века из четырёх мозаичных
фигур архангелов сохранилась лишь одна.
Одежда этого архангела покрыта жемчужным
шитьём. Линии одежд святых и нимба низаны
жемчугом так же, как и нимбы над головами
других персонажей.
Посвятившие
себя богослужению монахи и
монашенки, отгороженные монастырскими
стенами от мирских тревог и суеты, вышивали
жемчугом иконы, оклады, пелёны и ризы
во славу Того, Кто создал всех нас. Конечно
же, по чистоте и внутреннему сиянию, духовности
эти работы равняться с лучшими произведениями
человеческого духа.
Традиция
эта была бережно пронесена сквозь века
смут и потрясений, пережила все нашествия
и братоубийственные войны, времена застоя
и реформ. И по сегодняшний день жемчугом
окаймляются церковные атрибуты, убранство
и утварь, а также одежды священнослужителей
и патриархов.
МОСКОВСКОЕ ЦАРСТВО.
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
В
XVI веке складываются особо благоприятные
условия для развития искусства
шитья жемчугом. Мощь и богатство
Московского государства отражались
в блеске великокняжеского двора.
Это достигалось пышными дворцовыми
приёмами иностранных посольств, великолепием
убранства дворцовых палат и необычайной
роскошью одежд государя и его окружения.
Посол
императора Максимилиана II Ганс
Кобенцль, бывший в Москве в
1575 –1576 годах, рассказывал, что мантия
Ивана Грозного была сплошь покрыта алмазами,
рубинами, смарагдами и другими драгоценными
каменьями и жемчугами величиной с орех.
Казна
московского государя накапливала
несметное количество драгоценных
каменьев – лалов, яхонтов,
бирюзы, смарагдов… Но главное место среди
всех драгоценностей занимали жемчуг
и жемчужное шитьё, которое являлось самым
любимым и ценимым украшением. Эти сокровища
показывались иностранным посольствам.
Впечатление,
которое эта сказочная роскошь
производила на иностранцев, было
потрясающим. Архиепископ Арсений Элассонский
(Фессалия) описывал великолепие наряда
царицы Ирины Федоровны Годуновой во время
приёма константинопольского патриарха
Иеремии (1588 – 1589).
По
его словам, всех увидевших царицу
объял как бы «сладостный трепет
благоговения» («omnes blandus quidam horror perstrinxit»).
«Царица
имела ослепительного блеска
корону, которая была искусно
составлена из драгоценных каменьев
и разделена жемчугами на двенадцать
равных башенок по числу двенадцати
апостолов. В ней находилось множество
карбункулов, бриллиантов, топазов и круглых
жемчугов, а кругом была унизана большими
аметистами и сапфирами. С обеих же сторон
спускались три длинные цепи, составленные
из столь драгоценных каменьев и покрытые
столь большими и блестящими изумрудами,
что их достоинства и стоимость были выше
всякой оценки». «Одежда государыни с
длинными рукавами, достигавшими пальцев,
была сделана с редким искусством из толстой
шёлковой материи со многими изящными
украшениями. Она была усажена драгоценными
жемчугами, и посреди украшения блистали
превосходные драгоценные каменья, с виду
очень простая, безыскусная, на самом же
деле чрезвычайно дорогая и замечательная
по множеству сапфиров, алмазов и драгоценных
камней всякого рода, которыми она была
покрыта. Такою же пышностью отличались
башмаки, цепь и диадема великой княгини.
Малейшей части этого великолепия достаточно
было бы для украшения десяти государей».
На
приёме царица Ирина поднесла
в дар Константинопольскому патриарху
чашу, наполненную шестью тысячами жемчужин.
По
сравнению с жемчугом бисер
и стеклярус ценились на Руси
невысоко: ими украшали свою одежду
лица незнатные. Бисерные отделки
существовали параллельно с жемчугом,
но в значительно меньшем количестве.
В архивных материалах, датированных
1635 годом, встречается упоминание о покупке
бисера для «Царицыной Мастерской Палаты»,
который предназначался для декора одежды
убогой женщины или шутихи: «143 году (1635
г.) октября 29, москатинного ряду торговому
человеку за шестнадцать нитей бисеру
белого и цветного – 6 алтын и 4 деньги,
а взят тот бисер на наряд дурке, бабе слепой».
Неудивительно,
что в русских толковых словарях
XV – XVII веков словом «бисер»
обозначали жемчуг: «перлы, жемчуг»,
или «бисер, камень честен». Только
во второй четверти XVII века в письменных
источниках упоминается цветной, то есть
стеклянный, «бисер». Таким образом, лишь
в XVII столетии мелкие стеклянные бусы,
внешне напоминавшие жемчуг, получили
название бисер.
Термин
«стеклярус» возник ещё позднее.
В XVII веке бытовало другое наименование
этого типа бус – «одекуй». Лишь в XVIII столетии
названия «бисер» и «стеклярус» стали
уже устойчивыми.
Применение
бисера в шитье и других
изделиях начало возрождаться
снова только в XV столетии. Его
привозили из-за границы, из Венеции. Вначале
он был более редким, чем отечественный
морской и речной жемчуг, и поэтому им
разукрашивали преимущественно предметы
религиозного культа, вещи для царского
двора и для аристократов.
Несомненно,
что при оживлённых сношениях с Венецией,
откуда выписывались разные мастера и
художники, Москва стала большим рынком
сбыта для венецианского бисера. Из этого
нового чудного материала стали плести
разнообразные сетки, нанизывать торочки
и рясна к головным уборам, изготавливать
пуговицы и серёжки; им вышивали, разукрашивали
одежду и всевозможные предметы. Бисерные
серьги и пуговицы также начали занимать
не последнее место в наряде русских модниц.
Рукодельницы
старой Руси обильно применяли
бисер в своих вышивках и
низаньях наравне с жемчугом и самоцветами.
Обычно бисером исполнялся только орнамент
вышивки, а для фона – или оставляли открытой
материю, по которой вышивали, или покрывали
золотыми блёстками, или подкладывали
цветную фольгу, или зашивали в гладь золотыми
и серебряными нитками. Таким приёмом
исполнены те подвязки, кокошники, воротники,
оплечья, прошивки, коймы и вошвы, которые
можно видеть в разных русских музеях.
Целые ризы на иконы, отдельные цаты и
венчики вышивались таким же образом.
Но таких цельных бисерных вышивок, какие
оставили нам конец XVIII и первая половина
XIX века, где бисер является единственным
и самодовлеющим материалом, мы в московский
период ещё не имеем.
В
конце XVII века (1680 г.) в Париже Рierr'ом
Jaquin был найден способ изготовления
искусственного жемчуга. Такой поддельный
жемчуг уже нередко встречается в шитье
XVIII века как на вещах церковного быта,
так и на народных одеждах. Им украшены
многие пелены, хранящиеся в Историческом
музее, а также он встречается на разнообразных
народных женских головных уборах – чёлках,
венцах, киках.
К
этому же времени относится
начало заката жемчужного промысла.
По мере уничтожения «язычества»
культура общения человека с
природой тоже стала вырождаться.
В погоне за богатством лов
жемчуга приобрёл варварские черты.
«Наловив множество раковин, все без различия
раскрывают, не заботясь о том, есть ли
там жемчуг или нет, созрел ли он или не
созрел, и таким образом умерщвляют жемчужную
матку. Часто находят между несколькими
сотнями раковин едва одну жемчужину настоящей
цены. Такой вредною ловлей ныне жемчужные
раковины если не совсем, то, по крайней
мере, приметным образом истреблены»,
– свидетельствуют современники.
Целый
ряд указов Петра I, Анны Иоанновны,
Елизаветы Петровны и Екатерины
II предусматривал «поднятие русского
жемчужного промысла». Он был взят под
государственный контроль, ловля жемчуга
доверялась только знающим людям и в строго
отведенное время. Однако во всех этих
мерах личная корысть отдельного добытчика
лишь заменялась государственной.
Начиная
со времени царствования Петра
I правящее сословие перестало
носить русскую одежду. Вследствие
отказа верхов общества от
национальной одежды сузилась
и область применения жемчужного
шитья. В обиходе рядового дворянства
такое шитьё на одежде заменилось
самоцветными каменями и стразами (поддельными
драгоценными камнями из свинцового стекла
с различными примесями).
И
постепенно стеклянный заморский
бисер стал быстро наводнять
Россию. Живому природному материалу
на смену пришёл искусственный…
А может быть, человеку просто пришла пора
учиться одухотворять материю, чтобы через
много-много веков приблизиться к созданию
бисера настоящего – Сказочного, такого,
каким его помнят гномы и феи…
ИСТОРИЯ БИСЕРНОГО
ИСКУССТВА. БИСЕР И СТЕКЛЯРУС В XVIII
ВЕКЕ
С
XVIII века начинается расцвет бисерного
искусства на Руси. Поднявшаяся
и окрепшая после нашествия
монголо-татар и смутного времени
страна наконец-то смогла передохнуть
и взглянуть в свои глубины,
на духовные истоки и потенциал.
Увлечение
бисерными и стеклярусными работами
расцвело в XVIII веке и длилось
до начала XX столетия. В них нашли
своё отражение все художественно-стилистические
направления, существовавшие тогда
в России. Красивый и прочный
материал пользовался успехом при
оформлении интерьеров, привлекался для
отделки дворцовых залов, украшал быт
помещичьих усадеб, употреблялся в народных
костюмах и предметах культового назначения.
Доступные многим холст, канва, нитки,
бусы, хорошо знакомые мастерицам по другим
видам декоративно-прикладного творчества;
приёмы работы – вышивка, вязка, низание
– вызвали увлечение этим искусством
в самых различных слоях русского общества:
дворянстве, купечестве, у горожан среднего
достатка, представительниц сельской
интеллигенции, духовенства и у зажиточных
крестьянок.
Традиция
искусства шитья была ещё крепка
в русской семье того времени,
ещё не забылись наставления
бабушки-боярыни, которая сама
сидела за пяльцами среди своих
девушек в терему. Будь то простая
крестьянка, помещица или царская
дочь, девушек сызмальства обучали вышивке.
В каждой помещичьей семье и хозяйка дома,
и её дочери принимали живое участие в
рукоделиях. Это были последние отголоски
прекрасных давних времён, когда искусство
лилось в мир, как естественное проявление
творческого подхода к обыденной жизни.
С
каждым десятилетием использование
бисера и стекляруса становится
более разносторонним. Они всё
чаще встречаются на предметах
культового назначения – ими
расшивают оклады икон, украшают
покровцы, они подвешиваются в виде
кистей под лампады и паникадила. Одновременно
эти материалы используются в отделке
интерьеров городских и загородных дворцовых
ансамблей, созданных с участием лучших
русских и иностранных архитекторов, художников
и мастеров.
На
вкусы людей стали влиять совершенно
новые художественные течения и мода:
национальные традиции постепенно стали
вытесняться западноевропейскими. Стали
использоваться новые приёмы отделки
интерьеров, привлекаться неизвестные
ранее материалы. Так, в обиход вошли пышные
орнаменты стиля барокко, которые стали
появляться в дворцовых интерьерах в виде
золочёной резьбы и лепного декора, расписных
панно и плафонов, обивки стен цветными
шёлковыми тканями и вышивками. Довольно
быстро (уже в первой половине XVIII столетия)
им на смену пришли более изощрённые мотивы
рококо. Конечно, всё это было очень далеко
от видения красоты, которого придерживаются
феи, – ведь нам простая прелесть живого
цветка или капельки росы куда милее самых
изысканных искусственных красот. Но что
поделаешь – человечество «взрослело»
и, как ребёнок, тянулось ко всему яркому...
Но
даже без опоры на истоки, в
XVIII веке традиция шитья и бисероплетения
привносила много хорошего в
человеческую жизнь. Девушки становились
терпеливы, трудолюбивы, душевны
и привычны к красоте, обладали изысканным
вкусом, дружили с вдохновением! И конечно
же, когда вставал вопрос, каким материалом
работать: ярким и сверкающим бисером
или простыми нитями, – многие девушки
выбирали бисер. Благодаря этому немеркнущие
краски стеклянных бус донесли до нашего
времени художественные образы прошлого,
сохранив первоначальный цветовой замысел
их создателей.