Судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза

1. Теоретические  задания

1.1 Теоретический  вопрос:

Судебная  комплексная психолого-психиатрическая  экспертиза

1.1. Судебно-психиатрическая  экспертиза (СПЭ)— это вид судебной экспертизы, проводимый с использованием специальных знаний в области психиатрии. Судебно-психиатрическая экспертиза бывает: амбулаторной, стационарной, посмертной.

• Амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза производится по решению суда или постановлению следственных органов.
• Стационарная судебно-психиатрическая экспертиза производится по решению суда.
• Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза производится на основании определения суда.

Различают виды судебно психиатрической экспертизы в зависимости от состава экспертов:

• судебно-психиатрической экспертизы (один эксперт психиатр),
• комиссионная судебно-психиатрической экспертизы (двое и более экспертов психиатров),
• комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза,
• комплексная судебная сексолого-психиатрическая экспертиза,
• комплексная судебная нарколого-психиатрическая экспертиза,
• комплексная судебная психолого-сексолого-психиатрическая экспертиза[6].

Огромное значение для юриспруденции имеет комплексная  судебная психолого-психиатрическая экспертиза. Она сочетает в себе использование научных и методических возможностей судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз, результаты исследований проблем человека и, таким образом, является одной из наиболее эффективных форм экспертного исследования.

КППЭ — это  исследование, затрагивающее пограничные  между психологией и психиатрией  проблемы. Для выработки выводов  такая экспертиза использует специальные  познания, относящиеся к общим  научным дисциплинам, применяет специфические методы, сложившиеся в психологии и психиатрии, сопоставляет и интегрирует данные психологических и психиатрических исследований. Основными предпосылками существования такого рода экспертизы являются наличие общих для психологии и психиатрии проблем, постоянное усиление в правоохранительной деятельности тенденций к индивидуализированной оценке психических особенностей и возможностей участников уголовного процесса (обвиняемых, свидетелей, потерпевших), раскрытие внутренних механизмов их поведения в конфликтных ситуациях.

Предметом психологии является изучение психики как функции  мозга, состоящей в отражении  объективной реальности, законов  порождения и функционирования психического отражения. Психология изучает психические  процессы и состояния, свойства личности человека в их «филогенетическом и онтогенетическом развитии». Психиатрия изучает причины и сущность психических заболеваний, характерными чертами которых являются нарушения, искажения или неполнота психического отражения явлений действительности. Однако некоторые виды болезненных отклонений от психической нормы, отдельные психические заболевания и их конкретные проявления изучаются и психологией, и психиатрией. Это прежде всего относится к так называемым пограничным состояниям и олигофрении.

На основании  вышеизложенного наиболее полное определение, отражающее сущность КППЭ, дает ИА Кудрявцев: «КППЭ — это одна из разновидностей межродовых комплексных экспертиз, основанная на совместном рассмотрении и интегративной оценке результатов скоординированного применения для исследования психической деятельности обвиняемых (подозреваемых), потерпевших и свидетелей специальных знаний эксперта-психолога и эксперта-психиатра с целью достоверного наиболее полного и всестороннего общего (единого) ответа на вопросы, составляющие предмет комплексного исследования и входящие в сферу совместной (совокупной) компетенции экспертов»[3].

КППЭ имеет  собственные цели и задачи и способна решать вопросы, которые объективно и научно обоснованно не могут  быть решены посредством проведения других экспертиз. Сохраняя связи с обеими экспертизами, она отличается и от той, и от другой. Этим объясняется ее актуальность и необходимость практического применения.

Юридическое значение КППЭ определено тем, насколько значимы и необходимы в правоохранительной деятельности вопросы, составляющие предмет КППЭ. Предметом таких экспертиз, как судебно-психологическая, судебно-психиатрическая и КППЭ, является установление влияния особенностей психического состояния личности на качество отражения и регуляции поведения лица (подэкспертного) в интересующий следователя (суд) момент. Специфику предмета КППЭ образует направленность экспертного исследования на установление эффекта (результата) взаимодействия болезненных (психопатологических) и неболезненных (возрастного, ситуационного, эмоционального, личностного) психических факторов и определение на основе учета этого системного качества наиболее полной и точной меры их влияния на характер психического отражения, рефлексии и регуляции поведения данного лица в интересующий следователя (суд) период.

Таким образом, оценивая психологическую характеристику аномалий и расстройств, являющихся предметом КППЭ, следует отметить, что их многоаспектная структура  и влияние ее на уголовно-процессуально значимые поступки должны рассматриваться только путем комплексного психолого-психиатрического исследования[5].

1.2. Теоретический  анализ:

Выявите психологические  особенности взаимодействия присяжных  заседателей

В Российской Федерации  порядок отбора присяжных, проводится на основе случайной выборки по спискам избирателей (социологический метод). Практика показывает, что при этом обнаруживается тенденция смещения выборки в сторону лиц старшего возраста, что объяснимо большей занятостью людей молодого и среднего возрастов. Ряд категорий граждан, как правило, исключается либо до суда по письменному заявлению, либо в суде по личной просьбе, требованию сторон или мнению председательствующего.

Далее процедура отбора делится  на две части: мотивированный отбор  и безмотивный отвод. Основная задача мотивированного отбора присяжных — с помощью специально поставленных вопросов отсеять из числа вызванных в суд людей, беспристрастность и объективность которых ставится под сомнение по объективным же показателям. Среди таких людей могут быть те, кто знаком с кем-либо из участников процесса; ранее судимые или имеющие близких родственников, судимых за деяния, аналогичные рассматриваемому; близкие сотрудников правоохранительных органов и т.д. Кроме того, могут учитываться и ситуативные психологические особенности потенциальных присяжных. Например, председательствующий судья обычно спрашивает: «Считает ли кто-либо из вас, что человек, сидящий на скамье подсудимых, заведомо виновен в инкриминируемом ему деянии?» Ясно, что те, кто готовы положительно ответить на этот вопрос уже сейчас, не смогут сохранять беспристрастность в ходе судебного слушания. Помимо председательствующего в отборе могут принимать участие и стороны.

Безмотивный отвод является прерогативой сторон. Каждая из них может отвести не более двух человек из числа оставшихся. В распоряжении сторон находится список вызванных лиц, в котором указаны их полные имена, пол, возраст, место жительства и профессия. Для сторон целесообразно различать присяжных по:

• отношению к подсудимому;

• полу, возрасту и фактору  поколения;

• национальным и расовым  стереотипам (отношение к национальности редко бывает неосознаваемым, а потому замечено, что этот фактор влияет лишь тогда, когда доказательства вины подсудимого  иной расы или национальности неясны, непрочны. Если доказательства вины неопровержимы, вердикт присяжных будет жестче);

• религиозным признакам (этот фактор влияет скорее не на отношение  к подсудимому, а на отношение  к самому процессу, его целям, процедуре, результатам);

• социально-экономическому статусу (в США установили, что  чем сильнее разница в статусах между присяжными и подсудимыми, тем больше вероятность обвинения  или тем жестче вердикт);

• характеру  дела. Считается, что мужчины в  целом более строги, а женщины более склонны оправдывать или относиться снисходительнее, но в делах по сексуальным преступлениям, где в роли подсудимого обычно выступает мужчина, чаще бывает наоборот.

Однако все  же в итоге одна из сторон может  посчитать получившуюся коллегию тенденциозной, необъективной (например, в коллегии будет всего один мужчина или все присяжные попадут в узкий и неудобный для этой стороны возрастной «коридор»). Такая коллегия при согласии судьи должна быть распущена.

Психология  присяжных заседателей нестабильна во времени. В ходе судебного следствия отношение присяжных к происходящему в зале суда претерпевает ряд изменений. Первое — в момент вхождения в зал заседания в качестве присяжного, принятия присяги; второе, множественное, — на протяжении всего процесса; третье, вероятно также неоднократное, — в совещательной комнате.

Первое изменение происходит с назначением человека в состав суда, которое отрывает человека от обыденности. Занимая место в коллегии, присяжный становится полноправным участником незнакомого ему действа и стремится узнать его правила. Присяжный произносит слова присяги и тем самым принимает на себя обязательство следовать голосу совести и справедливости, и ему нужно, пользуясь новыми нормами, отличать факт от вымысла, действительность от видимости, истину от внешней стороны вещей, суть дела от уже принятого решения, личное мнение от того, с чем согласится любой здравомыслящий человек, и т.д. Однако психологически, как установлено, привычные повседневные нормы подвергаются весьма слабой корректировке (приблизительно лишь на 5%)[4].

Второе изменение вызывается введением понятия допустимости доказательств. Недопустимые доказательства (к ним относятся в первую очередь данные о личности подсудимого, а также доказательства его вины, полученные с нарушениями закона) могут существенно повлиять на позицию присяжных, заставить их потерять беспристрастность. Бывает, что вопрос о допустимости доказательств встает уже во время основного слушания. Считается, что присяжные следуют инструкциям судьи об отмене доказательств, признанных недопустимыми. Однако исследования показывают, что увещевания судьи, как правило, не только не воздействуют на присяжных нужным образом, но и могут вызвать обратную реакцию, заставляя их лишний раз акцентировать внимание на факте. Часто присяжные оказываются перед дилеммой: либо оправдать подсудимого, основываясь на слабой доказательственной базе стороны обвинения, либо обвинить на основании доказательств, признанных недопустимыми. Показано, что в таком случае доведенные до присяжных недопустимые доказательства все-таки оказывают больший обвинительный эффект, чем допустимые. Например, знание о криминальном прошлом подсудимого психологически достаточно сильно влияет на групповое решение присяжных.

Свидетельские показания — это чаще всего ключевые доказательства (не говоря о данных экспертиз, которым присяжные склонны безоговорочно верить). Стороны по отношению к свидетелям должны предпринять все меры для того, чтобы получить информацию, соответствующую их действительному восприятию; отсеять ложные воспоминания и др. Исследования показывают, что свободный рассказ свидетеля значительно лучше, чем последовательность ответов на вопросы сторон и судьи. Желательно отложить уточнения до конца свободного рассказа.

Как правило, рассмотрение стратегии относится к этапу прений, но распространяется и на весь ход процесса. Большинство выступающих в суде юристов предпочитают строить аргументы «от слабого к сильному», так как, по их мнению, именно такой порядок позволяет оказывать наиболее продолжительное влияние на присяжных. Государственный обвинитель должен выбрать логику построения выступления: либо одностороннюю аргументацию, при которой излагается только собственная позиция, либо двустороннюю, включающую в себя предвосхищение аргументов противоположной стороны («прививка»). В свою очередь двусторонний порядок бывает разным: либо изложить сначала свои аргументы, а потом чужие, либо начать с предполагаемых аргументов «противника», чтобы разбить их пункт за пунктом[3].

С точки зрения общего порядка положение стороны, выступающей в прениях второй, т.е. защиты, более предпочтительно. Во-первых, присяжный оценивает: было ли отдельное поведение случайным или нет, чьи характеристики устойчивее — личности или ситуации. Во-вторых, присяжные знают, что после речи одной стороны последует выступление другой, поэтому воспринимают данные от одной стороны не как целостную картину произошедшего. Кроме того, адвокат пользуется эффектом новизны. При этом ему может быть выгодно потянуть время (чтобы лишить обвинение преимущества эффекта первичности). Причем в отличие от государственного обвинителя, который должен аргументировать свои выводы, защитник может воспользоваться возможностью дискредитировать весь строй мыслей противной стороны, не прибегая к доказательствам, апеллируя к психологической стороне восприятия фактов присяжными (попросту воскликнуть: «Да это все не доказательства!»). Но более позитивное восприятие прокурора должно сгладить психологические эффекты защиты.

Встречаются ошибки сторон. За изощренными коммуникативными техниками часто скрывается неверное понимание состязательности, отсутствие должного профессионализма, неготовность использовать всю гамму действий, предоставляемых в их распоряжение судом присяжных, стремление следовать наработанным в народных судах образцам поведения. Грубейшей ошибкой государственного обвинителя, свойственной, впрочем, и народным судам, является поддержание обвинения при отсутствии внутреннего убеждения в виновности конкретного подсудимого, которое требуется от него. Он пытается при этом переложить «бремя доказывания» на председательствующего, что противоречит идее состязательности. Если же судья не принимает на себя зги функции, обвинение может попросту рассыпаться, так как присяжные не поверят государственному обвинителю.