ustify">     Материалом  исследования послужили производные  русские фитонимы, взятые сплошной выборкой из "Словаря русской  народно-диалектной речи в Сибири XVII - первой половины XVIII в." (Сост. Л.Г. Панин. Новосибирск, 1991). В результате анализа наименований был выявлен ряд моделей, установлено наличие тождественных моделей и частотность их распространения в сибирских диалектах XIX-XX вв. по Словарю русских народных говоров (тт. 1-32. М.-Л., 1965-1998.), Толковому словарю живого великорусского языка В.И. Даля, современным сибирским диалектным словарям, изданным до 2000 г.

     Анализ 50 производных фитонимов позволил выделить 16 номинативных моделей.

     Модели  характеризующего (отражающего онтологические признаки) принципа номинации:

     1. Наименования по морфологической  части, совокупности по составляющей  единице: БЕРЕЗНИК (Тюм., 1990, Тобол., 1657-1658), ИВНЯГО (Нерчин., 1671), КАРАГАЛЬНИК (Прииртыш., 1654-1657), ЛИПНЯГ (Тобол., 1683), ЛИПНЯК (Нерчин., 1671), ЛИСВНЯГ (Верхотур.,1665), ЛИСТВЯГ (Илим., 1703), ЛИСТВЕНИШНИК (Верхотур., 1665), ЛИСТВЯК (Илим.,1733), ОСОКОРНИК (Верхотур.,1665, Нерчин., 1671), СОСНЯГ (Тюм., 1699), СОСНЯГО (Нерчин., 1671), ТАВОЛОЖНИК (Тобол., 1657-1658), ЧЕРЕМОШНИК (Тобол., 1657- 1658, Илим., 1733), ТАЛЬНИК , ОСИННИК, Кедровник, пихтовник ольховник, ельник, сосна (Илим., 1733).

     2. Наименования по окраске ИО  или его составной части непосредственно:  ЗЕЛЕНЬ- несозревшие всходы хлебов (озимых).( Томск., 1636), ВОРОНЕЦ (Якут., 1674), БРОНЕЦ ЧЕРНЫЙ, БРОНЕЦ КРАСНЫЙ, ДЕВЕТИЛЬНИК БЕЛЫЙ (Якут., 1674), КРАСНЫЙ ЛЕС - сосновый и лиственный лес.(Нарым.,1643), ТЕМНЫЙ ЛЕС - хвойный лес.(Енис., 1676, Илим., 1675).

     3. Наименования по форме опосредованно  по части тела с уточняющим  признаком принадлежности: ЗВЕРИНЫЙ ЯЗЫК (Якут., 1674), КОРОВЕЙ ЯЗЫК (Тобол., 1739), ПЕТУШКОВЫ ПАЛЬЦЫ (Якут.,1674).

     4. Наименования по форме опосредованно  по предмету, растению с отличительным  признаком места произрастания:  ГРУШИЦЫ ЗЕМЛЯНЫЕ - земляные орехи,  СВЕЧКИ ЗЕМЛЯНЫЕ (Якут., 1674).

     5. Наименование по признаку состояния/возраста: ДИКИЙ ЛЕС - старый, глухой лес. (Тобол., 1683).

     6. Наименование по признаку запаха: ДУШИЦА - наименование травы.(Тобол., 1739, Якут., 1674).

     7. Наименование по комплексу признаков опосредованно по предмету: ПРОСВИРКИ (Якут., 1674).

     Модели  функционального (отражающего использование  ИО) принципа номинации:

     8,9. Наименования по действию на  ИО непосредственно и опосредованно  по продукту: ЖНИТВО - хлеб на корню. (Кузнецк., XVII в.), БОРЩ, БОРШ (Тобол., 1742, Томск., 1636).

     10. Наименования по действию ИО: БЫЛИЕ - трава, растения. (Илим., 1636).

     11, 12. Наименование по объекту воздействия  ИО непосредственно - части тела, имени собственному: ГОРЛИЦА - наименование  травы, МАРЬИН КОРЕНЬ - пион.(Якут., 1674).

     13. Наименование по объекту воздействия  ИО опосредованно по количеству  объектов: ДЕВЕТИЛЬНИК (Тобол., 1739).

     14. Наименование по месту происхождения:  ГРЕЧУХА - гречиха. (Илим., 1743)

     15. Наименование по месту произрастания  непосредственно или опосредованно по действию на место: ПАХОТА - хлеб на корню. (Тобол., 1640; пахота - "пахотная земля ". Тобол., 1716).

     16. Наименования по времени сева  непосредственно по признаку  времени: ЯРИЦА - яровой хлеб. (Тобол., 1666., Чаусск., 1747., Илим., 1722).

     Сопоставление номинативных моделей XVII- первой половины XVIII века с моделями XIX-XX века показало, что судьба указанных моделей  может быть различной. Так, модель 1 (БЕРЕЗНИК), будучи продуктивной в XVII-XVIII вв. в наименованиях лесов по основной породе деревьев, их составляющих, сохраняет продуктивность в сибирских и европейских говорах и в XIX-XX вв.: в сибирских говорах - 11,7 % от анализируемых наименований, зафиксированных в сибирских говорах; в европейских - 10,7% от анализируемых наименований, зафиксированных в европейских говорах. Модель сохраняет продуктивность при образовании наименований деревьев в сибирских говорах: 2,8 % при 0,4% в наименованиях трав, 0,98% в наименованиях ягод, 0,1% в наименованиях овощей и т.д. То же справедливо и по отношению к модели 6 (ДУШИЦА). Модель 2 (ЗЕЛЕНЬ) в XVII-XVIII вв. отмечена в наименованиях трав, злаков и деревьев. В XIX-XX вв. зафиксирована высокая продуктивность модели в тематических подгруппах травянистых растений и деревьев: 2,4% в наименованиях трав, 1,6% в именованиях деревьев и кустарников при 1% в наименованиях грибов, 0,7% - ягод, 0,3% - злаков, овощей. Интересным является факт бо/льшей продуктивности мотива "по окраске" в тематических подгруппах "Деревья/кустарники" и "Злаки" в сибирских говорах по сравнению с европейскими: 1,8% в сибирских, 0 ,5% в европейских говорах в наименованиях деревьев / кустарников, 0,3% в сибирских, 0,09% в европейских говорах в наименованиях злаковых. По модели 7 (ПРОСВИРКИ) в XVII в. отмечено именование только травянистого растения. В XIX-XX вв. модель отмечается в именованиях других растительных объектов: 1,1% в наименованиях трав при 0,1 % в названиях грибов, 0,07 в названиях деревьев и кустарников. Модели 4 (ГРУШИЦЫ ЗЕМЛЯНЫЕ) и 3 (ЗВЕРИНЫЙ ЯЗЫК) в XIX-XX вв. сохранили частотность в подгруппе травянистых растений. Но модель 3 в сибирских говорах менее продуктивна, чем в европейских: 0,27% в сибирских при 0,64% в европейских, а модель 4 в сибирских говорах в XIX-XX вв. не отмечена.

     Результаты  анализа номинативных моделей фитонимов  позволяют сделать следующие  выводы:

     Номинативные  модели, отмеченные в сибирских летописях XVII - первой половины XYIII в., практически  все сохранились и зафиксированы в речи диалектоносителей XIX-XX вв. в пределах тех же тематических подгрупп. Устойчивости номинативных моделей способствует сохранение языковых традиции в номинации, последние же отражают специфику национального мышления и мировидения, отражают сохраняемые народом культурные традиции в использовании биофактов.

     Большая часть моделей в пределах определенной тематической группы сохранила продуктивность. При этом продуктивность модели чаще сохраняется при именовании по характеризующему признаку, а не по функциональному. Единичные модели в диалектной речи XIX-XX столетия не отмечены. Как предполагается, они являются кальками, и употребление их уже в XVII- XVIII вв. было ограничено.  

 

      2. Системные отношения  в лексике природы   в говорах Приамурья

     2.1Названия  растений. Родовидовые  отношения

 

     В пределах лексико-семантической группы «Названия растений» в говорах Приамурья вычленяются четыре родовидовые группы, противопоставленные друг другу. «Названия травянистых растений», «Названия кустарников», «Названия деревьев», «Названия грибов», с одной стороны характеризующиеся обособленностью и противопоставленностью, с другой — взаимосвязанные на более высоком уровне языковой абстракции (объединяющую роль играет общий интегральный семантический признак «растение»). В пределах каждой из названных родовидовой группы на основе выделения признаков и выявления парадигм разных ступеней обобщения вычленяются группы, которые также характеризуются иерархическим построением. Внутри каждой подгруппы возможно выделение подгрупп более узкого объёма, которые, в свою очередь, допускают членение на несколько микрогрупп, между компонентами которых наблюдаются наиболее тесные смысловые отношения. [5;63]

     Системная организация фитонимической лексики  определяется факторами как языковыми, так и внеязыковыми.

     К внелингвистическим факторам, влияющим на системную организацию данной лексики, можно отнести, в частности, характер произрастания растений, а также значимость растений для практической жизни человека. Именно данный факт является ведущим в народной систематике растений. Фрагмент объективного мира «Растительный мир» детализируется и классифицируется в сознании носителей говора в соответствии с прагматически важными для них признаками обозначаемых объектов - представителей флоры. Таким образом, ядерными классифицирующими семантическими признаками в структуре фитонимов в составе РВГ являются признаки «характер произрастания»⁶ и «характер использования». Часто дополняющим признаком, определяющим признак «характер использования», является сопутствующий ему признак «свойство растения». С одной стороны, данные семантические признаки имеют внеязыковую природу, с другой стороны, имеют лингвистический характер, поскольку образуют семантическую структуру лексем.

     Кроме указанных признаков, в структуре проанализированных фитонимов выделяются признаки частного характера, которые не являются универсальными.

     Данный  признак обнаруживается в двух из четырех выделенных групп. «Названия травянистых растений» и «Названия кустарников». Отсутствие данного признака в РВГ «Названия деревьев» и «Названия грибов» объясняется также внелингвистическими причинами: отсутствием садовых деревьев в флоре и, соответственно, диким характером произрастания грибов. классифицирующими. По этим признакам осуществляется идентификация названий растений в составе микрогрупп. Они соотносятся с объективно существующими признаками самих растений, и на их основании фитонимы противопоставляются друг другу внутри микрогрупп. К этим признакам относятся: вкус;— запах, цвет, форма плодов, форма листьев и цветков, время цветения, место произрастания.

     Народная  классификация растений на отдельных  участках системы совпадает с научной (диалектоносители выделяют некоторые виды и подвиды растений, классифицируя их в соответствии с научной классификацией). Другие фрагменты классифицированы в соответствии с особым видением растительного мира носителями говора. Подобная систематика основывается не на родстве растений (в научной классификации родство обязательно), а на их подобии, при этом она построена на тех же принципах, что и научная. В результате обнаруживаются родовидовые объединения - минигруппы, возглавляемые так называемыми наименованиями-«губками». Процесс расчленения такого наименования в говоре, обусловленный необходимостью дифференциации растений, в целом аналогичен процессу видовыделения в научной классификации. Название, выражающее родовое понятие (само название-«губка»), может входить в составные наименования в сопровождении конкретизаторов, которые приобретают статус видового компонента (здесь прослеживается аналогия с формированием научных терминов) (Например, сарана // сарана красная / сарана чёрная / сарана белая), тем самым составляя формально-семантические оппозиции родовидового и собственного видового характера. Родовое понятие может не отражаться в видовых наименованиях. В этом случае имеют место собственно семантические оппозиции, и отношения «род - вид» и «вид - вид» обнаруживаются только в результате семного анализа (Например, сарана // овсянка / кемчига / чехоха / одно-листка).

     Выделенные  группы в составе групп «Названия растений» в камчатских говорах с точки зрения системности не равнозначны. Группы «Названия травянистых растений» и «Названия кустарников» характеризуются многоступенчатой иерархической структурой. Группа «Названия деревьев» и «Названия грибов» имеют более упрощённую структуру. Группа «Названия травянистых растений», «Названия деревьев» лексически более насыщены, чем группы «Названия кустарников» и «Названия грибов». Данный факт объясняется внелингвистическими причинами: степенью значимости биологических единиц в жизни людей. Подобная неравнозначность наблюдается и внутри групп: группа, объединяющие полезные растения, лексически более насыщены, чем группа, объединяющие неполезные растения (например, названий полезных растений или названий съедобных грибов намного больше, чем, например, ядовитых растений или грибов несъедобных). В этом проявляется действие прагматического фактора: отсутствие практической заинтересованности в объекте, его бесполезность делает его «незаметным» для носителя языка.

 

2.2. Отношения в лексических группах природы

в говорах Приамурья

 
 

     Рассматривая отношения в лексических группах, мы пришли к выводу, что в современном языкознании нет общепризнанного понимания вариантности слова и границ варьирования. Поэтому в работах разных авторов по-разному определяются варианты слова и по-разному представлена их классификация.

     Обычно  под вариантами понимают формальные модификации одной и той же лексемы, тождественные по своему значению. Как отмечает В.Б.Силина, «эта тождественность означает у вариантов идентичность не только основного лексического значения, но и функциональную, т. е. совпадение экспрессивно-стилистических значений и сферы употребления». [7;91]

     Тем самым вариантность отграничивается от синонимии, которая предполагает не только тождественность, но и близость, соотнесённость лексических единиц при различии функциональном.

     Синонимия может стать пределом варьирования (О.С. Ахманова). Вследствие этого основная проблема в решении вопроса о вариантности - где проходит материальная граница слова, т.е. в каких пределах данные формальные модификации определяются как варианты одной и той же лексемы, где та грань, которая является пределом тождества слова. Некоторые исследователи значительно сужают границы варьирования слова - различия должны быть минимальными (од-на-две фонемы) (К.С. Горбачевич, Н.М. Шанский, О.Д. Кузнецова), другие допускают фонематические колебания в пределах 50% фонематического состава корня (З.М.Богословская), рассматривают в рамках вариантности образования, различающиеся категориально-грамматическими показателями (О.И. Блинова, О.С. Ахманова, Н.И. Коновалова, Р.П. Рогожникова). [2;84]

     Особо стоит вопрос о лингвистическом  статусе тождественных по значению однокоренных образований, различающихся аффиксальными морфемами. Он ставится исследователями достаточно широко: возможна ли вообще вариантность языковых единиц с модификациями аффиксальных морфем (вариантность слов с модификацией корневой морфемы не вызывает сомнений), а если возможна, то в каких пределах.

     Многие  лексикологи однокорневые образования, имеющие одинаковое значение, но разные аффиксы, выводят за пределы проблемы вариантности, считая их разными словами, находящимися в синонимических отношениях [Ф.П.Филин, В.А.Гречко, Ю.С.Азарх, Р.П.Рогожникова, К.С.Горбачевич и др.]. Другие исследователи признают аффиксальную вариантность слов [О.С.Ахманова, Л.И.Баранникова, Н.И.Коновалова и др.]. Признавая существование так называемых словообразовательных вариантов, исследователи подчёркивают, что различия аффиксальных морфем не должны сопровождаться семантическими раз-', личиями, иначе следует говорить о разных словах-синонимах. Автор разделяет, данную точку зрения.