Проблема творчества

7. Диалогика творческого мышления 

    Понимать  творчество – значит понимать ум творца, но не описывать (и не предписывать), как творить. Страшнее всего такое, неспособное изобретать, но знающее, «как это делается», существо. Уловить внутреннюю жизнь изобретателя идей и поэм можно только одним образом – через мысленный диалог внутренних «Я».

    В  процесс творчества входят психологические,  эмоциональные, неповторимо личные, парадоксально случайные моменты. Но нужно, все-таки, согласиться с возможностью найти, пусть через логику внутреннего диалога в голове творца – изобразить, понять творчество как логический процесс. Но как с этим согласиться, ведь в творчестве нет никакой логики (точнее, творчество не может быть предметом науки логики). Мышление как творчество – это художественное мышление, а оно радикально нелогично!

    Мыслить – это всегда теоретизировать, и суть любого творчества как мышления можно понять, только исходя из процессов теоретизирования. Исходная установка мышления (ситуация, когда мышление необходимо, когда ощущением и представлением не обойдешься) – это необходимость воспроизвести в сознании возможность предмета, то, что сейчас еще не существует, в ощущениях не дано, но что может существовать в неких идеальных, изобретенных ситуациях.

    Мысль  возникает, когда необходимо воспроизвести  в сознании (внутренне, для себя) возможность предмета, для того чтобы «понять» предмет, как он есть, почему он существует так, а не иначе. Вот это «для того чтобы» и заставляет нас использовать глагол «понять», который не может быть заменен никаким другим глаголом, заставило определить мышление через мышление (понимание). Понимание и составляет отличие мысли от представления. Будущие возможности предмета вполне можно представить, но повернуть их на предмет, как он есть, взять их как «рентген» наличного предмета возможно, только понимая, осмысливая, возможно только в понятии. Отделение  «сути  вещей» (их потенций) от их бытия означает построение в уме «идеализованного предмета» как «средства» понять предмет реальный, существующий вне нашего сознания и деятельности. Глаз теряет фокус; видеть одновременно два предмета −внутри  нас и вовне − невозможно, мы перестаем видеть и начинаем понимать. Такое одновременное бытие одного − познаваемого, изменяемого − предмета в двух формах (в форме объекта идеализации и в форме идеализованного предмета) и есть исходное определение мышления, которое коренится  в   самом   «неделимом  ядре» практической деятельности человека.

Первобытный человек  начинал мыслить, мучительно соотнося  «предмет идеализованный»  (предполагаемый топор),   еще совсем туманный, неопределенный, еще тождественный представлению, с предметом реальным, внешним (обломком камня), перепроверяя эти предметы друг с другом. В несовпадении этих двух предметов, в зазоре между ними, в необходимости и невозможности их совпадения и помещается зерно мысли, произрастает мышление. Такова исходная идея теоретизирования.

    В  мышлении я фиксирую, закрепляю  предмет размышления как нечто  вне мысли существующее и ею  проясняемое, как нечто с мыслью   (идеализованным предметом) не  совпадающее. Только тогда  возможно конституировать самое мысль как нечто, не совпадающее с реальным практическим действием, хотя и составляющее   его − практического действия − необходимое определение. Но это и есть исходное предположение теории. «Это только в теории, а не в действительности» − такое обвинение составляет негативное определение мышления. И одновременно коренной парадокс мысли.      

    Ощущать,  представлять, воспринимать возможно  что-то, но мыслить возможно только  о чем-то. В ощущениях и представлениях я сливаюсь с предметом своего ощущения, я ощущаю лезвие ножа как свою боль. В мысли я отделяюсь от  предмета  мышления,  не совпадаю с ним. Но все дело в том, что не совпадающий с мыслью  предмет  есть предмет размышления, он существует для мысли лишь в той мере, в какой он соотносится с мысленным предметом.  И одновременно  он есть нечто «немыслимое»,  вне   мысли (вне меня и независимо от моего сознания) существующее, заданное мысли как загадка и никогда ею до конца не ассимилируемое. Именно в мысли мне противостоит бытие вещей в их «метафизической»   цельности,   замкнутости «на себя»,  внеположности  субъекту. Но одновременно... Сказка про белого бычка может продолжаться до бесконечности.

    Конечно,  логика практики образует рациональную основу рассматриваемого парадокса, но сейчас речь о другом, поскольку в мышлении, − в чем и состоит его «миссия» − практика как раз и выступает как парадокс, постоянно разрешаемый, воспроизводимый и углубляющийся… Можно сказать даже, что мысль и есть практика в ее парадоксальности.

    Теоретическое  творчество является изобретением  любых идей, любых, самых гротесковых идеализованных предметов ради того, чтобы понять предмет, как он есть (или как если бы он был), вне моей практической деятельности и независимо от нее. Стремление к надличному, сверхличному – вот в чем состоит пафос мышления. Только в отстранении (теоретическом в потенции своей) от самого себя появляется возможность относиться к себе как к «alter ego», возникает зерно внутреннего диалога. Поэзия радикально внедиалогична, об этом очень точно писал Бахтин. Вот почему внутренний диалог мышления как творчества возможен исключительно для теоретического ума. Не случайно в качестве предмета логического исследования творческое мышление должно быть взято как мышление теоретическое, как внутренний диалог теоретика. Это должен быть язык (речь) внутреннего диалога, в котором осуществляется непрерывное взаимообращение текстов, их полифония, контрапункт, а не просто сосуществование.

    Подходя  к своей логике со стороны, философ стоит перед парадоксом. Философу приходится критиковать собственную логику (логику в целом) во имя некой еще не существующей, в состоянии становления находящейся логики. Здесь логика творчества может быть понята только как творчество логики… Что остается вообще от той железной логики, и зачем вообще нужна эта «диалогика», эта проверка «логики» «логикой»?

Не является ли это кружение белки мышления в  колесе «диалогики» просто-напросто бегством от жизни, от практики, от старой мудрости Гёте – «теория друг мой сера, но вечно зелено дерево жизни…»?

    Только  в общении «Я» и «ТЫ», в отношениях  «между» рождается новое. Другими словами, природа творчества диалогична и несубъектна. Личность не является центром и источником творческой активности, поскольку она выражает плюралистическое (рациональное и иррациональное, рациональное и эмоциональное и т. п.) существование. Личность творчески активна только в диалогическом отношении к «Другому». Диалогическое отношение преобразуется в «МЫ» как двуединое существование «Я» и «ТЫ», направляющее свои креативные интенции на отдельное «Я» и «ТЫ». «Я» не является источником творчества, оно находит творчество в себе как креативную интенцию «МЫ». Продуктивная способность диалогической ситуации, появляющаяся в субъект-транссубъектном отношении «Я» - «ТЫ» - «МЫ» становится источником новизны для личности. Иначе, творчество можно определить как осуществление креативной интенции «МЫ» - реальности в личностной реальности субъекта      

8. Развитие личности под влиянием творчества 

    Преобразование  личности после пробуждения творчества похоже на чудо и со стороны многим чудом и кажется. Говорят о пробуждении таланта. Талант же подчас представляют как что-то вроде дорогой старинной монеты, которая неожиданно попалась человеку. Или как чудо, спустившееся с небес. Раз − и с человеком произошло чудесное преобразование, он стал другим!

    Правда, чаще это «чудесное преобразование»  годами, а то и десятилетиями рассматривается как своего рода болезнь, ненормальность, разрыв с традициями.  Ведь человек занялся тем, чем никто из его родственников не занимался, и к чему, как они предполагают, у него не было и нет никаких способностей.

    Впрочем,  любые изменения, которые происходят  в течение длительного времени, и понять, и оценить трудно. Быстро ли происходят изменения? 

    Развитие  личности условно можно представить  в виде семилетних периодов:

до 7 лет —  развитие в основном образного мышления;

от 7 до 14 — переход;

от 14 до 21—развитие  логического мышления; многие исследования показывают, что функции логического мышления достигают максимума в 21 год; от 21 до 28 — переход;

с 28 до 35 лет —  развитие интуитивного или творческого мышления. Далее следует активное развитие социальных свойств личности... 

    Складывающийся новый облик человека, его новые интересы нередко требуют перехода из одной области  деятельности в другую. Развитие связано с преодолением сопротивления той среды, в которой человек находится. Почему сопротивления? Потому что окружающие привыкают определенным образом воспринимать каждого, а развитие есть не что иное, как выход за пределы сложившихся отношений. Нередко человек, развивающийся по законам творчества, вынужден покидать ту среду, в которой он находился.

    Когда  кто-то начинает петь или рисовать, выражать чувства в создаваемых произведениях, он, как правило, обнаруживает у себя массу    недостатков. Голосом (кистью, словом) владеет слабо. Не знает многого из сделанного в этой области другими. Он должен учиться и в то же время быть самостоятельным,  усваивать опыт других и формировать свой стиль. Можно испугаться возможной критики и своих недостатков, можно − двигаться дальше.

    Вскоре  обнаруживается, что недостатки, вследствие  того, что творчество, по Станиславскому, носит органический характер, являются отражением имеющихся отношений, привычек, недостатков поведения в целом. Задача улучшения творчества становится задачей работы над собой. Это дает толчок для самосовершенствования. 

    Становясь  на путь творчества, человек вынужден  улучшать свои внутренние качества, менять стереотипы поведения. Он обращается к корням формирования тех или иных черт у себя, проверяет их целесообразность в новых условиях, в ряде случаев − отказывается от ненужных черт. Вряд ли кто-то будет отрицать, что условия воспитания, стечение    различных    обстоятельств, в которых обычно развивается человек, способствуют формированию у него не только позитивных черт. Недостатки чаще всего постепенно сглаживаются под влиянием творчества.

    Несовершенство  поведения и противоречивость внутреннего мира человека на определенном этапе развития − скорее правило, чем исключение. Под влиянием творчества человек постепенно преодолевает внутренние расхождения и противоречия, возвращается к реалистичному видению мира. Творчество не только устраняет внутренние противоречия, но и лечит. У того, кто им не овладел, сознание нередко конфликтует с подсознанием.

    Тот,  кто выходит на уровень систематически  проявляющегося творчества, настолько обогащает свои знания, что формирует собственное мировоззрение, своеобразно отражающее все значимые стороны и события его жизни.

    Настоящее  творчество, поскольку в нем человек  выражается всем своим существом, всегда своеобразно, несет на себе печать индивидуального стиля. Это хорошо известно, и наличие индивидуального стиля нередко рассматривают как признак таланта. Творческий человек проявляется как индивидуальность не только в работе, но и в повседневном общении.

    По  мере развития творчества человек  все больше становится выразителем своего времени, рупором настроения масс, создает новое в соответствии с общественными, и в пределе − мировыми потребностями, движется дальше других и вследствие этого многих ведет за собой. Разумеется, разные творческие профессии по-разному влияют на общественные процессы. Политик действует прямо. Художник или композитор влияет на настроения. Певец, будто бы не касающийся политики, может быть вдохновителем целых общественных движений. Один изобретатель может вызвать целую техническую революцию.

    Творчество  создает ту подъемную силу, которая  выносит человека на новый уровень: уровень социальной личности, субъекта общественных отношений независимо от того, каков масштаб его деятельности, в скрытой или явной форме, быстро или медленно оказывает он свое влияние на развитие общества.

    Творчество  приучает к тому, что новое  может быть открыто в любой  области знаний, и там, где сегодня  знаешь все, завтра можешь оказаться невеждой, а затем сделать шаг вперед в познании. Это делает человека более мягким и осторожным в суждениях, уберегает от апломба и самонадеянности. Чем выше уровень развития личности, тем мягче, проще, демократичнее человек в обхождении с другими. Творческое поведение без такой простоты и демократичности невозможно. Демократичные отношения − естественная среда для выявления и развития всех настоящих способностей.

    Если  человек освоил творчество в  полной мере − и по процессу  его течения и но результатам,  − он вышел на уровень духовного  развития. Ему доступно переживание моментов единения всех внутренних сил. В эти моменты в его душе уже не разделяются восприятие, представления,   мышление,  эмоции,   отношения...  Если человек вышел на уровень духовного развития, какой бы он деятельностью ни занимался, остается одно − пожелать ему счастливого пути. И присматриваться к нему хотя бы иногда. Ведь, несомненно, чему-нибудь хорошему он да научит!