Характерно, что зарубежные исследователи, весьма резко отзывавшиеся о взаимоотношениях общества и государства в социалистических странах, не менее критично оценивают эти отношения в собственных. Например, Людвиг фон Мизес, один из известных теоретиков либерализма, считал, что защита частной собственности не означает ни апологии капитализма, ни либерализма, а есть выражение научной процедуры в исследовании человеческого действия. Неотомист Ж. Маритен наряду с критикой социализма ратовал и за переход к новому строю, основанному на плюрализме, свободной инициативе и конкуренции отдельных групп, трудовых сообществ, кооперативных организаций, сообществ, ассоциаций и т.п., а государству отводил роль третейского судьи, регулирующего автономную деятельность этих организаций с точки зрения общего блага21. Причину такой двойственности И. Валлерстайн объясняет тем, что вышедший победителем из столкновения трех идеологий, возникших в XIX веке, консерватизма и марксизма, - либерализм предложил "правым" пойти на уступки "опасным классам", то есть прежде всего промышленным рабочим, а "левым" - организацию. Тем и другим он проповедовал терпение, компромисс и реформизм, чтобы в долгосрочном плане добиться большего для всех, идя по

"среднему  пути"22.

     Для большинства же российских исследований в этой области "базовые

ценности" либерализма - частная собственность, индивидуализм, конкуренция, рынок, демократия и свобода - становятся чем-то вроде "священных коров", а социальное правовое государство - идеалом, эталоном, к которому нужно всячески стремиться. При этом часть из них или смотрят на советский период как на "черную дыру" в истории России, или же относятся к нему двойственно, - признавая некоторые достижения социализма, в то же время оценивают его как заведомо "обреченный на неудачу" коммунистический эксперимент, или же как на возрождение в Советской России "восточной деспотии"23.

     Вторая  проблема, которая обсуждается в  исследованиях по социальному государству, - это его определение, выделение  существенных признаков и принципов деятельности. В англосаксонской политической мысли используется термин "государство всеобщего благоденствия" (welfare state). На русский язык слово "welfare" переводится и как "благоденствие", и как "благосостояние". Поэтому иногда русскоязычные авторы употребляют термин "государство всеобщего благосостояния". В европейско-континентальном дискурсе употребляется термин "социальное государство", приоритет в разработке которого отдается германским политическим исследователям.

     Если  согласиться с И. Валлерстайном  в том, что в XIX веке сложились три ведущие конкурирующие идеологии, то следует признать, что борьба между ними шла с переменным успехом не только в XIX веке, но и в первой половине XX века. Нельзя абсолютизировать эту борьбу, хотя враждебной риторики хватало у всех сторон. Был еще один аспект социально-политического развития европейского общества того времени - взаимовлияние идеологий друг на друга, восприятие их людьми, принадлежащими к разным политическим течениям, под воздействием общественного развития, в том числе и мер, предпринимаемых буржуазным государством по преодолению социальных конфликтов. К этим мерам относилось прежде всего введение социального страхования, пенсионного обеспечения и пособий по безработице. В различных государствах эти меры принимались в разные годы, но начались они именно в конце XIX ве

ка.

     К тому времени сложились две ведущие  тенденции в политическом развитии общества: реформистская и революционная. Реформистская тенденция в основном была представлена либерализмом, но в конце XIX века на эти позиции перешла и часть социал-демократов, во главе с Э. Бернштейном, ранее исповедующих марксизм. Э. Бернштейн утверждал даже, что социализм можно назвать организаторским либерализмом, поскольку он отрицает всякие экономические стеснения для индивидов, в том числе и в выборе занятий24. Отсюда и знаменитый его лозунг: конечная цель движения ничто; все дело в движении. Этот лозунг выражал надежды значительной части общества на конституционное законодательство и возможный социальный компромисс. Тем более эти надежды выглядели оправданными, потому что и либерализм не оставался неизменным. Немецкий либерал XIX века Р. Гнейст прямо доказывал, что урегулировать отношения между социальными классами без вмешательства государства нельзя.

     В то же время сторонники революционной тенденции в преобразовании общества и государства, хотя и указывали постоянно, что при любых реформах общество и государство остаются буржуазными, отнюдь не чурались проведения социальных реформ в рамках парламентаризма.

     Не  меньшее значение имели незаметные на первый взгляд изменения в 

производительных  силах. Менялось место человека в  производстве. Появлялись новые организационно-правовые формы хозяйствующих субъектов, транснациональные корпорации. Все это влекло за собой рост массового спроса на умственный труд, что, в свою очередь, потребовало развития всей системы образования и профессиональной подготовки рабочей силы. Решение этих задач все социальные группы возлагали на государство, причем буржуазия вольно или невольно, но вынуждена была согласиться с ростом стоимости рабочей силы, что вело к увеличению заработной платы при сохранении высокого уров-

ня социальной конфликтности в обществе.

     В этих условиях, особенно после 1945 года, встал вопрос не столько о конституционном запрещении государственного вмешательства в отношения между классами, сколько об установлении конституционных пределов такого вмешательства. На теоретическом уровне эта проблема выражается как противоречие между правовым и социальным государством. Дело в том, что правовое государство, признавая юридическое равенство людей и их организаций, оставляет без внимания их реальное социально-экономическое неравенство, особенно в сфере производства, обмена, распределения и потребления. Социальное государство стремится к "сглаживанию" неравенства, в связи с чем и возникают дискуссии о пределах вмешательства государства в социальные отношения и, следовательно, об определении социального государства.

     Некоторые российские авторы, чтобы подчеркнуть  взаимосвязь демократического политического устройства и социального государства, выделяют такие его характеристики, как свобода, солидаризм, справедливость (законность), демократия, социальная забота и социальный мир.

     Ю. Хабермас по-иному подходит к характеристике социального государства, цель которого, по его мнению, состоит в социально-государственной универсализации гражданских прав, в ходе достижения которой "население должно получить шанс на развитие в условиях защищенности, социальной справедливости и растущего благосостояния, получить благодаря тому, что статус зависимости наемного труда нормализуется, будучи дополненным правами участ-

ника  политического и социального  процесса"25.

     Хотя  понятия "социальное государство" и "государство всеобщего благоденствия (благосостояния)" чаще всего употребляются как синонимы, предпринимаются попытки провести различия между ними по существу. Первое понятие, с точки зрения некоторых авторов, не только означает заботу государства о социальном обеспечении своих граждан, но и включает в себя структурное реформирование общества, в том числе экономики, обеспечение участия трудящихся в управлении производством и т.д. Второе понятие связывают с государственным предоставлением льгот и социального обеспечения, предназначенных для улучшения благосостояния граждан.

     За  этой, казалось бы, чисто академической  дискуссией стоит имеющая важное политико-правовое значение проблема объектов государственного регулирования. Если исходить из того, что государство ограничивается предоставлением льгот и социального обеспечения для улучшения благосостояния граждан, то мы имеем в качестве объекта регулирования отношения индивида и общества. Это характерное для консерватизма и либерализма понимание проблемы. Если же считать, что государство не только обеспечивает определенный уровень благосостояния, но и проводит определенное структурное реформирование общества, в том числе и экономики, то объектом регулирования становятся отношения между социальными группами, прежде всего в сфере распределения. В этом состоит суть признаваемого практически всеми специалистами противоречия между правовым демократическим и социальным государством.

     С институциональной точки зрения в различных странах это противоречие решается по-разному. Все зависит от методов, с помощью которых обеспечивается реализация целей социального государства, социокультурных особенностей общества и расстановки социально-политических сил.

     Ф. Фукуяма в конце 80-х гг. XX века выдвинул тезис - именно либерализм является универсальной формой организации общества, на основе которой впервые в истории Запада, особенно в США, удалось создать "бесклассовое", фундаментально эгалитарное и умеренно перераспределительное общество. Это не означает, что в США нет ни бедных, ни богатых, но причины неравенства кроются в культурных и социальных характеристиках групп, доставшихся данному обществу от прошлого26.

     И. Валлерстайн, анализируя капиталистическую  экономику и государство, приходит к выводу, что в своем развитии они сталкиваются с тремя проблемными конфликтами. Первый состоит в том, что урбанизация и плотность коммуникаций, рост образования ведут к такому уровню политической осведомленности, который затрудняет сокрытие уровня социально-экономического неравенства и роль властей в его поддержании. Большинство людей в таких условиях большего равенства в вознаграждении за труд и настаивают на перераспределении основных расходов в их пользу и обеспечении устойчивых доходов. Во-вторых, так как западное общество является демократическим, предприниматели обоснованно требуют увеличения бюджетных субсидий на развитие частного предпринимательства. В этой связи государства не могут в одно и то же время удовлетворить расширяющиеся запросы и предпринимателей, и наемных работников на удовлетворение их социальных нужд. В-третьих, поскольку расширение неравенства как на глобальном, так и на национально-государственном уровне зависит от расовой (этнической) и религиозной принадлежности, постольку комбинированным результатом политической осведомленности и бюджетного кризиса государств станет массовая борьба, которая примет форму гражданской войны. Ю. Хабермас, в свою очередь, полагает, что социальное государство выражает функциональную характеристику буржуазного государства, обусловленную капиталистическим рынком труда и означающую, с одной стороны, ощутимую компенсацию за риск и тяготы, связанные с трудом, а с другой - некоторое дисциплинирование и защиту капиталистического роста. Одновременно он выражает глубокое разочарование в реальном бюрократическом социализме, не сумевшем обеспечить ни политических свобод, ни благосостояния, из-за чего левые силы на Западе находятся сейчас в "глухой обороне"27.

     Исходя  из всего сказанного, можно согласиться  с той точкой зрения, что обстоятельной  концепции социального государства  и его так или иначе общепризнанного определения, несмотря на отдельные попытки, пока не сложилось.

     Существует  множество точек зрения по поводу возникновения и становления социального государства, но мы придерживаемся концепции В. Дзодзиева, согласно которой причины становления социального государства заключаются в следующем: в промышленной революции, разрушении традиционного уклада, развитии "дикого" капитализма, ужесточении эксплуатации, обеднении большинства населения, атомизации общества и, как следствие, - обострение социального вопроса, придание ему политического звучания, возникновение рабочего движения; классовая ограниченность правового государства потребовала дополнения его требованиями создания материальных условий для реализации свободы; социальное государство явилось и теоретическим, и практическим конструктивным ответом не только на недостатки правового демократического государства в его либеральном варианте, но и на неудавшуюся попытку социализма обеспечить каждому человеку материальную свободу, социальную справедливость и равенство 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     На  основании вышесказанного, сделаем  выводы по работе.

     Сущность  государства – то главное в  этом явлении, что определяет его  содержание, цели, функционирование, т.е. власть, ее принадлежность.

     Государство возникает тогда, когда развитие экономики достигает определенного уровня, при котором становится объективно невыгодной существовавшая на протяжении многих тысячелетий система уравнительного распределения общественного продукта, и для дальнейшего развития общества становится необходимым выделение определенного элитарного слоя, занимающегося управлением: либо в сфере политической (в «восточном» обществе), либо в политической и экономической сферах (в Европе). Это привело к социальному расслоению общества, к тому, что власть, ранее принадлежавшая всем его членам, приобрела политический характер, стала осуществляться в интересах прежде всего привилегированных социальных групп, классов.

     Но  все-таки, для объяснения сущности государства  недостаточно использования положений только классовой теории, необходимо использовать и другие.