Автор работы: Пользователь скрыл имя, 25 Октября 2015 в 12:34, реферат
Что такое человек? Какова природа человека? В чем драма человеческих отношений и человеческого существования? От чего зависят смысл и ценность человеческой жизни? Подобного рода вопросы ставятся в философских текстах разных эпох. Человек – уникальное творение Вселенной. Ни современная наука, ни философия, ни религия не могут в полной мере выявить тайну человека. Философы приходят к выводу, что человеческая натура проявляется в различных качествах (разумность, гуманность, доброта, способность любить и др.), но одно из них является главным. Выявить эту черту означает постичь сущность человека. Какое качество можно считать специфическим человеческим? Есть ли вообще в человеке какое-то внутреннее устойчивое ядро? Философы отвечают на эти вопросы по-разному.
Все это указывает на необходимость воспитания, предусматривающего деятельное участие в нем самого человека, его стремление стать воспитанным. Но это не означает отказа от ответственности. Скорее речь идет об уравновешенности того и другого, ибо естественность обеспечивает проявление искренности: «После того как воспитанность и естественность в человеке уравновесят друг друга, он становится благородным мужем».
Таким образом, создавая концепцию ритуальной формы организации общества, Конфуций выводит ритуал из предфилософской мировоззренческой традиции. Он берет из Ритуала все лучшее и приспосабливает его к условиям классового общества. Ритуал как слово, музыка и движение становиться у Конфуция главным способом теоретического и практического воплощения своих идей среди верхов и низов.
Осуществляя ритуализацию политики, нравственности, семейных отношений, Конфуций замечает еще одну силу, способствующую успеху Ритуала, - культ предков. Их имеет каждый из живущих людей. Семейные узы самые крепкие и искренние среди всех прочих отношений. Конфуций и здесь стремиться осуществить ритуализацию, находя в почитании предков как основы политических устоев, так и морали.
Как же увязываются между
собой положения Конфуция о
близости людей к природе, о
необходимости определенных
Дело в том, что природа человека в китайской традиции включает в себя как бы два уровня: врожденные качества и способность к самосовершенствованию. Человеку мало обладать некоторыми качествами, надо еще уметь их применить, сконцентрировав волю и регулируя свое поведение.
По-видимому, Конфуций имеет в виду именно такую трактовку природы человека. Тогда становится понятным, как при сходстве врожденных качеств люди оказываются представителями различных слоев, определяемых моральным статусом.
Поскольку способности людей регулировать свое поведение признаются различными от природы, каждому слою предъявляются особые требования и предписываются различные правила поведения. Конфуций связывает общественное положение человека не с богатством или знатностью, а с его моральной характеристикой. Конфуций дает развернутый образ человека, соответствующего конфуцианским моральным заповедям. Это цзюнь-цзы («благородный муж»), которому противопоставляется «низкий человек». Низкий человек не обладает должным знанием, поэтому его поведение не регулируется этикетом. «Кун-цзы сказал: Благородный муж боится трех вещей: он боится неба, великих людей и слов совершенномудрых. Низкий человек не знает веления неба и не боится его, презирает высоких людей, занимающих высокое положение; оставляет без внимания слова мудрого человека». Низкий человек оказывается негуманным, т. е. неспособным правильно вести себя с людьми. «Есть благородные мужи, которые не обладают человеколюбием, но нет низких людей, которые бы обладали человеколюбием». Гуманность остается прерогативой благородного мужа, способного и обязанного поступать надлежащим образом: иначе все дела расстроятся.
На благородного мужа Конфуций возлагает ответственность за поддержание порядка в Поднебесной. Исходя из этого, особое значение Конфуций придает описанию правителя, для которого гуманность превращается в умение разбираться в людях, отличать достойных от недостойных и управлять ими, подавая хороший пример. Отвечая на вопрос о том, следует ли убивать людей в целях улучшения управления государством, Конфуций заявил: «Зачем, управляя государством, убивать людей? Если вы будете стремиться к добру, то и народ будет добрым. Мораль благородного мужа подобна ветру; мораль низкого мужа подобна траве. Трава наклоняется туда, куда дует ветер».
Конфуций не объясняет, откуда берется достойный правитель. По всей вероятности, он считает его таким же проявлением всеобщей закономерности, как и любую вещь в природе. Из контекста ясно, что подобный талант нельзя сформировать, но его можно выявить, чтобы человек, обладающий им, занял подобающее место в государстве. Отсюда своеобразие системы экзаменов на должность, предусматривающих лишь отбор наиболее достойных, но не воспитание или обучение их.
Правитель может стать благородным мужем, если соответствует определенным требованиям. При этом Конфуций подчеркивает, что власть должна находиться в руках верховного правителя, «сына Неба», а не сановников, ибо он несет ответственность за поддержание естественного хода вещей, что и обеспечивает государственную стабильность. «Когда в Поднебесной царит дао, ритуал, музыка, (приказы) на карательные походы исходят от сына неба… Когда в Поднебесной царит дао, то правление уже не находится в руках у сановников. Когда в поднебесной царит дао, то простолюдины не ропщут». Идеальное правление не находится в зависимости от того, какие государственные мероприятия осуществляет правитель, а от того, что представляет он собою и как он себя ведет: «Если личное поведение тех, (кто стоит на верху), правильно, дела идут, хотя и не отдают приказов. Если же личное поведение тех, (кто стоит наверху), неправильно, то, хотя приказывают, народ не повинуется». В идеале такая форма правления не связана с преднамеренными действиями. Управление осуществляется как бы само собой.
Итак, идеальную форму правления Конфуций связывает с поддержанием естественного и неизменного порядка вещей через недеяние (увэй) достойного правителя, одним лишь своим поведением восполняющим недостающие звенья всеобщих связей в соответствии с дао, избегающего частных намерений и надуманных действий. В этом – близость мировоззренческих основ Конфуция и даосизма, хотя по ряду вопросов эти учения были антиподами.
Таков идеальный облик правителя. А как на практике: есть ли однозначное соответствие между высокой моралью и высоким постом? Судя по тому, как настойчиво Конфуций подчеркивает, каким должен быть правитель, ему ясно, что совпадения тут нет. Поэтому характеристика благородного мужа служит Конфуцию и самостоятельной задачей, отличной от вопроса о наилучшем управлении государством. В этой связи на первый план выходит отношение благородного мужа к знанию, его способность к самостоятельным и глубоким суждениям. Уточняя образ благородного мужа, Конфуций противопоставляет ему низкого человека. «Учитель сказал: «Благородный муж думает о том, как бы не нарушить законы; низкий человек думает о том, как бы извлечь выгоду». Конфуций подчеркивает, что благородный муж ведет себя с учетом воли Неба. Его знания не преследуют корыстной цели. Они для него самоценны и направлены на существенное и общее, а не на частности. Бескорыстное получение знаний приближает благородного мужа к состоянию совершенномудрого. Конфуций не проводит между ними жесткой грани. Некоторых древних правителей он называет совершенномудрыми. По-видимому, он связывает это состояние с гуманностью как с высшей истиной. Тогда идеалом поведения совершенномудрого оказывается покой, уравновешенность, в чем конфуцианство снова перекликается с даосизмом.
Трактуя гуманность как способность разбираться в людях и управлять ими, Конфуций связывает ее проявления с социальной иерархией, с устройством государства. Интерпретируя гуманность как высшую истину, обладающую вселенским значением, он, напротив, утверждает необходимость некоторой отрешенности, относительной независимости от общественного положения. Поэтому, придавая большое значение управлению государством, призывая людей к тому, чтобы они заняли свое место в социальной иерархии и выполняли свой долг в строгом соответствии с этикетом, Конфуций в то же время делает упор на мораль, предусматривая возможность для человека самому определять, что хорошо, а что плохо. «Учитель сказал: «Человек не должен печалиться, если он не имеет высокого поста, он должен лишь печалиться о том, что он не укрепился в морали». В конечном счете получается, что благородный муж должен полностью вписаться в данную систему и в тоже время сохранить независимость суждений, что приводит к противоречивой ситуации. Стремление к совершенствованию и к осуществлению гуманности Конфуций связывал с преодолением себя вплоть до самопожертвования. В его понимании вселенское значение гуманности скорее вынуждает предполагать, что гуманность – в природе человека, и осуществлять ее – значит следовать своей природе, а не ломать ее. Эта мысль получила развитие у учеников Конфуция, в частности у Мэн-цзы (372-289 гг. до н.э.).
Философская основа чань
о человеке – учение о
Хуэйнэн утверждал: «Свойства сознания обширны и подобны пустоте. Все миры Будды подобны пустоте, чудесная природа человека в своей основе пустотна, поэтому нет ни одной вещи, которую можно обрести. Истинная пустотность собственной природы также подобна этому… Однако пустота содержит в себе и солнце, и луну, и все звезды и планеты, великую землю, гору и реки, все травы и деревья, плохих и хороших людей, плохие и хорошие вещи, Небесный Алтарь (т.е. рай) и ад, которые все без исключения находятся (пребывают) в пустоте. Пустотность природы людей точно такая же…».
Поскольку вещи и люди признаются одинаково пустотными, наблюдаемые различия или даже противоположности между ними считаются иллюзорными, т.е. с точки зрения чань-буддизма относящимися только к видимости. Согласно этому учению, до тех пор пока человек не осознал единую природу вещей, его точка зрения на них остается ограниченной: он поддается видимости их разнообразия. Постижение истины избавляет его от иллюзий. Он понимает, что пребывал в заблуждении относительно природы вещей вообще и собственной природы в частности.
Подобные представления родственны и буддизму и даосизму. Относительно природы бытия между буддизмом и даосизмом есть определенное сходство, не означающее, однако, совпадения. Между ними есть и различия. По даосизму, бытие и небытие порождают друг друга, взаимно переходят друг в друга, не останавливаясь на чем-то одном; в буддизме же бытие поистине есть небытие, абсолютное успокоение, отсутствие движения и возвращения.
В буддизме слияние с Единым толкуется как затухание жизненных проявлений и небытие. Чань, хотя и считается школой буддизма, здесь ближе к даосизму, поскольку не ставит традиционной для буддизма задачи достижения нирваны, отказа от всех желаний и обособления от мира, а скорее призывает раствориться в мире, избавившись только от надуманных, эгоистических желаний.
Хуэйнэн настаивал на том, что истинные сторонники чань не должны гнушаться мирских дел. Уйти от мирской грязи не только невозможно, но и само это стремление греховно, ибо разрывает сущностную связь человека с окружающим миром. Означает ли это, будто чань признает достойными любые поступки? Нет! Чаньская традиция различает деяния, направленные на достижение суетных и корыстных целей, и деяния на основе естественности, которые не связаны с жесткими ограничениями ни профессиональной деятельности, ни ее форм. Их критерий – соразмерность, взвешенность.
Подобные действия получили название «недеяние» (увэй). Важно подчеркнуть, что недеяние отнюдь не означат бездеятельность. Напротив, человек сам, за счет собственных усилий поддерживает единство с окружающим миром. Однако эти усилия не должны уводить его в сторону от дао – основного пути слияния с Единым, а значит, должны исключать частные намерения. Человек тогда действует спонтанно, как если бы не он определял свои цели, а они сами естественно определялись.
Чтобы приобрести состояние уравновешенности, человек должен, согласно чань-буддизму, постигнуть Истину. Как этого добиться? Через осознание собственной природы, тождественной Единому, отведает Хуэйнэн: «Познать свой изначальный дух и значит – узреть изначальную природу. Только просветленный понимает, что изначально между ними нет различия, непросветленные же погружены в бесконечный ряд перерождений». Постижение истины приобретает, таким образом, индивидуальную окраску, но не требует усовершенствования собственной природы. Человеческая природа изначально чиста и не нуждается в улучшении.
Получается, что человеку не с чем бороться и не от чего освобождаться. Ставить перед собой задачу поддерживать свою природу в чистоте означает принимать «загрязнения» всерьез, а они иллюзорны! Важно другое – дать возможность человеческой природе свободно и естественно проявиться. Для этого нет необходимости ни в специальной практике, ни в систематизированном знании. По мнению адептов чань, писанное учение, хоть и выполняет некоторые функции, например ознакомительную, не может сделать самого главного: провести человека к Истине, ибо Истина – это не столько знание в познавательном смысле, сколько особое состояние человеческой души (в китайской традиции это именуется «просветленным сердцем»). Человек испытывает чувство единения «со всей тьмой вещей», переживает опустошенность в смысле слияния с пустотным Единым, отсутствия грани между собой и миром, невыделенности из него.
Поскольку истина – слияние с Единым, которое, в свою очередь, не обладает качествами, Истина не может быть выражена или описана словами. Ее можно лишь обозначить словом, намекнуть на ее присутствие. Выявлять истину придется окольным путем. Вот один из советов Хуэйнэна: «Когда вам зададут какой-либо вопрос, отвечайте на него отрицательно, если в нем имеется какое-нибудь утверждение, и наоборот… Если вас спросят о «профане», то скажите что-нибудь о святом, и наоборот… И тогда из соотнесенности и взаимозависимости двух противоположностей можно будет постичь учение о «середине»».
Так как Истина с познанием не связана, то неизвестно когда она приходит, но мгновенно и непосредственно. Человек может заниматься обычным делом, когда неожиданно выявится его подлинная связь с природой Будды. Человек в состоянии стимулировать озарение. Чань-буддизм поощряет медитацию, цель которой – дисциплинировать ум, научить человека видеть необычное в повседневном, стать независимым от привычного мира вещей. Такая медитация не требует сидения в ритуальной позе, любые дела для нее не помеха;правда, нет и уверенности, что человек достигнет искомого просветления.
Просветление, как его понимают
сторонники чань, подобно просветлению
в традиционном буддизме, но есть
и важные отличия от него. Если
ортодоксальный буддизм
Основателем даосизма считается Лао-цзы. Однако Лао-цзы переводится как «Старый мастер/ философ» и означает скорей почетный титул, а не имя. Принято считать его старшим современником Конфуция, но не исключено, что он жил в более раннюю историческую эпоху. На эту мысль наводит приписываемый ему труд – «Дао дэ цзин», представляющий компиляцию различных высказываний, одни из которых, возможно, принадлежат Лао-цзы, а другие его ученикам. Таким образом, его имя в большей степени олицетворяет традицию, а не конкретный исторический персонаж.
«Дао дэ цзин» представляет собой сборник тематически сгруппированных афоризмов. Название трактата можно определить следующим образом:
Информация о работе Человек и мир в системе традиционных китайских учений