Следственные ошибки в уголовном процессе

Вторжение в жилище вопреки воле проживающих в нем лиц (к примеру, для производства осмотра, обыска, выемки, наложения ареста на имущество) согласно ст. 25 Конституции РФ допустимо как по правилам, установленным ныне действующим УПК РСФСР (с санкции прокурора), так и на основании судебного решения.

В ходе проведённого нами исследования не выявлено ни одного случая, когда в ходе досудебного производства по делу для проведения указанных выше следственных действий испрашивались бы судебные решения.

Согласно ст. 168 УПК РСФСР обыск без санкции прокурора, но с последующим сообщением ему в суточный срок о проведении данного следственного действия допустим лишь в случаях, не терпящих отлагательства.

Однако, по нашим данным, в 44% случаев обыск в жилище был проведен без санкции прокурора. В 11% случаев после проведённого обыска не было сделано последующего уведомления прокурору (как правило, когда в результате обыска ничего относящегося к делу не обнаружено).

Таким образом, обыск в жилище без санкции прокурора из категории следственных мероприятий, проводимых в случаях, не терпящих отлагательства, переходит в категорию рядовых следственных мероприятий.

Уголовное судопроизводство, несмотря на его властный, государственно-принудительный характер, не может быть антигуманным и бесчеловечным.

Ст. 21 Конституции РФ гласит:

1. Достоинство личности  охраняется государством.

Ничто не может быть основанием для его умаления.

2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам.

Отступления следователя от требований, изложенных в данной статье, есть не что иное, как незаконные (недозволенные) методы ведения предварительного следствия.

При проведении исследования мы не встретили ни одного доказанного случая, свидетельствующего о том, что лично следователь по отношению к своим подследственным применял незаконные методы в виде пыток, физического насилия.

Исследование показало, что в 7% случаев во время предварительного расследования и в 12% случаев в ходе судебного разбирательства уголовного дела обвиняемые (а также их защитники, законные представители) делали за­ явления о применении к ним в процессе дознания или предварительного следствия незаконных методов ведения расследования (чаще всего угрозы, избиение оперативными работниками или содержание в так называемых пресс-хатах СИЗО и др.).

По всем таким заявлениям проводились служебные и прокурорские проверки (руководителями подразделений органов внутренних дел, прокурорскими работниками), однако в разряд доказанных уголовно наказуемых деяний попадали лишь единицы подобных сигналов — 0,8%, как правило, наиболее вопиющие, наглядные, приковавшие к себе внимание правозащитных организаций или средств массовой информации, такие как, например, следующий:

"В Саяногорске взяты  под стражу двое сотрудников полиции. Они занимались поисками убийц А. Байко. В причастности к этому преступлению был заподозрен А. Муравьев. В ходе допроса он категорически отрицал свою вину.

Тогда сотрудники милиции вывезли подозреваемого на мороз, раздели донага, обещая заморозить или расстрелять, если он не сознается в убийстве. По словам Муравьева, его неоднократно изощренно избивали, закапывали в снег, для устрашения возили на кладбище. Позднее пострадавший, вырвавшийся из рук мучителей, был доставлен в городскую больницу в тяжелом состоянии с переломанными ребрами и обморожениями конечностей"

Таких примеров можно привести множество. Последние годы все средства массовой информации чуть ли не ежедневно сообщают об очередном избиении в стенах полиции. Но наибольшую тревогу вызывают даже не сами факты избиений, а то, что, во-первых, мы это начали принимать как данность, как естественный порядок вещей, и, во-вторых, то, что должностные лица, использующие незаконные методы ведения следствия, нередко остаются безнаказанными.

Приведем некоторые статистические данные, характеризующие ненормальное положение дел в органах МВД.

В 1996 г. из органов МВД за предательство интересов службы, связь с преступными группировками и другие правонарушения уволено со службы 21 347 сотрудников.

В 1 кв. 1997 г. за различные нарушения законности привлечены к ответственности 1444 сотрудника МВД (плюс 10% к уровню прошлого года), за преступления — 788 сотрудников (плюс 20% к уровню прошлого года).

Аналогичная картина наблюдается и в правоохранительных органах Средне-Сибирского региона. Незаконные методы ведения предварительного расследования — будь то преступные (как выявленные, так и невыявленные, как доказанные, так и недоказанные) или непреступные — по результатам наших исследований, приводили в процессе доказывания по уголовному делу:

— к оговору или самооговору невиновных — 9% случаев;

— к неполноте, односторонности, необъективности в установлении всех обстоятельств по делу — 27% случаев;

— к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона — 13% случаев.

Обращение в диссертационном исследовании к проблеме незаконных методов ведения расследования диктуется как их актуальностью и необходимостью искоренения из уголовного судопроизводства России, так и специфичностью влияния этих методов на ход нормального процесса доказывания по уголовным делам.

Незаконные методы ведения следствия (прежде всего физическое, психическое насилие и пытки), скрывая от следователя, прокурора, чаще всего применяют работники полиции (сотрудники уголовного розыска, участковые инспектора и другие). Они, как правило, первыми, нежели следователь, устанавливают будущих подозреваемых, обвиняемых по уголовному делу, имеют возможности для процессуальных и непроцессуальных встреч с ними — как на свободе, так и в условиях их изоляции (в ИВС, СИЗО).

Эффективность служебной деятельности полиции (и прежде всего подразделений уголовного розыска, службы участковых инспекторов, отделов по борьбе с организованной преступностью, экономическими преступлениями, незаконным оборотом наркотиков и др.) оценивается показателями выявленных и раскрытых преступлений. И для повышения этих показателей, от которых зависит материальное вознаграждение сотрудников, их служебный рост, ими используются все средства, в том числе не согласующиеся с требованиями закона.

Подозреваемый, обвиняемый в результате применения к нему со стороны работников милиции незаконных методов, будучи запуганным и психологически сломленным, на допросах у следователя "добровольно" дает признательные показания, которые могут быть как истинными (подозреваемый, обвиняемый действительно виновен, совершил преступление, но признательные показания дал лишь после применения к нему насилия и пыток), так и ложными, в том числе оговор, самооговор. С таких неправильных, неполных, неточных показаний и начинается цепь следственных ошибок.

Вот как писал А. Д. Бойков о расследовании и судебном разбирательстве по известному уголовному делу Михасевича, закончившемуся трагически для многих невиновных лиц:"Какими словами характеризовать работу профессиональных юристов по этому делу? Ясно, что оперативные работники милиции и следователи, выбивая признание у невиновных, действовали из чисто карьеристских соображений — отрапортовать о раскрытии тяжкого преступления. А судья и государственный обвинитель? Они скажут потом, что были введены в заблуждение доказательствами, собранными предварительным следствием. Но это— неубедительные объяснения. Натяжки следствия, его пробелы, процессуальные нарушения были видны невооруженным глазом. Не была проявлена элементарная добросовестность в изучении материалов и в их проверке на судебном следствии".

И далее, на наш взгляд, А. Д. Бойков делает важный вывод:

"А пока стоны жертв правосудия не утихают. Они, подобно пеплу Клааса, стучат в сердце, все так же безнадежно и бесперспективно.

Это значит, что проблема совершенствования условий судебного познания и ослабления действия негативных факторов в правосудии остается. Остается надолго и является стимулом как фундаментальных научных исследований, так и поиска оптимальных решений, связанных с судебноправовой реформой в нашей стране".

Крайне актуальным в сложившейся ситуации в правоохранительных органах России выглядит незамедлительное осуществление организационных и процессуальных мер по предупреждению незаконных методов ведения предварительного расследования. Например, таких:

1. При задержании лица по подозрению в совершении преступления до водворения в камеру изолятора временного содержания:

а) провести его обязательное медицинское освидетельствование;

б) обеспечить его защиту избранным им защитником или дежурным адвокатом; до начала допроса предоставить задержанному и его адвокату встречу наедине;

в) незамедлительно под подпись вручить задержанному "Декларацию прав задержанного", в которой, кроме всех прочих прав, особо выделялись бы право и процедура подачи жалобы в суд на незаконность и необоснованность задержания;

г) незамедлительно и именно следователем при участии адвоката предъявить постановление о привлечении лица в качестве подозреваемого. "Это способствовало бы не только соблюдению прав подозреваемого, но и созданию условий для получения допустимых доказательств".

При допросе о преступлениях, относящихся к категории тяжких или особо тяжких, в обязательном порядке использовать видеосъемку. По этим же преступлениям приказом Генерального прокурора Российской Федерации сделать обязательным участие надзирающего прокурора (или его заместителя, помощника) в допросе подозреваемого.

До приведения в жизнь процедуры судебного ареста аналогичные правила должны действовать и при избрании подозреваемому (обвиняемому) содержания под стражей в качестве меры пресечения.

2. При содержании следственных заключенных в следственных изоляторах:

а) обеспечить ежедневное медицинское освидетельствование каждого заключенного;

б) перед выдачей заключенного на допрос к кому-либо из оперативных работников и следователей, а также после возвращения с допроса проводить его медицинское освидетельствование.

На наш взгляд, целесообразно, чтобы медицинские работники ИВС, СИЗО не состояли в штате этих учреждений и даже в штате учреждений здравоохранения, а являлись бы сотрудниками с медицинским образованием аппарата уполномоченного по правам человека в Российской Федерации.

Мы полагаем, что в ст. 37 п. 6 проекта УПК РФ сформулировано важное положение: "Сотрудники органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, могут иметь свидания с задержанными только с разрешения, а допрашивать их либо производить с ними другие следственные действия только на основании письменного поручения того следователя, в производстве которого находится уголовное дело".

В юридической литературе, в частности Шадриным

В. С., высказывается заслуживающее поддержки предложение о необходимости внесения в проект УПК РФ специальной статьи, раскрывающей суть незаконных методов ведения расследования, так как положения ч. 3 ст. 20 ("Запрещается домогаться показаний обвиняемого и других участвующих в деле лиц путём насилия, угроз и иных незаконных мер"), ч.З ст. 69 ("Доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, перечисленных в ст. 68 настоящего Кодекса") ныне действующего УПК РСФСР не раскрывают содержания данных незаконных методов.

Заметим, что в проекте УПК РФ разрозненно содержится род положений, связанных с незаконными методами ведения расследования:

• "Действия и решения, совершенные или вынесенные с нарушением закона, не имеют юридической силы"

(П.5СТ.7).

• "Никто из участвующих в уголовном процессе лиц не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению" (п. 5 ст. 11).

• "Доказательство является недопустимым, если оно получено с нарушением требований настоящего Кодекса.

•Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения" (п.п. 3,4 ст. 71).

• "При производстве следственных действий недопустимо применение насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц" (п. 4 ст. 175).

Однако было бы оправданным поместить в проекте УПК РФ специальную статью, акцентирующую внимание на недопустимость незаконных методов ведения предварительного расследования.

Исходя из смысла ст. 21 Конституции РФ, положений главы 16 УК РФ, международно-правовых документов, мы предлагаем следующую формулировку статьи в проект УПК РФ, которая могла бы идти следом за ст. 175 "Общие правила производства следственных действий".

"Ст. 175-1. Незаконные методы ведения расследования по уголовным делам

Не допускается вести расследование уголовного дела с применением к участникам процесса: