Исследование личностной зрелости студентов-психологов в процессе профессионального самоопределения

ВОЛЖСКИЙ  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНЖЕНЕРНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ 
 
 
 
 
 

 «ИССЛЕДОВАНИЕ ЛИЧНОСТНОЙ ЗРЕЛОСТИ СТУДЕНТОВ-ПСИХОЛОГОВ В ПРОЦЕССЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО

САМООПРЕДЕЛЕНИЯ»

курсовая  работа по дисциплине «Психология управления» 
 
 
 
 

                                                                                Выполнил:

Кочетков  Дмитрий Игоревич

                                                      группа ПС-07

                                                                         Проверил:

к.психол.н., доцент

                                                                              Кочнева Елена Михайловна 
 
 
 

Нижний  Новгород

2009г. 
Содержание 

Введение

1. Обратная сторона разума

  1.1Классическое  понимание безумия

  1.2 История  болезни

  1.2.1. История безумия в классическую эпоху (по Мишелю Фуко)

  1.2.2. История и география безумия в России (по Дугину)

2. Истина и безумие

  2.1. Дураки и сумасшедшие в глазах древних. Священное безумие

  2.2. Соотношение безумия и разума

3. Безумие поэтическое и философское

  3.1. Гениальность и помешательство

  3.2. Философское безумие

  3.2.1. Пророки и революционеры

  3.2.2. Безумие как самокритика разума

4. Сумасшедший дом как модель мира

  4.1. Изоляция  и отчуждение

  4.2. Сумасшедший дом в литературе

  4.3. Корень безумия

5. Антипсихиатрия

  5.1. Психиатры и антипсихиатры

  5.2. Антинаучная антипсихиатрия

6. Статистика

Заключение

Список  литературы 
 
 

     Введение  

       Безумие, mania - по-гречески navi, mesugan по-еврейски, а nigrata на санскрите означают и сумасшествие и пророчество.

       Человек безумный (Homo insanus) сегодня является не только частью обыденной жизни, но и неотъемлемой частью культуры, что звучит парадоксально, так как в обычной жизни сумасшедший пугает, вызывает жалость или отторжение, но наряду с этим страхом (psyhofobia – боязнь душевнобольных ,страх сойти с ума) безумие вызывает огромный интерес как  у исследователей, так и у творческих людей и потребителей культуры. Да и сама культура все громче говорит на языке безумия, эстетизируя и популяризируя образ сумасшедшего. Возможно, это связано с рядом преимуществ безумия перед обычной повседневностью.

     Во-первых, маргинальное положение безумца в обществе. Больной одновременно находится и внутри и вне общественной структуры. Это привлекает многих людей, которых не устраивает реальное положение вещей, их социальный статус (как подобное случилось в «Записках сумасшедшего» Гоголя), окружение или общественный курс, сбивающий с ног «ветер перемен», но у которых нет возможности (или воли, силы характера) повлиять на что-либо. Бессильный протест оборачивается простым «уходом» из общества при формальном нахождении все еще внутри него. Такое положение даёт возможность уклониться от диктатуры закона, различных повинностей, в том числе и воинской службы. При этом безумец срывает покровы с тела общества, демонстрируя его пороки, или выступает как романтический образ бунтаря, что часто используется как художественный приём. К тому же способность действовать вопреки преградам и полностью отдаваться идее рождает великие свершения.

     Во-вторых, безумие порождает изменение механизмов мышления и восприятия, которое ищут люди, принимающие различные психотропные препараты. Особое состояние души, подобное религиозному или поэтическому экстазу несет в себе вдохновение, соприкосновение с платоновским «миром идей», но к сожалению, обратный путь сложен.

     В-третьих, заблуждение разума выступает в произведениях как его ошибка: роковая, как у Шекспира или Сервантеса, поправимая со временем или непоправимая, но она несёт в себе определённый опыт.

     Всё это делает безумца привлекательным в глазах людей искусства, но в основе своей имеет страшную реальность, какой не позавидует ни один цельный разум.

     Внутренние  противоречия, конфликты, влечения знакомы каждому, но в безумце они достигают своего предела, придавая причудливую форму разуму, изощряя и деформируя его вплоть до неузнаваемости, когда распознать, где разум, а где безумие – трудно или невозможно.

     Эта тема актуальна в наш век расцвета психоиндустрии, повышенной заболеваемости нервными и психическими расстройствами, тотальной перегруженности сознания средствами mass media и нарастающими радикальными настроениями в виду экономического кризиса. Возможно ли, что человечеством движет именно безумие или же оно является ключом к разрешению внутреннего конфликта, что есть безумие и каково его место в творчестве, человеческой душе и в мире вообще – как ответить на эти вопросы?

 

      1. Обратная сторона разума.

Всё, в том числе  и ложь, служит истине. Тени не гасят солнца.

     Франц Кафка 

     1.1. Классическое понимание безумия 

     Выявление и разграничение безумия относительно, носит индивидуальный характер; само слово безумие (mania) принимает разные значения, но обычно указывает на одно и то же явление. По мнению Фуко до 19 века безумия как психической болезни не существовало: психиатрия  сама создала заболевания как предмет изучения, а само безумие является просто социально неприемлемым поведением. Такое суждение сложно применить к медицине, медицина не может появиться раньше чем болезнь, это по меньшей мере нелогично.

     Вопросом  «что есть безумие?» задаются обычно философы и врачи, тогда как обыватели без знаний по психиатрии о природе заболевания «безошибочно» указывают на безумца в толпе. Это связано, в первую очередь с тем, что безумный отличается от других людей, являясь опасным отклонением от нормы, нарушением общего правила.

     Однако  свойственные безумию иррациональность выводов и суждений, противоречащих объективной реальности, доступной чувственному восприятию, здравому смыслу и всему опыту безумца могут принимать как индивидуальный так и массовый характер. Немецкий философ Ф.Ницше писал, что «безумие одного – исключение, безумие многих – правило». А.Л.Чижевский утверждал, что «вся интеллектуальная социальная жизнь человеческих сообществ проходит под знаком эпидемий. Эпидемия не исключение, а общее правило, почти не имеющее исключений». Очевидно, что русский космист расширительно трактует сам термин «эпидемия», что в какой-то степени противоречит принятой классификации болезней: инфекционные (эпидемические) и хронические (неэпидемические). Одновременно с этим утверждением Чижевский столь же расширительно трактует и понятие инфекции. Так, в частности, он пишет об особом характере «интеллектуального вируса», или о своеобразной «инфекции» массового распространения идей, когда «идея приводит в движение огромные человеческие массы, помыкая ими», если она попала на благоприятную почву «существования некоторой сложной совокупности условий, лежащих в структуре самого общества». Ученый отмечает особую сложность в правильности классификации различного рода психических эпидемий, т.к. многие из них могут ошибочно быть представлены как эпидемии психопатические, когда у исследователя создается впечатление, что все участники движения «обезумели», а на самом деле место имеет психическая «индукция», или «общественное внушение», которое, даже имея психопатологический очаг, само по себе психопатологией не является.  В памяти невольно всплывают кадры немой кинохроники событий в России начала 20-ого века: митинги, демонстрации, бесконечные похороны – наглядное подтверждение мыслей русского космиста. Становится очевидным, что определение безумца как «не такого как все» несостоятельно или неполно, если не рассмотреть отличия безумствующей толпы от обыкновенной, а сумасшедшего от «здорового». Особое состояние души, помрачение рассудка, сноподобное состояние, эйфория или экстаз, свойственные в обычной жизни в сравнительно небольшие моменты или периоды (сон, транс и др.), их слишком бурные протекания, резкие переходы из одного состояния в другое или их постоянное проявление является чисто физиологиеским отклонением, относительность которых намного меньше, чем относительность социальных норм и морали. При этом подобные отклонения причиняют вред самому человеку и окружающим, следовательно, безумие – особая болезнь (точнее, особый разряд болезней) в клиническом понимании. С XVII века безумие отождествляется с психической болезнью и, как правило, проходит по ведомству медиков и психиатров. Но это не всегда было так.

 

      1.2. История взглядов на безумие

     1.2.1. История безумия в классическую эпоху (по Мишелю Фуко)

     Владычество моё с годами все прочней:

     Сегодня человек безумнее, чем прежде,

     А завтра, скрывшись  в мир теней,

     Он  глупость сыну передаст — в надежде

     Что тот  восторжествует в ней.

     Фонтенель 

       Рассуждения безумца, больного или находящегося в измененном состоянии разума человека могут быть осмеяны или остаться никогда не высказанными – а могут и повести за собой толпу или стать причной гнева этой же толпы, что зависит не столько от самого человека, сколько от времени, в котором он живет. История психиатрической науки, изложенная в труде М.Фуко «История безумия в классическую эпоху» наглядно это иллюстрирует. Согласно Фуко, именно отношением к безумию проверяется смысл  человеческого существования, уровень его цивилизованности, способность  человека к самопознанию и пониманию своего места в культуре. Иначе говоря, отношение  человека к «безумцу» вне и внутри себя служит для Фуко показателем, мерой человеческой гуманности и уровнем его зрелости. И в этом плане вся история  человечества выглядит у него как история безумия.

     По  мысли Фуко, в конце средних  веков культуру Европы охватили тревога  и беспокойство. Сумасшествие и безумец являли собой «и угрозу, и насмешку, и головокружительную бессмыслицу мира, и смехотворное ничтожество человека». При этом безумие полагалось не только предвестником апокалипсиса (например, предсказание  Эсташа Дешана: А ныне [мир] мерзок, вял и хмур, Дряхл, алчен стал и злоречив: Зрю лишь одних глупцов и дур, Конец уж близок, так и есть... Все вкривь да вкось…), но также и знанием, элементом некоего труднодостижимого, скрытого от всех эзотерического знания («истину видят дураки»). Гуманизм  16 в., который, по мысли А.Арто, «не возвеличил, а умалил человека», предварил эпоху классицизма, давшую начало новому пониманию безумия: оно становится формой, соотнесенной с разумом,– и оба служат друг другу мерой. В эпоху Возрождения безумие превращается в одну из форм самого разума, но сохраняет определенный смысл и самоценность, лишь находясь в пространстве последнего. Эпоха Возрождения выпустила безумие на свободу – а классическая эпоха заточило его в изолятор. Так, Декарт отметил, что «безумие сродни сновидению и заблуждению ума во всех его формах». Для 16 в. не-разум  был некой прямо грозящей опасностью, которая искажает объективное восприятие реальности. Со времен Декарта безумие помещено «вне той неотъемлемо принадлежащей субъекту сферы, где он сохраняет все права  на истину,- т.е. вне разума». Если отдельный человек  всегда может оказаться безумным, то мысль безумной быть не может». Появляется институт  изоляции безумных, медицина применительно к ним приняла «форму репрессии, принуждения, обязанности  добиваться спасения собственной души».

     Классическая  эпоха, согласно Фуко, «уподобила друг другу ряд самых различных форм девиантного поведения и собственно безумие на основе «общего знаменателя» неразумия». Неразумие выступило в роли осуждаемого, отрицаемого и тайного опыта, но «на его основе не только сложился такой социальный институт,  как изоляция, не только возникла система  категорий и практик, относящихся к безумию, но прошла перестройка  всей этической сферы». 19 век создал понятие «душевной болезни», десакрализировав безумие: «человек неразумный» был переведен в больницу, а изоляция стала терапевтической мерой. Фуко ставит проблему: «Какой смысл заключает в себе упрямое и неотвязное присутствие безумия в современном мире – такого безумия, которое неизбежно влечет за собой свою науку, свою медицину, своих врачей и которое целиком поглощается пафосом душевной болезни». При этом немаловажно и то, что «вся проблематика  безумия» начала центрироваться на представлениях о «материальности души». К 19 в. неразумие начинает интерпретироваться и как «психологическое следствие моральной вины»: «всё, что было в безумии парадоксальным проявлением небытия, станет лишь естественным возмездием за моральное зло». «Научная» психиатрия  19 в. отныне становится возможной.

     По  мысли Фуко, весьма значимым в судьбах «научной» психиатрии оказалось создание психоанализа: «Фрейд вновь стал рассматривать безумие  на уровне его языка». Таким образом Фуко заключает, что безумие есть отчуждение человека от его человеческой сущности и тем самым оно парадоксальным образом как раз и указывает на человеческую сущность, вскрывая истину о человеке, молчаливую, но всегда угрожающе присутствующую в тайниках каждого человеческого существа. Оно указывает на внутренний мир дурных инстинктов человека вообще, а не только человека безумного. Поведение психически больного несовместимо с общественными нормами и требованиями морали. Но оно есть проявление «дна», темной глубины, присутствующей в каждом человеке.

 

      1.2.2. История и география безумия в России(по Дугину)

Некоторые думают, что стоит  только обозвать всех дураками, чтобы прослыть умными.

В. О. Ключевский

С дураками следует  считаться ввиду  их численного превосходства.

Ю. Семенов 

     Иная  история у Российского безумия. В России дома для душевнобольных были созданы поздно, только в 19м веке – представителями романовского дворянства, той романо-германской элиты, которая часто даже не говорила по-русски и держала за идиотов всё русское население. При Анне Иоанновне (т.е. ещё в восемнадцатом веке), например, любой русский человек заведомо рассматривался как «законченный дебил», «идиот». Людей в русском платье в Санкт-Петербург в восемнадцатом веке просто не пускали, пугались, словно прокаженных. Сами «дома безумных» в основном пустовали.