Предпосылки возникновения науки. Наука на Древнем Востоке и античная наука

       С учетом этого  наше итоговое оценочное суждение  таково: тот исторический тип  познавательной деятельности (и  знания), который сложился на Древнем  Востоке, соответствует донаучной  стадии развития интеллекта и  научным еще не является.

                                        Наука в античности

Подлинной колыбелью науки были античная Греция, культура которой в период своего расцвета (VI - IV вв. до н.э.) породила науку.

       Рассмотрим особенности  этого периода, но прежде подчеркнем, что изучение античной культуры  для нас не сводится к анализу  развертывания первых исследовательских  программ, могущих квалифицироваться  как научные. Для нас важно  зафиксировать те социальные  и гносеологические структуры, которые, возникнув в античности, детерминировали  оформление здесь науки как  таковой.

       Социально-политическая  жизнь древней Греции на рубеже 8-6 вв. до н.э. в своей первозданности  во многом воспроизводила характер  древневосточной социальности.

       Стремительное  имущественное расслоение общины  с сосредоточением частной собственности  на недвижимость и движимость  в руках представителей знатных  родов, появление крупных землевладельцев  из родовой аристократии влекло  а) массовое разорение землеобработчиков-общинников, б) развитие долговой кабалы. Как отмечает Аристотель, в Аттике практически все земледельцы пребывали в долгу у землевладельческой знати. В книге «Афинская политиия» он писал: «Бедные находились в порабощении не только сами, но также их дети и жены. Они на арендных условиях обрабатывали поля богачей. Вся же вообще земля была в руках немногих. При этом, если... бедняки не отдавали арендной платы, можно было увести в кабалу и их самих, и детей. Должников либо превращали в рабов, либо продавали. Все, как на Востоке».

       Однако: в отсутствии  масштабных трудоемких общественно-производительных  работ, в ситуации более высокой  эффективности производства хозяйственной  продвинутости жестко централизованная  социальная иерархия с управленческой  деспотией не складывается. Причиной  тому было то, что утрачивающие  гражданскую свободу общинники  отстаивают-таки личную независимость, экономические права в борьбе  с родовой и имущественной  аристократией. VII-V вв. отмечаются упорными  выступлениями демоса за отмену  долгов, передел земель в малоазийских  поселениях. Непреходящими завоеваниями  этих выступлений оказалось то, что возникают законы, по которым  допускалось обжалование приговоров  в народном собрании, выборы судей  проводились всенародно (всеобщим  голосованием), по законам Драконта государство брало обязательства обеспечения личной безопасности граждан (запрет на ношение оружия в публичных местах).

      Правовое равенство  граждан, подчинение их единым  законам, преклонение перед искусством  убеждения имели следствием релятивизацию человеческих суждений. Поскольку все, входящее в интеллектуальную сферу, подлежало обоснованию, а всякое обоснованное, подпадая под критику, могло быть обосновано каким-то более изощренным образом, у греков каждый имел право на особое мнение.

       Следовательно, можно  зафиксировать принципиальное отношение  греков к истине, которые воспринимали  ее не как продукт догматической  веры, поддерживаемый авторитетом, но как продукт рационального  доказательства, основанный на обосновании. Разумеется, греки не были стопроцентными  рационалистами (есть ли такие  вообще?!) - мы имеем в виду такие  факторы, ограничивавшие рациональность  греков, как веру в судьбу, случай, чем нельзя управлять, на что  нельзя воздействовать, чему невозможно  противостоять и т.п. Однако надо  сказать, что эти «послабления»  сверхъестественному больше касались  вопросов цивильной жизни, быта, а не познания. В вопросах же  познания греками проводилась  четкая и твердая грань между  рациональным и нерациональным, причем последнее радикально исключалось из рассмотрения.

       Таким образом, важнейшим результатом демократизации  общественно-политической сферы  античной Греции явилось формирование  аппарата логического рационального  обоснования, превратившегося в  универсальный алгоритм продуцирования  знания в целом, инструмент трансляции  истины от индивида в общество. На этом фоне уже могла складываться  наука как доказательное познание  «из основания», что без труда  иллюстрируется обращением к  фактическому материалу. Скажем, качественное  отличие натурфилософских конструкций  досократиков от идейно близких им древневосточных, да и более ранних греческих мифологических конструкций заключается именно в логическом доказательстве. Например, неизменно популярный тезис о единстве всех вещей и одновременно их нетождественности выступает у досократиков уже не элементом поэтизированного миропонимания, характерного для древневосточного мифа, а элементом рациональной дедукции.

       Если за минимальную  необходимую посылку науки принимать  рациональную обоснованность, т.е. познание  в форме доказательства путем  апелляции к реально удостоверяемым (не мистическим) причинам и основаниям, то по такому принципу построены  медицина Гиппократа, история Геродота, геометрия Евклида и т.д. Во  всех этих случаях уже трудно  не говорить о науке.

       Уточнение предпосылок  появления науки заставляет обратить  внимание на такую черту греческой  жизни, как использование труда  рабов. Повсеместное применение  рабского труда, высвобождение свободных  граждан из сферы материального  производства на уровне общественного  сознания обусловило радикальное  неприятие всего, связанного с  орудийно-практической деятельностью, что в качестве естественного  дополнения имело оформление  идеологии созерцательности, абстрактно-умозрительно-художественного  отношения к действительности. Греки  различали деятельность свободной  игры ума с интеллектуальным  предметом и производственно-трудовую  деятельность с облаченным в  материальную плоть предметом. Первая  считалась достойной занятия  свободного гражданина и именовалась  наукой, вторая приличествовала  рабу и звалась ремеслом. Даже  ваяние - эта, казалось бы, предельно  художественная деятельность, будучи  связана с «материей», имела в  Греции статус ремесла. Выдающиеся  греческие скульпторы - Фидий, Поликлет, Пракситель и др. по сути дела не отличались от ремесленников.

       Интересно, что  и в самой науке греки обосабливали подлинную науку от приложений, занятие которыми порицалось. Например, греки противопоставляли физику - науку, изучающую «природное», «естественное», механике - прикладной отрасли, искусству создания технических устройств, изобретения и конструирования машин.

       Непременным условием  появления науки является использование  идеализации, которые не могут  возникнуть в недрах материально-практического  отношения к действительности. Для  возникновения идеализации требуется  отказ от материально-практического  отношения к действительности, переход  на позиции созерцательности, что  и было реализовано в Греции. Практика, обусловливая абстрагирование, препятствует возникновению идеализации  как его логического продолжения. Никакому «практику» никогда  не придет в голову заниматься  вопросами сущности мира, познания, истины, человека, прекрасного и  т.д. как таковыми. Все это радикально  «непрактические» вопросы, весьма  далекие как от сферы массового  производства, так и от сферы  сознания производителей.

       Как же возникла  возможность постановки, обсуждения  подобных вопросов? Каковы причины, превратившие идеализации в стержень  познавательных, культурных процессов, давших начало науке? Ответы в  какой-то мере даны выше, когда  подчеркивалось, что условием формирования  идеальных объектов, составляющих  необходимый фундамент науки, выступает  созерцательность, ориентация на  абстрактно-теоретическое рассмотрение  предметов в «чистом» виде, господствовавшая  в Греции. К этому следует добавить, что идеализация как форма  мышления практически отсутствовала  в традиционных обществах на  Древнем Востоке. Конечно, это нельзя  преувеличивать: мышлению представителей  древневосточной культуры, естественно, невозможно отказывать в абстрагировании, как невозможно ему отказывать  в использовании логической аргументации, - без этого не было бы оснований  говорить о мышлении. Вместе с  тем, очевидно, что и то и другое  были на Востоке чрезвычайно  неразвитыми, так что во всяком случае не могли составить базу оформления здесь теоретического познания, науки.

       С позиций перспективы  порождать науку познавательный потенциал античных греков гораздо более предпочтителен, сопоставительно с соответствующим потенциалом древневосточной культуры. Только в Греции, а не в традиционных восточных обществах, возникли такие формы познавательной деятельности как систематическое доказательство, рациональное обоснование, логическая дедукция, идеализация, из которых в дальнейшем могла развиться наука.

       Причины этого  заключались в особенностях социально-политического  устройства общества. Имеется в  виду институт рабовладельческой  демократии, который благоприятствовал  выработке как аппарата интерсубъективного систематического рационально-логического доказательства, так и приемов конструирования идеальных объектов.

Исходя из сказанного процесс оформления в Греции науки можно реконструировать следующим образом.

       О возникновении  математики следует сказать, что  вначале она ничем не отличалась  от древневосточной. Арифметика и геометрия функционировали как набор технических приемов в землемерной практике. Эти приемы «были так просты, что могли передаваться устно. Другими словами, в Греции, как и на Древнем Востоке, они не имели: 1) развернутого текстового оформления, 2) строгого рационально-логического обоснования. Чтобы стать наукой, они должны были получить и то и другое. Когда это случилось?

       У историков  науки имеются на этот счет  разные предположения. Есть предположение, что это сделал в VI в. до н.э. Фалес. Другая точка зрения сводится  к утверждению, что это сделал  несколько позже Демокрит, и др. Однако собственно фактическая сторона дела для нас не столь важна. Нам важно подчеркнуть, что это осуществилось в Греции, а не, скажем, в Египте, где существовала вербальная трансляция знаний от поколения к поколению, а геометры выступали в качестве практиков, а не теоретиков (по-гречески они назывались арпедонаптами, - натягивающими веревку). Следовательно, в деле оформления математики в текстах в виде теоретико-логической системы необходимо подчеркнуть роль Фалеса и, возможно, Демокрита. Говоря об этом, разумеется, нельзя обойти вниманием пифагорейцев, развивавших на текстовой основе математические представления как сугубо абстрактные, а также элеатов, впервые внесших в математику ранее не принятую в ней демаркацию чувственного от умопостигаемого. Все это составляло фундамент становления математики как теоретико-рациональной науки, а не эмпирико-чувственного искусства.

       Следующий момент, исключительно важный для реконструкции  возникновения математики, - разработка  теории доказательства. Здесь следует  акцентировать роль Зенона, способствовавшего  оформлению теории доказательства, в частности, за счет развития  аппарата доказательства «от  противного», а также Аристотеля, осуществившего глобальный синтез  известных приемов логического доказательства и обобщившего их в регулятивный канон исследования, на который сознательно ориентировалось научное, в том числе математическое, познание.

       Так первоначально ненаучные, ничем не отличавшиеся от древневосточных, эмпирические математическое знания античных греков, будучи рационализированы, подвергшись теоретической переработке, логической систематизации, дедуктивизации, превратились в науку.

       Охарактеризуем  древнегреческое естествознание - физику. Грекам были известны многочисленные  опытные данные, составившие предмет  изучения последующего естествознания. Греки обнаружили «притягательные»  особенности натертого янтаря, магнитных  камней, явление преломления в  жидких средах и т.п. Тем не  менее опытного естествознания в Греции не возникло. Почему? В силу особенностей надстроечных и социальных отношений, господствовавших в античности. Отправляясь от изложенного выше, можно сказать; грекам был чужд опытный, экспериментальный тип познания в силу безраздельного господства созерцательности.

       Греческое слово  «физика» в современных исследованиях  по истории науки не случайно  берется в кавычки, ибо физика  греков - нечто совсем иное, нежели  современная естественнонаучная  дисциплина. У греков физика - «наука  о природе в целом, но не  в смысле нашего естествознания». По сути своей это была созерцательная  наука, очень схожая с более  поздней натурфилософией.

       Усилия античных  физиков нацеливались на поиск  первоосновы (субстанции) сущего - архэ - и его элементов. За таковые Фалес принимал воду, Анаксимен - воздух, Анаксимандр - апейрон, Пифагор - число, Парменид - «форму» бытия, Гераклит - огонь, Демокрит - атомы, Эмпедокл - корни и т.д. Физиками, таким образом, были все досократики, а также Платон, развивший теорию идей и Аристотель. Во всех этих с современной точки зрения наивных, неспециализированных теориях генезиса, строения природы, последняя выступает как целостный, синкретичный, нерасчленимый объект, данный в живом созерцании. Поэтому не приходится удивляться, что единственно подходящей формой теоретического освоения такого рода объекта могла быть умозрительная спекуляция.

       Нам предстоит  ответить на два вопроса: каковы  предпосылки возникновения в  античности комплекса естественнонаучных  представлений и каковы причины, обусловившие их именно такой гносеологический характер?

       К числу предпосылок  возникновения в эпоху античности  описанного выше комплекса естественнонаучных  представлений относятся следующие.

       Во-первых, представление  о природе как некоем естественно  возникшем образовании, имеющем  основание в самом себе, а не  в божественном или человеческом  законе. Это как гносеологически, так и организационно позволяло  соответствующим образом нормировать  познание, ориентировать его на  совершенно определенные ценности  и во всяком случае не допускать возможности ситуации, когда мираж и достоверный факт, фантазии и результат исследования оказывались слитыми воедино.